Игры Аструма. Город небесной тьмы и сияющих звёзд

В квартире раздалась мелодия от дверного звонка. Амелия постаралась проигнорировать надоедливый мотив, который хотела сменить уже не первый месяц. Она попыталась сделать вид, будто дома никого нет, но настойчивые и нежданные гости продолжали звонить. Лисандра ушла рано утром, оставив на тумбочке у кровати записку: «Вернусь после обеда. Еда в холодильнике. Обязательно поешь. Люблю». Рядом с текстом остался отпечаток красных женских губ. Однако Амелия так и не встала с кровати. Когда мелодия стала совсем невыносимой, она с трудом поднялся и побрела к двери. Она не смотрелась в зеркало и не знала, в каком виде встретит гостей. Ну и пусть. Около входа видел домофон с большим экраном, где было прекрасно видно, кто решил пожаловать к Амелии в этот раз. Увидев, кто к ней пришёл, девушка на секунду зависла. На экране прекрасно различались черты лица Натаниэля и Мириам. Они стояли и терпеливо ждали, когда дочь пустит их к себе домой. Амелия, с трудом нажав кнопку ответа, сказала: — Кто? — Ты прекрасно знаешь, что это мы, — неприятный и низкий голос матери послышался из динамика. — Открывай скорее. Хофер смотрела, как Мириам быстро шевелит губами. Лицо отца оставалось всё таким же бесстрастным. Мысленно досчитав до пяти, Амелия нажала кнопку и пустила родителей в дом. Через пару минут они уже стояли на пороге её квартиры. — У тебя тут чище, чем я думала, — придирчиво осмотрев просторную гостиную и кухню, проговорила Мириам. Хофер молча стояла и слушала её, сложив руки на груди. Отвечать не было ни сил, ни желания. Ей хотелось поскорее вернуться обратно в постель. Натаниэль подошёл к дочери и приобнял её за плечи. Касание его широкой ладони отозвалось приятным теплом, которого Амелия не ощущала уже очень давно. Она скучала по отцу. Сейчас, когда он стоял рядом, пытался приободрить её, молчаливо улыбаясь, Натаниэль был чертовски сильно похож на Илиаса. И хотя брат всегда был копией матери, Амелия различала черты, которые Илиас с отцом разделили между собой. В уголках глаз мгновенно собрались слёзы, но Амелия торопливо и даже чересчур резко смахнула их. Нельзя. Не сейчас. Мириам смотрела на мужа и дочь с отстранённым видом. Её лицо не выражало никаких эмоций, а руки, облачённые в мягкие кожаные перчатки черного цвета, были сцеплены в замок. Эта женщина была безумно красива. — Я понимаю, как тебе нелегко сейчас, Амелия, — произнесла она. Голос был ровным, даже ни разу не дрогнул. Хофер хотела бы поучиться у неё такому тону, бесстрастному и безликому. У матери не было равных в этом. — Сомневаюсь, — бросила девушка, но тут же мысленно поругала себя за это. — То есть… я думаю, мы все сейчас переживаем это… по-своему. Ругаться не хотелось. Илиас не любил, когда они с матерью сталкивались лбами. Сейчас, когда брата больше не было рядом, ей нужно было справляться с этим самой. И пока Амелия выбрала тактику наименьшего сопротивления. Отец сильнее сжал пальцы. Мириам замолчала, наблюдая за дочерью. Даже сейчас, в момент их общей семейной уязвимости, она оставалась холодной и строгой. — Ты не пришла на похороны, — заметила женщина спустя несколько минут молчания. Амелия вскинула голову и посмотрела на мать. — Не пришла, — ответила она. — Почему? — на этот раз вопрос был от Натаниэля. Хофер отошла от него. Обняв себя за плечи, она подошла к окну, посмотрела на город под ногами и застыла. Ей было нечего ответить. Как можно объяснить пропуск похорон родного брата? Амелия осталась в этой самой квартире, заперевшись в его комнате. Прижимая к себе любимую игрушку брата, она сидела на коленях и упиралась головой в пол. Тихий вой от её плача не стихал. Она молилась про себя, просила у богов успокоения, которое он заслуживал. Илиас был достоин этого покоя. Боги никогда не отвечали на молитвы, но в этот раз, когда весь мир Амелии сомкнулся на этой комнате, в окне что-то мелькнуло. Подняв голову, она всмотрелась в ночное небо, которое теперь озарялось тысячей падающих звёзд. Они светили так ярко, что у девушки перехватило дыхание. «Звёзды никогда не погаснут». — Это не имеет значения, — ответила Амелия. Мириам поджала губы, смотря в спину дочери. Встав, она поправила одежду и поспешила выйти из квартиры. Гул от её шагов разносился по коридору, а затем и по лестнице. Похоже, Мириам решила спуститься пешком и успокоить нервы. Натаниэль стоял неподвижно. — Возвращайся к жизни, — прошептал он так тихо, что Амелии пришлось напрячь фэйский слух, чтобы услышать его. — Не лишай меня ещё одного ребёнка. Она обернулась, чтобы ответить ему, но отца уже не было. ______________ Штаб-квартира Альфы находилась в отдалении от центра города. Микаэлла предпочитала уединение, а ещё не любила, когда кто-то пытался сунуть свой нос в дела оборотней. Остановившись напротив пятиэтажного кирпичного здания, Кристиан невольно подвигал крыльями. Они полностью восстановились, даже боли не осталось. И всё же неприятные воспоминания о ранах всё ещё давали о себе знать. Рядом с Кристианом стоял Регулус Прайт, один из самых способных солдатов в Карательном отряде. Миларт сам выбрал его в качестве своего помощника, чтобы его донесения о Микаэлле оставались объективными. Разумеется, недоверия к командиру не было, и все же Кристиан решил, что это будет правильным решением — взять Регулуса с собой. Светлые волосы молодого солдата были зачёсаны назад, а толстая черная прядь тянулась от лба до самого затылка — интересная генетическая особенность, которая, скорее всего, досталась Прайту от родителей. Только он вряд ли мог быть в этом уверен. Регулус стоял неподвижно, словно статуя. Демон имел сильную схожесть с фэйцами. Кристиан старался делать вид, будто не замечает этого. Смешение крови теперь было нормальной практикой. — Надеюсь, она пустит нас по доброй воле, — заметил солдат, поворачивая голову к своему командиру. — У неё вряд ли есть выбор, — хмыкнул Кристиан и направился в здание. Внутри оказалось намного грязнее, чем снаружи. Неприятный запах сырости и плесени щекотал нос. От него даже немного слезились глаза. — Твою мать, — проворчал Регулус. — Как она здесь живёт? Кристиан задавался тем же вопросом. Микаэлла была слишком заносчивой и сильно любила себя, чтобы позволить себе жить в подобном месте. В мысли начало закрадываться неприятное сомнение. Миларт прислушался к звукам на других этажах. Там было подозрительно тихо. Поднявшись на три пролёта, они остановились напротив самой приличной двери с номером «32». Кристиан забарабанил по ней кулаком, от чего древесина жалобно затрещала. Ему было бы проще выбить дверь, но все же определенные обстоятельства связывали ему руки. Дверь распахнулась неожиданно быстро, Миларт даже не успел услышать шагов. На пороге стояла Микаэлла. Пышные рыжие волосы струились по её плечам и уходили за спину, а тело прикрывал короткий шёлковый халат, по цвету напоминавший кромешную тьму. — А я вас и не ждала, — хмыкнула женщина, осмотрев гостей с ног до головы. — Чем обязана? Кристиан оглянулся за своё плечо, а затем ответил: — Не здесь. Микаэлла закатила глаза и, повернувшись, махнула им рукой, приглашая в свою квартиру. Кристиан вошёл первым. Жилище Корсен оказалось в тысячу раз приличнее, чем лестничная площадка и весь дом в целом. Она грациозно прошла по блестящему паркету, уселась на огромное черное кресло и забросила ноги на один из подлокотников. На стеклянном низком столике стояла бутылка вина и наполненный бокал. — Что привело командира Карательного отряда в моё скромное жилище? — пропела женщина, внимательно смотря на Кристиана. — Где ты была в день встречи по случаю моего назначения? — Миларт не стал обращать внимание на её попытки завладеть его вниманием. Мужчина смотрел ей в глаза, хотя Микаэлла пыталась указать ему на другую часть своего тела. — Я была здесь, — ответила она, сохраняя беспечный вид. — Кто может это подтвердить? Корсен хмыкнула. — Никто. Я была одна. Кристиан приподнял брови. Микаэлла продолжала улыбаться ему уголками губ и перебирать пальцами край халата. Регулус, стоящий рядом, упорно смотрел в окно, не участвуя в разговоре. — Интересно, — ответил Миларт. — Собирайся. В миг с лица Микаэллы сползла улыбка, а на смену ей пришли жёсткий взгляд и поджатые в линию губы. — С чего вдруг? Она упорствовала, и Кристиан был к этому готов. А потому оставался невозмутимым. — Ты прекрасно знаешь, что у меня уже есть ордер на твой арест, а потому не создавай лишней драмы и собирайся, — жестким голосом произнес он. Стараясь сохранить лицо, Микаэлла фыркнула. Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться словам Кристиана. Теперь он был у власти, а не она. И женщина чувствовала своё унизительное положение рядом с этим мужчиной.