11.
18 апреля 2024 г. в 17:49
Яркая полоса света пересекла просторную спальню Амелии, пройдясь по её кровати. Солнцу удалось пробраться через окно, проникнув в небольшую щель между шторами.
Поморщившись, девушка перевернулась на левый бок и залезла под одеяло с головой, стараясь вновь очутиться в темноте.
Она не выходила из дома уже третью неделю. Положение спасали лишь доставки еды, которые появлялись здесь не реже одного раза за день. И все благодаря Лисандре. Подруга переехала к ней сразу же, как только стало известно о гибели Илиаса.
Рыжеволосая фэйка появилась на пороге Амелии в ночь, когда больше всего девушка хотела покинуть этот мир. Она всерьёз размышляла о том, что падение с балкона её квартиры было не худшим из исходов.
Лисандра пришла как никогда кстати. И хотя Хофер закрылась в комнате, она все же подавала признаки жизни, чтобы подруга не волновалась.
Сейчас больше всего Амелии хотелось, чтобы все о ней забыли. Телефон разрывался от звонков и сообщений, поэтому девушка выключила его и постаралась забыть. Но забыть было невозможно.
Перед глазами все ещё стоял образ её брата, единственного по-настоящему родного ей существа. Он был счастлив находиться на церемонии. Он строил планы и хотел приносить обществу пользу. Он хотел стать достойным своего звания наследника.
Милый Илиас…
Слезы должны были закончиться, но они бурным и неиссякаемым потоком текли из глаз. Амелия не хотела смотреться в зеркало. Ей не нужно было смотреть на своё отражение в зеркале. Хотя бы потому, что в нём она увидит его черты.
Дверь в комнату тихо отворилась. Амелия слышала тихие шаги, будто кто-то ходил на цыпочках, боясь разбудить её.
— Я не сплю, — пробурчала Хофер, не высовывая носа из-под одеяла.
Лисандра облегчённо вздохнула.
— Я хотела открыть окно, у тебя тут дышать нечем.
Подруга всеми силами старалась быть мягче и непринуждённее, когда находилась рядом с Амелией. Она редко позволяла себе слезы, видя, что Хофер страдала. И все же сама Лисандра, когда эмоции брали верх, закрывалась в ванной, включала воду в кране и рыдала, сидя на маленьком пушистом коврике, подтянув к себе колени.
Она горевала по Илиасу не меньше, чем его сестра. Сравнивать степень утраты, которую они обе понесли, глупо. И все же Лисандра была подавлена.
Продолжая хлопотать вокруг Амелии, она отдавала дань памяти её брату.
«Илиас поступил бы также».
Она повторяла себе это всякий раз, когда становилось тяжело. Она думала, что никто и никогда не услышит её мысли. И все же сейчас, когда Амелия так отчаянно пыталась сбежать из своей собственной головы, она позволяла себе изредка забредать в разум подруги. Талант, доставшийся ей от отца.
Наткнувшись в них на мысли о брате, девушка больше не пыталась этого делать.
— Предпочитаю задохнуться в своей конуре, — ответила Амелия, всё же вылезая из своего мягкого и теплого убежища.
Лицо раскраснелось, а лоб и шея покрылись испариной. Сидеть под пуховым одеялом было… жарко. Вместе с ней появился и плюшевый сфинкс, которого девушка не выпускала из рук.
— Не говори ерунды, — отмахнулась Лисандра, просовывая руку за штору и открывая окно.
В комнату хлынул свежий и прохладный воздух.
— Который час?
Отключив телефон, Амелия потеряла счет времени. Она различала только день и ночь, а также примерно понимала, когда были завтрак, обед и ужин, если Лисандре все же удавалось накормить подругу.
— Половина второго, — ответила Лисандра, садясь на кровать.
В комнате по-прежнему царил полумрак, хотя солнце за окном упорно пыталось привнести сюда свет.
Амелия поморщилась. Мышцы спины ныли, долго находясь в одном положении.
— Я не хочу вставать, — честно призналась она.
Лисандра поджала губы, но промолчала. Она упорхнула обратно в кухню, откуда вернулась уже с подносом, полностью заставленным тарелками и огромным кувшином с вишнёвым соком.
— Я не съем всё это, — обводя рукой еду, пробормотала Амелия.
— Некуда деваться, — пожала плечами Лисандра. — Ты пропустила завтрак, так что надо навёрстывать.
Хофер отдавала себе отчёт в том, что если бы не Лисандра, то она загнулась бы уже на третий день пребывания дома.
Она не выходила из комнаты ещё и потому что боялась столкнуться с его вещами. Илиас имел обыкновение оставлять одежду, мелкие безделушки по всей квартире. Найти хотя бы одну означало признать, что его больше нет. Она не могла себе этого позволить.
Лисандра точно убрала все находки в его комнату. И всё же страх был велик.
— Ты обязана попробовать этот суп, — продолжила фэйка, заправляя рыжие волосы за остроконечное ухо.
Амелия с сомнением осмотрела непонятную жижу белого цвета с мелкими темными крапинками. Принюхавшись, девушка мгновенно уловила запах грибов.
— Крем-суп? — уточнила она, берясь за ложку.
На небольшой светлой тарелке лежало два ломтя хрустящего белого хлеба. Амелия невольно зашлась слюной. И всё же она была голодна.
Лисандра оставила её, уйдя обратно на кухню. Она гремела посудой, ругалась себе под нос, пока мыла её.
Зажмурившись, Хофер попыталась прогнать образ брата, который также ругался по утрам, когда среди огромного количества чашек не мог найти свою любимую.
Аппетит резко пропал.
Амелия прикрыла рот рукой, отложив ложку. Нужно было взять себя в руки. Он бы не хотел для неё плохого. Так почему же она так мучает себя?
— Я тут кое-что тебе принесла, — сказала Лисандра, вновь заходя в комнату.
Она заметила, что Амелия прекратила есть, но не стала говорить об этом. Вместо этого девушка с огромным трудом подняла огромный крафтовый пакет, до ручки заполненный книгами. Стоило ей его отпустить, как пакет тут же завалился на бок, а часть книг вывалилась на постель.
— Это… что?
— Все книги твоих любимых писательниц.
У Амелии едва не отвисла челюсть.
Лисандра широко улыбнулась.
— Я знаю, что ты очень давно хотела собрать свою коллекцию. И хотя твой литературный вкус довольно специфичен, — Амелия шикнула на неё, после чего девушка поспешно добавила. — Я ни коем образом не осуждаю!
Любовные романы с грязными подробностями — определенно не то, что можно было ждать в подарок от матери или отца. Илиас поздно прознал про подобную страсть сестры, поэтому успел подарить ей книг шесть. Лисандра же всегда дарила ей самые разнообразные подарки, радующие глаз по сей день. Но книги — никогда.
Амелия отставила поднос, стараясь не навернуть все кулинарные шедевры подруги на постель, а затем встала с кровати и крепко её обняла.
Они не прикасались друг к другу ни разу с момента, как Хофер вернулась из больницы домой. Это казалось лишним. Амелия вовсе не хотела никого видеть, пустив в свой мир и своё горе только Лисандру, пусть и не в полной мере.
— Спасибо тебе, — прошептала Амелия.
В глазах вновь навернулись слезы и она позволила им скатиться. Затем ещё и ещё. Тихие всхлипывание переросли в настоящие рыдания. Лисандра поглаживала её по спине, слегка раскачивая из стороны в сторону. Она убаюкивала её, точно маленького ребенка.
Амелия не поняла, как они оказались на ковре, продолжая сидеть в объятиях друг друга. Но она отчётливо услышала, как дыхание Лисандры стало прерывистым.
Оторвавшись от подруги, Хофер увидела, что та плакала.
Они сидели вот так, заплаканные, разбитые и отчаявшиеся, смотря друг другу в глаза и плача. Боль потери никогда не уйдёт. Она притупиться, но навсегда продолжить жить в сердце, оставляя на нём уродливый шрам.
Амелия стёрла с щек влажные дорожки, а затем сделала то же с Лисандрой.
— Мы со всем этим справимся, — прошептала последняя. — Он хотел бы, чтобы ты жила дальше. Он хотел бы… видеть твою улыбку снова.
Три недели — не такой уж большой срок, чтобы свыкнуться с мыслью, что родной брат больше не войдёт в двери этой квартиры, не включит матч и не будет ворчать из-за проигрыша любимой команды. Она не свыклась.
Не свыклась с пониманием, что теперь осталась одна.
Заключив Лисандру в объятия, она крепко сжала её плечи и сидела так долгие минуты, пока не нашла в себе силы вернуться в постель.