Гудбай Китти

      Китти застыла в ужасе, глядя на порог своего кафе. Её руки сводило от бессилия, а глаза, казалось, в момент высохли.       Китти не хотела себе признаваться, но состояние её кафе с каждым днём становилось всё хуже. Клиенты были в основном завсегдатаями, да и те были не самыми выгодными в плане полученных финансов — что малоежка Синнаморолл, что предпочитающий пить пустой кофе Бадзмару, что Май Мелоди, которая могла просидеть пару часов с одной-единственной чашкой чая или какао.       В минус кафе всё-таки не уходило, но и средств на то, чтобы сделать его привлекательнее, не образовывалось.       Поэтому, конечно же, то, что она увидела утром пятницы, было сущим кошмаром.       Под дверю валялся бумажный стаканчик из-под кофе. Если точнее — из кофейного автомата и, судя по брошенным то тут, то там стаканчикам, след вёл в магазин напротив.       Аккуратно, стараясь не привлекать лишнего внимания, она прокралась ко входу в магазин и проскользнула внутрь.       Прямо напротив дверей стоял большой кофейный автомат, весь в красивых картинках и со множеством миленьких кнопочек.       Напитки на экране выглядели один другого красивее, с такими названиями, что просто заслушаешься.       Стаканчики тоже были красивые — с пальмами и кокосами, ярким кружочком, похожим на солнце, надписями, уверяющими, что в них только вкусный кофе.       — Приве-ет, — вывел Китти из ступора голос Май Мелоди.       — А, п-привет.       — Кофе хочется? — зайка наклонила голову. — Наверное, это как с зубными врачами.       — Что?..       Китти на миг забыла о своих переживаниях.       — Зубной же не станет сам себе сверлить зуб. Бариста не будет готовить сам себе кофе. Наверное.       — Я не уверена, что это так работает, — покачала головой Китти.       Зайка в ответ задумчиво посмотрела ей прямо в глаза. Китти даже слегка передёрнуло.       — В… Вообще, я зашла, чтобы…       — Не стоит, я понимаю.       Китти замолчала. Когда Май Мелоди внезапно меняла тон, хотелось просто закрыть рот и спрятаться.       Пауза вновь затянулась — зайка упрямо стояла и смотрела Китти прямо в глаза, словно ждала — что же та будет делать?       И что она могла бы сделать?       — Ладно, я пойду работать, — буркнула Китти, аккуратно сдвигая Май Мелоди с пути.       Собственное кафе было словно маленькой крепостью. Ну, как крепостью — очень скучной, немного надоевшей крепостью.       Через окошко было видно, как-то и дело из магазина напротив выходят покупатели, держа в руках проклятые стаканчики с кофе. Интересно, какие они берут? Черничный эспрессо? Ананасовый лунго? Чёрный латте? Процеженный ристретто? Декаф-чай? Эрл Грей с лимоном или, вернее, со вкусом лимона?       Китти стиснула зубы, глядя, как даже несколько завсегдатаев торопились куда-то с бумажным стаканчиком, вместо того чтобы зайти.       Конечно, красивый автомат привлекал глаз, был таким ярким, экран показывал все эти прелестные на вид, нарисованные напитки. Торопливо, Китти пролистала меню кафе. Фотографии напитков, вроде, выглядели достаточно мило, особенно её любимое фото эспрессо, подчеркивающее, какая это маленькая чашечка.       Этот автомат в магазине напротив был не просто кофейным автоматом. Он был словно бы новомодной дверью в мир кофе, которую все единогласно избрали как главную, как единственную.       Кофе второпях, чтобы выдернуть себя из комфорта сонливости утром, и наоборот — успокоить, утешить свою жажду сахара, смешанного с горечью, вечером.       Это был не настоящий кофе — не важно, насколько настоящие там были зерна и ненастоящие чувства, не важно, насколько вкус и тепло уживались с одноразовостью стаканчика.       А потом любители такого напитка будут говорить: «Да, я разбираюсь в кофе».       Китти стиснула кулаки. Это неправильно — просто фальшивка, притворство. Попытка показать в себе то, чего нет из-за чего? Из-за трусости, что ты какой-то не такой, что не пьёшь кофе по утрам?       Китти уставилась перед собой, глядя на своё отражение в витрине. Отражение смотрело на неё.       Притворная радость и уверенность — вот что она видела.       Это всё не должно было быть так, не должно было стать таким, не имело права.       Китти схватилась за голову, стискивая свои уши, прижимая бантик на ухе, словно держась за него, как за центр всего бытия.       Или это отражение схватилось за него, пытаясь вырвать его из реальности как таковой, куда-то к себе, в зазеркалье?       Китти зашипела, словно дикая кошка, которой наступили на хвост, упрямо удерживая красный бант, не позволяя ему даже сдвинуться, пытаясь оттолкнуть то, что она видела в отражении.       Наконец-то она вырывается, обидчик с громким хлопком падает, и… Нет, это всего лишь дверь.       — Приветствую, добро пожаловать в Хэллоу Кафе!       На пороге угрюмо мялся знакомый силуэт.       — А, Куроми.       Куроми была совершенно не похожа на ту чертовку, какой Китти помнила её со школы. Видимо, жизнь вне закона делает такое с тобой, даже если потом отпускает.       Куроми молча прошла к столику и села за него, стараясь не смотреть на Китти. Та вздохнула и подошла сама — как-никак, а Куроми была клиентом.       — Что могу предложить?       Чертовка вздрогнула, словно не ожидала, что с ней заговорят.       — Что-нибудь… Попроще.       Китти вздохнула. Понятное дело — у Куроми дела шли хуже некуда. Учитывая все её «подвиги», мало кто решится взять её на работу. Главное, чтобы другие посетители, если таковые вдруг появятся, не подумали чего.       — Я могу предложить сэндвич и чай.       — Х-хорошо.       Видеть Куроми в столь подавленном состоянии было непривычно. Хотя, последний раз они виделись довольно давно, может, ещё когда заканчивали школу.       — Как, стало быть, жизнь идёт?       Опять-таки, Китти не понимала, зачем начинает этот разговор. Она просто чувствовала, что должна. Или, вернее — что-то в ней просто решило, что этот разговор необходим.       — Нормально, — явно солгала Куроми.       По ней было видно, насколько всё не было нормально — конечно, она уже не была задорным подростком, но и быть столь сломленной ей точно не шло.       — Меня выгнали с работы, — призналась Куроми, — я совершенно не знаю, что мне делать. Если моё следующее собеседование провалится, мне конец.       — Я… Уверена, что ты справишься. Я же помню, как серьезно ты можешь браться за что-либо.       — Мне нечего противопоставить кому угодно, кто будет пытаться попасть туда же! Я не знаю, как я вынесу это! — Куроми схватилась за голову. — Сразу же будут говорить: «У вас тут написано, что»… — она прервалась.       — Да, я понимаю, — вздохнула Китти, ставя перед Куроми чашку и тарелку с простеньким сэндвичем.       — Мало того, что у меня не самая чистая, знаешь, история, так ещё и… Я ведь ничего не умею.       — Куроми, не говори так, — сама Китти прекрасно понимала, что у неё в голове ни одной идеи, что бы такого сказать, чтобы успокоить её, — у тебя всё ещё есть своя особая харизма.       Та ответила лишь усталым неверящим взглядом.       — Я постараюсь. Надеюсь, в этот раз мне не ткнётся в колеса палка под именем Май Мелоди.       Да, верно, эти двое особо не ладят.       — Я могла быть настоящей придворной волшебницей, но эта тупая Май Мелоди! — Куроми уткнулась носом в стол, стискивая кулаки. — Да ей просто повезло! Она и палочку толком держать не могла! Она лево от права отличить едва может! Но у неё было милое личико и это её «пожалуйста»!       Куроми скрипела зубами, уйдя в воспоминания о прошлых обидах, а Китти молча думала, насколько применимо «милое» к лицу Май Мелоди.       Даже в своем худшем состоянии Куроми явно была более живой и связывала слова без проблем. Было и правда странно думать, что Май Мелоди вообще получила разрешение на владение волшебными вещами, уж тем более волшебной палочкой.       — Ненавижу тебя, Май Мело! — завопила Куроми, ударяя кулаками по столу, — Ты крадёшь все мои шансы на триумф! Все мои проблемы из-за тебя!       — Ну-ну, Куроми, не кричи, её всё равно нет здесь!       — Но я здесь.       Куроми и Китти чуть не взобрались на стол от неожиданности.       Май Мелоди сидела у стойки, терпеливо ожидая, пока Китти подойдёт к ней, чтобы принять заказ. А может быть, она просто наблюдала за состоянием Куроми.       — Май Мело! — Куроми вскочила, тыча пальцем в сторону зайки. — Ты пришла посмеяться надо мной? Ну же, давай, смейся!       — Ха-ха-ха, — совершенно монотонно ответила Май Мелоди, — если ты просишь, Куроми.       Даже Китти немного покоробило, но Май Мелоди было не впервой выполнять дословно просьбу или что-то, что явно было сказано как ирония, или даже не относилось к разговору как таковому.       — Как бы я хотела оторвать тебе твои уши и придушить тебя ими же! — разошлась Куроми. — Но меня и так чуть что проверяют! Ты понимаешь, что мне звонят раз в неделю, узнают, где я была, что делала, что я шагу ступить не могу, чтобы меня не начали подозревать?!       — О тебе так заботятся?       — Нет же, дурёха! Меня подозревают до сих пор, и никогда не перестанут! Для всех я преступница!       — Ты и правда была совсем «бе»-девочкой.       Ужимки, с которой Май Мелоди сказала «Бе», Куроми уже не выдержала и вскочила из-за стола.       — Успокойся, — Китти придержала её, — ты рискуешь и правда привлечь к себе плохое внимание.       — Да мне уже наплевать! Мне и палочка не понадобится, я её голыми руками сейчас!       — Спокойно, — уже твёрже приказала Китти, — веди себя так, как подобает в кафе.       Чертовка стиснула кулаки ещё сильнее и прикусила нижнюю губу. Было видно, что она вот-вот разревётся.       — А ты, Мелоди, прекрати эту свою штуку, бубенчики над дверью — они не просто так висят, не бойся их задевать при входе!       — Прости, я зашла сзади.       — А это вход для работников, то есть — меня!       Китти тяжело вздохнула, но, кажется, этот маленький упрёк в сторону Май Мелоди придал Куроми немного сил.       — Да, Май Мело, знаешь, ты всё время сделаешь что-то, а потом: «У-у, прости», и тебе всё с радостью простят. Знаешь, какими правдами и неправдами я пыталась получить право хотя бы попытаться сдать вступительный экзамен на волшебницу? Как мне пришлось унижаться? О-о-о, ты и представить не можешь!       — Но ведь экзамен мог сдать любой желающий, если его не замечали за хулиганством, — заметила Май Мелоди.       — Из-за кого, ты думаешь, я вообще стала хулиганкой? Из-за тебя и твоих постоянных выходок!       –Так! Успокойтесь. Обе. Ещё хоть слово, и я не посмотрю, что вы клиенты, обеих вышвырну!       Чертовка и зайка покосились на Китти с неким волнением. Та сама не заметила, насколько взбудораженной она выглядела, подсказало лишь отражение.       — Прошу прощения, — голос Китти был сухим и безучастным. — Что важнее,.что я могу тебе предложить, Май Мелоди?       — А… Можно мне клубничную тарталетку, а лучше две? И клубничный глисси.       Скорее всего, она имела в виду глиссе.       — Боюсь, клубничное мороженое у меня закончилось, но я могу предложить обычный глиссе с добавлением сиропа.       — Ох, — Май Мелоди замолчала, казалось, на пару минут, — да, вполне.       Китти кивнула и ушла за стойку, заводя кофе-машину.       — Эм… Китти, — вдруг заговорила Куроми, перебивая шум процеживающегося кофе, — это… У меня сейчас туго с деньгами, так что можешь сразу сказать, во сколько мне выйдет моё, и я пойду…       Китти понимала — Куроми не хочет сидеть бедной родственницей со своим скромным чаем и возвеличенным бутербродом.       — Я могу заплатить за тебя, — Май Мелоди достала из-под своей накидки миленький кошелёк.       Плохая идея.       Куроми сверкнула на неё самым разгневанным взглядом, который могли позволить её глаза.       — Мне не нужны твои подачки!       Китти тихо вздохнула и назвала цену. Кажется, это вполне вписывалось в бюджет Куроми, а значит, всё будет в порядке. Хотя она уже сама считала, что после таких разговоров Май Мелоди уж должна бы возместить Куроми моральный ущерб.       — Я возьму сэндвич с собой, не хочу мешать кое-кому, — чертовка показательно откашлялась, — наслаждаться своей жизнью!       — Погоди, Куроми, возьми тарталетку! — Май Мелоди, улыбаясь своей пустой улыбкой, протянула Куроми одну из своих тарталеток.       Чертовку передёрнуло, но было видно, как она борется с самой собой, потому что, определенно, тарталетку она хотела.       — Только не от тебя! — выдавила из себя Куроми и, быстрыми глотками допив чай и оставив чашку и деньги на стойке, удалилась.       — Ты не любишь тарталетки? — спросила Май Мелоди, словно Куроми всё ещё была здесь.       Китти покачала головой, поставила перед подругой чашку с глиссе и потянулась за бутылочкой сиропа.       — Надо будет заказать новую партию мороженого. И сиропа тоже. Да и зёрна скоро начнут заканчиваться…       Май Мелоди не ответила ничего, отпивая кофе с настолько сосредоточенными видом, насколько только могла.       — Китти, ты грустишь? Сегодня ты грустишь сильнее обычного.       — Я не грущу! С чего ты вообще взяла, что я грущу?       Май Мелоди уставилась на неё. Она просто смотрела своими пустыми глазами куда-то прямо в душу, без слов и движений.       Взгляд Май Мелоди пробирал насквозь. Все, кто знали её, старались не вызывать у неё этого состояния, когда она просто замолкала и глядела, глядела, глядела…       — Китти, может, тебе нужно помочь?       — Не надо.       — Китти.       — Я сказала: не надо.       Китти ударила по стойке кулаком и отвернулась. Её взгляд пересёкся со взглядом отражения. Если это был взгляд.       Больше всего она не любила встречаться взглядами с отражением. Оно было какое-то слишком правильное.       — Если хочешь, я уйду.       — Да, пожалуйста.       Май Мелоди вздохнула, слезла с табуретки и поплелась к выходу.       Китти молча помахала ей и с тяжелым вздохом принялась убираться.       Работать в одиночку было тяжело.       Хоть кафе и было маленькое — в нём обычно помещалось не больше десяти посетителей за один раз, и это будут заняты все столики и места у стойки — убираться в нём было почему-то мучительно.       Наверное, дело было в том, что со шваброй было тяжело развернуться, а оставлять пыль, уличную грязь и случайно (или даже специально) оброненные посетителями бумажки и крошки не хотелось.       Она ценила чистоту, она ценила делать всё правильно. Ей очень не хватало хотя бы одного помощника. Но свободных средств для найма даже самого отчаявшегося студента не было. Как она вообще справлялась раньше?       Ах, да.       Её взгляд скользнул от швабры к стойке, потом к двери в подсобку, потом к стоящей рядом кофе-машине.       — Надо бы заказать сиропов.       Она не смотрела на витрину. Не хотелось видеть засыхающие тортики и булки. Не посмотрела и на аккуратные банки с зёрнами. Не хотелось думать о запахе кофе.       Она ведь даже не особо любила кофе.       Снаружи несколько поздних прохожих шли куда-то, держа бумажные стаканчики с кофе из автомата.       Они выглядели счастливыми — улыбались, принюхивались к запаху промокших бумажных стаканчиков и процеженного кофейного порошка.       Неужели что-то столь гадкое и фальшивое может причинять радость?       Сама не зная как Китти оказалась рядом с автоматом в магазине и, глядя на блестящую отражающую поверхность экрана, показывающего красивый напиток, обещавший что-то с ягодами, бодростью и ароматом, опустила купюру в щель и нажала пару кнопок.       Автомат зажужжал, запыхтел, стукнулся стаканчик, потом ушёл вглубь автомата, и послышалось журчание струйки кофе…       Кофейного напитка, вытекающего из недр автомата. Оставалось только догадываться, какие ужасы творились с превращёнными в порошок зёрнами, сколько безумных вкусовых порошков, которые сами по себе на вкус как мусор, превращают этот напиток во что-то, что должно притвориться кофе.       Стаканчик показался снаружи, выдвинутый на странном устройстве. Снять его оказалось не так просто, но, чуть не расплескав пахнущий лесными ягодами светло-коричневый напиток, Китти накрыла его крышечкой, вывалившейся из другой дыры в автомате.       Она вышла на улицу, чувствуя холодный поздний воздух. Сев на скамейку, она посмотрела на пасмурное небо и вздохнула.       Может быть, всё не так плохо, и что-то простое, как этот кофе, может принести ей хоть чуть радости?       Китти понюхала напиток, пахнущий как что-то, что может приятно пахнуть, плескающийся как что-то, что может плескаться, и отпила из стаканчика.       Ссутулившись, она смотрела на то, как на земле расползаются вспенившиеся остатки кофейной жижи. Дыхание Китти сбилось, грудь и живот всё ещё сводило спазмами, хвостик подрагивал, горло слегка жгло.       Мерзкая лужица испускала странно-явный запах ягод, стаканчик валялся рядом, в луже из мерзкого слащавого и горького напитка.       Фальшивое кофе не было и близко похоже на настоящий. Как бы оно ни пыталось.