Чококэт
2 мая 2024 г. в 02:42
Китти почти успела успокоиться за пару дней; единственным, что напоминало ей о «секретах», был всё ещё валяющийся в дальнем углу подсобки шокер. Ей так и не хватило моральных сил убрать его куда-нибудь, ведь придется вновь задумываться о произошедшем.
Китти оперлась о стойку, глядя на собственное отражение в глади крепкого чая. Она не очень любила сладкие напитки, равно как и кофе, но обычно при друзьях отдавала предпочтение латтэ или капучино. Но сейчас она была одна, а значит, крепкий чай — лучший напиток. В нем можно спрятать столько всего — плохой сахар, который почти не сладкий, но его привезли несколько мешков, кольцо для предложения, что чуть было не зашло слишком далеко, невкусные таблетки, грязные чашки, чистый экстракт мяты, забавное предсказание… под темной гладью чая оно всё будет надёжно скрыто.
— Привет, Хэлло Китти!
— А, Май Мелоди, заходи, — отозвалась Китти, тут же торопливо осушив чашку, — Я уже думала, ты сегодня не придёшь.
— Я заблудилась… — Призналась зайка, усаживаясь на табурет.
— Заблудилась? Это что-то новое.
Никогда до сих пор Мелоди не жаловалась на своё чувство направления. Да, у неё было много проблем, но ориентировалась в пространстве она на удивление хорошо.
— Я запуталась в коридорах, — зайка придвинула к себе заботливо предложенный зеленый чай, — они такие запутанные.
— Где именно? — Китти не особо рассчитывала на толковый ответ.
— В моей голове.
Голос Май Мелоди в этот момент стал сухим и даже зловещим. Или, скорее, горьким. Её глаза всё ещё едва ли выражали хоть что-то, но вот её руки…
— Май Мелоди, ты дрожишь.
— А? — Зайка посмотрела на Китти почти в упор.
Руки её тут же перестали дрожать, она снова приобрела свой отстраненный, немного бестолковый вид.
— Не важно, — покачала головой Китти, — наверное, просто показалось.
Май Мелоди затихла, попивая чай, как это делают на картинках — придерживая обеими руками, мелкими глотками, прямо маленькая леди.
— Кстати, твой секрет, Китти.
— А, ты про тот раз, ну, они открыли моё секретное меню, да…
— Вот как… — прервала её Май Мелоди.
Само по себе это было необычно — она редко кого перебивает, а саму её вообще легко обескуражить, сказав что-то посреди её речи.
Допивала чай она молча, пока наконец-то не выдохнула:
— Я не знаю, что делать.
— Что? — немного ошарашенно переспросила Китти.
— Что? — словно бы не поняла Май Мелоди, наклоняя голову вбок. — О, ужас! Мне уже пора!
«Постой!» — Хотела было остановить её Китти, но не рискнула вмешиваться во что бы там ни происходило в жизни зайки.
На улице вскоре пошел дождь, обозначая тот факт, что новых клиентов сегодня, скорее всего, не будет.
— Итак, — пробурчала Китти себе под нос, — если так пойдет и дальше, следующий месяц может случиться в убыток.
Она посмотрела на улицу через окошко в двери.
Китти ненавидела дождь. В принципе, она вообще не любила плохую погоду. Особенно плохую погоду, когда она вроде как начинает переходить в хорошую.
Всегда приходится думать, как бы одеться так, чтобы не запариться, не замерзнуть, не завалиться, не забыть.
Китти замотала головой в такт стуку в дверь.
— Зайдите, — крикнула она.
Ещё бы не «зайдите». Это кафе — ему нужны клиенты!
— Приветствую! — Чококэт приоткрыл дверь и просочился внутрь, — Там такой ветер, что мне усы сносит и закручивает в узелки! Уж не знаю, стоило ли так выражаться, но…
Он болтал и болтал, отряхиваясь и садясь на табурет рядом со стойкой.
— Может, горячего чая? — спросила Китти, — У меня есть для таких случаев имбирный чай, чтобы не простывать, давай, я тебе налью его, как бонус…
— Китти, — Чококэт немного смущенно скосил глаза. — там не так уж холодно, это летний дождь, знаешь ли.
Китти резко кивнула, чуть отпрянув назад. Скрыть дрожь в руках было тяжеловато, но она справилась.
В такую погоду нужно хорошо следить за собой. Чтобы не простыть, чтобы не продуло, чтобы не провалиться, чтобы не продуло, чтобы не…
— Но вообще, ты права! Я с радостью выпью имбирного чая с каким-нибудь тортом!
— Х-хорошо, — голос Китти немного дрогнул, когда она снова приземлила себя из своих мыслей в реальность.
— Прекрасный аромат! — Чококэт поднес до смешного широкую, но низкую чашку к своей мордашке, вдыхая носом теплоту, — Моя мама часто давала мне этот чай, когда у меня болело горло.
Тут уже у него слегка дрогнул голос. Понурив глаза, кот попробовал напиток на вкус. Если ему и не понравилось, то виду он не подал.
— Тебе какого тортика? У нас есть сегодня новый вишневый, — Китти умолчала, что этот торт был просто разморожен сегодня утром, а хранился в морозилке уже почти неделю, — или могу предложить кусочек клубничного.
— А? — Чококэт вздрогнул, чуть не залив свою рубашку, и так намокшую от дождя, — Прости, я задумался.
— Клубничный или вишнёвый? — спросила Китти.
— А не найдется шоколадного?.. Может даже уже застаревшего?
Китти задумчиво почесала нос. Кажется, в холодильнике оставался торт с какао, который она редко заказывала, но сейчас это было самое близкое к шоколадному.
Несколько тортов, вернее, оставшихся кусочков, стоящих в холодильнике, тут же отправились в мусорку — часть одеревенели, часть потекли и размякли. Как же быстро красивые и желанные, а главное — дорогие продукты, стоило им стать чуть менее нужными, приходили в негодность. Ещё позавчера множество посетителей приходили, чтобы просто заказать тортик, вчера — чтобы сфотографировать его на тарелочке, сегодня… тортики уже доживали свою «жизнь», даже свежие, не начатые, а завтра они уже забудутся в угоду новому вкусу, упомянутому в каком-нибудь блоге, а послезавтра потекут или засохнут — ненужные никому.
Разумеется, Китти не испытывала к еде какой-то симпатии, скорее, ей было обидно, как расходуется закупленный или приготовленный, но невостребованный товар.
Торт с какао, а вернее, его кусочек, немного угрюмо притаился на нижней полке, где было настолько холодно, что тарелка покрылась изморозью.
— Он подмерз, но это самое шоколадное, что у меня есть. Прости.
— О, он подойдёт, более чем!
Чококэт ждал, пока торт оттает, слегка ковыряя его ложкой. Он не казался особо счастливым, был каким-то невероятно… усталым. Не было в нём неуёмной заумности, которой он славился среди друзей. Он даже не порассуждал про что-нибудь неважное для всех вокруг, типа можно ли торт со вкусом какао считать за торт с шоколадом.
— Знаешь, когда я в детстве ездил к папе по выходным, он всегда покупал для меня похожий торт.
Китти в ответ приподняла бровь. Чококэт сдавленно посмеялся. Вернее, попытался изобразить, что смеётся. Это была худшая попытка разрядить атмосферу.
— Папка совсем не умел готовить, но каждый раз, когда я приезжал, он делал всё, что мог, чтобы мне было комфортно. Каждые вторые выходные месяца я проводил с ним и… — Чококэт воткнул ложку в кусочек торта и, увидев, что тот более или менее поддается, принялся торопливо есть.
Китти посмотрела на него. Она не особо хотела принуждать его продолжать мысль — не было это её делом, что творилось в жизни Чококэта, хоть они и были друзьями, пусть и немного натянуто.
— Знаешь, обычно родители, которые видят своих детей так редко, они поведут их в парк развлечений, в кино, накупят игрушек, это статистически стандартная реакция, просто попытка самым простым языком показать, что они любят своего ребёнка. Папа водил меня в музеи. Два одних и тех же музея, да, но мы всегда записывались на разные экскурсии, то в один корпус, то другой. Осмотрели всё, что там только было.
— Потому ты так запал на науку? — Китти попыталась говорить как можно более расслабленно, но сама не заметила, как голос слегка дрогнул.
— Может быть. Думаю, папа хотел, как лучше. Я всегда с такой радостью рассказывал маме, как мы отдыхали, она всегда улыбалась.
Чококэт прервался, глядя на истерзанный кусок торта.
— Я думал, что они хорошо общались. Даже когда я понял, почему мама и папа жили раздельно, я всё ещё верил, что они дружат. Хотя бы ради меня.
Чококэт тяжело вздохнул, дёргая усами.
— Может, так оно и было сначала, но я быстро стал лишь разменной монетой.
Китти молча поднесла к чашке Чококэта чайничек и налила ещё чаю.
— Смородина? — тот принюхался. — Необычный запах.
— Мне иногда помогает.
— Вот как… — кот поднес чашку к носу, чтобы глубоко вдохнуть аромат. — тебе тоже приходится запивать какие-то свои секреты, о которых ты предпочитаешь молчать?
Китти почти не подала виду — её тело осталось на вид расслабленным, но мозг начал искать пути отхода в подсобку, в угол, где валялся шокер.
— Какие у меня могут быть секреты?
— У нас всех они есть, правда же? — Чококэт вдруг резко поставил чашку и схватился за голову. — Некоторые просто тонут в них. Есть десятки вещей, которые душат меня, но всё, что я могу — это прятать их в себе, всё равно они уже давно переплелись в узлы коридоров в моей голове. Это ужасное пространство, что зациклено само в себя, ни один выход не имеет смысла, каждый раз, когда мне кажется, что я наконец-то убежал от своего страха или боли, я понимаю, что я ушел лишь глубже.
— Чококэт?..
Тот не ответил, вжимаясь лбом в стойку и всхлипывая.
— Папа… Прости меня, — наконец прошептал он, захлебываясь слезами. — Если бы я просто послушал маму в тот раз, вы бы не развелись, мы бы все были счастливы!..
Китти была рада, что Чококэт сейчас не смотрит на неё — она задыхалась и едва стояла на ногах. Её сердце норовило вот-вот подвести её тело, лишить крови в самый важный момент.
Она отступила в сторонку, садясь на стул, чтобы слегка перевести дух.
Если бы только она послушалась.
Все были бы счастливы.
— Я чувствую себя мусором каждый раз, когда я об этом думаю.
— О чём?
Они уставились друг на друга, тяжело дыша.
— О чём можно думать, если всё, что ты чувствуешь, это то, что ты тонешь, но выплыть наружу не можешь, ведь всё вокруг словно завязанный в узел туннель, утонувший под водой.
Китти хотела выгнать Чококэта. Ей не хотелось чувствовать то же, что и он. Его чувства слишком втягивали её в те же самые туннели. Сколь бы заботливой она ни была, ей не хотелось тонуть в чужой воде, в чужом лабиринте.
— Прости меня, прости! Если бы просто…
Китти хлопнула по столу, прерывая их обоих.
Чококэт вздрогнул, его усы встопорщились, звон чашки привёл их обоих в чувства.
— Спасибо… — прошептал кот. — Я на секунду ушел в себя.
Китти кивнула. Ей показалось, что она что-то сказала, но, даже чувствуя, как она вроде бы издаёт звуки, она не могла понять, что эти звуки означали.
— Я сказал что-то ужасное, да?.. Прости.
— Раскрылся немного больше, чем, наверное, стоит. Я просто бариста, не психотерапевт, — попыталась успокоить его Китти.
— А чем он отличается от психологиста?
Оба вздрогнули, поворачиваясь к Май Мелоди, очевидно, сидевшей здесь уже какое-то время. Пустые глаза зайки были устремлены немного вверх, словно она о чём-то задумалась.
— О, Май Мелоди, а ты уже закончила с делами?
— А? — та замолчала не меньше чем на минуту, но в итоге кивнула, — Да. Я получила новый пермит.
Китти нахмурилась, но, что ни говори, получение каких-то разрешений она бы сейчас обсудила с большей радостью, чем семейные тяготы.
— Вот как! Май Мелоди, это же отлично! — Чококэт, похоже, тоже было рад резко сменить тему, хотя глаза его всё ещё блестели от слёз, — И на что разрешение ты получила? Водить машину?
— Нет, на волшебство.
Май Мелоди расстегнула рюкзак — розовый и милый, словно она была младшеклашкой, и достала волшебную палочку, иначе на назовёшь.
— Точно, ты же из Мэриленда, — закивал Чококэт. — я всё ещё не совсем доверяю, что магия — это магия, но…
— Я волшебница, — уставившись на него своими огромными глазами, ответила Май Мелоди, — Но мне можно колдовать только в особых случаях. И иногда я бессильна.
Китти покачала головой и молча придвинула к зайке тарелку с последним кусочком торта с киви. Не слишком вежливо скармливать друзьям остатки товара, которые уже вот-вот придут в негодность, но мало того, что зайка обрадовалась, так еще и брать деньги за это Китти и не собиралась.
— Кстати, насчёт секретов, насчёт вообще всего, что я сказал, — Чококэт поднял глаза на Китти. — прости. Мне стоило бы молчать в тряпочку. Я же… Знаю, что тебе тяжело сейчас. Прошло уже немало времени, но…
— Помолчи, — прошептала Китти, видимо слишком тихо, чтобы Чококэт мог расслышать.
Он продолжал неуклюже выражать какое-то сочувствие, лишь разогревая дрожь в теле и душе Китти, пока Май Мелоди не прорвала его, аккуратно ткнув в него волшебной палочкой.
— Чококэт, ты же тоже заблудился, да?
Тот замолк.
— Может быть, я уже и утонул, — вдруг признался он.
Май Мелоди перевела взгляд на Китти, однако ничего не спросила.
Но этого хватило, чтобы по спине кошки пробежал холодок. Пустые черные глаза зайки иногда имели странный эффект на окружающих, но иногда, лишь иногда, Китти казалось, что Май Мелоди знала что-то, что другие никогда не могли бы даже и мечтать узнать, или, скорее, даже не хотели бы.
— Наверное, мне стоит пойти домой, — вздохнул Чококэт. — я должен ещё успеть собрать вещи. Меня пару дней не будет в городе. Если со мной что-то случится, то… Спасибо за всё.
Глаза Китти сузились. Что он такое говорит? Тут уж всему есть предел — она могла раздражаться на его любопытство и болтливость, порождающие неприятные ей вопросы и темы, но…
— Чококэт. Когда ты вернёшься, я испеку для тебя торт. Не размороженный, а свой.
Китти сама не понимала, почему вдруг вызвалась на ярую заботу. Видеть Чококэта в таком состоянии было просто больно. Боль, подобная той, что возникает от холода, слезающая по ушам и прямо в сердце, перебивая дыхание.
Если бы только она надела шапку.
— Я постараюсь, — кот попытался придать себе хоть чуть более радостный вид. — постараюсь не простыть по дороге. Обещаю хотя бы это.
Китти хотела помахать ему вдогонку, но рука словно закостенела.
Не простынь, уж постарайся.
Китти почувствовала, как земля уходит из-под ног, словно что-то вновь хватало её и тянуло вниз, сфокусировать взгляд просто не удавалось, кафе смешалось в сплошной белый снежный цвет, и лишь темное пятно требовало её внимания, сжигая и без того иссякающий кислород. Китти вцепилась в обидчика, отталкивая его, но лишь вызвала маленькую лавину из успевших подсохнуть к концу дня булочек.
— Китти…
В голосе Май Мелоди не было толковой различимой интонации. Это не был вопрос «с тобой всё в порядке?» это не было и утверждение «ты устала». Это было просто «Китти».
— Да, — кивнула кошка, понимая, что снова научилась дышать.
Она и сама не знала, что именно «да».
Закрывая на ночь кафе, Китти обратила внимание на беснующиеся на ветру бумажки. Кто-то бросил их на землю, сейчас уже было не понятно, были это фантики или страницы из какого-то журнала, может быть, это даже были страницы из чьего-то дневника. Сейчас они просто метались на ветру, пока не угодили в вихрь. Они закрутились и крутились, и крутились, и крутились…
Крутились, залетев под маленькую лестницу, что вела к двери запасного выхода из кафе. Ветер не мог вытащить их оттуда, лишь раскручивать и раскручивать.
Китти со злобой подошла к лестнице и схватила бумажки.
Её раздражало это круговое движение.
— Вечно бросают всё на землю, — пробурчала кошка, бросая взгляд на поднятую бумагу.
Это было лишь объявление о скидках на головные уборы в соседнем магазине.