Мальчик с пальчиком.

Проснувшись где-то ближе к обеду, Пугачева еле смогла раскрыть слипшиеся глаза. Потянулась, дотронувшись рукой соседнего свободного места, нащупала какой-тот лист и, поднеся чуть ближе, прочитала оставленную Филиппом записку: "Будь счастлива." Зачем-то скомкав записочку, Алла снова закрыла глаза и повернулась на другой бок. Но затем, словно что-то вспомнив, развернула и заново перечитала. В комнату вошла Людмила, услышав шорохи и, заметив, что прима проснулась, пожелала ей доброго дня. - Люсь, а Филипп где? Он дома? - почему-то искренний оттенок оставленного послания, учитывая недавние события и его суицидальные мысли, заставили Аллу занервничать. - Нет, он уехал буквально полчаса назад. А так всю ночь с тобой сидел. - Как это я не проснулась... - задумалась Пугачева, - А куда уехал? У него опять гастроли? - Насколько я знаю, утром ему позвонили, и предложили частное выступление. Быстро собравшись, он уехал. А не проснулась ты потому что я тебе вчера в воду несколько капель снотворного добавила. Ты меня извини, пожалуйста, - немного насупилась Людмила, - но вчера у вас такое творилось... Я за тебя испугалась. - А Филипп?.. Он сам как? - Ну... тут словами не скажешь, это надо видеть. Какие планы? - сменила тему Люся, - Что делать будешь? - Жить, Люсь. Жить оно всяко лучше. А дальше - как Бог рассудит. Кофе мне можешь сварить, пожалуйста? - Могу, но... - занервничала помощница, - может, сперва давление смерить? Вдруг высокое... - Да плевать, - махнула рукой прима, - приготовь, пожалуйста. Должна же быть у меня хоть какая-то радость сегодня... - ухмыльнулась Алла. Исчезнув за дверью, Дороднова быстро приготовила ей напиток и легкий завтрак. Почувствовав аромат свежесваренного кофе, Алла пришла на кухню и, уплетая бутерброды с плавленным сыром и докторской колбасой, на которую в свое время подсадила мужа, думала, что делать дальше. Решила не торопить события - понимала, что после произошедшего должно пройти время. Даже не созвонившись с Максимом, который, к слову, все еще ждал Аллу в ее же квартире на два этажа выше, уехала на Истринскую дачу. Но весь дом был словно пропитан воспоминаниями о счастливой семейной жизни, ей вдруг захотелось курить. Пошарив по тумбочке, Алла нашла запечатанную пачку сигарет, которую еще несколько лет назад купил для нее Фил в местном киоске, зажигалки и записочку: "Котенок! Знаю, что ты любишь подымить, а потому распихал кучу пачек по разным местам, в которые ты чаще всего заглядываешь. Понимаю, что тебе, возможно, сейчас грустно. Но, пожалуйста, не кури много - это очень вредно для твоего большого человеческого и любящего меня сердца. Я тебя очень люблю, Аллусь. Твой Филя." От этих простых, но искренних слов в груди будто что-то перевернулось, Алле вдруг стало физически больно, и пачка сигарет, зажатая плотной хваткой, выпала из руки вместе с запиской, которую она только-только прочитала. Срочно необходимо было заменить воспоминания, убрать тени из дома, и Алла позвонила близким друзьям, в числе которых был Сергей Зверев и Валентин Юдашкин, попросила приехать. Но Валентин был сильно занят, он не смог вырваться. А вот Зверев с большой охотой принял предложение примы погостить в Бережках. Для Пугачевой задушевная, пропитанная юмором, беседа была способом отвлечься. А под водочку и вкусную закуску несколько дней пролетели незамеченными на природе. Разные чувства бушевали в душе Киркорова - с одной стороны, хотелось Аллу пожалеть, обнять и утешить, словно маленькую девочку. С другой - он почувствовал холодный расчет в ее измене, ведь если бы ей было действительно стыдно - Алла бы рассказала раньше, созналась. И Фил, скрипя сердце, простил бы. Он и сейчас простил - любовь была слишком сильна, она туманила рассудок, но тогда все было бы гораздо проще и легче. В его теории была огромная доля правды - когда Пугачева поняла, что любовник из Галкина никудышный, держала его рядом, чтобы привлечь внимание прессы - он молодой симпатичный парнишка из приличной семьи, их совместное появление и скандальная разница в возрасте так или иначе создавала почву для обсуждений, и таким образом, прима обеспечивала рост своих гонораров за выступления. Когда эту фишку просек сам Макс, потребовал с Аллы вполне справедливую половину. И тогда, перестраховавшись, Пугачева под конец 2003 года составила с ним контракт, заверенный юристом, в определенных кругах известным под творческим псевдонимом "Борщ", который, к слову, присутствовал рядом с ней в ложе, когда Филипп на одном из своих концертов пел "Я поднимаю свой бокал", посвящая песню жене, как "ровно девять лет назад". Филипп был с юристом знаком, но и представить не мог, что усатый, чуть полноватый дяденька, имевший обширный опыт работы, помог застраховать все риски Пугачевой, составив вполне грамотный контракт между ней и Максимом. Таким образом, и Галкин стал зарабатывать бешеные деньги, и прима не теряла ничего из своего кошелька. Так был устроен семейный бюджет их с Филиппом, что все отчисления с его творческого имени, как бренда, шли ей, как и все, что он зарабатывал, а деньги, которая зарабатывала сама Пугачева откладывались куда-то там, куда было известно одной лишь ей. Филипп, как добытчик и кормилец семьи, считал эту позицию правильным, что очень нравилось Алле - впервые в жизни в браке все решил мужчина, а не она тянула все вопросы. А сам Галкин, почувствовав вкус бешено выросшей популярности, потихоньку стал наглеть. Хотя первый год их романа Пугачева старалась списать его интимные неудачи на юношескую неопытность, пыталась чему-то обучить, то в дальнейшем, находя Макса крайне удобным аксессуаром для привлечения внимания, да к тому же, интересным собеседником с тонким чувством юмора, в постели просто стала искать замену, особенно, когда всплыл наружу его скандал с Дроботенко, и Галкина обвинили в гомосексуализме. Заменяющих Макса связей было, как минимум, две. Контракт подразумевал увеличение популярности - совместные гастроли, появления в людных местах, игры на публику и камеру. Благо, про секс там не было сказано ни слова, и руки "любовников" (в очень угловатых кавычках) не были связаны в этом плане какими-то обязательствами или обременениями. При этом, ни Алла, ни сам Макс просто не могли разорвать подписанный договор - разрыв подразумевался тоже как часть пиар-акции, представляясь отдельным спектаклем, согласно которой проявившая в разрыве инициативу сторона выплачивала другой стороне все, что заработано с этих будущих спектаклей. Плюс, надо было кормить журналистов, прессу, чтобы те добавляли масла в огонь, разжигали интерес людей к знаменитостям и тем самым обеспечивая аншлаги. В принципе, Пугачеву все устраивало - Алла и Макс были настолько друг другу безразличны, что с легкостью сходились в быту. Установили отдельные правила, некий свод законов совместной жизни, которые не нарушали зону комфорта, и жили спокойно. Причем, более всех был спокоен Максим - настолько был уверен в том, что прима от него никуда не денется, что стал позволять себе потихоньку давать ей советы, вмешиваться в отношения с близким окружением Пугачевой и вносить свои разлады. С легкой руки отстранилась сперва Дороднова, которая перешла на службу к Филиппу, едва они переехали в апартаменты. Во всей этой схеме единственной палкой в колесе был Киркоров со своей преданной любовью, но Максим считал, что он сам себя потопит чрезмерной импульсивностью и ревностью, а потому не спешил реализовывать свой намеченный легким эскизом план, как от него избавиться, выведя из окружения примы. Главная задача - раскачать и без того расшатанные устои несчастной женщины, запутывая ее, чтобы она послала Киркорова далеко и надолго, да так, чтобы при всем этом еще чувствовала себя главной во всем, что творилось от ее имени. Остаться в ее глазах послушным и удобным пажом, а по факту - серым кардиналом, заработать денег и не пострадать - Алла сильно просчиталась в Максиме, считая, что он слишком юн и неопытен для подобных игр. Прошла неделя - с тех пор ни единого звонка ни Филиппу, ни Максиму. Фил пошел в отрыв - на одном из концертов, заприметив женщину, фигурой и чем-то еще напоминающей ему жену, вывел зрительницу на сцену, взяв за руку, и станцевал с ней, а затем смачно поцеловал в щеку: - Мадам! Незабываемо! Как Вас зовут? - Оля, - скромно, сильно смущаясь, ответила женщина бальзаковского возраста. - А меня Филечка, - широко улыбнулся Киркоров, - О май гад! - пошутил он, а затем, подав руку, помог счастливой поклоннице спуститься со сцены. Несколько раз, случайно встретив Стоцкую, пытался с ней поговорить - хотелось поделиться накопившемся на душе, попросить совета - как быть, что делать. Но влюбленная в него девушка воспринимала его внимание под другим ракурсом, и однажды потянулась к нему поцелуем. Закрыв глаза, Филипп ответил на ее поцелуй, прижимая ее к себе ближе. В какой-то момент ему показалось, что целует он Аллу, и он, не сдержавшись, простонал имя жены. Стоцкая мгновенно отпрянула, понимая, что он вовсе не с ней всеми мыслями, а с Пугачевой: - Филипп, ты не в себе. - Насть, прости! - замешкался Фил, - Я... разведусь, и все у нас будет хорошо, вот увидишь. - Ч-ш-ш, - прислонила она палец к его губам, словно заставляя замолчать, - не надо громких слов. Ты любишь оригинал, а все так или иначе будут лишь напоминанием об этом оригинале. Я слышала, что у вас разлад. Но... - глубоко вздохнула Стоцкая, - уверена, все будет хорошо. У нашей примадонны сложный характер, но она тебя любит. - Насть, Алла меня столько лет обманывала... Как я могу забыть? Я пытаюсь, но... - Если ты про Максима, там не все так однозначно. Насколько я знаю, он был замечен в скандале, и Алла своим протежированием - тем, что они, якобы, вместе - его отмазала, чтобы он и дальше мог зарабатывать. - Что за скандал? - Так он этот... заднеприводный. Не говори, что ты не знал! - Думал, что это слухи. Для большей рекламы - известно ведь, как у нас на это реагируют - всем противно, но все равно обсуждают. - Ну, в общем, я тебе сказала. А ты думай сам. Я бы, на твоем месте, не стала бы ревновать к Максу. Он Аллу чем-то устраивает, надо просто понять, в чем дело. И тогда проблема рассосется. - Насть, прости меня... Я совсем не думаю о твоих чувствах. Ты же любишь меня. Я не хотел тебя ранить. - Ну, меня больше ранит твое страдание по ней, чем любовь к ней же. Мне хочется тебе помочь, сделать счастливым, а я понятия не имею, как, - пожала плечами девушка. - Я... благодарен тебе, - почему-то прикусив губу, произнес Фил, опустив голову, - Может, нам сойтись? Попробовать вместе... - чувствуя, что Киркоров все больше и больше запутывается, Стоцкая оборвала его: - Филипп, я ценю твою дружбу. Но давай приостановим наше общение. Ты сейчас запутан, зол. И не в моих принципах разбивать семью, даже если ее уже нет, и она только по паспорту. Киркоров улыбнулся и в порыве искренней благодарности обнял рыжеволосую девушку, всем своим видом и талантом напоминавшую ему молодую Пугачеву... К слову, за саму Пугачеву он сразу же заступился, когда один из ее бывших мужей дал интервью "Комсомолке", где четко и конкретно заявил, что, цитата, "Алла - как певица посредственная - есть много других с более яркими вокальными данными: Зыкина, Толкунова, Герман, та же Шаврина; как артистка - гениальная, ибо безумно талантлива; как человек - сука, потому что загубила многим людям не только творческую, но и человеческую жизнь; а как женщина - блядь". Близкий друг Артур Гаспарян, работавший тогда редактором, позвонил Филиппу и сообщил об интервью, и Фил был в шоке, не понимая, как вообще "Комсомолка" могла напечатать статью обиженного на Аллу человека. Пришлось выкупить тираж, пока тот только готовился к изданию, и таким образом, Филипп не только заступился за жену, не подозревавшую о его поступке, но и все же спас ее репутацию, которая и без того подкосилась. Филу хотелось, чтобы Алла помогла ему забыть о предательстве, и в ее действиях искал намек на эту помощь. Прима, следуя зову любящего сердца, с большой осторожностью, давала ему достаточно намеков и поводов спустя еще одну неделю пребывания на Истре. Сначала это были робкие звонки, которые она почему-то, едва набрав контакту, сразу сбрасывала. Затем, когда после первого гудка трубку брал Фил, она спрашивала, все ли у него нормально. Филипп понимал, что Алла тонет в болоте, затягивая и его, и для того, чтобы выравнять ситуацию, необходима была пауза в отношениях. Таким образом, появилась возможность выбраться из трясины по одиночке, что увеличивало шансы на выживание - тот, кто выплыл бы первым, подал бы другому руку. Да, Филипп знал, что сильно рискует - особенно когда понял, что новый "сожитель" не так уж и прост. Но не только не мог закрыть глаза на ситуацию измены, но и давить на жену, о мыслях которой понятия не имел - что творилось в ее рыжей голове он не знал.