***
— Кх! Ах… — Госпожа, думаю, вам уже достаточно. — Хо-о, а я так не думаю. Еще одной порции не хватает. — Господин Редмонд просил вас ограничивать перед отъездом. — Не думала, что тебе так нравится быть на привязи, Сайг. — Гха-ах… — давился своей кровью юноша. — Не мог бы ты умирать тише? Весь диван запачкал своей кровью, — обратилась она к нему. Умирающий ничего не мог ответить на эту безжалостную просьбу, так как за доли секунд он испустил последний дух. В его глазах пропал тот живой блеск. Тело юноши безжизненно упало на пол. — Ну вот, Сайг, из-за тебя я не насладилась своей трапезой до конца. — Она вытерла кровь со своего лица. — Вам достаточно и семи человек, — сказал он, осматривая комнату, где везде были разбросаны трупы, словно вещи. Она дала приказ жестом, и в комнату быстро забежали горничные. Они принялись убирать весь этот беспорядок. — Пфу, любишь ты испортить все веселье, Сайг! — немного надувшись, говорила девушка. — Госпожа Кайна, вам надо смыть с себя кровь, — дворецкий осмотрел ее с ног до головы. — Приготовьте ванную, — обратился он к служанке. — Спасибо тебе, мамочка. — Попрошу вас меня так не называть, — холодно сказал он. — Как скажешь. Тогда я пошла мыться, папочка, — сказала Кайна и зашла в свою ванную комнату. Все, что мог Сайг, — это вздохнуть на язвительные шуточки этой девушки, которая выглядела лет на двадцать. — Вам помочь, госпожа Кайна? — спросила молодая горничная. — Ах, просто выкинь мое платье. С остальным я сама справлюсь, — ответила она, стоя за ширмой. Несколько секунд спустя она закинула свое изумрудного цвета платье на ширму, за которой стояла горничная. Девушка взяла испачканный кровью наряд и закрыла за собой дверь. Кайна посмотрела в зеркало, в котором отражалась высокая бледнокожая блондинка с большими янтарными глазами. У нее были немного пухлые губы, острый нос и высокий лоб. Волосы на вид шелковистые, прямые, средней длины, которые были разделены пробором посередине. Она выглядела очень грациозно и элегантно. Во всей ее внешности и движениях виднелся аристократизм. При этом тело у нее было идеальным: хрупкие худощавые плечи, длинные руки, прекрасные изгибы талии и длинные ноги. Увидь ее любой мужчина, непременно влюбился бы с первого взгляда, вот только было одно «но»… Лицо девушки было все в крови, на плечах были отпечатки кровавых рук, на ее руках была кровь, и золотые волосы слиплись все от того же. — Какая мерзость… — Сказав это отражению в зеркале, Кайна обошла наполненную водой ванную, от которой исходил приятный аромат цветов и соли. Открыв душевую кабинку, девушка зашла внутрь. Поток воды окрасился багровым цветом. Она чувствовала, что вся пропахла человеческой кровью. Взяв в руки жесткую губку, блондинка начала оттирать с себя красную жидкость, в которой была по локоть испачкана. Было понятно, девушке не понравилось то, что она увидела в зеркале. Такие моменты были ее самыми нелюбимыми. При всей своей вампирской силе Кайна понимала, что не всемогуща и напрямую зависит от каких-то там людей, которые, по сути, являясь кормом для них, все же притеснили некогда великую расу. Это напоминало ей о ее беспомощности. Отмыв с себя кровь, она снова начала принимать душ. Так продолжалось несколько раз, пока она наконец не села в ранее наполненную ванную. Откинув голову назад, Кайна смотрела в потолок. Пока девушка вот так лежала в уже остывшей теплой воде, она проматывала сегодняшний день. Голод затуманивал ее разум так, что блондинка помнила происходящее лишь с четвертой ее жертвы. Ее мысли прервал звук открывающейся двери. Это была горничная, которая ранее забрала ее платье. — Госпожа Кайна, я принесла вам одежду, — сказала она и повесила вешалку на ширму. — Можешь идти. Горничная поспешила удалиться, так как знала, что Кайна никому не позволяет себя видеть за ширмой, когда находится в ванной. Надев на себя платье на запах, которое напоминало тонкий халат, она открыла дверь. — Что-то в этот раз вы долго, — сказал высокий мужчина с темными волосами. — Так Реда не было рядом. Кому же меня останавливать, если не ему. Съела немного больше чем обычно, — сказала она, присев уже на новую софу. — Пришлось смывать с себя этот дрянной запах пятнадцать раз. — Вам не стоит так напрягаться, госпожа Кайна. Все-таки никто не посмеет вас осудить. — Дело не в осуждении. Мне так удобнее. Давай сменим тему. Тео с братом уже должны были прилететь в Берлин, — говорила она, запустив свои белые длинные пальцы в золотые пряди. — Да, вы правы. Скорее всего, они уже на пути к герцогу Церингену. — Они не сказали, зачем направляются к дяде Гейнцу? — Я не в курсе деталей, но, скорее всего, они занимаются вопросами клана, — ответил дворецкий. — Эх, ладно! Забудь об этом. Я знаю, что ты как раз таки в курсе всего, — махнула она на него рукой. — Приказ Тео, да? — Раз вы все понимаете, то не буду продолжать. — В таком случае, почему ты до сих пор здесь? — спросила она с толикой подозрения во взгляде. — У одного из трупов в руках оказался ваш медальон. Мы чуть его не выбросили вместе с остальным мусором, — сказал Сайг и положил украшение, о котором говорил, на комод. На секунду глаза Кайны расширились от удивления. По ним было видно, что эта вещь дорога ей. Еще бы немного, и она бы была утеряна безвозвратно. Поняв, что Сайг заметил ее реакцию, она поспешила отвести свой взгляд. — О, спасибо. Наверное, он схватил медальон, когда я его ела. Пытаясь сбежать, этот парень ухватывался за все возможные вещи, особенно за мой стол, — продолжила она безразлично. — Что ж, позвольте откланяться, — сказал дворецкий и закрыл за собой дверь комнаты Кайны. Просидев вот так несколько секунд в кромешной тьме, блондинка встала с бархатного серого дивана. Она спешным шагом подошла к комоду, где находился этот медальон. Схватив его, Кайна ревностно принялась осматривать его на какие-нибудь повреждения. Он был цел. На вид ничего особенного. Обычный медальон из белого золота. Открыв его, она вздохнула с облегчением, поняв, что фотография в ней в целости и сохранности. Ей не нужен был свет, чтобы понять это. Ее очаровательные янтарные глаза прекрасно все видели в темноте. На фото была изображена молодая семья. — Хорошо, что вы не запачкались. Пожалуйста, простите меня. Обещаю, я обязательно доставлю вас к нему.***
Поворот направо. Неудобно. Поворот налево. Все так же неудобно. Положение на спине. Не спится. Сна ни в одном глазу. Темноволосая девушка протянула свою руку до рядом стоящего комода, где находился ее телефон. Свет от смартфона осветил ее лицо. На экране было 01:11. Положив его обратно, она повернулась на бок. Так, Наби продолжала ворочаться еще минут десять. Она только громко вздохнула, после чего нервно сдернула с себя одеяло. Усевшись на диван, девушка немного пробыла в этом положении. Увидь ее кто-нибудь, несомненно, сказал бы, что у нее был глубокий и вдумчивый взгляд, а между бровями была рельефная морщинка. С той истории, которую ей рассказали Рандольф и Гвэн, прошло около двух дней. Не то чтобы ее это как-то сильно беспокоило, после разговора с Алистером она все же немного успокоилась, но чувство неудобства осталось. «Интересно, какого это видеть лицо дорогого тебе человека, который давно умер? Тут может быть только два исхода: либо он счастлив хоть немного, либо это ему напоминает о том, что он не смог ее как-то уберечь. А может быть и то, что ему все равно. Но мне кажется, что он не такой человек», — думала девушка, играясь свисающими с кровати ногами. — Полагаю, чувство… вины. Окончательно поняв, что она не сможет все-таки уснуть из-за того, что и так находилась целыми днями в постели, Наби решилась снова на ночную прогулку. Включив ночник, она подвязала свои растрепанные волнистые волосы в высокий хвост. В шкафу девушка нашла свое пальто, в котором оказалась здесь в свой первый день в качестве пациента. Убедившись, что на посту никого нет, зеленоглазая азиатка выбежала из своей палаты. В этот раз Наби двигалась уже без тяжести в теле. Конечно же, она еще немного опиралась об стену, но это было не сравнить с прошлым разом. Дойдя до огромных ворот, за которыми в прошлый раз ее встретил Аббат, она постаралась открыть их без шума. Не получилось. Ворота все равно издавали некий каменный звук. — Черт! Понадеявшись, что Аббат или кто-то другой не услышал этот звук, Наби все же решилась пройти дальше. Прячась за столбами, как в каком-нибудь шпионском фильме, она добиралась все ближе к своей цели. В какой-то степени ей это даже понравилось. Наби чувствовала, как начинает входить в кураж. Подбежав уже к дверям лифта, она почувствовала, как что-то уперлось ей в спину. — Ты кто такая? — прозвучал холодный, словно лед, мужской голос. — Эй, я слышал шум! Скорее! — послышался еще мужской голос. — Скажите Аббату! — Есть, — ответил другой голос. Наби не могла вымолвить ни слова. Она поняла, что вещь, которая упиралась ей прямо в позвоночник, — пистолет. Такое происходило с ней впервые. Весь ее ранний кураж быстро смыло. — Кто там? — спрашивал мужчина, который уже прибежал к ним. — Это я, — сказал молодой парень, показав свое лицо стражникам. — Младший командир?! — узнал его один из стражников. — Вы вернулись! — сказал другой мужчина. — Младший командир, стойте! Уберите оружие! Она не враг! — Услышала Наби знакомый строгий голосок. Наби почувствовала, что парень, стоявший за ней, убрал от нее ствол пистолета. Азиатка с облегчением вздохнула. В мыслях она поблагодарила Аббата за то, что он успел. — Что здесь происходит? Непохоже, что вы хорошо выполняете свою работу, — невозмутимо говорил младший командир. — Вы двое, можете идти в свой сектор, — обратился Аббат к стражникам. — Есть! — ответили они в унисон. Подойдя ближе к девушке, он взглянул на нее. Аббат, наверное, переживал, что у Наби снова мог случиться приступ. Коренастый мужчина убедился, что ничего такого нет. — Зачем вы снова вышли ночью, Наби? — строго спросил он. — Аббат, может, ты объяснишь, что тут происходит? — Да, это Наби. Она проходит здесь лечение после последствий, оставленных разрушенной печатью. В этот момент зеленоглазая девушка начала поворачиваться лицом к младшему командиру. — Сестренка! — Ч-что? Это удивило девушку еще сильнее. Парень, который несколько секунд назад пытался ее убить, теперь крепко обнимал с дрожью во всем теле. — Прости меня! Прости, что оставил в тот день, Наоки! После этих слов ей все стало понятно. Это был старший брат погибшей Наоки — Кохаку. Помня о перенесенной им боли, Наби не могла его просто оттолкнуть. Обняв в ответ дрожащего перед ней молодого охотника, девушка немного поглаживала его по спине. — Младший ком… — …Ничего. Все в порядке, — перебила Аббата девушка. — Ты ведь Кохаку, да? Тебе действительно пришлось нелегко. Все хорошо. Твоя младшая сестра сейчас была бы рада увидеть тебя. После этих слов, Кохаку резко отпустил Наби и отошел назад на пару шагов. Он пристально смотрел ей в лицо. По нему было видно, чем больше Кохаку вглядывался в нее, тем больше он находил некоторые различия. — Что? Нет… Прости, — прикрыв ладонью свое лицо, пробормотал Кохаку. — Наби, вернитесь к себе, — вмешался Аббат. — Аббат, может, ты разрешишь мне прогуляться чуток? — жалобно спросила темноволосая девушка. — Нет. Глава запретил мне отпускать вас одну. А свой пост оставить я тоже не могу, — был непреклонен стражник. — Но!.. — Я могу побыть рядом с ней, — перебил Кохаку ее. — Похоже, мне тоже надо слегка проветриться. В этом случае Ал тебе же ничего не скажет, да? — Понял вас, младший командир, — согласился Аббат, не посмев перечить ему. — Наби, правильно? — обратился Кохаку к ней. — Пойдем. Уже на улице они немного прошлись вдоль стен собора. Наби шла за Кохаку, наблюдая за его широкой спиной. В искусственном свете ей удалось получше разглядеть лицо молодого охотника. У него были азиатские черты лица, также была аккуратно уложенная современная стрижка, которая делала его похожим на восточного киноактера. Волосы были гораздо темнее, чем ее. Глаза темно-серого цвета. Ростом чуть выше нее самой. — Так ты оказалась здесь после того, как разрушила печать? — начал говорить Кохаку, упираясь плечом в каменную колонну. Наби, взглянув на него, поняла, что он смотрел в сторону сада, а не ей в лицо. Было ясно — он избегает зрительного контакта с ней. Наби могла лишь с пониманием отнестись к этому. — Да. Так получилось, — подошла она на один уровень с ним. — Тебе, наверное, уже все уши прожужжали о том, что это большая редкость. — Есть такое, — вежливо улыбнулась зеленоглазая девушка. — Честно говоря, я отнеслась с некоторым скепсисом, когда мне сказали, что восстановление пройдет быстро. В конце концов, с такими симптомами людям нужно гораздо больше времени. Но, похоже, что меня не надурили. — Все было настолько плохо? — немного удивился парень, которому на вид было немного больше двадцати. — Не представляешь как. Еще неделю назад я еле волочила свое тело. А сейчас хоть могу стоять и ходить без посторонней помощи. — Что значит — печать тебе поставили не сразу? — спросил Кохаку. — А? Да… — Кто тебе помог? По правилам, конечно, забвение накладывается в первые сутки, но эффективнее, если это первые шесть часов. Кто же осмелился на такое? — Эм… Все хорошо. Не думай об этом, — помахала показательно рукой Наби. — Мне тогда было тяжело идти после оцепенения, которое использовал вампир. Да и вся в крови тоже испачкалась. Охотник, спасший меня, наверное, решил для начала успокоить, а потом сделать все как надо. — Хм, странно, что ты защищаешь его. Если тебе действительно было нелегко после печати, то я бы не простил его за такие увечья, — говорил он, выдыхая пар из-за рта. — Ровно как я сама, он не мог знать о моих магических способностях. Конечно, это нелегко перенести, но он же не специально это сделал. Думаю, он достаточно наказывает самого себя и без моей помощи. — Ну, раз ты так говоришь, то я не стану копаться в этом. Дело твое, — сдался черноволосый парень. — Спасибо за понимание. У всех людей бывают свои ошибки. — Но есть ошибки, которые не прощаются. Даже если тебя простили окружающие. Они, словно черви, пожирают тебя изнутри. И тебе ничего не остается, как жить и умереть с этим чувством. — Хм, Кохаку, это нормально. Ведь это то, что делает нас людьми. Помня наши страдания, преодолевая их с препятствиями или без, мы становимся людьми. Конечно, тяжело жить, когда тебя не могут простить, а еще тяжелее, если этот человек — ты сам. Просто помни, что ты не один. Есть те, кто разделяют эту ношу с тобой. И они ближе, чем ты думаешь. Страдания легче переносить, когда есть те, кто чувствует то же, что и ты. Кохаку немного удивился от сказанных ею слов. Словно она понимала, о чем он говорит. Нет, она точно знала, что он имел в виду. — Говоришь такие теплые слова с таким серьезным лицом. Тем более не смотря мне в глаза. — Что? Я… Ну… — опешила Наби, думая, что он рассердился. Ее замешательство прервал громкий мужской смех. — Пхах! Что за лицо?! Прости, я пошутил. — Я же с тобой на серьезные темы разговариваю. Уж думала, ты рассердился на то, что я лезу со своими советами, — вздохнула она с облегчением. — Да, спасибо. Мне действительно немного полегчало. Отчасти, наверное, потому, что ты похоже на мою сестренку. — Хах, ладно уж. Что-то холодно стало. Пойдем назад, шутник, — сказала Наби. — Эх, похоже, что, кроме внешнего сходства, у вас ничего общего. — «Люди различаются по самой сущности души; их сходство только внешнее», — сказав это, она широко зевнула. — А я думала, что уже не усну сегодня. — Хм, хорошо-хорошо. Пойдем скорее. Благодаря Кохаку Наби узнала, где находится черный вход, через который теперь она собиралась частенько выходить на ночные прогулки. — Кстати, насчет охотника, спасшего тебя. Ты так и не сказала, как его зовут или как он выглядит. — Зачем тебе? — Хах, не смотри на меня так. Я же обещал не копаться в этом. Просто интересно, кто осмелится укрывать человека одну ночь и не отчитываться главе. — Ну…Наверное, если он сам глава, — ответила Наби, смотря куда-то в сторону. — Что?! Тебя Ал спас?! — Да, так уж вышло, — неубедительно оправдалась она. — Господи, вот он дает! Надо же думать, что творишь. — Кохаку, не думай ты об этом. Сначала мне тоже казалось это странным. Некоторые в организации этого не понимали, как и я. Но Гвэн с Рандольфом все рассказали мне о вашем случае. Возможно, благодаря им и доктору Джиффарду, я перестала обвинять его в халатности. Хотя где-то и не до конца простила Алистера, но мне хочется ему верить. — Действительно, это не похоже на него. Он никогда не совершает ошибок на службе. Во всяком случае, я все равно завтра должен встретиться с ним по работе. — Я не знаю, какие у вас сложились отношения после этого. Не хотелось бы, чтобы вы ругались из-за этого случая. — Хм, сама доброта, — ухмыльнулся черноволосый охотник. — Ничего подобного. Обычный инстинкт самосохранения. Просто не впутывайте меня в семейные разборки. — Так вот как ты разбиваешь людям сердца!— посмеялся Кохаку. — Этими словами ты теперь напоминаешь совсем другого человека. — О, и кого же? — Этого я тебе не скажу, — взъерошил он ей волосы. — Эй, со старшими так себя не ведут! — брякнула Наби. — Да-да, конечно, — ответил Кохаку, продолжая смеяться.