Black Wings Over Black Skies

      Наступила долгожданная суббота – последний день сентября, день встречи Клуба Слизней.              Беллатриса задержалась в душе дольше обычного, погружённая в размышления о предстоящем событии. Её не волновало, кто ещё, помимо Гарри, появится на мероприятии. Её интересовало, почему он считает это событие таким важным. Кроме того, Беллатрисе необходимо было присматривать за ним: последние недели Гарри был необычайно молчалив. За исключением некоторых мрачных подробностей о его детстве, становившихся всё ужаснее с каждым новым фактом, он не проговорился ни о чём новом с той ночи, как они впервые отправились на кухню.              Это воспоминание часто всплывало в её памяти, но сегодня её мысли были заняты лишь предстоящим вечером. Как Гарри будет выглядеть в этот особенный день? Она видела его повседневные мантии, сшитые на заказ, но не могла представить, как он будет смотреться в настоящей парадной одежде. Поттеры, конечно, позаботятся о его внешнем виде, но он всегда был таким растрёпанным! Его волосы требовали укрощения, и Беллатриса гадала, удастся ли ему привести их сегодня в порядок.              Однажды она спросила его, почему он ничего не делает со своими волосами, и Гарри, смущённо улыбнувшись, признался, что, как бы он ни старался, они всегда оставались в диком беспорядке.              Прикрыв глаза, Беллатриса представила Гарри: каким он будет сегодня – молчаливым или решительным? Горячая вода струилась по её телу, и в голове мелькнула мысль: что, если бы он сопровождал её так же, как Лариан сопровождал Леанну? Она представила, как Гарри берет её под руку, не обращая внимания на чужие взгляды, и ведет по коридорам замка, ни от кого не скрываясь.              Лишь сейчас у них появился повод, событие, где это было возможно. Ей нравилась эта мысль, даже если она понимала, что сама возможность подобного маловероятна. Без посторонних глаз она позволила себе помечтать о том, что было бы, если бы Гарри действительно пригласил её на встречу Клуба Слизней.              Флиртовал ли бы он с ней, прогуливаясь по залу и наблюдая за остальными? Пригласил бы на танец? Обнял бы её так же тепло, как в ту ночь, показывая кухню? Беллатриса была уверена, что все присутствующие смотрели бы на них с восхищением, перешёптываясь между собой.              Они стали бы самой яркой парой в школе, и это знали бы все. Гарри был бы вежлив и молчалив рядом с ней, держал бы её под руку, но при этом шептал на ухо невероятно смешные глупости, заставляя её едва сдерживать смех. Он проявлял бы большую заинтересованность в общении с ней, чем с кем-либо ещё. Беллатриса вела бы его по залу, общаясь с гостями и знакомя его со всеми.              Когда она вышла из душа и начала готовиться к Клубу Слизней, Леанна и Изабель удивлённо уставились на неё. Беллатриса не посещала клуб уже много лет, так почему же решила пойти сейчас? Она объяснила это тем, что там будет Гарри, и этого, казалось, для них было достаточно. Леанна слегка поджала губы, а Изабель просто кивнула, как будто уже знала, что он там появится. Когда она успела об этом узнать?              Беллатриса ещё не делилась с подругами своими ночными прогулками с Гарри, кроме нескольких случайных упоминаний вроде «я видела его в библиотеке». Даже визит в больничное крыло казался слишком личным, чтобы делиться им. Конечно, она планировала рассказать им об этом позже, но сейчас ей хотелось сохранить то, что происходило между ней и Гарри только для себя, хотя бы на время.              Изабель посещала клуб слизней не только для поддержания хороших отношений со Слагхорном, но, и чтобы присматривать за Леанной. Леанна же ходила туда регулярно. Это была единственная возможность для неё потанцевать со своим женихом Ларианом. Конечно, за исключением ежегодного Рождественского бала у Малфоев и нескольких других светских мероприятий, проводимых в течение года.              Сборы всегда представляли собой настоящее испытание для Беллатрисы, даже если её мысли не занимали размышления о Гарри. Главной проблемой были её волосы, жившие собственной жизнью, словно обладали независимой волей. Каждое утро она вела с ними упорную борьбу, стремясь устранить неизбежные спутанности. Однако, несмотря на то, что уход за ними отнимал массу времени, Беллатриса дорожила своими локонами. Они были единственной формой бунта, которую ей позволяли дома. Никакие зелья, заклинания, угрозы физической расправы или проклятия со стороны матери не могли по-настоящему укротить её волосы, и в конце концов Друэлла была вынуждена смириться. Это была единственная поблажка со стороны семьи, доступная самой упрямой дочери семьи Блэк.              В какой-то момент Беллатрисе пришлось наложить на свой гардероб чары расширения – иначе десятки черных платьев, обязательных для дочери Древнейшего и Благороднейшего дома Блэк, просто не уместились бы. Среди всего этого пространства, заполненного многочисленными нарядами разных фасонов, выделялся небольшой уголок, отведённый специально под школьные мантии, неизменно сопровождавшие Беллатрису на занятиях.              Многие волшебники и ведьмы считали, что чёрный – это просто чёрный. Но для Беллатрисы это было далеко не так. С самого рождения она носила чёрные одежды и могла с лёгкостью различать тончайшие оттенки этого цвета.              Однажды она спросила у матери, носит ли их семья чёрное из-за фамилии Блэк или из-за своей связи с тёмной магией. Ответ был прост и жесток одновременно: – "Это традиция", – холодно ответила она и тут же наказала дочь проклятием за неуместный вопрос.              Сегодня Беллатриса выбрала шёлковое платье с расклёшенными рукавами, напоминающими колокола, позволяющее держать волшебную палочку всегда под рукой. Подготовка к встрече Клуба Слизней всегда представлялась Беллатрисе как облачение рыцаря в доспехи перед боем. И это сравнение было не таким уж далёким от истины, учитывая, что отношения с однокурсниками складывались у неё не самым лучшим образом, особенно в юные годы.              Беллатриса отличалась вспыльчивым нравом, ограниченным терпением и исключительным мастерством в обращении с волшебной палочкой. С первых дней в Хогвартсе она решала все проблемы так, как её учили в семье Блэк: сокрушительной мощью и беспощадностью, не доводя, впрочем, дело до крайностей. Это помогло ей добиться желаемого – спокойствия и уединения. Но теперь, чтобы раскрыть замыслы Гарри, ей придется общаться с теми, кого она предпочла бы избегать.              Гарри охватила неожиданная нервозность в преддверии мероприятия. Он не испытывал такого волнения с тех пор, как готовился к рождественскому балу на четвёртом курсе. Напряжение не отпускало его ни на миг. И дело было не только в том, что он не привык к парадной мантии, на которой настаивали Флимонт и Юфимия для торжественных случаев.              Это было подлинным испытанием – его первая серьёзная попытка противостоять Волдеморту в этом времени. Если ему удастся склонить студентов на свою сторону и не дать им примкнуть к Тёмному Лорду, это точно должно будет замедлить его восхождение к власти.              С Беллатрисой он уже прошёл через нечто подобное, но то было совсем другое: проводить время с ней было легко... Ну, может, не совсем легко, но определённо приятно. И как бы ни было больно это признавать, она стала для него настоящей подругой, несмотря на все его ранние сомнения.              Мерлин, он бы предпочёл снова сразиться с Яксли и его кодлой. По крайней мере, он знал, как с ними справиться. А вот завоевание симпатий и общение с людьми всегда давались ему с трудом.              Сколько бы Гарри ни использовал зелий для волос «Простоблеск» все было тщетно, его прямые непослушные пряди всё равно торчали во все стороны. Зато его парадная мантия сидела на нём идеально, хотя сам Гарри считал свой наряд совершенно нелепым.              Костюм в викторианском стиле считался вершиной волшебной моды среди аристократов, что немало забавляло Гарри. По его мнению, мода волшебного мира отставала от маггловской минимум на целое столетие.              Заканчивая одеваться, Гарри вдруг осознал, что там будет Беллатриса, и общаться с ней так же непринуждённо, как во время ночных исследований в библиотеке, у него не получится. Он всё ещё не знал, как бы отреагировали гриффиндорцы, если бы он сказал им: "Не проклинайте её, она моя подруга и никогда не причиняла мне вреда".              Несмотря на понимание, что это невозможно, Гарри отчаянно желал увидеть Беллатрису перед встречей. Её мнение было для него крайне важным, и она бы честно сказала, как он выглядит. В Беллатрисе было нечто, что помогало ему собраться с мыслями и сосредоточиться. Возможно, дело в том, что он знал, кем она должна была стать, и это держало его в тонусе. Или же он просто боялся разочаровать её и не хотел, чтобы она увидела в нём лишь подростка, едва справляющегося с жизненными испытаниями.              Прибыв на собрание клуба, Гарри не мог не признать: Слизнорт превзошёл самого себя. Для мероприятия он выбрал одну из самых просторных комнат подземелья и украсил её так, что мрачность бесследно исчезла. Дыры в стенах, где когда-то висели цепи, теперь скрывались за роскошными гобеленами. Поприветствовав Гарри, Слагхорн поделился, что эти гобелены — подарок от благодарного ткача, которому он помог устроиться на первую практику.              В углу на небольшой сцене квартет исполнял приятную мелодию, успокаивающую и расслабляющую. Каменный пол был устлан коврами, что создавало уютную атмосферу, даже несмотря на большую площадь помещения и высокие потолки. Несколько студентов, отбывающих наказание, разносили закуски на подносах. Бокалы с шампанским стояли на маленьких столиках, расставленных по комнате, и привлекали сплетников разных мастей. Гарри совсем забыл, что в высшем обществе волшебного мира отношение к алкоголю и несовершеннолетним сильно отличается от маггловского.              Гарри стоял в замешательстве, не зная, как подступиться к разношёрстной толпе. Подростки оживлённо болтали, собравшись небольшими группами по двое, трое и даже четверо. В лицо он знал, пожалуй, лишь треть из присутствующих, а имена и вовсе только единиц.              Что ж, делать нечего. Гарри выбрал небольшую группу студентов, выглядевших на год или два младше него, и решительно направился к ним. Представившись, он сделал первый шаг к завоеванию симпатий окружающих.              Дальше всё было как в тумане: лица, имена, короткие разговоры. Гарри представлялся и задавал дежурные вопросы о том, на каком они курсе, из каких семей, как получили приглашение от Слагхорна, если они не были из семей, входящих в Священные Двадцать Восемь. И так по кругу.              Поначалу Гарри чувствовал себя неловко, но постепенно, переходя от одной группы к другой, он становился всё увереннее. Так продолжалось, пока его взгляд не остановился на Беллатрисе Блэк, стоявшей на другом конце зала. В тот же миг Гарри потерял нить разговора и замер в оцепенении, абсолютно поражённый.              Она выглядела ошеломительно, её внешний вид буквально перехватывал дыхание. Одетая во всё чёрное — что, впрочем, было для неё привычно, ведь она практически не носила одежду других цветов, за исключением разве что школьной формы.              Шёлковое платье облегало её тонкую талию, подчёркивая бёдра и грудь, привлекая внимание Гарри на несколько долгих секунд. Нижняя часть платья гармонировала с пышными расклешёнными рукавами, спускающимися от локтя до кончиков пальцев в форме колоколов, так, что чёрные ноготки, покрытые лаком, переливавшимся тенями, были практически не видны.              Она стояла, напряжённо осматривая комнату. Гарри заметил, как были напряжены её плечи, и невольно забеспокоился, не назревает ли скандал.               Её губы были окрашены в глубокий тёмно-красный цвет, резко контрастировавший с бледной кожей. Аккуратно уложенные локоны каскадом ниспадали по спине. Вдруг она посмотрела на него. В этот момент Гарри с трудом вспомнил, что замер на полуслове перед группой учеников и ему стоило бы извиниться.              Беллатриса заметила Гарри среди людей, чьих имён она даже не знала. Впрочем, одного из них она прокляла за то, что тот преградил ей путь в коридоре в прошлом году. Гарри смотрел на неё изучающим взглядом, и Беллатриса не могла не почувствовать беспокойство – правильно ли она выбрала платье?              Было видно, что Гарри старался произвести впечатление. Элегантный тёмный костюм-тройка с бордово-золотым галстуком сидел на нём безупречно. Стройный и подтянутый, в зауженных брюках и облегающем пиджаке, он выглядел весьма солидно. Взгляд на его элегантный костюм пробудил у Беллатрисы воспоминание о том, как она провела его в запретную секцию библиотеки и проследила за ним до бюста какого-то древнего мага. О, Моргана, это была совершенно неуместная мысль!              Беллатриса сосредоточенно на него взглянула. Его волосы, хоть и выглядели небрежно, всё же притягивали взгляд своей естественной привлекательностью. Что бы Гарри с ними ни сделал, в результате он получил эффект лёгкого беспорядка, выглядевший стильно и продуманно. Но почему он разговаривал с этими тремя подростками? Они казались ей совершенно обычными и ничем не примечательными. Если бы они заслуживали её внимания, она бы их запомнила. Однако, как только их взгляды пересеклись, все мысли и догадки Беллатрисы испарились. Ярко-зелёные глаза Гарри словно магическим заклинанием приклеили её к месту, заставив забыть обо всём на свете.              Гарри начал двигаться медленно, словно под воздействием заклинания «Империо», направляясь прямо к ней через всю комнату. С каждым его шагом у Беллатрисы внутри всё переворачивалось. Её взгляд был прикован к его красивому лицу, и она никак не могла оторваться. Почему у неё вспотели ладони? Ей хотелось вытереть их о платье, но это выглядело бы странно. Чтобы отвлечься от бурлящих эмоций, она потянулась к подносу за закуской.              Гарри наблюдал, как Беллатриса аккуратно подносит к губам крекер с начинкой, стараясь не размазать помаду. Это вновь привлекло его внимание к её полным губам, а затем и к стройной шее, когда она проглотила угощение. Чуть не споткнувшись, Гарри завороженно уставился на неё. На мгновение потеряв связь с реальность Гарри внезапно на кого-то наткнулся, и с удивлением осознал, что это Амелия Боунс. Извинившись перед ней с едва заметной улыбкой, он попытался продолжить свой путь к Беллатрисе, но его попытка оказалась напрасной – Амелия, к его огорчению, решила начать разговор. И теперь Гарри лихорадочно искал способ вежливо закончить беседу, не обидев её.              Оцепенение Беллатрисы рассеялось, как только Амелия завела разговор с Гарри. Эта хаффлпаффка всегда вызывала у неё неприязнь, но сейчас это чувство усилилось до предела. Гарри, по всей видимости, из вежливости, был вынужден поддержать беседу, хотя его взгляд то и дело возвращался к Беллатрисе. Но что она могла сделать? Не могла же она просто потребовать, чтобы он прекратил разговаривать с этой ведьмой и подошёл к ней – это услышали бы все вокруг. Ей срочно нужно было чем-то заняться, отвлечься, чтобы не стоять как статуя, наблюдая, как Амелия привлекает внимание Гарри.              Повернувшись, Беллатриса оказалась лицом к лицу с Лорел Шеклболт. Между ними всегда царила напряжённость, несмотря на многочисленные светские мероприятия, где они неизбежно пересекались. Благородный Дом Шеклболтов, верный идеалам света, неизменно выступал против семьи Блэк в Визенгамоте, что лишь подливало зелье драконьего пламени в костёр. Напряженность между ними лишь усилилась во времена первых курсов обучения в Хогвартсе, когда Лорел дважды уступила Беллатрисе в дуэлях и с тех пор старалась её избегать.              Лорел скривилась в усмешке, так похожей на насмешку её дяди Альфарда в моменты болезненного похмелья. Беллатриса же не желала начинать склоку, по крайней мере, пока не разберётся в намерениях Гарри. Поэтому, сдерживая эмоции, Беллатриса вежливо произнесла: – "Здравствуйте, мисс Шеклболт."              Лорел удивилась её вежливому приветствию, но это не убавило резкости в её голосе: – "Привет, Блэк. Что ты здесь забыла?"              "Мы выпускаемся через год, если ты не помнишь. Пожалуй, пришло время начать интересоваться тем, что происходит вокруг" – с приподнятой бровью ответила Беллатриса.              "Некоторые из нас всегда были в курсе событий" – фыркнула Лорел.              Беллатриса не смогла удержаться от лёгкой улыбки, заметив, как Лорел восприняла своё замечание как язвительное. Моргана, в Слизерине эта девушка наверняка провалилась бы в любом непринуждённом разговоре.              "Ты говоришь о сплетнях про мальчиков? Или, возможно, о квиддиче? Это вряд ли связано с твоими академическими успехами или мастерством владения палочкой. Разве что ты хочешь доказать обратное", – с легким сарказмом в голосе произнесла Беллатриса.              Лорел покраснела, и осознав, что продолжение разговора бессмысленно, поспешила удалиться. Беллатриса позволила себе ещё одну маленькую улыбку, прежде чем вновь приступить к поискам Гарри.              Гарри изо всех сил пытался сосредоточиться на словах Амелии, но его мысли вновь и вновь возвращались к Беллатрисе. Она беседовала с Лорел, и Гарри сильно сомневался, что эта встреча принесёт что-то хорошее его соседке по факультету.              Тем не менее, это, вероятно, было куда интереснее, чем слушать Амелию, с воодушевлением делившуюся своими карьерными планами:              "Сразу после окончания школы я стану аврором", – с энтузиазмом начала она. – "Это самая престижная и опасная работа в Министерстве Магии, о которой я всегда мечтала. Я уверена, что смогу проявить себя в самых сложных и рискованных заданиях, заслужив уважение коллег и начальства, и к двадцати трём годам получу повышение до старшего аврора. К двадцати восьми, я намерена стать капитаном, возглавить собственную группу авроров и участвовать в стратегическом планировании операций. К тридцати трём, я собираюсь добиться позиции начальника отдела, где смогу влиять на политику Министерства и внедрять новые методы борьбы с тёмными волшебниками. И, наконец, к сорока, я планирую возглавить весь департамент магического правопорядка и стать его главой, чтобы обеспечить безопасность и процветание волшебного мира Британии", — с гордостью завершила свой монолог Амелия.              Гарри не удивляло её стремление; если он правильно помнил, Амелия действительно достигла всего вышеперечисленного в его времени. Она напоминала ему Гермиону, будь та, конечно, чистокровной: целеустремлённая и впечатляющая, но… до скрипа зубов скучная. Её безоблачное детство буквально просвечивало сквозь каждое слово. Амелия настолько разительно отличалась от Беллатрисы, что казалась абсолютной противоположностью.               "Уверен, ты справишься быстрее, чем к сорока", – сказал Гарри, заставляя себя улыбнуться.              Амелия, всегда готовая дать отпор любому, кто усомнится в её способностях, слегка расслабилась, услышав слова поддержки от Гарри.              "Спасибо", – ответила она с благодарностью. – "Я уверена, что на верном пути. Мне нужно только получить «Выше Ожидаемого» на экзамене по Защите от Тёмных Искусств. Но наш предыдущий преподаватель был не лучше нынешнего, и я боюсь, что не справлюсь."              Гарри на мгновение задумался, прежде чем ответить. Мысль о том, чтобы взвалить на себя ещё одну общественную нагрузку, была ему совсем не по душе – дел у него и без того хватало. Но идея предложить Амелии создать клуб, похожий на тот, что он организовал на своём пятом курсе, показалась Гарри заманчивой. Это был отличный способ завоевать доверие и получить поддержку, как раз то, ради чего он сюда и пришёл.              "Ты не думала организовать клуб по Защите от Тёмных Искусств? Уверен, что с теорией у тебя всё в порядке, и ты без труда справишься с теоретической частью экзамена «ЖАБА», но тебе действительно стоит попрактиковаться в заклинаниях. И, думаю, другие ученики столкнулись с той же проблемой."              "Прекрасная идея!" – оживилась Амелия. – "К тому же, я получу заслуги за основание и руководство клубом. Разве что ты сам не хочешь этим заняться?"              "Мне не нужна помощь с практической стороной ЗоТИ", – усмехнулся Гарри. – "Нет, это полностью твой проект, мисс Боунс."              Амелия взволнованно начала задавать вопросы о том, как лучше управлять клубом, не замечая, что Гарри отвечал ей без особого энтузиазма, слушая вполуха. Вспоминая свой прошлый опыт, он находил эти вопросы рутинными и отвечал практически не задумываясь. Мысли его витали далеко отсюда. Потеряв из виду Беллатрису, он осторожно оглядывался по сторонам, стараясь не привлекать лишнего внимания, надеясь уловить хотя бы краешек её чёрного платья. Однако, даже несмотря на свою рассеянность, он всё же старался давать Амелии полезные советы. Изучение Защиты от Тёмных Искусств всегда было его страстью, и он искренне хотел помочь другим ученикам достичь успехов.              Беллатрису раздражало, что Гарри продолжал беседовать с Амелией Боунс вот уже в течение десяти минут. Очевидно, их разговор был увлекательным, иначе он давно бы нашёл повод вырваться и подойти к ней. Она сама, к сожалению, не могла подойти к Гарри – по легенде они не были настолько близко знакомы. Чтобы скоротать время, Беллатриса вела беседу с Люциусом, одним из немногих, кто сохранил с ней хорошие отношения, обсуждая последние семейные сплетни. Теперь же ей пришлось общаться с Флинтом, что всегда было утомительно. По крайней мере, он научился не раздражать её и держался вежливо, хоть и был туп словно пробка.              Наконец, внимание Амелии привлекли угощения, и Гарри, воспользовавшись моментом, скользнул в толпу в поисках Беллатрисы. Однако его тут же окликнула Леанна, желая представить своему жениху – Лариану Нотту.              "Как вам ваше первое собрание Клуба Слизней, мистер Поттер?" – протянул Лариан, чуть прищурившись.              "Рад со всеми познакомиться, но мне всё ещё многое предстоит наверстать", – ответил Гарри, стараясь удержать нейтральный тон.              "Ну, мне кажется, что ты уже давно тут освоился. Я бы никогда не подумал, что ты такой светский человек", – подмигнул Лариан.              "Я н…" – начал Гарри.              "Нет, это я Нотт, а ты Поттер", – перебил Лариан, усмехнувшись.              Этот каламбур так сильно напомнил Гарри о Сириусе, что он не сдержал смеха, и даже Леанна позволила себе лёгкую улыбку.              Беллатриса сразу узнала этот смех. С кем же мог беседовать Гарри? Быстро отойдя от Флинта, она принялась искать его взглядом. Если это была проклятая Амелия Боунс, она готова была нарушить своё обещание не применять заклинания в этот вечер. К её облегчению, она увидела, что Гарри разговаривает с Леанной и Ларианом – самой яркой парой вечера. Подойдя поближе, Беллатриса прислушалась к их разговору.              "Что ж, пока мне всё нравится", – громко заявил Гарри.              "Не обязательно лгать мне, Поттер. По крайней мере не сразу же после знакомства", – сухо ответил Лариан, на что Гарри улыбнулся, а Беллатриса решила вмешаться.              "Ладно, признаю, занятия в основном скучны, но я всё ещё узнаю много нового", – продолжил Гарри, когда Беллатриса приблизилась к ним.              Леанна взглянула на неё с любопытством, а Лариан произнёс: – "Ах, мисс Блэк. Какой неожиданный сюрприз встретить вас здесь."              Беллатрисе уже не раз приходилось сдерживать себя, чтобы не наложить на Нотта какое-нибудь заковыристое проклятье за его язвительные замечания. И вот снова она заставила себя подавить этот порыв. Если бы не его помолвка с Леанной, он бы и близко не осмелился быть с ней таким дерзким.              "Здравствуй, Нотт."              "Не находишь занятия такими же скучными, как мы с Поттером?" – с едва заметной усмешкой спросил Лариан.              "Как будто кто-то из нас в последние годы находил занятия интересными", – невозмутимо ответила Беллатриса.              "О да, это тяжкое бремя тех, кого наставляют строжайшие репетиторы", – театрально вздохнул Лариан, нежно поглаживая Леанну по руке.              Гарри заметил, как уголки губ Беллатрисы едва заметно дёрнулись, и почувствовал горькое разочарование из-за их непринужденной фамильярности. Ему казалось, что он здесь чужой. Как он мог надеяться сделать что-то значимое, когда ощущал себя так далеко позади Волдеморта?              Музыка плавно сменилась, и зал наполнился звуками быстрого вальса, явно приглашая к танцам.