Я, Элис

      Элис с каким-то странным чувством наблюдала, как Эдвард критично осмотрел сделанный им разрез на шее, а потом, поморщившись, подхватил мертвое тело за ногу и забросил его за плотный ряд переполненных мусорных баков. Это было… брезгливость… недоумение… растерянность… смущение… печаль… Возможно, все вместе. Но, так или иначе, она не могла сопоставить в голове то, что видела с тем, что чувствовала. Словно она видела не Эдварда, а его отражение — вроде и он, но что-то неуловимо изменилось в нем, и дело было вовсе не в алых глазах. Скорее в ожесточенном, но уверенно-пренебрежительном выражении лица, в котором проскальзывали всполохи подавленности и превосходства. Будто тот милый, деликатный юноша, которого она встретила почти десять лет назад, надел на себя новую личину с какой-то только ему одному понятной целью. И эта личина была ему не в пору, сидела как-то кривовато, да и вообще совершенно ему не шла. Будто он что-то потерял в самом себе, и так до сих пор и не нашел.       Элис запоздало вспомнила, что ей следовало быть осторожнее со своими мыслями рядом с телепатом, но было уже поздно. Эдвард отряхнул руки, весьма предусмотрительно затянутые в черные кожаные перчатки, и сдержанно улыбнулся одними губами. Кажется, в его взгляде она уловила даже намек на снисходительность, которую он ни разу не демонстрировал за их короткое знакомство, когда она предстала перед ним сущей голодранкой. Но, возможно, ей просто показалось. Это промелькнуло так быстро и исчезло без следа, что она не стала заострять внимания.       — Почему ты осуждаешь меня? — недоуменно спросил он, когда закончил и подошел к ней.       — Я не осуждаю. Скорее… — Элис не могла подобрать правильных слов, чтобы описать свое отношение к тому, что недавно увидела. — Скорее мне просто непривычно видеть тебя таким.       — Каким — таким? — казалось, ему действительно интересно, кем он предстал перед ней.       Элис на секунду задумалась, проверяя свои ощущения. А действительно ли они разговаривали в реальности, или все это опять проносилось в их головах, а она даже не подозревала. Хотя по большому счету ей было абсолютно плевать — они тут были совершенно одни, в этом пустом, темном переулке, и некому было подслушать их немые переглядки.       — Мы говорили вслух, если тебя это так беспокоит, — ответил на ее невысказанный вопрос Эдвард. Нет, только собирался ответить. Она поняла это по его сосредоточенному лицу, когда он стоял напротив нее и смотрел с абсолютно закрытым ртом.       — Не беспокоит, — кивнула она и направилась в сторону проспекта, подальше от вони маленького проулка, к которой добавился еще и запах медленно разлагающегося трупа.       Она слышала, как Эдвард пошел за ней, и продолжила свой путь. Они вышли на освещенное тусклыми фонарями авеню и направились в сторону Бруклинского моста, сверкающего огнями и ярко выделяющегося на фоне мрачного темного Бруклина. Эдвард шел на шаг позади нее, не пытаясь обогнать. Его походка была уверенной и неспешной, словно он точно знал, куда шел.       — Так что, по-твоему, со мной не так? – спросил он, не разомкнув губ.       — Все так, — она уловила в его голосе нотки легкой тревоги, которые тут же исчезли. — Но — убивать людей? — он выразительно посмотрел на нее, поравнявшись, и Элис добавила. — В смысле, я не осуждаю, — она указала на свои глаза за затемненными стеклами очков, которые для Эдварда не были преградой, — но мне казалось, ты приверженец животной диеты.       — Это Карлайл — приверженец животной диеты, — в тоне Эдварда появилась легкая снобистская нотка с примесью досады. — Я перерос это мировоззрение.       — Вот как? А что думает по этому поводу Карлайл?       — Не имею понятия. Мы уже больше двух лет не общаемся.       — Эдвард, — Элис задала этот вопрос вслух и остановилась, когда громадина моста уже нависла над ними. Где-то неподалеку копошились кошки и крысы в переполненных мусорных баках, в домах с тусклыми желтыми окнами слышались обычные звуки жизни людей: кашель, храп, страстные стоны, приглушенные разговоры. — Что случилось? Мне казалось, вы вполне неплохо уживались вместе.       — Все меняется, Элис, — вздохнул Эдвард и тоже перешел на обычный разговор. — Я просто понял, что путь Карлайла — не мой путь. Уж ты-то должна меня понять.       — Значит, это твой путь? — она неопределенно махнула рукой в сторону, откуда они пришли, и где до сих пор валялся обескровленный труп.       — Между прочим, он собирался изнасиловать и убить ту несчастную девушку, за которой ты шла, — с легкой обидой произнес Эдвард. — Я не убиваю всех подряд.       — Он бы ничего такого не сделал. Не решился бы. Это был его первый раз, наверное, — она четко видела, что с девушкой в любом случае все было бы в порядке.       — Значит, он смог бы в следующий. Это неважно. Его мысли говорили сами за себя.       Элис не стала спорить и пошла дальше, засунув руки в карманы пальто. Каблуки влажно стучали по сырому асфальту, а позади слышались приглушенные шаги Эдварда. Он снова поравнялся с ней. Она не осуждала. Кто она такая, чтобы осуждать? Только вчера сама выследила и выпила какого-то припозднившегося одинокого мужчину на пустом пляже Манхэттена. А тело забросила далеко в океан.       — Как давно ты в Нью-Йорке? — перешел на светский тон Эдвард, как ни в чем ни бывало.       — Пару месяцев.       — Заглянешь? Я обосновался неподалеку? — он повернул на одну из прилегающих улиц и уверенно направился в сторону кирпичных многоэтажек.       — Ты решил осесть в самом мрачном квартале Бруклина? – даже в ее время и в ее мире это место славилось отнюдь не своими прекрасными видами и развлечениями. Наркоманы, грабители, проститутки, нелегальные ночные клубы — порядочному горожанину ночью нечего было делать на этих улицах.       — Зато никогда нет недостатка в еде, — бросил он через плечо.       Элис послушно пошла за ним. Со стороны они, наверное, казались крайне странной парочкой. Абсолютно молчаливые, но смотрящие сосредоточенными взглядами. Хмурый молодой человек в опрятном костюме, плаще и низко надвинутой шляпе, из-под которой то и дело показывались темные глаза — человеку вряд ли удалось бы различить в ночи его красную радужку. И молодая девушка, худенькая и маленькая, в черном брючном костюме, модно уложенными короткими волосами и в круглых очках с затемненными стеклами, которые смотрелись совсем чужеродно в пасмурную осеннюю ночь.       Они шли по пустынным улицам Бруклина, ведущие молчаливый разговор, даже не смотря друг на друга. Элис рассказывала о своей жизни в лесах и нелегальном бизнесе Джимми, намеренно воспроизводя в голове целые воспоминания, чтобы Эдвард смог увидеть их, и ловила краем глаза его скупую улыбку. И тогда понимала, что в нем все еще жил тот милый юноша, которого она встретила, казалось, вечность назад, но он больше не был главным. Его место занял более хладнокровный и расчетливый вампир. Он, в свою очередь, коротко поведал об Эсме, жене Карлайла, обратившейся не так давно. Когда он говорил, о ней, в его голосе, пусть только звучавшем в голове Элис, слышалась едва заметная, но все же теплота и вместе с тем что-то напоминавшее легкую зависть. Она не стала заострять на этом внимания, не желая лезть в дебри его эмоций. Ей хватало и своих.       Редкие прохожие предпочитали быстро пробегать мимо или вообще переходили на другую сторону улицы, обходя их стороной, словно они распространяли скверную ауру вокруг себя, хотя выглядели на порядок лучше местных горожан. Кто знает, возможно, именно это и настораживало остальных, или люди все же что-то чувствовали остатками инстинктов, что достались им от предков, которые знали, что таит за собой темнота.       Эдвард остановился возле пятиэтажного дома из красного кирпича и зашел в довольно мрачный подъезд, в котором не горела ни одна лампочка. Они поднялись по узкой лестнице на самый последний этаж, где ютились пять квартир. Он дошел до самой дальней и открыл ее маленьким, почти что игрушечным, ключом, пропуская Элис вперед.       Внутри была спартанская обстановка. Пара кресел, торшер, идеально застеленная кровать, крохотная кухня с душем, занавешенном непрозрачной шторой, прямо возле обеденного стола. Ничего из этого не нужно было Эдварду и выглядело идеально стерильным. Единственное место в квартире, которое использовалось, было кресло, возле которого на полу громоздилась высокая стопка книг и газет. Элис пробежалась глазами по корешкам. Макиавелли соседствовал с Лондоном, Кант лежал прямо на Тысячи и одной ночи, Достоевский в оригинале и Утопия Томаса Мора. А на верху стопки покоилась одна из последних газет, открытая на статье про очередную жертву серийного насильника и убийцы.       — Значит, ты ищешь злодеев? И воздаешь по заслугам? — спросила она, кивая на статью.       — Если уж питаться людьми, то теми, кто не заслуживает жизни, — Эдвард снял плащ, шляпу и перчатки, аккуратно повесив все на вешалку. Пиджак расположил на спинке стула, оставшись в одной рубашке и шерстяных брюках.       — И как ты решаешь, кто заслуживает, а кто нет?       Элис снова не осуждала — ей было искренне интересно, каковы критерии отбора Эдварда, и почему она сама не додумалась до этого раньше. Она никогда не задумывалась, кого убивала — зачем? Добавлять лишних тревог и мук совести она не хотела. Все равно, что человек мучился бы вопросом, каким милым был теленок, чье мясо подали ему в ресторане.       — Смотрю сводки новостей. Наблюдаю. Слушаю, — он сел на широкий подоконник и посмотрел в окно на пустынную улицу. — Вот сейчас внизу идет мужчина, — Элис подошла и с интересом посмотрела вниз на мостовую. — Он только что ограбил прохожего в паре кварталов отсюда, избил до полусмерти. И сейчас спешит поскорее укрыться в своей квартире в соседнем доме.       — Он будет следующим?       — Может быть, — Эдвард равнодушно пожал плечами. — В любом случае, я запомнил его. Как и многих других.       Элис достала из кармана брюк смятую пачку сигарет и закурила, выпуская клубы дыма в маленьком помещении. Эдвард недовольно поморщился и открыл окно, впуская холодный сырой воздух, прогоняющий смог. Она присела на подоконник, подставляя лицо прохладному ветру, и выпустила очередную дымную струю прямо в открытое окно.       — Зачем ты куришь?       — Начинала, чтобы приглушать запахи и жажду, а сейчас… — она немного помедлила, усмехаясь себе под нос. — Привычка?       — Привычка? — Эдвард удивленно приподнял брови, и его лицо приобрело даже слегка насмешливое выражение, совсем ему не свойственное, но делавшее его не таким мрачным и погруженным в себя.       — Представляешь? — в тон ему улыбнулась она. — Я думала, что вредным привычкам подвержены только люди, но как видишь… — развела она руками.      — Не хочешь попробовать? — протянула ему пачку сигарет.       — Нет уж, обойдусь, — брезгливо сморщил он нос и отвернулся.       Элис заранее видела его реакцию, но по-детски захотела немного поддразнить, чтобы расшевелить невозмутимого Эдварда. Он казался ей более мрачной версией прежнего себя, а пробивавшиеся нудящие нотки отнюдь не добавляли ему очков. Она гадала, что могло его так изменить. Почему вдруг он решил, что мировоззрение Карлайла ему не годилось.       — Какая разница, почему? — поморщился он, прочитав ход ее мыслей. — Разве не все равно? Я там, где я есть, и ничего уже не изменить. Так всем будет только лучше.       — Это из-за Эсме? — она не решилась произнести вслух, позволив Эдварду самому все прочесть в ее голове.       — Нет, не думаю. Эсме хорошая. Она подходит Карлайлу. А я… не вписываюсь.       — С чего бы? Мне казалось, Карлайл не страдает предубеждениями и принял бы тебя любого.       — Возможно. Но Эсме проходила сложный период, незачем создавать ей лишние проблемы. Без меня им будет только лучше, — в его голосе, звучавшем в ее голове, слышались попеременно то гнев, то вина.       — С чего ты взял? Карлайл…       — Ну что ты все про Карлайла? — вспылил Эдвард. — Карлайл хочет жить, как человек. Но мы — не люди, понимаешь? Ты тоже пыталась и смотри, что из этого вышло!       — Это была случайность. Все можно начать заново, — Элис сама не верила в свои слова, но упрямо не желала уступать ему в споре.       — Нет, не случайность. Закономерная неизбежность. Сколько бы ты ни начинала, все будет заканчиваться одинаково.       — Мне казалось, это я вижу будущее, а не ты, — мрачно усмехнулась она.       — Я просто реально смотрю на вещи. Только и всего. Карлайл тоже этого не понимает, — он хмуро покачал головой. — А ведь все так просто! Стоит только раскрыть глаза и взглянуть правде в лицо! И сразу найдешь все ответы!       — И что это за правда? — Элис снова задала вопрос вслух, не обращая внимания, что Эдвард уже успел его прочитать в мыслях.       — Мы и они по разные стороны. Вот и все.       — Только не говори чего-нибудь банального из разряда, мы — хищники, они — еда, — Элис скривилась и сразу вспомнила Томаса с его сомнительной идеологией, в которой рациональное сочеталось с чем-то безумным.       — Нет, конечно. Люди — не только еда. Они потрясающие, уникальные. Но вместе с тем очень слабые, духом и телом. Рано или поздно они погубят себя. Взять хотя бы всех этих преступников, — он кивнул на пустую темную улицу, — разве справедливо, что они безнаказанно творят свое зло? Порой мне кажется, что никакого бога нет, Элис. И мы сами должны позаботиться о себе. И о них.       — Господи, Эдвард! Да с чего ты взял, что мы можем или должны заботиться о людях? Пусть они живут своей жизнью, а мы — своей. Разве не таков закон?       — Это закон безответственный и лицемерный, — снова эти снобистские нотки, которых она не замечала в нем раньше. — Просто задумайся на секунду: зачем еще мы были созданы, неважно как или кем. Разве не для того, чтобы использовать свои силы по назначению, а не просто для примитивного добывания пропитания. Чем тогда мы отличаемся от обычных пещерных людей?       — Не знаю. Природа вообще непонятная штука. Кто знает, как мы появились. Может, это была какая-то осечка или случайность…       — Я не хочу так думать. Иначе и жить не за чем. Должен быть какой-то смысл, понимаешь? В нашем существовании. Развитие, улучшение, искупление — что угодно.       — Разве Карлайл не занимается именно этим? Помогает людям? — Элис все никак не могла понять ход его мыслей, хоть и видела несколько его реплик наперед.       — Он помогает, как человек. Хотя может гораздо больше. Но не имеет права это продемонстрировать из-за угрозы раскрытия тайны. Он лечит людей их методами, когда у него в распоряжении его слух, зрение, обоняние. Самое большее, что он может — обратить умирающего, но это не панацея. Всех не обратишь, — он ненадолго замолчал, смотря в одну точку за окном. Элис проследила за его взглядом, там шел очередной прохожий, и она на секунду увидела его кроваво-мрачное будущее. Эдвард бросил на нее короткий взгляд, проследив мысли, но никак не отреагировал. — Мы лучше людей почти во всем. Так почему бы нам не попытаться сделать этот мир совершеннее. Может, тогда мы сможем заслужить и свое место в нем.       Элис ничего не ответила, смотря вслед уходящему прохожему, который не знал, что уже обречен. Она гнала от себя мысли об Эдварде, не желая, чтобы он их подслушал. Но не могла избавиться от скорбного ощущения, которое он навевал своими словами. Он был потерянным в этом мире и пытался найти свое место. Он напоминал ей подростка, ищущего себя самыми нестандартными и безумными способами. И все они были максимально далеки от привычной жизни Карлайла. Наверное, поэтому он и ушел. Она докурила сигарету и потянулась к следующей, но одернула себя. Хватит с нее и одной. Пора избавляться от исключительно человеческой привычки.       — И что — ты так и будешь жить в этой квартирке и гоняться за мелкими преступниками? — она щелчком пальцев выбросила окурок в окно, наблюдая, как он планирует на ветру, опускаясь в лужу на мостовой.       — Не всегда. Это только начало. Я осваиваюсь.       — И какова твоя конечная цель? — она посмотрела в упор на него.       — Я все еще ищу ее. И обязательно найду, — Эдвард был преисполнен уверенности в собственной правоте и будущем, И Элис не собиралась его разубеждать. И пусть ей казалось, что не вампирское это дело — выслеживать негодяев и воздавать по заслугам, она не будет разубеждать его. Потому что хотела почти того же, что и он — найти свое место в этом мире.       Они говорили почти до самого утра, то переходя на мысленное общение, то снова произнося слова вслух. Иногда говорил кто-то один, а второй отвечал про себя, а потом они менялись ролями. Неважно. Элис было вполне комфортно так разговаривать. По молчаливому согласию они больше не затрагивали щекотливых тем, рассуждая ни о чем и обо всем. Когда чернильное небо стало приобретать стальные серые оттенки, она решительно направилась к выходу.       — Мне надо кое-куда сходить. Если хочешь, пошли со мной, — застегивая пальто, произнесла она.       — Сейчас день. А на мне нет твоих темных очков.       — Просто надвинь шляпу на глаза и опусти голову. Тем более, думаю, что сегодня никому не будет до тебя дела.       Элис выскользнула за дверь и через минуту была уже на промозглой сырой улице. Моросил мелкий дождь, и небо было затянуто сплошными серо-черными тучами. Солнце сегодня не покажется ни на миг. Она не стала ждать Эдварда, зная, что он точно скоро нагонит ее, и направилась в сторону Уолл стрит. Биржа еще не открылась — у нее в запасе было около полутора часов.       Вскоре он нагнал ее и пошел рядом, с интересом поглядывая на редких людей, самых ранних пташек. Снова в плаще и шляпе, как обычный горожанин, он, засунув руки в карманы брюк заинтригованно следовал за ней, не задавая вопросов.       Когда они ступили на широкую улицу с высокими массивными зданиями, пробило девять часов утра. Стало немного светлее, но мокрый темный асфальт и грязно-желтые листья создавали весьма унылую и бренную картину жизни. В самый раз сегодня — подумалось Элис. Справа высилась громадина строящегося Крайслер-билдинга, вся в деревянных лесах, на которых уже сновали мелкие точки рабочих. В ее время с этой высотки открывался один из лучших видов на Гудзон. Потрепанный брезент, закрывавший здание, болтался парусом на ветру и распространял мелкую строительную пыль. Элис быстро прошла мимо, прогоняя от себя образы падающего рабочего и его последний крик. Она не будет вмешиваться, это не ее дело.       Впереди показалось монументальное здание Нью-Йоркской биржи. Она на секунду остановилась, позволяя себе запечатлеть в памяти это мгновение. Торги уже начались, и если она подойдет ближе, то наверняка услышит знакомые азартные голоса и паникующие разговоры. Площадь и улица впереди были почти пусты, несколько мужчин в темных пальто спешили подняться по ступенькам и войти внутрь, вдоль обочины припарковались несколько фордов. Элис выбрала удобное место у соседнего здания с широкими ступенями и присела на самую верхнюю. Отсюда хорошо просматривался вход в Биржу и отлично было слышно все, что происходило внутри.       — Что здесь должно произойти? — Эдвард, критически осмотрев сырую гранитную поверхность, все же соизволил опуститься рядом.       — Уже скоро. Просто потерпи.       Подперев рукой подбородок и прикусывая в волнительном ожидании губу, Элис наблюдала, как пока еще очень медленно, но пространство наполнялось все новыми и новыми людьми. Солидными джентльменами, выходящими из своих машин, в длинных шерстяных пальто и с кашемировыми шарфами. Средним классом, одетым попроще и теребящих свои котелки и кепи в дрожащих руках. Клерками с кучей бумажек, вываливающихся из портфелей, пока те мчались за последними новостями. Они вбегали вверх по ступеням, скрываясь внутри, и к нестройному хору беспокойных голосов добавлялся еще один. Скоро места в здании перестало хватать, и люди начинали толпиться на улице. Они тревожно переговаривались друг с другом, убеждали в лучшем исходе, теряли надежду и снова находили ее, когда кто-то выбегал из Биржи и говорил, что сводки снова пошли вверх. И так по кругу.       — Я не особо смыслю в финансах, — прошептал ей на ухо Эдвард, пока они продолжали сидеть на своем месте, окруженные множеством людей и никем не замеченные, настолько все были поглощены происходящем, — но, кажется, началось что-то плохое. Кризис? Все кругом словно сошли с ума в своих мыслях. Каждый пятый думает о самоубийстве… Ты это увидела заранее?       — Да, — так же шепотом ответила Элис, наблюдая за очередной волной тихой паники. — Этот день назовут Черным четвергом. Полный экономический крах, который продлится долгие годы.       Она испытывала легкий трепет от происходящего. Тревоги не было — она успела хорошо подготовиться, и никакой кризис был ей не страшен. А даже если бы у нее не было своего маленького золотого запаса, Элис вряд ли расстроилась бы. Вампирам не важны были деньги и человеческое благополучие. И все же ее приятно грел небольшой сейф, припрятанный в корнях лесной ели. Она забрала лишь малую часть того, что там было, остальное оставив до лучших времен.       Вскоре на улице было не протолкнуться от народу. Столько запахов, среди которых доминировал горький привкус страха и отчаянья. Она не знала, что эмоции могли пахнуть, но сейчас их было так много и в такой колоссальной концентрации, что они буквально ощущались на языке. Эдвард периодически морщился от тревожных, а порой и жутких мыслей людей, а сама Элис видела десятки скорбных исходов слонявшихся повсюду мужчин и женщин. Все кругом приходило в упадок прямо у нее на глазах. Началась Великая депрессия.       — Мне пора. Рада была повидаться с тобой, Эдвард.       Элис резко поднялась, просидев почти целый день в угнетенной, мрачной атмосфере. Больше здесь делать было нечего. Она уходила, оставляя позади толпы потерянных людей, которые не знали, что их ждет в будущем. А ей пора было спешить навстречу своему. Элис решила, что больше не будет ждать вестей от Альфреда, а сама найдет его. Нью-Йорк успел ей осточертеть за эти два месяца. А дальше здесь будет только хуже.       — Стой! Ты куда? Элис! — Эдвард, ловко лавируя в толпе, которая не обращала на него внимания, догнал ее и коснулся плеча.       — Я уезжаю из города. По делам, — она намеренно не думала ни о чем, чтобы не дать ему зацепиться за свои мысли.       — Я могу поехать с тобой.       — Что? Зачем?! — Элис на секунду остановилась, удивившись его словам.       — Почему нет? Я не против увидеть что-то новое. И мог бы помочь.       — Прости, Эдвард, но вряд ли тебе будет интересно это путешествие. Еще увидимся когда-нибудь.       Элис улыбнулась ему на прощание и поспешила скрыться среди снующих туда-сюда прохожих. Эдвард не стал ее догонять, но она чувствовала его внимательный взгляд себе в спину. Поэтому, едва оказавшись в безлюдном проулке, моментально перешла на вампирскую скорость и, взлетев на крышу многоэтажки, скрылась из зоны его телепатии. Она не жалела, что отказала ему. Так будет лучше. Элис не знала подробностей, но по идее, логически поразмыслив, она решила, что он рано или поздно должен был вернуться к Карлайлу, в тихую и мирную гавань, чтобы снова стать частью семьи, которая с годами будет только расти. А если он отправится с ней — кто знает, что его ждет и сможет ли он вообще тогда вернуться. Элис даже не имела представления, правильно ли поступала сама, но после инцидента у Джимми она вообще не была ни в чем уверена, пусть и имела за плечами свой дар.       Через два дня, выждав, когда день снова станет пасмурным, она стояла на Центральном вокзале в ожидании своего поезда. Огромный желтый локомотив прибыл с небольшим опозданием и с оглушительным гудком остановился. Элис поспешила к своему вагону, звонко цокая каблуками по перрону и обгоняя людей, тянущих громоздкие чемоданы и тяжелые котомки. Сама она была налегке — кроме средних размеров дорожной сумки, болтающейся на сгибе локтя, у нее ничего не было. У входа в вагон она оказалась первой и, показав билет дежурному, подозрительно смотревшему в темные стекла ее очков, скользнула внутрь. Уже сидя в своем купе на обитом красным жаккардом сиденье, Элис нетерпеливо смотрела в окно, наблюдая за проходящими людьми и мелкими каплями дождя, стекающими по стеклу. Ее терзало странное предвкушение, то неприятно сосавшее под ложечкой, то отдававшееся приятной дрожью где-то в груди, где навсегда остановилось сердце.       Поезд, наконец, тронулся, и наступило легкое облегчение. Началось. Элис без конца вызывала видения Альфреда, пытаясь по окружающей его обстановке понять, где он находился. Там было тепло и сухо, фермерские угодья сменялись глухим лесом, а деревенские дома — просторными полями, на которых уже был собран последний урожай. Возможно, ей потребуется пара месяцев, но она непременно найдет его. А дальше их будет ждать путь на Юг. Элис и тут не знала точного направления, в ее видениях все чаще мелькала река, широкая и полноводная, бурно текущая вдоль каменистых берегов, поросших редкими кустарниками и низкими деревцами, она узко петляла среди ущелий и выходила в долину, разливаясь все шире. Такую реку сложно не заметить. Она наверняка сможет легко найти ее.       Дверь купе открылась, заставив ее удивленно вздрогнуть — она выкупила все места, чтобы спокойно доехать до места назначения, не привлекая ненужного внимания.       — Тебе нужно к Рио Гранде? — спросил Эдвард и опустился на сиденье напротив, сняв пальто и оставшись в одном твидовом костюме и таких же, как у нее, круглых темных очках, но в роговой оправе.       — Почему ты так решил? — Элис даже не успела толком возмутиться, зацепившись за его реплику.       — Река в твоих мыслях — это Рио Гранде. Видел на фотографиях в Нэшнл Джиографик.       Элис призадумалась. Вот, значит, как. Самая южная граница страны, почти что Мексика. Далековато, но она была готова к такому исходу. Значит, ей придется отправиться в Техас или Нью-Мексико и начинать поиски оттуда. Эдвард молчал, не мешая ей думать и внимательно следя за ходом ее мыслей.       — Как ты здесь оказался? Я не видела тебя, — наконец, она со строгим видом посмотрела на него, чуть наклоняя голову и буравя его красным взглядом из-под очков.       — Не знаю, но я решил в последний момент, что все же хочу отправиться с тобой, — он откинулся на спинку сиденья и посмотрел в окно, за которым мелькали городские окраины Нью-Йорка. Поезд набирал ход, и скоро они выедут за пределы штата. — Ты все время думала о поездах и перебирала в памяти южные города, и чаще всего мелькала Талса. Мне не составило труда найти тебя.       — Вот как? — прищурилась Элис. — А как же великая благородная миссия спасти Нью-Йорк от всех убийц, насильников и воров?       — Всех мне не спасти, — поморщился от ее сарказма Эдвард, но потом прямо посмотрел на нее, снимая очки и сверкая рубиновыми глазами. — К тому же на Юге наверняка не будет недостатка в таких темных личностях.       — А почему ты решил, что я захочу взять тебя с собой? — Элис лукавила, она была совсем не против компании. Там, за линией Мэйсона-Диксона, царили жестокие порядки и начинались территории вампирских кланов. Она не хотела слоняться там в одиночестве и сбегать каждый раз, как слышала бы чужое присутствие. Но Эдварду она говорить об этом не собиралась — если уж он и решит все бросить и отправиться к черту на рога непонятно зачем, это будет не по ее инициативе. Она не желала брать ответственность за его будущее, которое могло кардинально измениться.       — Почему бы и нет? — дернул он уголком губ, прекрасно прочитав все, что ей хотелось скрыть. Элис мысленно выругалась, громко и с чувством, так чтобы он услышал наверняка. Эдвард остался невозмутим. — И я могу пригодиться, — он постучал пальцем по своему виску и с удовлетворенным видом придал своей позе расслабленный человеческий вид. — А на счет моего будущего, — он снова выхватил ее сомнения и тревоги, — может, ты ошибаешься. Я не знаю, что ты там конкретно видишь в нем, но я хочу сам решить, каким оно будет. И сейчас оно никак не связано с Карлайлом. Я сам выбираю, кем мне быть. Не он.       Элис молча кивнула, и внутреннее напряжение слегка отпустило. Она была не одна.       — Я никогда не был на Юге, — прервал молчание Эдвард через несколько минут, пока они сидели и смотрели в окно, в которое ударялись капли дождя. Элис повернулась к нему, молча предлагая продолжать. — Южнее Балтимора ничего не видел. Каково там? Там опасно? Ты часто думаешь об опасности.       — Разве Карлайл не рассказывал тебе о южных вампирах? Он наверняка должен знать.       — Наверняка, — мрачно повторил Эдвард и снова поморщился. Имя приемного отца доставляло ему явные неудобства. — Он ничего не говорил, даже не думал на эту тему. Мы собирались с ним отправиться в путешествие по Америкам, он хотел познакомить меня со своими друзьями, но Эсме обратилась… Пришлось отложить поездку, — он помолчал немного, смотря, как за окном промелькнула какая-то пригородная станция и скрылась позади. — Я знаком только с Гарреттом, он забегал, когда мы ещё жили в Милуоки. Он кочевник.       — Кочевник? Что это значит? — о таких Элис ещё не слышала и ей было интересно, как ещё вампиры коротали свою вечность.       — Вампиры-одиночки в основном, или малочисленные группы. Они не останавливаются долго на одном месте, все время в пути. Не думаю, что такая жизнь была бы по мне, но из уст Гаррета это звучало увлекательно.       — Я была на Юге не больше пары дней, и поспешила скорее скрыться оттуда. Так что знаю почти столько же, сколько и ты, — вздохнула Элис.       — Вот видишь, — довольный своей правотой кивнул он. — Я же говорил, что моя помощь будет кстати. Лучше держаться вместе.       Может это было и так, но градус снисходительного высокомерия хорошо бы было поубавить в голосе, подумалось Элис, и она не стала скрывать эту мысль. Эдвард поджал губы и недовольно фыркнул.       — Если это правда, то какая разница, каким тоном она сказана, — буркнул он.       — Сочувствие, эмпатия — тебе знакомы такие слова? Они могут весьма пригодиться в общении с девушками, знаешь ли.       — Зачем мне общаться с девушками? — он подозрительно скосил на нее взгляд и нервно поправил ворот рубашки.       — Сейчас, может, и незачем, но кто знает, что будет дальше… — Элис мысленно стукнула себя по губам. И что ее дёрнуло податься в эту тему. Не ее это дело вообще.       — Если ты что-то хочешь мне сказать, то говори прямо, — Эдвард требовательно посмотрел ей в глаза, его лицо выглядело сосредоточенным и напряжённым. Копался в ее голове — не иначе. Она начала переводить про себя Киплинга на испанский. Этот язык давался ей откровенно плохо в школе и сейчас отлично помогал избегать ненужных мыслей. Возможно, теперь с вампирскими когнитивными способностями ей стоило подумать, чтобы, наконец выучить его. Эдвард издал мрачный саркастичный смешок и отстранился. — А если не хочешь, то лучше вообще не начинай такой разговор.       Они надолго замолчали, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами то ли вслух, то ли про себя — Элис так до конца и не смогла научиться отделять реальность от видений. Они проехали Филадельфию, Вашингтон, Сент-Луис. Люди входили и выходили из вагонов, и только их купе оставалось неизменным. По вечерам они выходили из него и прогуливались по узким коридорам поезда, подолгу стоя у приоткрытых окон и любезно здороваясь с другими пассажирами, не смотря при этом им в глаза. Доходили до вагона-ресторана и, заказав по чашке чая, сидели и тихо переговаривались о дальнейших маршрутах, когда со стороны казалось, что они мирно беседовали, попивая чай. А после снова скрывались в купе почти на целый день. Особенно, когда солнце стало все чаще показываться из-за осенних туч и облаков.       Вскоре они въехали в Оклахому, но до Талсы, их конечной остановки, так и не добрались. Ближайшие два дня солнце там будет сиять вовсю, так что они решили выйти на несколько остановок раньше, на какой-то глухой деревенской станции. Здесь ранним утром все еще было пасмурно, ветер кружил опавшие листья по низкому и маленькому перрону, а единственное деревянное здание под кирпичной крышей было закрыто.       Расправив пальто и повесив на плечо свою сумку, Элис решительно направилась прочь от путей. Эдвард, не снимая своего шерстяного пальто, явно не годившегося для местного более теплого климата, последовал за ней. Вблизи станции находилось несколько деревень и большая территория резервации чероки. Местные индейцы провожали их недобрыми подозрительными взглядами. И было отчего. Бледные, хорошо одетые молодые люди в темных очках вдруг появились посреди их захолустья — о них наверняка вскоре будет знать все местное население.       — Лучше нам не задерживаться, — шепнул Эдвард, нагоняя ее и едва заметно кивая в сторону местных жителей. — Они явно не склонны считать нас обыкновенными людьми.       — Они знают про вампиров? — последнее слово она произнесла одними губами.       — Не думаю, ничего такого не слышу, — он сосредоточенно морщил брови, пока они размеренным шагом удалялись вглубь небольшого поселка. — Но они словно что-то чувствуют или видят чуть больше, чем остальные. Не могу объяснить.       — В провинции люди всегда страдали суевериями.       — Возможно, но тут есть что-то еще. Мне просто нужно копнуть глубже.       — Не надо. Не будем наживать неприятности, — Элис дернула его за локоть и ускорилась. — Мы здесь все равно не останемся.       Так и случилось. Они, растворились в ближайшем подлеске и скрылись из виду, так и не зайдя в деревню. Элис переоделась в более удобные мужские брюки и ботинки, сняла пальто и шляпу, оставшись в одной рубашке и пиджаке. Удлинила ремешок сумки и перекинула ее через плечо — для удобства. Эдварду тоже пришлось снять свой интеллигентный наряд и двигаться дальше налегке. Они покидали человеческий мир и его условности больше не нужно было соблюдать.       Они побежали на юго-запад, следуя ее мимолетным видениям. Изредка выходили в небольшие поселения, похожие здесь на Юге одно на другое. Несколько десятков домов с аккуратными изгородями и убранными огородами, шпиль небольшой церкви, парочка грузовичков и пасущийся скот, тревожно поднимавший головы, стоило им приблизиться к ним. Все кругом было красно-желтого цвета, даже в самый серый пасмурный день. Собаки валялись в грязных лужах, где тут же копошились утки и воробьи. Пару раз они наткнулись на деревенские ярмарки, где прямо на земле, на расстеленных полотнах, громоздились огромные тыквы, бушели кукурузы и поздних яблок, связки сушеных трав и грибов, вяленое мясо и еще бог знает что. Одну из таких деревень Элис узнала — Альфред был здесь, она помнила эту поваленную телегу и покосившийся сарай возле леса. Но в ее видении все вокруг еще было зеленым, а значит, он сейчас наверняка очень далеко.       Эдвард прислушивался к ее мыслям и образам в них, в которых она серией воспоминаний пояснила, кто такой Альфред. Задавать вопросов он не стал — ее мыслеобразы были исчерпывающи. Только хмыкнул, и они побежали дальше, оставляя за спиной веселье и тепло очагов, улыбчивых чернокожих, разъезжающих на велосипедах и телегах, резвящихся детей и аппетитные запахи людской крови. В таких маленьких деревнях убивать кого-то было чревато, и им пару раз даже приходилось довольствоваться животными. Добежав до более крупного Амарилло на севере Техаса, они, наконец, смогли найти себе приличное пропитание.       Элис внимательно следила, как Эдвард выслеживал своей телепатией какого-то закоренелого и безнадежного грешника, а потом быстро и методично расправился с ним, не причинив боли больше, чем требовалось. Сама она, не отходя далеко, тоже нашла себе сонного бродягу, но почуяв, как от него разило спиртным, а Пит подкинул видение, в котором его кровь имела резкий привкус алкоголя, обошла в итоге стороной счастливчика. Побродив еще с пару часов, подходящий человек все же нашелся.       — Не знал, что ты такая привередливая в еде, — протянул Эдвард, наблюдая, как она, прислушиваясь к своим видениям, подтащила тело поближе к стокам, откуда крысы быстрее доберутся до него и скроют следы ее зубов.       — У каждого свои предпочтения. Не только же тебе выбирать особых людей, — она прошла мимо него, состроив надменную мину, отчасти чтобы снова поддразнить его.       И снова они побежали прочь от людей. Элис ожидала и даже немного переживала, что Эдвард рано или поздно взбрыкнет от такой непостоянной и быстрой жизни. Он, привыкший с самого начала к оседлому существованию и комфорту, вполне мог разочароваться в бесконечно сменяющихся пейзажах, коротанию солнечных дней под сенью темных лесов и грязи, повсеместно пристающей к телу и одежде. Но он оставался ее немногословным спутником, даже когда они, однажды выйдя к людям, обнаружили, что наступило Рождество. Возвышенные гимны доносились из высокого собора в городе, названия которого она не знала. Снега не было и в помине, стояла тихая и теплая звездная ночь, улицы города были полны спешащих домой людей, пребывающих в предпраздничном настроении. Элис проводила их немного тоскливым взглядом и тут же отмахнулась — она не помнила, когда праздновала и реально радовалась какому-то празднику. Таких дней у нее еще будут сотни и тысячи — в таком количестве терялся весь смысл веселья. И все же они немного прогулялись по темным улицам, украшенным гирляндами и фигурами ангелов, чтобы к утру снова отдалиться от мира людей.       — Не понимаю, мы кочуем уже больше двух месяцев, — говорила как-то Элис, когда наступил январь, — и до сих пор не встретили никого из вампиров. А в Чикаго за семь лет я видела только одного. Где же все? Даже ни одного одичалого вампира.       — Карлайл говорил, что нас не так уж и много, — Эдвард наблюдал, как вдалеке койоты трепали какую-то падаль и яростно тявкали друг на друга. Они находились где-то на востоке Нью-Мексико, и Элис уже несколько дней перебирала видения, чтобы решить, куда двигаться дальше. — Далеко не все переживают обращение. Да и обращают немногих. Большинство вампиров — одиночки и очень осторожны даже по отношению к своим. Никогда не знаешь, на кого натолкнешься.       — Думаю, нам надо южнее. Я вижу в основном какие-то кактусы, пустошь и горы.       — На юге Техаса есть обширный горный хребет. Чисос, кажется, — задумчиво проговорил Эдвард, снимая окончательно растрепавшийся галстук и выбрасывая прочь. — Всегда хотел увидеть горы.       — Заглянем в ближайший город и двинемся туда, — кивнула она, просмотрев их путь и не увидев пока ничего опасного.       Когда они приблизились к первым городским кварталам, она достала из своей потрепанной сумки очки и надела, прикрывая цвет глаз. То же сделал и Эдвард. Немного пыльные и с растрепанными волосами, они были похожи на путников, бодро прошагавших полпустыни. Элис разглядывала улицы, казавшиеся ей отдаленно знакомыми. Вот сейчас за углом будет заброшенный парк, а рядом с ним стройка. Они свернули, и так и оказалось — все в точности, как она помнила… или видела. Так и есть. Альфред был здесь, в ее видениях. Она остановилась и принюхалась, но ничего знакомого не почуяла. Возможно, он уже давно ушел отсюда — на это чертовом пустынном Юге все сезоны сливались в одно.       — Ты что-то нашла? — встрепенулся Эдвард, тоже принюхиваясь.       — Не знаю… нет… не могу понять…       — Что — опять сбоит твое ясновиденье? — позади них почти неслышно спрыгнула высокая тень, и из темноты вышел Альфред, сверкая темно-красными глазами. Элис так обрадовалась его внезапному появлению, что едва не кинулась обниматься, но вовремя остановила себя, зная, что он вряд ли оценит такой жест. — Какого черта ты тут делаешь, малютка Пак? Я же сказал, что сообщу, как все выясню.       — Что-то ты долго выяснял, я устала ждать, — она совсем не злилась на его недовольный холодный тон. Он всегда был таким. — И ты в курсе, что Пак — это мальчик?       — Если к тебе не приглядываться, то ты запросто сойдешь за него, — ухмыльнулся он ее скривившейся мине и посмотрел на Эдварда.       — Это Эдвард, — спохватилась она и тут же поспешила добавить: — Он телепат, так что поосторожнее с мыслями.       — Я — открытая книга. Пусть малыш смотрит, сколько захочет, — невозмутимо ответил Альфред, пробегая оценивающим взглядом Эдварда, недовольно закатившего глаза при «малыше». — Может, даже чему и научится. Неужели ты решила тоже собрать себе небольшую армию? — кажется, его даже порадовала такая перспектива. — Ты меня приятно удивляешь, Пак. Не ожидал от тебя такой предприимчивости.       — Я не собираю никакой армии, с ума сошел? Зачем она мне?       — А жаль, — покачал он разочарованно головой. — Тебе бы пригодилось. И не важно, какую цель ты преследуешь. Тут слишком много хищников, малютка Пак. И у них очень большие зубы и когти.       — Мы никого не встретили за все время.       — Потому что наверняка не отдалялись от человеческих поселений. Рядом с людьми праздно шатающихся вампиров нечасто встретишь. Ты была исключением.       Альфред кивком указал следовать за ним. Они дошли до того самого заброшенного парка и незаметно перескочили ограду, углубившись в самые его темные закоулки. Остановившись у покосившейся скамейки, он снова заговорил.       — Раз уж ты здесь, малютка. Какой у тебя план?       — Мне надо найти кое-кого, — Элис внезапно охватило смущение перед Альфредом, но она поборола его и продолжила, заметив краем глаза, как Эдвард опустил голову, пряча быструю улыбку — он уже знал про Джаспера, ей даже не надо было говорить о нем, все было в ее мыслях. Он хотел было по своему обыкновению выяснить, но Элис тогда так зыркнула, что он заткнулся, не произнеся ни слова. — Он вампир в одном из кланов, но я не знаю, в каком.       — Ты хочешь сказать, что затеяла эту авантюру из-за парня? — хохотнул Альфред. — Серьезно, Пак? — Элис угрюмо молчала, не обращая внимания на очередное прозвище, которое он ей дал. Кажется, это было уже пятое или шестое, и все, так или иначе, были связаны с ее ростом. В школе ей тоже давали всякие прозвища, не такие безобидные, но и Элис отвечала на них хорошо отработанным ударом портфеля с тяжелыми учебниками. А Пака она уж как-нибудь переживет. — Если так уж свербит между ног, могла бы найти и кого-нибудь поближе.       — Мне не нужен кто-то поближе, — она злобно глянула на него, слыша, как смущенно то ли кашлянул, то ли хмыкнул Эдвард, но не стала оборачиваться.       — Что такого он делал в твоих видениях, что ты пробежала полстраны и готова кинуться в клановые распри, чтобы найти его? Нет, серьезно, мне правда интересно. Малыш не даст соврать, — он кивнул в сторону Эдварда.       — Это так, — снова притворно прокашлявшись, проговорил Эдвард. — Он не лжет.       — Для меня это важно. Вот и все. А не хотите помогать, — она обратилась сразу к обоим, — так я справлюсь и сама.       — Не кипятись ты так, малютка Пак, — Альфред миролюбиво усмехнулся. — Я с тобой в любом случае, помнишь? Мне по большому счету плевать на твои женские заскоки, даже если ты захотела трахнуть какого-то злого и страшного вампира в мексиканской пустыне. Мне все равно теперь спешить некуда. А тут столько нового открывается, что я в любом случае останусь в выигрыше.       — Господи, Альфред… — Элис прикрыла глаза, не зная, чего в ней больше, злости или смущения. — Просто заткнись.       — Не понимаю, чего ты так стесняешься? Это нормальное желание.       — Да! Но о таком не говорят во всеуслышанье!       — Я привык называть вещи своими именами, — он пожал плечами.       — Стой, ты сказал, новое? Что ты узнал?       — Много всего. Пойдемте прогуляемся. Расскажу по пути.       Они покинули неизвестный город и какое-то время бежали по пустоши, поросшей редкими мелкими кустарниками, так похожими на те, что были в ее видениях. Она была уже близко. Сейчас, наедине с собой, пока Альфред и Эдвард бежали чуть позади, неслышно переговариваясь, она смогла отдаться своим ощущениям. Теплый сухой ветер на коже, мелкие красные пылинки, оседающие в волосах, терпко-кисловатый запах неизвестных ей цветов, шуршание змей и пауков в своих норах в земле… Все было таким новым и одновременно знакомым. Она уже была тут столько раз за все прошедшие годы, что ей казалось, будто она вернулась домой после долгих лет, хотя никогда не любила Юг. Внутри все сильнее натягивалась нить, словно сошедший с ума компас. Она так устала от этого напряженного зудящего ощущения в самой глубине. В чем-то Альфред и был прав — у нее действительно свербело, только совсем в другом месте. Но она не могла это объяснить даже себе, чего уж говорить об остальных.       — Малыш сказал, что тебе нужно к Рио Гранде, — нарушил молчание Альфред. — Там неспокойно, так говорят. Сам я только собирался туда.       — Кто говорит?       Они остановились у подножия столбовидных гор, наверху которых белели небольшие шапки снега — наверное, единственного снега в этих краях. Стояла умиротворяющая тишина, и они, не сговариваясь, остановились. Хотя Элис подозревала, что решил остановиться Альфред, но не успел предложить это вслух, как его мысли тут же прочел Эдвард, а она увидела все заранее.       — Другие вампиры. Я кое с кем познакомился. Почти в каждом южном штате есть парочка кланов, держащих территорию. Разве что в Оклахоме чисто — такие как мы обходят это место стороной по возможности.       — Когда ты успел познакомиться с целым кланом? — удивилась Элис.       — Я много, с кем свел знакомства. Походил там, пошнырял здесь. Тихо и спокойно. Без суеты. Не все, конечно, были дружелюбно настроены, но ничего нового. Все почти точно так же, как и у людей, только вместо пушек — зубы. Напоминает мне первые годы у Джимми в Чикаго, когда мы кошмарили ирландцев, отбирая их территорию.       — И где все эти кланы? — спросил Эдвард, пытающийся уследить за мыслями Альфреда.       — В основном оседают в отдалении и защищают свои угодья. Горы, леса, пустоши. Везде, где есть возможность укрыться от солнца. Здесь недалеко, кстати, обитает один такой клан. Я с ними некоторое время погонял соседей, для интереса.       — А что с Рио Гранде? — поторопила его Элис.       — Там кланы не сидят на месте, а постоянно передвигаются. Оттого и стычек гораздо больше. Здесь все гораздо спокойнее. Люди строят все больше железных дорог и шоссе, вампиры вынуждены уходить все глубже. Им невыгодно устраивать затяжные войны. А на границе и в Мексике другие порядки. Даже эти, как их ты называла, Вольтури не особо хотят туда соваться. Там опасно, малютка Пак. Ты уверена, что все еще хочешь туда?       — Хочу, — коротко кивнула она и почувствовала ответную пульсацию внутри, словно ее мертвое сердце вдруг ожило и забилось с новой силой.       — Тогда веди.       Но тронуться в путь они смогли только через пару недель — Элис хотела в этот раз точно знать, куда идти. Поэтому часто уходила подальше от своих спутников, забираясь на самую вершину горы и усаживаясь прямо на снежную шапку. Она сидела и, словно прядильщица, перебирала все новые и новые варианты. А если они пойдут в ту сторону… а если немного западнее… а может, свернуть по пути в один из городов…       За это время Альфред успел познакомить ее и Эдварда с одним из вампиров, главарем местного клана, обитавшего в горах. Это оказался подросток от силы лет шестнадцати, тоненький и нескладный, но грациозно передвигающийся, словно танцор. Он держал в железном кулаке целый вампирский клан вот уже пару сотен лет и рассказал им о самых жестоких драках на своей памяти. Он говорил о клыках и когтях, разрываемой плоти и брызгах жгучей крови, которая разъедала вампирам горло, словно кислота. Элис долго не могла понять, была ли это метафора, пока Эдвард тихим удивленным шепотом не пояснил:       — Он говорит об оборотнях. Самых настоящих. Я даже не знал, что они существуют. Жуткие твари, уж поверь, — он, как обычно, не смог удержаться, чтобы не залезть в мысли.       — Ты прав. Жуткие, — ответил вампир. — Их почти всех истребили итальянцы, но и тех, что остались, хватает нам с лихвой. В полнолуние с ними лучше не встречаться. Они звереют похлеще любого новорожденного. И стоят пятерых. Мы в основном с ними и сталкиваемся в последнее время. Даже иногда приходится объединяться с другими кланами.       — И ты тоже их видел, Альфред? — пораженно уставилась Элис, не понимая, почему она этого не увидела. Он только отстраненно пожал плечами, словно это было совершенно обыденным делом.       Элис выбрала направление на закате последнего дня января. На следующий вечер они тронулись в путь. И хорошо. Через три дня наступало полнолуние, и она не хотела даже близко находиться от мест, где могут появиться оборотни. Боже, разве мало для этого мира людей и вампиров?! Она заставила себя отмахнуться от этих тревог, так же, как и от периодических пререканий Эдварда и Альфреда, которые вошли у них в привычку. Кажется, последнему даже нравилось выводить другого из себя. Элис погружалась в свои мысли, в которых мелькали проселочные дороги и темные перекрестки, старые покосившиеся здания и глинобитные дома в испанском стиле. Она видела: что-то важное должно случиться в каком-то тусклом, грязном баре в пустоши. И искала что-то похожее в каждом маленьком городке вдоль Рио Гранде. Да, это была именно она. Та самая река, которая преследовала ее в видениях, и из которой она часто выныривала, чтобы оказаться в очередном туманном будущем. Каменистые берега, переходящие в высокие ущелья, обильная растительность, сменявшаяся пустынными землями. Элис искала знакомые места. Но нашел их, как ни странно, Эдвард.       — Кажется, это оно, — сказал он, когда они остановились где-то на юго-западе Техаса, в полусотне миль от мексиканской границы. Он указал на маленькую глинобитную церквушку с выбеленными стенами и парой куцых облезлых деревцев у входа. Если бы не примитивный деревянный крест на крыше, ее можно было принять за обычный дом. Вдоль обочины обильно росла юкка, а неподалеку виднелись огни нескольких домишек.       — Да, оно, — с волнением подтвердила Элис.       — Пока все тихо, — Альфред успел быстро оббежать вокруг поселения, которым оказался городок Канделария, хотя Элис назвала бы это обычной деревней. — Там на окраине есть бар. Зайдем.       На перекрестке трех грунтовых дорог, вдоль которых обильно рос тысячелистник и высились колючие опунции, стоял самый настоящий сарай, на который по какому-то недоразумению какой-то оптимист прибил вывеску с надписью «БАР». Почерневшие деревянные стены, хлипкое крыльцо и дырявая крыша веранды — Элис именно таким его и видела. Она добралась. Стряхнув со своей уже помятой и потрепанной рубашки пыль, она вошла внутрь. Там было так же темно и уныло, как снаружи. И почти пусто, не считая старика-бармена и молоденькой смуглой девушки-мексиканки, вытиравшей столы грязной тряпкой, от которой они становились только грязнее. Никто из них не боялся быть разоблаченным — в таком полумраке едва ли кто-то сможет различить их глаза, но оба человека замерли и следили тревожными взглядами, пока они не прошли к самому дальнему столику.       — Самого крепкого, что у тебя есть, старик, — крикнул Альфред.       Бармен несколько секунд неподвижно стоял, а потом засуетился, гремя стаканами и бутылками.       — Они знают, кто мы, — одними губами произнес Эдвард, низко склонив голову.       — Значит, мы тут такие не первые. Интересно, — Альфред уже более заинтересованно оглядел обстановку. — И почему их никто до сих пор не убил… Ну-ка, малыш, ковырни у старика в черепушке.       — Они умеют держать язык за зубами и не высовываться. И закрывают глаза, если кого-то из неместных утаскивают.       — Неплохое прикрытие.       Девушка поставила перед ними бутылку виски, от которой разило, как из выгребной ямы, и три стакана. Элис достала пачку сигарет, до которых не дотрагивалась со времен Нью-Йорка, и закурила, выпуская побольше дыма. Альфред разлил виски и, не поморщившись, проглотил свою порцию одним махом.       — За твое здоровье, милая, — отсалютовал девушке, поспешившей тут же скрыться в подсобке, и выпил вторую порцию.       — И как вкус? — с усмешкой поинтересовалась Элис.       — При жизни было вкуснее. Теперь выпить бы чего-нибудь более стоящего.       — Придется бежать до соседнего городка, — протянул Эдвард. — И то не факт, что там мы найдем то, что ищем.       — Ты, может, и не найдешь, а я управлюсь быстро. Предлагаю и тебе не мять булки и забыть свои странные извращенные предпочтения.       — Я не осуждаю, когда ты убиваешь всех подряд, — завел свою пластинку Эдвард. У них с Альфредом уже превратилось в привычку пикироваться на тему охоты. — Почему тебе так надо оскорбить мой способ?       — Убивать убийц. Ну да. Когда-нибудь ты поймешь, малыш, что все люди — убийцы. Поэтому из них получаются такие монстры, как мы. Поставь любого человека в нужную ситуацию, и он перегрызет горло лучшему другу. Исключений нет. На каждого найдется цена.       Элис выпустила еще одну густую струю дыма, в которой на миг лица ее спутников исказились до неузнаваемости, а через мгновение снова стали прежними. Она прервала Эдварда на очередной реплике и Альфреда на предсказуемом смешке:       — Идите уже. Я тут пока побуду. Сегодня все равно ничего интересного здесь не будет. Я в безопасности.       Альфред дождался подтверждающего кивка Эдварда и поднялся. Элис закатила в раздражении глаза — кто бы мог подумать, что такие разные личности смогли спеться в кратчайшие сроки. Они скрылись в пустоши, а Элис осталась, выкуривая сигареты и осматривая каждый дюйм обстановки. Сегодня действительно ничего не будет. Бар останется пустым до рассвета. И ей было нечего тут делать. И все равно она не могла сдвинуть себя с места, словно ее затягивала огромная сингулярность.       Когда через несколько дней все оставалось по-прежнему, ей все-таки пришлось отправить себя за пропитанием. И едва покончив с этим, в этот раз даже не перебирая варианты, Элис не стала дожидаться своих спутников и вернулась в тот грязный обшарпанный бар. Сегодня здесь был почти аншлаг. С десяток человек, каких-то путешественников-альпинистов, судя по снаряжению, решили скоротать ночь за дешевой выпивкой. Их шумная компания изрядно расшевелила угрюмое помещение. Старик-бармен недовольно косился на них, словно мечтал выпроводить поскорее восвояси.       Элис в этот раз подсела прямо к нему за стойку бара и постучала пальцем по грубой деревянной поверхности. Он налил ей стакан, который она никогда в жизни не будет пить, и поднес зажженную спичку к ее лицу. На секунду она испугалась, что он собирался поджечь ее, но он всего лишь терпеливо ждал, когда она достанет сигарету. Она так и сделала, а потом посмотрела прямо в его глаза, не скрывая своих. Он ни капли не дрогнул и даже не удивился.       — А сегодня здесь весело, правда? — приветливо улыбнулась она и прикурила.       — Ненадолго, — мрачно буркнул он и потушил спичку.       — Почему?       — Где твои дружки? — вместо этого сам спросил он.       — Ушли.       — И ты уходи. Нечего тебе здесь делать. И так спасу нет от вас.       — Я не собираюсь никого трогать, если ты об этом.       Старик только мрачно и недоверчиво хмыкнул, смерив ее тяжелым взглядом. Элис нервно дернула плечом и затянулась. И без того тусклый свет стал еще непрогляднее, и в этот раз она четко осознавала, что это нереально. Дверь качнулась на скрипучих петлях, и к ней приблизились легкие уверенные шаги. Она не хотела оборачиваться, так боялась увидеть его, и одновременно хотела этого больше всего на свете.       Элис моргнула, и пыльные бутылки на полках вновь приобрели четкость. Она вернулась в настоящее. Царапая ногтем свой полный стакан, она ждала. В толстом стекле уже появилась глубокая борозда, и скоро виски начнет просачиваться на стойку. Ее слух обострился до предела, поэтому она услышала его гораздо раньше, чем в видении. И вот, наконец, тот самый скрип ржавых петель и хлопок двери. Пять легких шагов до нее и веселый голос возле уха.       — Buenas noches, Íñigo. ¿Cómo estás?       — То, что меня зовут Иниго, еще не значит, что я не знаю английский, дурень, — пробурчал старик.       — Ты чего такой злой сегодня. Я же от души, — Элис почувствовала, как он облокотился о стойку, а потом резко повернулся к ней с удивленным возгласом: — Что ж ты сразу не сказал, старый проныра, что тут сегодня незнакомая леди.       — Больно надо. Вы для меня все на одно лицо, — бармен бросил на них последний недобрый взгляд из-под бровей и предпочел скрыться в подсобке, куда потянул и девушку-служанку.       Элис слышала, как они заперлись на засов. И только тогда решилась повернуться к незнакомцу, уже с минуту терпеливо буравившего ее взглядом. И ахнула.       — Пит!       А потом через мгновение поняла: нет, не Пит. До боли знакомые черты лица неуловимо искажены множественными шрамами на щеках и подбородке. Вместо ярких голубых глаз — темные алые радужки. Вместо аккуратного лаконичного костюма потрепанная и грязная рубашка и драная куртка в темно-коричневых пятнах застарелой крови. Но задорное и плутовское выражение лица было точь-в-точь, как у ее старого друга.       — Знаешь меня, милая? А вот я тебя — нет, — с подозрением, но все еще весело проговорил он.       — Я… обозналась, прости, — Элис хотелось расплакаться, жаль только, слез не было. Неужели это был он, другой Пит. Ее лучший друг в шутку мечтал о скорости и силе, и вот как он их получил, в искаженном и извращенном виде. Вселенная посмеялась над ними обоими.       — Не скажешь свое имя? — прищурился он и бросил взгляд на дверь, словно прислушиваясь. — У меня есть еще пара минут, так что я могу попробовать угадать, — он притворно задумался и нахмурил брови, так знакомо, что Элис не смогла не улыбнуться. — Что-то определенно на Э… Элеонора… — Элис хихикнула и тут же поспешила заткнуться, так недолго и бдительность потерять. — Эсмеральда… — она закатила глаза. — Эмма… нет, что-то более подходящее и не слишком громоздкое. Такое же легкое, как и ты. Эннис… нет, слишком вычурно… — его лицо преобразилось, и она поняла, что он выбрал правильное имя. — Элис. Точно. Элис! Только такое имя тебе и подходит.       Элис широко улыбнулась, словно она действительно сидела в обычном Нью-Йоркском баре с Питом после долгого рабочего дня.       — Элис. Жаль расставаться с тобой, — он резко поднялся, — но мне пора. Беги отсюда, Элис. Если выбежишь через задний ход, еще успеешь.       Он быстрыми шагами направился к выходу, и она ринулась за ним. Ее собственный Пит молчал все это время, но она и без него знала, что назревало нечто нехорошее. Она слышала шепот молитвы в подсобке и громкий стук сердец. А снаружи явственно улавливала присутствие еще нескольких вампиров. Кажется, сегодня они тоже пришли выпить свою порцию в местный бар. Элис бросила взгляд на развеселых туристов, ничего не подозревающих, но вряд ли могла им помочь. Они при любом раскладе не пробегут и сотни ярдов. Пусть лучше все закончится быстро для них.       Пит уже скрылся за дверью, и она поспешила следом. На дороге стояли двое, таких же потрепанных и грязных, в разномастной одежде, явно собранной с чьих-то мертвых тел, а один так и вовсе был босиком. И эти, в отличие от Пита, нисколько не были рады увидеть незнакомую вампиршу на своей территории.       — Ах, Элис, ну чего ж ты не ушла, — Питер обернулся и с грустью посмотрел на нее.       Элис медленно спустилась по шатким ступеням и остановилась напротив троицы вампиров. Они не спешили нападать, а она внимательно следила за каждым их намерением, готовая в любой момент сорваться на бег. Они были большими и, судя по виду, слегка туповатыми. А она легкой и быстрой. Если правильно рассчитать, то ей вполне по силам было скрыться от них. Но она не хотела убегать, особенно когда нашла каким-то немыслимым образом Питера, о котором даже не подозревала. Она должна была ему помочь.       Один из вампиров ощерился и рыкнул, но Питер остановил его, положив руку на плечо. Элис подобралась, чуть согнув колени, пытаясь отодвинуть мешающие видения, в которых этот здоровяк сметал ее, словно тростинку. Но по крайней мере, она теперь знала, в какую сторону уворачиваться.       — Я не претендую на вашу территорию, — на всякий случай добавила она. — Я здесь пробегом.       — С этим будет разбираться Мария, — прорычал один из них.       — Не уверена, что хочу встречаться с этой вашей Марией, — скептически подняв бровь, произнесла она, рыкнув на грубияна в ответ.       — Хватит разговоров. Питер, надо хватать ее. Чего церемонимся, — вампир отбросил руку Пита и собрался сделать шаг к ней, но остановился и удивленно посмотрел ей за спину.       Элис почувствовала порыв ветра, взметнувший ее волосы, а следом на ее плечо опустилась твердая рука Альфреда. Эдвард встал с другой стороны, касаясь ее плеча своим.       — Помощь нужна, малютка Пак? — без тени страха спросил Альфред, оценивая противников.       — Вы как раз вовремя, — шепнула она в ответ.       — Малыш услышал твои мысли, и мы ускорились.       — Хватит уже звать меня малышом, — процедил Эдвард.       Элис испытала облегчение. Эти двое умудрялись припираться, даже стоя перед тремя дикими вампирами. И ей, как ни странно, было от этого только легче.       — А ты не говорила, что пришла с компанией, Элис, — с укоризной проговорил Питер, уже по-другому глядя на них.       Теперь они были равны. Трое против трех. И Элис чувствовала, что драки не избежать. Перед глазами мелькали обрывки видений, и в них не было ничего хорошего. Господи, как же она не хотела драться! Она и не умела этого делать. Раньше она только убегала. А теперь бежать было некуда.       — Просто помни, что у тебя есть преимущество перед ними. Как и у меня, — прозвучал голос Эдварда, хотя он так и стоял, молча глядя перед собой. — Мы вполне сможем управиться со всеми тремя. Эти двое мыслят вполне прямолинейно и без какой-либо хитрости. Надеюсь, Альфред это тоже поймет.       Элис не успела ответить даже мысленно, как увидела впереди, за спинами троих вампиров, взметнувшуюся вверх пыль и мелкие камушки. Все ее внимание теперь было направлено только туда. Она даже сделала крошечный шажок вперед, но вовремя себя остановила, или помогла все еще лежащая на ее плече рука Альфреда.       Через несколько секунд появился четвертый. Элис сразу узнала его. Высокий, на голову выше всех остальных. Светлые волосы растрепались от быстрого бега, и он отбросил их рукой, открывая белесые полукружья шрамов на шее и подбородке. Даже кисти его рук были все испещрены ими. Элис заставила себя не пялиться на них и снова посмотрела на него. Алые глаза быстро оценили обстановку, задержавшись на ней, переместились на ее спутников, и снова вернулись обратно. Элис подавила в себе порыв поправить собственные волосы и одежду и недовольно поморщилась, услышав безмолвный смешок Эдварда. Кажется, у него даже дрогнул уголок губ. Она так же мысленно показала ему неприличный жест. Это помогло взять себя в руки.       Что это, в самом деле? Можно подумать, он выглядел лучше. Когда-то белая рубашка пожелтела от грязи и брызг крови. Жилет держался на двух пуговицах, а в штанах на колене виднелась прореха.       — Что здесь происходит? — сухо спросил он.       — Да вот, знакомимся с туристами, — издал смешок Питер. — Но пока я узнал только имя леди.       Он снова захватил ее взгляд, и Элис почувствовала легкое давление и следом непривычную апатию. Она недоуменно моргнула, но все прошло так же быстро. Рядом едва слышно вздохнул Эдвард и она услышала его реплику, когда он еще даже не успел сформулировать ее у себя в голове.       — Плохо. Очень плохо. Этот твой Джаспер влияет на эмоции. И почему ты выбрала именно его?       — Я пока никого еще не выбрала, — ворчливо подумала она, возмущенная тем, что ее дар, а теперь и Эдвард не составляют ей никакого выбора.       — Что вам здесь надо? — спросил пришедший, имени которого Элис пока не решалась произносить даже про себя.       — Мимо пробегали, приятель. Нам проблемы не нужны, — спокойно произнес Альфред. Чуть сжав ее плечо.       — Боюсь, теперь они у вас появились. Вам придется пройти с нами. Целыми или по частям — это уже решать вам.       Элис не была уверена, что они победят, если начнется драка, но и дешево себя тоже не продадут. Она глянула на Альфреда, который стоял с каменным и непоколебимым видом, словно весь мир был у его ног. Он почти равнодушно посмотрел на нее в ответ и пожал плечами — решать ей. Эдвард без конца бомбардировал ее трансляцией мыслей противников, одновременно просматривая ее видения вместе с ней.       — Альфред ставит на драку, — пронеслась короткая вспышка.       — Ну да, вам лишь бы кулаками махать.       — Если он нас накроет чем-нибудь неприятным, мы далеко все равно не убежим. Он выбирает между страхом и усталостью. Ни то, ни другое мне не нравится.       — Мы можем договориться… — неуверенно подумала Элис.       — Я буду говорить с девушкой, — ворвался в их молчаливый диалог твердый голос. — Похоже, главная у вас она. Отойдем?       Элис не думала слишком долго и шагнула вперед, несмотря на невысказанные вопли Эдварда. Просто не могла больше стоять на месте. Еще шаг, и он стояла так близко, что ей приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Она не знала, что должно было произойти. Возможно, грянул бы гром, поразив ее, или мир завертелся бы вокруг них. Но ничего не произошло. Лишь натянутое напряжение внутри стало как будто чуточку легче. Элис смотрела на свое ожившее видение и чувствовала себя совершенно растерянной. Вот он, так долго преследовавший ее в видениях, стоял прямо перед ней, как сон, ее личный кошмар или прекрасная греза — именно сейчас она не могла сказать точно.       Позади находились ее спутники, впереди незнакомые агрессивные вампиры. А между ними были он и она, молча смотрящие друг на друга. Элис вздохнула и почувствовала его приятный морозный запах, который было не скрыть за грязной одеждой и кровью. Он проникал и оседал внутри нее, и впервые вдох принес долгожданное облегчение, будто ей снова, чтобы жить, нужен был кислород. Странные, незнакомые ощущения, которые она не хотела отпускать. Он подошел чуть ближе, смотря с настороженным интересом. Крылья его носа трепетали при вдохе, а зрачки расширялись, заполняя собой всю радужку. Выглядела ли она точно так же? Она чувствовала, как пыталась вдохнуть все глубже, а зрение обострилось до предела. Что-то происходило в нем, как и в ней. Но Элис никак не могла ухватить это ощущение, нужно было еще немного времени. Она почти поймала его.       Внезапно все замелькало яркими красками, рычанием и криками. Она не успела сказать даже слова, не успела обернуться на панический оклик Эдварда, как кто-то сзади схватил ее за шею и резко дернул. Она не испытывала этих ощущений с того злополучного дня в Арканзасе, и вот снова ощутила на себе прикосновение смерти, еще более ледяное, чем ее собственное тело.       Сильная рука, почти что теплая, ухватила ее за плечо, прогоняя ужасные воспоминания и холодное послевкусие смерти, и Элис, вздрогнув, снова обрела способность видеть настоящее. Он смотрел на нее со смесью любопытства и тревоги, но ей было некогда разбираться в этом.       — Альфред, семь или восемь вампиров, — крикнул Эдвард, смотревший будущее вместе с ней, и тут они все их услышали и почуяли. Холодный мутный запах неживых голодных существ, смешанный с поднимавшейся под их ногами пылью.       — Это не наши, — подобрался Питер вместе с другими двумя.       Элис почувствовала на себе стальную хватку, когда Джаспер припечатал ее к месту, не давая двинуться. Она видела, что он собирался задвинуть ее себе за спину, но не успел бы. Именно так все и было перед тем, как она умерла. Он смотрел на нее требовательно и твердо, словно прося довериться, но она, черт возьми, не хотела умирать, поэтому вывернулась из его рук и подпрыгнула вверх, переворачиваясь через себя, чтобы вырвать свою ладонь, все еще сжатую в его, сильной и твердой. Как раз, когда особенно прыткий и быстрый вампир был готов отхватить ей голову и моментально поджечь. Элис успела приземлиться позади вампира, когда начался сущий кошмар.