Автографы

      Последний день в лагере приносит столько же мороки, сколько и первый. На лицах детей что в первый, что в последний день смены и весёлые ухмылки, и сведенные к переносице брови, и сопли от слёз. У всех разные эмоции в такие дни, но Ричард как всегда спокоен, он ведь профессионал в вожатском деле. Настолько всемогущ перед этими мелкими занозами, что даже позволил себе полежать на кровати лишние пять минут. А что? Отдохнувший вожатый - хороший вожатый.       Но всему радостному в этом мире порой приходит конец, вот и Ричарду пришлось подняться с постели. Вчера его мучила головная боль - денек выдался бешеный: приехал его отец в лагерь, состоялся концерт с юными неформалами для других юных неумелок сидеть на месте, из-за которых и произошёл пожар на складе. Парень мотнул своей головой, отчего его и так прекрасно уложенные волосы по плечи приняли ещё более красивое положение.       Подойдя к туалетному столику у стены напротив кровати, перед ним предстал человек, который был невероятно хорош собой.       —О My God, Ричард, ты как всегда фешенебельно выглядишь, — пройдясь по волосам расчёской, широко улыбнувшись и подмигнув самому себе, произнёс он, — лишь только твой smiling смог сделать намного happier my morning.       Отражение в зеркале довольно рассмеялось, принимая комплимент. Вот только в глазах мелькнуло что-то… Смог бы Кирилл Сапожкин быть таким же притягательным человеком как Ричард Сапогов? Парень вспоминает как ему жилось в деревне, как ловил с отцом рыбу, как играл с соседскими недалёкими мальчишками. У Кирилла тогда болела лишь часть души о том, что он делает что-то не то, зато сейчас Ричард полностью осознаёт стагнацию и постепенную деградацию того маленького мальчика, уже тогда слишком непохожего на остальных.       За открытым настежь окном слышится чьё-то копошение, и парень милосердно игнорирует этот шум, давая себе небольшой отдых, а юным зарабатывателям проблем душевное спокойствие и небольшую свободу хотя бы на один последний денечек в лагере. Он снова обратился к своему успокаивающему лику в зеркале, желая насладиться его идеальными чертами.       —Гуд морнинг, как говорится… — неожиданно прозвучавший детский голос, а вместе с ним и светловолосая голова, показавшая в окне, заставила Ричарда вскрикнуть как девчонке.       Поздно осознав свой казус, Сапогов, будучи преисполненным негодованием и смущением, твёрдо направился к нарушителю его спокойствия.       —Что ты здесь делаешь, маленький ты… — мозг парня на секунду застопорился, узнав в мальчишке перед собой того юного гитариста.       —Здравствуйте, господин вожатый Ричард Сапогов, короче такое дело… — Лёня пошатнулся, и чуть было не упал, но вовремя схватился за раму на окне. Он потупил взор, — Шершняга, ну ты держись, блин…       Ричард непонимающе выглянул в окно, увидев картину полностью: Вайзенберг сидел на плечах у Шершанского. Рыжий еле держал на себе Лёню, покачиваясь и полусадясь на землю.       —У нас вот очень важное дело, но его очень быстро надо решить, — затараторил Вайзенберг, — иначе Шершень напополам поломается, ну я ему предлагал, конечно, на меня залезть и к вам обратиться, но что-то он отказался… Понимаете, мы вот с вами вчера…       Ричард окинул их испепеляющим взглядом, но Лёня всё говорил и говорил о их концерте, о пожаре, о суматохе. У парня эти воспоминания вызывали лишь новый приток головной боли, ведь для всех детей всё закончилось спасением Катамаранова, а для него, как вожатого, продолжалось в кабинете директора лагеря, мол, не углядел и тому подобное… Да и эти мальчишки с каждой их встречей стали пробуждать в нём всё больше и больше непонятных чувств.       —Пошли вон, маленькие чертята! — Ричард резко закрыл окно, отчего держащийся за раму Лёня, еле успел спасти свои пальцы, а Яша от дерганых движений друга, окончательно обессилил и рухнул вместе с ним наземь.       В комнате Сапогова сразу стало душно и липко. Вот надо было ему познакомиться с этими неформалами на свою обворожабельную голову! За Лидой вон девчонки из отряда бегают, всё просят то веночки научить плести, то гадают ей на оригами, то про мальчиков с ней шушукаются. Ричард был высокого о себе мнения, вот только дети не разделяли его любви к самому себе - за всю смену псевдоамериканца мучали лишь те самые рокеры, и больше никто. Да даже за вожатым из спецотряда бегают ребята, чтобы тот рассказал им какую-нибудь смешную историю из жизни или показал как он забавно делает сальто назад.       Сапогов отвлёкся от всех несправедливостей жизни, ещё раз причесался, а потом оделся и обулся. Из зеркала на него подавленно смотрел парень в больших очках.       —Блистай как star, мой darling Ричард, — и отражение чуть повеселело, аккуратно утягивая свой пионерский галстук.       Выйдя на улицу, Сапогов остановился на пороге к общежитию для вожатых, вдыхая этот свежий утренний воздух. На небе было ни облачка, что означало, что солнце будет нещадно палить почти весь день. Где-то за деревьями шли дети в столовую, туда же хотел направиться и Ричард, вот только он сделал шаг…       —Ричард Сапогов! Ну вы вообще нас не выслушали! — выскочил откуда-то из-за угла Лёня, а следом за ним появился и Яша.       Мальчики тут же встали перед ним, заглядывая в его глаза сквозь пары очков(свои и Ричарда). Парень, который казался почти в два раза выше их, так как всё ещё стоял на ступеньках, хмуро и даже презрительно на них глядел.       —Маленькие изверги, давайте оставим наш разговор на неопределённый срок? — честно говоря, Сапогов был совсем не настроен на то, чтобы беседовать с ними о чём-либо, поэтому надеялся таким образом избежать разговора вовсе.       —Но это очень важно! — взмолился Вайзенберг.       Ричард смерил его холодным взглядом.       —Позже, немного намного later, ok? — рассмеялся он, проходя между Лёней и Шершанским. Мальчикам ничего не оставалось, кроме как расступиться перед ним.       Парень шёл своим обычным шагом, потому что если бы он шёл быстро, тогда создавалось бы ощущение того, что он сбегает от юных рокеров, а так, он просто стратегически отступает. Было ли ему интересно, что они от него хотят? Нет. Ричард давно понял, что если отвлекаться на чьи-либо проблемы, то сил и времени, чтобы расправиться со своими не останется. К тому же, Лёня и Яша - дети, что такого серьёзного они могут у него просить? Тем более, в последний день смены, если уж что-то из ряда вон выходящее, то извините, ещё пару часов, и он им не вожатый, а обычный парень(не совсем обычный, а очень даже фешенебельный), который и подзатыльников надавать может.       Хотя, представляя себя на их месте, он отчасти догадывается почему к нему такое внимание. Когда он был таким же маленьким, ему тоже хотелось иметь друзей постарше, ведь сразу себя ощущаешь намного взрослее, намного влиятельнее, намного круче. А Ричард ещё неделю назад поставил их перед фактом того, что им надо вместе с ним выступить на концерте в честь окончания смены. Что означало, что ему нравится их игра, и он доверяет им выступление. Естественно, у них звезда во лбу загорелась! Ребята периодически подбегали к нему с просьбами послушать ту или иную их песню. И у Сапогова не было иного выбора, кроме как слушать их игру, говорить что-то по поводу их мини-выступления. А в дни душные и скучные, он даже показывал им большой палец вверх, ведь они действительно веселили его своей игрой на инструментах. После этого у мальчиков загорались глаза: Лёня скороговоркой что-то произносил, а Яша лишь кивал головой в подтверждение слов друга. Потом они убегали, но юноша знал, что они скоро вернутся снова. И, видимо, Ричард был слишком любезен к ним, раз те увидели в нём новую пару ушей, способную выслушивать их бред.       Вот парень уже на пороге столовой, по дороге он пару раз оглядывался, боясь увидеть плетущихся за собой мальчишек-рокеров, но так ни разу их и не обнаружил. Внутри было душно, все окна были открыты, но это никак не меняло ситуацию. Увидев за столиком для вожатых Лиду, настроение у него улучшилось, а образ юных неформалов улетучился из памяти. Приветливо помахав ей, и получив смущённую улыбку в ответ, он случайно поймал взглядом сидящего за тем же столом парня в синем спортивном костюме, тот смотрел в сторону выхода. По инерции посмотрев туда же, Ричард увидел там Лёню и Яшу, но те пока не заметили его. Сапогов быстро оказался у стойки для выдачи еды, точнее в очереди, надеясь избежать встречи с ними. Кто-то встал позади него. На свой страх и риск обернувшись, он лицезрел две макушки: светлую и рыжую. Сердце псевдоамериканца ушло в пятки, пока Лёня довольно улыбался, а Яша скромно теребил край своей футболки.       Забрав свою порцию еды, юноша быстрыми и резкими шагами добрался до стола для вожатых.       —Доброе утро, Ричард! — проворковала Лида, её голос он был рад слышать.       —Good morning! — искренне ответил ей Сапогов.       —Как говорят в Чебоксарском спецназе, доброе утро начинается с грамотного приёма пищи, поэтому ээ, — парень соединил кончики своих пальцев вместе, — я буду использовать технику донесения продуктов питания до моего желудка, что рекомендую сделать и вам!…       Лида неловко улыбнулась, зачем-то кивая головой. Ричард промолчал, смущённо присаживаясь рядом с ним(потому что садиться рядом с Самсоновой равно дать намёк на их отношения!), и стараясь не смотреть на странного лагерного физрука-вожатого. Парень в спортивном костюме замолчал, чувствуя недопонимание.       —Trouble, trouble, trouble, — Ричард набивал кончиками пальцев по столу одну ему известную мелодию.       Напротив них сидели Лёня и Яша, поедающие свой завтрак. Вайзенберг, заметив взгляд вожатого, радостно помахал ему.       Сапогов нахмурился - аппетит у него пропал.       —Ой, Ричард, это же те ребята с которыми ты выступал вчера! — хихикнула Самсонова, махая в ответ светловолосому.       Парень хмыкнул, подпирая щёку рукой.       —Чилдрёныши, которые достают меня почти всё моё свободное time! — недовольно подметил он.       Лида всё также радостно глянула на него, мило улыбаясь.       —Ты просто очень нравишься детям, — заключила она, всматриваясь в лицо Ричарда.       —Maybe ты права, — еле сдерживал свою улыбку парень, — я really невероятно обворожабелен!       Не сказать, что он пользовался большой популярностью среди детей, то и дело считающих, что они могут обойтись и без строгих вожатых, но слушаться этим мелким его так или иначе приходилось.       Слова Лиды немного потешили его самолюбие, но вид двух завтракающих мальчишек за столом напротив бесил.       —Но то, что делают эти двоя… — Ричард снова начал злиться, — это уже слишком!… Они караулили меня у общежития и шли за мной по пятам до этого place…       Лида с опасением взглянула на сидящих позади них Яшу и Лёню, те, будто больше не замечая их, спокойно ели свой завтрак и разговаривали.       —Ну они же дети, Ричард, не принимай это близко к сердцу! — попросила она его, зная, что парень может вскипеть и тогда мальчикам мало не покажется.       —А я вожатый, где их уважение к моей person? — возмущался он, — никакого личного space!       —Быть может им что-то надо от тебя? — предположила девушка, — ты взял их для выступления на концерт, и они увидели в тебе наставника, который поведёт их в правильное русло и…       —Наставника? — переспросил Сапогов, не веря.       Неужели все эти доставания мальчиков всю эту неделю - это не их способ поразвлечься, а способ стать лучше, благодаря старшему, который знает толк в определённых вещах? Ведь, действительно, всё это время, Лёня и Яша шли именно к нему, чтобы он, как человек, который разбирается в музыке, оценил их игру на гитаре и барабанах. Ричарду ведь приходилось делать какую-то общую оценку и указывать на ошибки в игре юных рокеров, которые всегда внимательно слушали все его замечания. Получается, Ричард Сапогов снова в плюсе? (В отличие от дурака Кирилла Сапожкина) Факт того, что эти ребята нашли наставника именно в нём несказанно радовал.       Обычно, когда он действительно хотел показать пример младшим, те игнорировали его или пускали на смех. А здесь, он вообще не старался дать что-то взамен юным неформалам, Сапогов позвал их на концерт, просто потому что больше никто в лагере ни то что играть на инструментах не умеет, даже петь, кроме него, никто не может. Странно, но именно здесь его безразличие сыграло ему на руку.       В любом случае, он собирался проверить действительно ли Лёня с Яшей видят в нём наставника, или всё это не более чем последствия скуки в лагере.       —Ну да, — кивнула Лида.       Ричард прикусил губу, снова прокручивая в голове недавние события.       —Thank you, Лида, — парень встал из-за стола, — а теперь мне пора решить один маленький trouble…       Лида помахала ему рукой на прощание, возвращаясь к поеданию завтрака в компании странного вожатого спецотряда.       Сапогов неспешным шагом направился к выходу из столовой, краем глаза замечая, что юные рокеры тоже, как ни странно, закончили есть, и теперь тоже собираются покинуть это здание.       Ричард проходил мимо общежития для вожатых, когда ему вдруг надоело это преследование от мальчиков, поэтому он резко обернулся, одним шагом оказываясь прямо перед ними.       —Ну что, чилдрёныши, поговорим? — и Сапогов показал указательный палец уже было открывшему рот для беспрестанного вещания Лёне, — только быстро и по делу…       Это условие вогнало в тупик Вайзенберга у которого слова порой успевали произноситься быстрее, чем он их осмыслял.       —Нам это… автограф ваш нужен… — неловко прохрипел Яков.       Ричард засиял, понимая, что Лида действительно права. Он был для них наставником… и это как-то приятно, что ли? В груди тут же затеплилась гордость.       —Ну что же вы сразу не сказали мне об этом, юные негодяи? — засмеялся парень, скидывая с очков свою невероятную прядку невероятной шевелюры.       Сапогов принял из рук мальчиков ручку и рисунок на тетрадном листе, на котором были изображены Лёня и Яша в виде рокеров. Себя на картинке парень не заметил, что его немного огорчило, поэтому он оставил свою роспись ровно посередине листа, между нарисованными лицами ребят, чтобы они не забывали о том, кто организовал им их первое выступление на публике.       Даже как-то мерзко улыбаясь, Ричард вернул им рисунок. Яша и Лёня тут же принялись рассматривать тетрадный листик, тоже как-то криво растягивая губы.       —Ну ладно, чилдрёныши, наслаждайтесь последними часами в лагере, а потом бегите собирать свои чемоданчики, чтобы поехать домой, — Ричард пошёл дальше по дорожке. Он чуть поиздевался и хватит, а то ребята найдут себе другого наставника.       —Стойте! А мы?! — крикнул Лёня.       Мальчики подбежали к нему, перекрывая собой дорогу.       —Что значит: «мы»? — вопросил Сапогов, упирая руки в бока и недовольно скалясь.       —А вы наши автографы не взяли! — объяснил ему Лёня, лыбясь.       Ричард громко рассмеялся.       —Я? У вас? Автографы? — он пытался понять не послышалось ли ему.       —Ага! — Вайзенберг активно закивал головой, вертя ручку перед лицом вожатого.       Светловолосый достал из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги, и с самодовольным выражением лица оставил там свою роспись. После этого он передал это Яше, который аккуратно вывел там же красивые линии в форме букв «я» и «ш».       —Держите, — вскинув подбородок, Лёня протянул вожатому сложенный лист.       Ричард обвёл взглядом каждого из них, складывая руки на груди.       —И зачем мне это? — вопросил он.       —Это? А это на память, чтобы вы о нас не забывали! — Вайзенберг приобнял друга за плечи, — мы же сейчас уедем, а вернёмся ли вы этот лагерь вопрос ребром, как говорится… Мы с Шершнягой думали следующим летом в деревне потусоваться, ну там свободы побольше, все дела… А со следующим-следующим летом тоже всё пока непонятно, может там уже концерты будем давать… Короче, нам может не до лагеря быть совсем…       Сапогов отвёл взгляд в сторону, потопывая правой ногой. Какие-то слишком искренне-сопливые мотивы у этих ребят… Серьёзно они сейчас, или как?       Лёня с намёком потряс предлагаемый листок, растягивая губы в забавной улыбке. Яша неловко переминался с ноги на ногу, не спуская глаз с вожатого.       —Ладно, давайте сюда вашу глупость, маленькие чертята, не отстанете же от меня, — Ричард выхватил из рук мальчика лист. Ребята тут же засияли.       Но вместо того чтобы убрать сложенный в несколько раз лист себе в карман шорт, парень почему-то развернул его. Внутри были слова какой-то песни, написанные двумя разными почерками. Где-то были красивые плавные линии, соединяющие буквы так, словно те держались за руки. А где-то были резкие и размашистые чёрточки, будто бы тот, кто это писал, пребывал в дикой ярости, но Ричард уверен, что это обычный почерк какого-то из мальчишек. Когда он еле разобрал то, что написано на листе, юноша застопорился и даже смутился, не зная как реагировать на такие вещи. Ведь песня, написанная двумя юными рокерами, была посвящена ему.       —Ну что нравится? Это мы с Шершнем для вас написали! — Лёня сначала ткнул в грудь себя, а потом потряс за плечо друга, — полночи, блин, корячились, но сочинили эту поэму! Хотите мы вам щас её споём?! Я правда без гитары, но Шершняга щас бит отобьёт и вообще крутяк будет!       Только было Ричард хотел их остановить, как заметил, что рыжий уже нашёл неподалёку две небольшие палки, и присев, стал отбивать ими по земле. Лёня, встав рядом с другом, стал изображать, что играет на гитаре.       —«У нас вожатый в лагере есть один такой, Он родом из Америки, приехал он сюда, Чтоб цель осуществить одну, которая нужна, Чтоб мир узнал о группе «Багровый Фантомас»! Его имя знают многие - он Ричард Сапогов! Очки большие носит и белые носки, Он песенки поёт, в девчачьих шортах пляшет! Причёской нереальной он мошек отгоняет! С его приездом в лагерь у нас сломался мозг! Мы слов таких не знаем, а всё он говорит: «Cool, stupid, trouble double, Because, no, yes and darling”. Спасибо, добрый Ричард, что возвели вы нас, Группу превеликую «Багровый Фантомас», Мы мир теперь объездим, и песни всем споём! Когда концерт наш будет, билеты вам пошлём!»       Ричард поначалу неловко мял в руках лист, оглядываясь, и надеясь, что ни ребята из отряда, ни директор лагеря, ни (особенно!) Лида не заметят этого несанкционированного концерта, иначе он бы не пережил этот позор. Но ближе к середине песни, ему начало нравиться, и парень даже стал хлопать в ладоши, качая головой. Эти ребята слишком похожи на него, но не на Ричарда Сапогова, нет, на Кирилла Сапожкина. Тот тоже был белой вороной, которая хотела чего-то достичь в жизни, несмотря на насмешки сверстников. У Кирилла была смешная причёска; много книг про телевидение и английский язык; наивная детская мечта, к которой он шёл. Но если у Сапожкина грёзы разбивались о скалы реальности, то у Сапогова всё получалось по щелчку пальцев - вот их главное отличие. Кирилл - вечный неудачник, Ричард - вечный победитель. Но встреться юный Сапожкин с этими ребятами сейчас, то наверняка бы понял, что можно быть собой, не меняя себя, не отрекаясь от своих родных и близких, не придумывая себе другую лучшую жизнь, чтобы подняться в чужих глазах. И пусть песня больше дурацкая, чем красивая и мелодичная, и по чистосердечному признанию ребят написанная на коленке, но она была посвящена ему - Кириллу Сапожкину, который всё же сумел стать лучшей версией самого себя. Хотел бы Ричард, чтобы Сапожкин её сейчас услышал, но увы, слишком поздно…       Когда Лёня закончил петь, он схватил за руку Яшу и вместе с ним показал жест «коза», лыбясь как последний дурак.       —Э… Вы чего это? — Вайзенберг переглянулся с Шершаским, когда увидел как мелко трясётся вожатый, стараясь незаметно вытереть что-то под своими очками, — Ричард… Вы плачете?…       Лёня с Яшей ожидали любой реакции на свою песню, от смеха до криков с угрозами, но Сапогов почему-то именно заплакал. Это потому что они написали, что он в шортах девчачьих танцует?       Не успели мальчики даже поближе подойти к вожатому, чтобы начать трясти его за руки и спрашивать что случилось, как Ричард сам подлетел к ним… почему-то обнимая…       Вайзенберг сдавленно выдохнул, а Яша удивлённо охнул, когда они вдруг упёрлись парню в живот. Всё то время, что мальчики прибывали в ступоре, Сапогов глупо качался вместе с ними на одном месте.       Солнце ярко палило, готовясь встать в зенит на небосклоне. Где-то совсем рядом гуляли дети, наслаждающиеся последними часами в лагере. Лида со странным физруком-вожатым уже, наверное, успели позавтракать, и теперь подготавливались к отъезду ребят. На деревьях звонко щебетали птицы, в траве, подпевая им, стрекотали кузнечики. А Ричард всё стоял в обнимку с юными рокерами, кажется, совсем не беспокоясь о том, что их могут заметить. Это странно, но Сапогов совсем не хотел прогонять сентиментального Кирилла, поэтому нисколько не воспротивился, когда две пары мальчишеских рук ухватились за него. Очень непривычно, но очень приятно быть чьим-нибудь наставником…       —Мои маленькие чертята… — только и повторял Ричард, а может даже и сам дух Сапожкина.

***

      Учёба в Техассе почти не позволяла отдохнуть. У него времени на то, чтобы поесть не было, а тут надо было поддерживать хорошие отношения с одногруппниками и отвечать на письма Лиде и отцу. На сантименты сил совсем не оставалось. Он редко вспоминал родной Катамарановск, и, кажется, совсем забыл о том, что когда-то был Кириллом. Увы, но Сапожкин, в никогда не спящем Техассе бы не выжил. Тут не место неудачникам, здесь только победители.       Ричард всегда усмехается, замечая своё уставшее лицо в зеркале. Порой парень думает о том, что зря сюда прилетел. Одногруппники, профессора и местные жители всё время косятся на него. Да даже сам город, кажется, был совсем не рад приезду псевдо-американца - Ричард покидал аэропорт под тяжёлые капли неостанавливающегося дождя. Трудно быть своим там, где ты всё-таки чужой. Но Сапогов старается изо всех сил.       Одним днём, наконец-то свободным от учёбы, он занимался тем, что разбирал хлам в своей крошечной комнатке в общежитии. Да, крошечной, страшненькой, облезшей комнатке. Папа у него вовсе никакой не великий продюсер, так что денег на хорошее жильё у вечно учащегося Ричарда не было. А убираться здесь всё равно надо. Он же Сапогов, а не лишённый вкуса Сапожкин.       В мусорку полетели уже давно ненужные ему конспекты, донельзя исписанные черновики со сценариями, непишущие ручки и огрызки карандашей. На свои места были сложены учебники и тетради. Когда настало время убрать валяющиеся на кровати вещи, парень стал доставать из карманов толстовок и штанов всякое барахло, чтобы потом сдать одежду в прачечную. В углу комнаты он заметил свои лагерные шорты, которые носил всю смену. Кирилл хотел бы предаться воспоминаниям о знойном лете, но Ричард вовремя его одёрнул, точнее, без лишних рассусоливаний заснул руку в карман шорт. Наткнувшись на бумажку, он собирался выбросить её.       Вот только так и не выбросил, а спрятал между страниц своего загранпаспорта, когда понял, что это вовсе не мусор, оставшийся со скучной смены в лагере, а память. Такая светло-рыжая, ярко-багровая, вспыхивающая на подкорке головного мозга искрами фейерверка. Текст песни, написанный на этой потрёпанной бумажке, вызывал у него лишь тихий смех и тёплую ностальгию.       Кинув лагерные шорты в гору с другой грязной одеждой, Ричард усмехнулся.       —И вовсе это не девчачьи шорты, — сказал он.