Неопределенность (Продолжение хорошей концовки Эми)

Невероятное количество времени проходит перед тем, как в дверь стучат. «Мистер Накай, у вас посетители.» Я не спал…кажется. Солнце сдвинулось совсем немного с того положения, в котором я его запомнил, так что прошло около часа с того момента, как я вернулся в комнату. Я поворачиваюсь к медсестре, стоящей в дверном проходе, за ней виднеются две фигуры. Одна из них кажется мне знакомой. Я благодарю медсестру за то, что разбудила меня, и после ее ухода остаюсь с моими посетительницами наедине. У них обеих необычно блондинистые волосы для Японии. «Лилли? И…» Она держит чью-то руку, волосы этого человека гораздо короче, чем ее. Они обе одеты в официальные костюмы в полоску, но пошитые на более женственную фигуру, даже несмотря на прически. Их образ хорошо составлен и формален. «Здравствуй, Хисао. Это моя сестра, Акира Сато. Акира, это Хисао Накай. Мы познакомились в его первую неделю пребывания в Ямаку несколько месяцев назад.» «Рада познакомиться с вами, Мистер Накай.» Она кланяется мне. Я аккуратно встаю и аккуратно кланяюсь в ответ. «Называйте меня просто Хисао. Моего отца называют «Мистер Накай», и я слишком уж часто слышу это обращение от врачей. «Хорошо, Хисао. Зови меня Акира.» Я смотрю на Лилли. На ее лице — выражение отчаяния. Выражение, которое я видел немало раз в коридорах Ямаку. Она словно всегда находится в состоянии материнского беспокойства. Я позволяю себе смешок. «Так эмм, что привело вас двоих сюда? Не то что бы я против, просто…» Я так и не нахожу нужных слов, на их лицах пробегает выражение сострадания, и я стараюсь изо всех сил, чтобы скрыть эмоции. С прошлой ночи мне стало намного проще говорить, но, кажется, сказать что-то длиннее одного-двух предложений для меня сейчас — перебор. «Пожалуйста, не стой ради нас, Хисао. Тебе нужен отдых.» Голос Лилли полон беспокойства и сострадания — трудно ее ослушаться, даже когда пытаешься поддерживать образ стойкого мужчины. Я улыбаюсь, киваю и вновь усаживаюсь на кровать. Как обычно, то, как сдержанно она себя ведет, создает внутри меня желание сменить свою манеру речи и поведение. Как будто я веду себя на свой возраст. Я всегда чувствовал себя ребенком, играющим во взрослого рядом с ней. Акира ждет, пока я сяду, затем продолжает. «Для начала, рассказали ли твои родители тебе об инциденте и о том, что стало его причиной?» Мои родители? Упоминание их делает ситуацию даже более запутанной, но даже с учетом того, что она понимает это по моему выражению лица, я отвечаю. «Я очнулся очень поздно и моим родителям пришлось вернуться на работу раньше, чем мы… сумели поговорить.» «Жаль это слышать. В таком случае наш разговор сегодня будет менее информативным, чем я надеялась, так как некоторые темы я могу обсуждать только в их присутствии.» Это не отвечает ни на один из вопросов, терзающих меня. Например: почему она здесь? Почему Лилли здесь? Как кто-то из них имеет отношение к аварии? Что ей нужно обсуждать при моих родителях? Почему- Мне нужно что-то сказать, так что я решаюсь начать с самых очевидных вопросов, чтобы моя голова не пошла кругом. «Так что может быть… Эээ… предметом этого разговора?» «Для начала, чтобы понять, с чего начать наш разговор, как много ты знаешь о недавнем инциденте?» Ну, это уже что-то. Вроде бы. Если я смогу получить ответы, то я даже и не против, но что-то в ее серьезности пугает меня. Костюм, профессионализм, официальная речь. Как-то мне не по себе от этого, но я не хочу быть грубым по отношению к Лилли и ее сестре. В конце концов они пришли проведать меня не просто так. «Я мало что знаю слишком быстро пронеслось. Мне, наверное, нужно было спросить об этом родителей или доктора, но… да, я без понятия, что стало причиной аварии, и я пережил-» Инстинктивно я останавливаю себя, затем смотрю по сторонам, осознавая, где нахожусь. Что ж, нет причин игнорировать слона в комнате… погодите-ка, когда это слон успел вернутся? «…эээ… Я пережил сердечный приступ.» Если Акира и расстроена моим бездействием, она не подает виду. «Хисао Накай,» — говорит она очень официально, «Я с сожалением сообщаю вам, что транспорт Корпорации Сато стал причиной аварии вчерашним утром. Я искренне извиняюсь за травмы, нанесенные вам и остальным лицам, пострадавшим при инциденте.» Извиняюсь? Что здесь происходит? Корпорация Сато? Это значит, что она представляет интересы компании? Это компания ее семьи? Тогда название имело бы смысл, но… Если и до этого у меня было немало вопросов, сейчас их возникло не меньше ста. Она низко кланяется. Что насчет меня — я шокирован ситуацией. Мысли в моей голове несутся с бешеной скоростью и никак не могут собраться в целую картину произошедшего. Одно для меня теперь ясно — Акира, должно быть, адвокат. Так вот, почему мне казалось, что что-то не так. Все слишком… официально. Теперь мне по-настоящему не нравится направление этого разговора. «Мой отец попросил меня лично представлять Корпорацию Сато, в знак наших лучших пожеланий и извинений, но прошу заметить, что это не является признанием вины.» Хотел бы я знать, как это вообще возможно. Акира замечает мое нарастающее недоверие и спешит продолжить. «К слову, рано судить о причине неисправности. Транспортное средство, о котором идет речь, было на техническом обслуживании несколько дней назад, и фотофиксация процесса не показала признаков поломки. Первые предположения — неисправность тормозного ремня. Мы не уверены, что стало причиной неисправности, но она выглядит самопроизвольной. Речь идет о разрушении металлов или попадании в механизм камней. Не сомневайтесь, анализ будет проведен.» Искра гнева загорается в моей голове, но у меня нет сомнений — она говорит правду. Либо она очень хорошая актриса. Не могу сказать точно. Если она говорит правду — весь разговор выглядит необязательным — особенно часть с извинениями. Это настолько же их вина, насколько мой первый приступ — вина Иванако; то есть их вины нет. «Разве мои родители не должны присутствовать при таких разговорах? Мне только 18» Я стараюсь скрыть разгорающийся во мне гнев. «Есть несколько вопросов, которые мне нужно обсудить с твоими родителями, но важные разговоры придется отложить до их приезда. Что насчет нынешнего дня, мой отец и я согласились, что будет правильно связаться с тобой при первой же возможности.» «Если эта встреча не ради предотвращения вероятного судебного дела, тогда для чего?» Лилли пользуется возможностью вмешаться. «Акира, мне кажется, ты выполнила свои обязанности. Лучше рассказать Хисао настоящую причину нашего визита сегодня.» Настоящую причину? Если они приехали не ради корпоративных нужд, тогда зачем им быть здесь? Интересно, работает ли Лилли в этой же компании? Акира на мгновение отвлекается. Ее безэмоциональное лицо не дает мне и намека на ее мысли. «Ты права. Хисао, я здесь из-за моего отца, Хироюки Сато. Он является главой Корпорации Сато. Несмотря на то, что компания не решалась на эту встречу, тем не менее мой отец настоял на ней.» «Так, вы здесь потому, что глава компании, причастной к моей аварии, отправил вас сюда?» «Мм, прости-» хватит бессмысленных извинений- «кажется, моя речь была недостаточно ясна. Без подтверждения нашей вины и как жест доброй воли, мой отец пожелал лично устранить последствия недавней пятницы и убедиться, что все пострадавшие лица получили надлежащий уход. Вопреки советам юристов Корпорации Сато, мы с ним все же решили организовать этот разговор, и он отправил меня сюда лично от своего имени. Независимо от того, подадите вы в суд или нет, мы все еще были обязаны провести эту встречу.» Моя голова болит. Этот корпоративный ответ вперемешку с официальной речью и декларациями об отказе от ответственности — уже перебор. «Почему Лилли здесь?» Мой тон заставляет выражение лица Лилли измениться, но можно ли винить меня за грубость? Ничего из происходящего не имеет смысла! «Наш отец был уверен, что присутствие знакомого лица поможет понизить градус разговора…» «Если позволите…» Лилли продолжает. «Когда я узнала, что двое моих школьных друзей были вовлечены в этот инцидент, я попросила у своего отца право присоединиться к этой встрече. Я очень рада, что ты в порядке.» Она кланяется. Акира следует ее примеру. «Наш отец выражает глубочайшие извинения-» я прикусываю язык- «…за то, что произошло с тобой и твоей подругой.» Гнев и так переполнял меня, упоминание «моей подруги» становится последней каплей. Она должно быть говорит о… «Что случилось с Эми?» Они обе выпрямляются. «Я-» Лилли перебивает ее до того, как та успевает продолжить. «Хисао, нас попросили не рассказывать тебе этого.» Ее лицо наполняется печалью, на это больно смотреть. Они обе знают, что не так, но мне не расскажут. Еще одна волна злости накатывает на меня. Я стискиваю зубы на секунду. «Вы правы. Наверное, это к лучшему. Спасибо. Видимо, в аварии никто не виноват! Я благодарен, что вы уделили время чтобы прийти и поговорить… со мной.» Я разворачиваюсь, надеясь успокоить нервы. Акира прочищает горло. «Следующая тема для обсуждения, ради которой наш отец отправил нас сюда…» Точно, она еще не рассказала об этом. «Вновь, без подтверждения нашей вины и как жест доброй воли, мой отец желает возместить последствия инцидента, чтобы все могли вернуться к… в общем, чтобы убедиться, что пострадавшие восстановятся так быстро, насколько это возможно.» Это объясняет ситуацию с машиной Мисс Ибарадзаки. Я предполагал, что большая часть наших медицинских расходов покрыта, но не думал о том, что будет дальше. Доктор упоминал, что мне может понадобиться еще одна операция и несмотря на то, что немалая часть ее стоимости покрывается, она все еще не бесплатная. Мои родители могут это себе позволить, но, если бы им не понадобилось за это платить — было бы только лучше. «В таком случае, я благодарю вас и вашего отца за то, что он помогает семье Эми так же, как и моей.» Как только я говорю это вслух — до меня доходит, что это правда. Вся вселенная прямо издевается надо мной. Конечно, если Акира все же говорит правду, но я думаю, так и есть. И если это случай, когда «плохое случается», я не могу злиться на вселенную. Я пробовал делать это раньше, не помогает. Она дипломатично улыбается и продолжает говорить: «Мне удалось немного пообщаться с твоими родителями прошлой ночью, они упомянули, что тебе может потребоваться еще одна операция.» что ж, это было мило с их стороны, «… и, если тебе что-либо понадобится — не стесняйся связываться с нами.» Она кладет несколько визитных карточек на столик. На них логотип Корпорации Сато. Кажется, я опять ничего не контролирую. Я остался тут с пустыми извинениями и сделанными за меня выборами. Здорово. Просто замечательно! Я смотрю в окно, надеясь, что хороший день как-нибудь меня успокоит, но безрезультатно. Акира говорит вновь, ее слова отскакивают от зубов. «Еще раз, мы сожалеем-» «Хватит сожалений…» Я прошипел это немного громче, чем хотел. Я замолкаю на секунду, прежде чем продолжить. «…пожалуйста. Я слышал достаточно сожалений в госпитале.» Воспоминания холодом пробегают по спине. «Я не виню водителя, или компанию, или вашего Отца. Так что пожалуйста, хватит…» Слова выплескивают весь мой гнев наружу, и я тут же жалею об этом. Я чувствую, что Акира и Лилли шокированы моим эмоциональным взрывом, чувство вины заставляет меня извиниться. «Простите. Это было немного грубо.» «Не нужно извинений,» говорит Лилли. «Акира, я слышала внизу есть кафетерий. Если ты не возражаешь, не могла бы ты взять нам чего-нибудь попить? Я бы хотела черный чай с французской ванилью.» Лилли спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь попить, я отвечаю, что мне хватит и воды. Удаляющиеся звуки шагов Акиры говорят о том, что она чуть ли не бежит. Я поворачиваюсь к Лилли после того, как Акира уходит. Чувство вины не отпускает. «Извини за это, Лилли. Я не хотел кричать на твою сестру.» Лилли сдержанно смеется, пока достает складную трость из своей сумочки и начинает раскладывать ее в полную длину. «Не стоит беспокоиться. Акира просто была удивлена твоей реакцией, ведь немногие люди говорят с ней в такой манере. Мало что может сбить ее с толку.» Она заканчивает с тростью. «Хисао, не мог бы ты подсказать мне, в каком направлении стул и насколько я от него далеко?» «Тут есть скамейка слева, где-то в двух метрах от тебя. Перед ней столик. Больше… на пути ничего нет.» На ее лице появляется улыбка, впервые с того момента, как она сюда попала. «Спасибо, Хисао.» Она слегка постукивает по земле тростью по ходу движения. Я знаю, меня не должно это удивлять, но то, как грациозно она подходит и садится на скамейку, лишь слегка касаясь поверхности пальцами или тростью — производит впечатление. Повисла неловкая тишина. Я начинаю говорить первым. «Мне наверное стоит извиниться перед ней, когда она вернется.» «Здесь, на самом деле, нет причин для беспокойства, Хисао. Все в порядке. Ты видел ту ее сторону, которую удается увидеть малому количеству моих друзей.» Друзей? Могу ли я назвать так Лилли? В смысле, я не против этого, но мы так мало общались, что тяжело сказать. Да и вообще. Кого еще в Ямаку я могу назвать друзьями? Рин? Может быть. Ее тяжело понять, но она лучшая подруга Эми, так что я думаю мы с ней друзья по умолчанию, так? Мы немало времени провели вместе с ней… с Эми. Еще Миша и Сидзунэ, но, если Сидзунэ все еще избегает меня после того спора с Лилли — я ее не виню. Кроме них я мало с кем общался. На самом деле, это даже грустно. Может у меня все еще есть время это исправить и попытаться познакомиться с кем-то из моего класса… Лилли все еще ждет ответа «Что ты имеешь в виду? «Она одета официально, так? В костюм и галстук, которые обычно носят мужчины. Она пыталась звучать максимально профессионально и уверенно. Не думаю, что сегодня была ее лучшая работа.» Правда? Я с трудом могу сказать, сделала ли она что-то не так. «…Но опять же, она никогда не сталкивалась с такими случаями, как этот. С одной стороны, она юрист Корпорации Сато и представлять интересы компании для нее в приоритете.» Так она все же юрист. «С другой стороны, она здесь по личной просьбе нашего отца. Две эти задачи не слишком хорошо сочетаются. В любом случае это на нее не похоже.» Видимо этой фразой Лилли отвечает на пару вопросов, которые мне теперь не придется задавать. «Оу?» Я не уверен, что полностью понял, что она хотела сказать, но позволяю ей продолжить. «Должна сказать, она настолько же формальна, как хулиганка в средней школе.» Она вновь хихикает «И довольна остра на язык. Как я уже говорила, мало что может ее задеть. Она просто выполняла странную просьбу нашего отца.» действительно странную. «Никогда бы не подумал.» Кажется, она мысленно похлопала себя по спине за правильную догадку. «Я видела, чтобы она вела себя так только по отношению к работникам Компании, в частности к своему начальству.» «Что ж, это должно быть для меня честью?» Лилли улыбается, прикрывая рот во время смеха. «Если тебе нравится так думать — то да.» Она на мгновенье замолкает, чтобы что-то обдумать. «Наш отец попросил ее сделать это лично, после того как узнал, что случилось. В любую из следующих пятниц…» Она говорит последнюю часть настолько тихо, что я чуть не упускаю ее. Она опускает плечи, с чем-то вроде надежды, но судя по ее голосу, видимо это вызывает у нее грусть. Я не помню, чтобы в пятницу должно было случиться что-то важное. Она заинтересовала меня. «А что должно было случиться в пятницу?» «Мы должны были улететь в Шотландию в тот день.» В этот раз прямой ответ, почти безэмоциональный. Сравнивая с ее настроением несколько секунд назад, что-то с этим не так. «Отдых на лето? Она опускает голову. «Нет. Я должна была навсегда переехать в семейный дом в Инвернессе.» Я кажется слышал о том, что другой класс устраивает прощальную вечеринку в последний день перед каникулами, но подробностей не знал. Я был сфокусирован на подготовке к поездке с Эми, как я и планировал, чтобы отвлечься от заточения в школе. «Акире предложили новую должность в компании, а меня…» нотка сожаления появляется на ее лице. «…больше ничего здесь не держит. Так что я решила не упускать возможность переехать с ней. Прошло немало времени с того момента, когда семья была в полном составе, так что я думаю это хорошая идея.» Что-то в том, как она это говорит, напоминает мне об Эми. Притворная улыбка, которую она изображает, только добавляет им схожести. Я чувствую, что что-то не так, но не уверен, что именно. Во всяком случае, я бы не хотел делать поспешных выводов. Если бы я мог избежать весь этот разговор — я бы с радостью так и сделал, но я все еще позволю ей договорить — если она захочет. «Ты должно быть ждешь — не дождешься воссоединения семьи.» — говорю я. «Не то слово. Это определенно хорошее событие.» Она опять повторяет свои слова. «После всех лет разлуки мы наконец сможем встретиться вместе, в одной комнате, как и должна семья. Не могу мечтать о лучшей возможности чем эта, чтобы воссоединиться» Звучит так, будто она пытается оправдать эту мысль больше для самой себя, чем для меня. Она улыбается во время речи, но в ее улыбке нет тепла или искренности; она просто для вида. Я видел такие улыбки слишком часто, особенно последнее время. Насколько я могу судить, что-то происходит, и я все больше устаю играть с ней в эти игры. Часть меня хочет попробовать сменить тему, но что-то с этим не так. Лучше спрошу у нее прямо, так и пойму, есть ли что-нибудь, чем она хочет поделиться. «Что-то не так?» Она немного меняется в лице и одаривает меня очередной ненастоящей улыбкой. «Нет, все в порядке, почему ты интересуешься?» Я вздыхаю. «У Эми это получается лучше, чем у тебя. Не хочу нарушать твои личные границы, но, если что-то происходит, лучше бы тебе с кем-нибудь поговорить об этом. Это необязательно должен быть я, мы едва друг друга знаем… Но все равно. Если ты будешь держать эти мысли в себе — они съедят тебя изнутри.» Я опускаю голову… «Или хуже. Тех, кто рядом с тобой…» Она хмурится и ее плечи опускаются. Кажется, мы молчим уже несколько минут, это заставляет меня думать, что, возможно, я пересек черту… Нет, кажется, я все же перегнул палку. Как-никак мы говорили всего несколько раз с того момента, как она позвала меня на чаепитие с Ханако в начале моего обучения здесь. Я открываю рот, чтобы извиниться, в ту же секунду Лилли тяжело вздыхает и нарушает тишину. «Я не могу ничего поделать, но чувствую, что это неправильно.» «Переезд?» Выражение ее лица грустнеет. «Я не уверена. Я бы хотела быть со своей семьей, да и Акира это все — кто у меня остались, так что переезд с ней имеет смысл, еще я могла бы попытаться воссоединить семью вновь…» «Но?» «Но… что-то не так.» Я мало что о ней знаю, поэтому мне тяжело делать выводы. Могу только догадываться, что дело в Ханако, но насколько они близки? Я видел, как Ханако ждала Лилли, чтобы покинуть класс с ней. Я знаю, что иногда они обедают вместе в чайной комнате. Это хоть какое-то начало. «Ханако?» Она отвечает даже слишком спешно. «Нет. Она не нуждается во мне.» Я задумываюсь на секунду, но ничего не приходит в голову. Я вовсе не знаю Лилли, но то, что она говорит про Ханако звучит для меня знакомо. Может, за этим стоит что-то большее; мысль шепотом раздается в моей голове из глубин разума, пока до меня наконец не доходит. Я на мгновение откидываюсь на кровать, чтобы собраться с мыслями. «Эми тоже не нуждается во мне.» Больно говорить эти слова вслух, но думаю, что это правда. Мысль, которую я чуть не упустил пару недель назад и то, что угрожало всему, что было между нами с Эми. «Что? Хисао, я уверена, что Эми нравится быть с тобой рядом. Она выглядит намного счастливее, когда ты рядом. Это заметно даже по ее голосу, я уверена, ей было бы очень больно, если бы ты ее бросил. Она стала даже более энергичной, чем обычно, когда вы подружились, и это не совпадение!» «Но я не нужен ей.» Я сажусь, моя грудная клетка протестует этому действию. Боль в моей груди заставляет мои слова звучать жестче. Я рад, что Лилли не может сейчас меня увидеть. «Видишь ли-» Я прикусываю язык и продолжаю, «Эми сильная, очень сильная. Она… сногсшибательна. Это одна из причин, по которой я в нее влюбился.» мои щеки немного горят, к счастью, Лилли не может увидеть и это. Я вспоминаю нашу первую «встречу» с Эми в школе. Она бежала по коридору и врезалась в меня. Я посмеиваюсь над этим воспоминанием. «Буквально, думаю, ты помнишь.» «Помню, казалось тебе было очень больно.» Она кажется очень обеспокоенной воспоминанием, хотя в том случае пострадавшим был я, а не она. Я качаю головой. «Суть в том, что Эми не нуждается во мне, но я хочу быть с ней всегда и может быть… иногда она тоже хочет, чтобы я был с ней.» Лилли понимает, к чему я веду. «Ты хочешь сказать, что в этой ситуации Ханако это Эми?» — эта фраза звучит неправильно по многим причинам. Даже не представляю, как этих двоих можно сравнить, кроме того, что они обе милые — по-своему. Я посмеиваюсь, но взрывы в груди останавливают мой смех. «Ээ- что ж. Думаю это так. Я мало что знаю о Ханако, но кажется она способна бороться. В переносном смысле… конечно же. «Так это значит, что, гипотетически, я это ты?» «Ты хочешь быть с ней, верно?» «Хочу.» «Тогда да. Мы и впрямь с тобой похожи.» Лицо Лилли на секунду меняется, пока она обдумывает мои слова. «Я не могу оставить свою семью ради собственного желания, так ведь? Это было бы неправильно и нечестно. Они так много сделали, чтобы это произошло, сам по себе переезд, обсуждения с Ямаку, школа, которую они для меня выбрали, комната, которую для меня подготовили, даже то, что они позвали меня в первую очередь.» кажется, она обсуждала это с самой собой много раз до этого и определенно вынесла ряд аргументов против. Я осознаю, насколько я не в своей тарелке в этом разговоре; мне нечего возразить на эти доводы, и я признаюсь в этом. «…Я не могу сказать, что должно или не должно быть для тебя важным.» Мысль проскакивает в моей голове. «Я думал, что просто находиться рядом с Эми было достаточно. Пока не понял обратное. Я чуть не позволил ей ускользнуть от меня, и я рад, что не дал этому случиться. Это было рискованно… соглашусь с этим. Я тоже был напуган, но я счастлив, что не позволил всему так просто закончиться.» Я смотрю на Лилли. Она все еще неподвижна, ее лицо угрюмо. Я запинаюсь. «П-прости меня. Я слишком много взваливаю на тебя, с учетом того, что скоро тебя здесь не будет… У тебя вряд ли есть много времени, чтобы что-то с этим поделать.» Она мотает головой. «На самом деле, я буду здесь до зимних каникул.» «Так долго?» «Да. Человек, который врезался в вас, должен был выполнять несколько важных обязанностей в Японском филиале Корпорации. К сожалению, ему понадобится немало времени на восстановление. Он получил многочисленные травмы, так что Отец попросил Акиру остаться, пока ему не станет лучше. Я также зацепилась за возможность остаться, правда так и не нашла, что сказать, когда они предложили мне ехать без Акиры. Наверное… Я не знаю. Теперь я проведу здесь все летние каникулы без каких-либо планов. Ханако отправляется в путешествие с Наоми, но я даже не рассказывала ей о внезапной смене обстоятельств. Не представляю, как мне все это ей сообщить.» Она словно оседает на лавке. На мгновение кажется, что Лилли сейчас станет со скамейкой одним целым. Затем тишина вновь заполняет комнату. Что ж, это было нелегко, но, кажется, Лилли нужно было поговорить об этом, а не пытаться решить все самостоятельно. Может даже хорошо, что мне удалось вывести ее на разговор. Волосы Лилли сияют, освещенные лучами солнца, проникающими через окно, но они не вписываются в ее мрачный и обеспокоенный мыслями вид. Но я все еще хотел бы поговорить так с Эми. Может, все было бы не так плохо, если бы это произошло. Я опять делаю выводы раньше времени, но я не вижу других причин, почему Лилли не может поговорить с Ханако. «Что-то случилось между вами?» «Не совсем, но мы попрощались. Кажется будто мы поставили этим точку в общении, а затем я решила забыть про искренние проводы и вернуться назад.» Не думаю, что понимаю всю ситуацию, но я не в том положении, чтобы задавать уточняющие вопросы. Я мысленно возвращаюсь в начало года. Каким бы я был, если бы вернулся обратно в свою школу, после госпиталя? Просто пришел бы к Маи, Шин, Такуми и Иванако, и попытался вести себя как обычно? После всего, что произошло? Не думаю, что это возможно. Дали бы мы с Иванако друг другу второй шанс? Было бы это искренне? Не знаю, но все было бы совсем иначе. «Словно ты навязываешься к человеку, после того как поменял все и отдалился… от тех, кто был к тебе близок? «Кажется, это похоже на то, что я чувствую.» «У тебя есть немало времени придумать, как рассказать ей об этом, если ты не хочешь делать это прямо сейчас. Но может быть… стоит сообщить ей об этом скорее, чтобы не застать ее врасплох резкой переменой.» Она хмурит брови. «Ты прав. Я знаю, что ты прав- я просто… хотела бы, чтобы был более легкий способ прояснить ситуацию.» «Так ты все-таки переезжаешь с Акирой зимой?» «Мне придется найти достойное объяснение, чтобы остаться здесь. Не думаю, что у меня появится такое, я все еще не уверена, что это хорошая идея — остаться.» Я киваю Лилли, затем осознаю, насколько бессмысленное это действие. Я очень надеюсь, что не делал это все время. «Это справедливо, но если ты решишь дать этой идее еще шанс-» Лилли резко выпрямляется и усталость исчезает с ее лица в один миг. Проходит секунда перед тем, как в дверь стучат. «Это Акира» «Входи, Акира.» Она входит и слегка кланяется мне. Я не замечал этого раньше, но ее действия выглядят прекрасно отрепетированными — вот и причина того, почему ее движения кажутся роботизированными. Мне стыдно за то, что разозлился на нее раньше за что-то подобное, еще более неловко за то, что в самом начале посчитал ее корпоративной прислугой. «Акира, тебе не нужно это делать. Просто принимай меня за… друга Лилли из школы.» Думаю, я могу так называться теперь. Мы уже знаем друг о друге больше, чем я знаю о Рин. Она смотрит на Лилли, та подтверждает это, и все поведение Акиры в секунду меняется, как только ее сестра заканчивает говорить. «Господи, спасибо. Это очень выматывает.» Она смеется. Даже ее поза меняется за долю секунды из практически комично-серьезной в очень вялую. Максимально лояльное выражение лица заменяет расслабленная и беззаботная ухмылка, и она неторопливо подходит к скамейке, на которой сидит Лилли, и опускается рядом с ней. «Так вы двое знаете друг друга?» Видимо она и впрямь тут только из-за отцовской просьбы. «Немного,» я подтверждаю, пытаясь соответствовать быстрой смене темы разговора. «Лилли пригласила меня на обед во время моей первой недели в Ямаку, а я вместе с Ханако помог ее классу во время подготовки к фестивалю. Я думаю она… просто пыталась помочь мне чувствовать себя комфортно. Я был слегка потерянным.» «Да, похоже на мою сестричку. У нее жуткий материнский инстинкт, который даже мне не получается избегать.» Акира поднимает бровь. «Ханако тоже была там?» Лилли мягко улыбается. «Это так. У них двоих была возможность познакомиться и Ханако не была сильно смущена его присутствием. Видимо Хисао очень быстро заводит друзей.» Я чешу затылок. «Я просто пытался никого не обидеть.» «Не будь так строг к себе. Ты был в намного более неудобной ситуации в тот момент и все еще прилагал усилия, чтобы относиться к окружающим людям с чуткостью.» Комплимент, абсолютно искренний, застает меня врасплох, но все, что я могу сделать — лишь смущенно улыбнуться. Акира заполняет пустоту в разговоре и говорит: «Стоит тебе ее послушать. Она отлично разбирается в людях. Мы только познакомились, а я уже могу сказать, что у тебя есть яйца, шкет. Мало кто позволяет себе говорить со мной с такой грубостью.» «Я…» Она смеется. «Не беспокойся об этом.» Она делает глоток из чашки, которую принесла с собой, рядом с ней стоит еще одна кружка, с чаем. Мне удается различить надпись «Эрл Грэ-» на ней. Разве она не должна была принести Лилли что-нибудь? Акира ставит свою чашку рядом и наклоняется, сидя на лавке и окидывает меня серьезным взглядом. «Слушай, малец, просто чтобы убедиться, что мы все прояснили, ты ведь понял, зачем я здесь?» Я немного сомневаюсь, и ей хватает этого, чтобы продолжить говорить. «Моя отец и я решили, я должна прийти сюда, чтобы предложить помощь компании, ослушавшись совета других адвокатов. Мы уверены, что законно к нам не подцепиться, но они — кучка нытиков, которые не хотят работать, потому что думают, что ты нас засудишь. Не доказывай, что они были правы. Если ты даже задумаешься о суде с нашей компанией — тебе придется разбираться с этим всю свою жизнь, уяснил?» Я тихо киваю, пораженный ее внезапной резкостью. Я думал мы уже обсудили этот момент. Она правда так обеспокоена тем, что я пойду против Корпорации Сато? Я думаю, Лилли дала понять: это принесет дискомфорт всем, кто как-то будет в это ввязан. Лилли с обидой поворачивается к сестре. «Акира, Хисао не будет этого делать. Пожалуйста, не будь с ним такой грубой.» Лилли обращается ко мне. Ее уверенный голос колеблется. «Ты ведь не будешь, правда?» Лилли выглядит искренне расстроенной, и сейчас она, в отличии от своего обычного поведения, кажется не так внимательно подбирает слова перед тем, как сказать их вслух. Она, должно быть, обеспокоена этой ситуацией до глубины души. «Ничего не заставит меня изменить свое мнение, ведь виновник аварии в любом случае — отдельное юридическое лицо, а не компания, так ведь?» Я не уверен, что об этом думают окружающие. Мои родители, как обычно, занялись работой после того, как убедились, что я в порядке, но они приняли предложение Корпорации Сато, видимо вот и ответ. Эми с ее мамой, кажется, находятся в таком же положении. Не похоже, чтобы их это злило, хотя, возможно, они избегали разговора как раз по этой причине. Мне кажется, все так и есть, только если не выяснится, что проверка авто была недобросовестной, просто чтобы сэкономить немного денег или что-то в этом роде, что и привело к недавнему инциденту. Это еще одна тема для разговора с родителями. Может, этим и были вчера заняты Эми с мамой; разбирались с официальными бумагами. У меня нет опыта в таких делах, так что я не имею понятия как долго это может занимать времени. Акира опять откидывается назад и вновь берет чашку. Кажется, она удовлетворена моим ответом, и ее позабавила моя неумелая попытка в юридический язык. «Просто перестраховываюсь, вот и все, надеюсь избежать надоедливой бумажной волокиты. Пацану бы понадобился очень хороший адвока-…Просто мысли вслух, мне бы стоило заткнуться. Так, на чем это мы остановились?» Лилли отвечает, «Вроде бы на том, что Ханако не мешало присутствие Хисао на обеде и при подготовке к фестивалю.» Сменив тему, она, кажется, успокоилась. Знакомое чувство. «Точно. Вы не проводили больше время вместе после того раза?» -спрашивает Акира. Она определенно может с легкостью расслабиться. Она сидит, облокотившись на стену, закинув руки за голову и положив ногу на ногу. Когда она успела опять поставить чашку? Я отвечаю первым. «На самом деле, нет. Мое внимание было приковано к кое-кому другому; Эми очень активна почти в любом деле» Что-то в том, как Акира смотрит на меня, вызывает дискомфорт. Это чувство нарастает после того, как она наклоняется вперед со злобной ухмылкой. «Почти в любом, говоришь? В каких же делах она не активна?» Все это начинает казаться очень знакомым, но я надеюсь, что ошибаюсь. «О, знаешь, в беге, например. Она бегает почти всегда, как у нее появляется возможность-» Стоп, она сказала «не»… «В смысле, есть много занятий, в которых она ведет себя активно, что насчет тех в которых она не… Наверное-» Акира быстро принимает возможность вывести меня из равновесия. «Ты точно уверен, что не думаешь о чем-нибудь еще?» Ладно, теперь я понимаю, что она пытается сделать. Мама проворачивала этот трюк со мной годами, и мои попытки сделать вид, что не понимаю, о чем она, никогда не работали. Взглянув на Лилли, становится ясно, что она не понимает этой игры и находится в замешательстве. Глядя на них, задашься вопросом, точно ли они сестры. Я чувствую, как начинаю краснеть от мысли что Акира имеет в виду то, о чем я думаю. Она, видимо, заметила это, потому что ее дьявольская улыбка становится шире. От отчаяния я отвечаю: «Я не уверен, что ты имеешь под этим в виду» и отворачиваюсь от нее. «Хмммммм. Я слышала, что вы вдвоем парочка. Если ты говоришь, что она активна не во всех делах, тогда…» «Я… Ээ…» Лицо Лилли преображается от шока, когда она наконец понимает, на что намекает ее сестра. «Акира! Это абсолютно неприемлемо!» Акира опять разражается хохотом. «Я шучу, шучу. Да уж, из того, что я о ней слышала — она просто комок энергии, отскакивающий от всех поверхностей и оставляющий за собой повсюду обожженные следы.» Обычно так и есть. Лилли отошла от шока, но продолжает хмуриться из-за сестры. «Можно и так сказать.» Мои щеки все еще горят и это, похоже, заметно, потому что Акира смеется вновь. Лилли стоит большого усилия вести себя как обычно; видимо, у ее сестры это в порядке вещей. Акира вздыхает. «Я, пожалуй, схожу за пивком. Могу и тебе захватить на обратном пути» Она окидывает меня взглядом. «На потом, конечно же» Что бы ответить… Хоть какой-нибудь…правдоподобный отказ? Лицо Лилли снова принимает угрюмый вид, но он быстро исчезает, и мне даже удается заметить, как улыбка проскакивает на ее лице. «Прости, Хисао. Я думаю, мы и так заняли слишком много твоего времени.» «Я бы так не сказал. Тут все равно нечего делать. Печально слышать о том, что ваш переезд отложили, но… может оно и к лучшему?» Акира поднимает бровь и смотрит на меня, потом на Лилли, но по итогу вновь отклоняется назад. «Это все усложняет. Моему…эээ, бывшему и мне придется опять видеть друг друга каждый день некоторое время.» Лицо Лилли смягчается, и она поворачивается к сестре. «Я думала ты собиралась поговорить с ним?» Акира пожимает плечами. «Эх. Не было времени. Да и после того, что случилось- не знаю. Может я попробую поговорить. Не знаю как быть. Но он все еще засранец. С другой стороны, мне пока не придется бросать свою малышку.» У Акиры есть ребенок? «Зная, что у нас остались считанные месяцы, я буду чертовски сильно наслаждаться поездками на моей ласточке.» В этом… гораздо больше смысла. Лилли изо всех сил старается игнорировать бранные словечки Акиры, она вновь улыбается и поворачивается в мою сторону. «Тогда мы пойдем. Тебе нужны силы, Хисао. Я уверена, они понадобятся тебе, когда Эми вернется.» Я замечаю игривые нотки в ее голосе; может, они все-таки сестры. «Да, точно. Подумай о том, что я тебе сказал, ладно?» Она учтиво кивает. Акира встает и тут же протягивает Лилли руку. Если Акире и было интересно, что я имею в виду, виду она не подала. Акира отдает вторую чашку Лилли, когда они начинают идти. Интересно, почему она так долго ждала, чтобы передать чай сестре, да и к тому же, мне кажется, она просила не Эрл Грэй. Акира поворачивается ко мне, следы прежнего профессионализма возвращаются. «О, и насчет разговора… Может я и пришла сюда по просьбе моего отца, но моя речь не была спланированной. Ты проявил себя не с лучшей стороны» Я спешу отмахнуться. «Не беспокойся. Спасибо, что посетили.» Она широко улыбается. «Ага. И, эй, выше нос! Ты, похоже, крепкий парень.» Ее слова возвращают меня к нашему разговору; надеюсь, я не сказал ничего слишком удручающего? «Ээ, да. Хорошо.» Лилли еще раз улыбается. «Я уверена мы встретимся снова после летних каникул, Хисао. Отдыхай хорошо.» «Ты тоже, Лилли. Спасибо, что поговорила со мной.» Акира и Лилли выходят и как только дверь закрывается, Лилли начинает что-то говорить сестре. «… в магазин, не могла бы ты купить-» Акира обрывает ее на полуслове. «Ага, знала, что ты попросишь. Я возьму…» Их голоса угасают, и я вновь остаюсь один в пустой комнате. Истощающий больничный шум возвращается, и мое тело вновь напоминает, насколько тяжелой работой был этот разговор. Без книг, которые я мог бы почитать и людей, с которыми мог бы поговорить, мне остается только лежать на кровати. Я закрываю глаза. В один момент мысли затухают, и я засыпаю. Следующие несколько дней проходят гораздо быстрее. Эми и ее мама вернулись, захватив с собой несколько книг из моей комнаты в Ямаку. Одну из них я уже читал, но все равно перечитаю ее, если закончу остальные две до того, как меня выпишут. Мы немного болтаем, чуть-чуть едим, а затем доктора осматривают меня, перед тем как заканчивается день. Мы повторяем этот алгоритм каждый день, на протяжении следующих пяти дней. Оказывается, в момент аварии Миссис Ибарадзаки очень сильно ударило ремнем, это и было причиной ее боли, но в остальном она была в порядке. Сильнее всех досталось водителю из компании отца Лилли. Я слышал, что у него сломаны три ребра, пробито легкое, сломано колено и получено несколько ран, которые потребовалось зашивать. Из-за адреналина он успел дать инструкции, по совершению сердечно-легочной реанимации, потом потерял сознание, и его забрала скорая помощь. Судя по рассказам Эми, его машина была старинной модели, выпущенной десятилетия назад. Старомодный тип, хотя в этой ситуации досталось каждому. Эми все еще держала оборону. Каждый раз, когда разговор заходил на территорию травмы или восстановления, она переводила тему. Ее нога все еще была перебинтована каждый раз, когда я ее видел, и она решила просто игнорировать моменты, когда я смотрел на повязку. Я никогда не пытался заговорить об этом, даже когда мы были наедине, так что я не могу винить только ее. Она обещала, что расскажет об этом, я понимаю, что торопить события — опасная затея, но мысли об этом грызут меня изнутри. Каждый раз, когда она уходит — это единственное, о чем я думаю. Когда я остаюсь наедине с собой — все воспоминания возвращаются с невероятной скоростью. Я вижу ее лицо, все в крови, или ее протезированные ноги, стоящие на панели около ее матери, с ее длинными полосатыми носками на них, или выражение ее лица, от дрожи в ее широко открытых глазах до трясущихся губ, когда она кричала то, что я уже не мог услышать. То, насколько я был беспомощным в тот момент, приносит настоящую боль, когда я вспоминаю об этом. Каждый раз, когда Эми вновь въезжает в комнату, я молюсь и надеюсь, что сегодня — день, когда мы с этим разберемся. Я устал от того, что наши отношения являются постоянным танцем, в котором мы уклоняемся от разговора на тему, на которую нужно поговорить и позволяем этому медленно, но верно, отдалять нас друг от друга. Как избегание разговора может быть проще, чем это чувство? На третий день этой рутины я начинаю терять терпение, к пятому дню мое раздражение угрожает вылиться во что-то намного более опасное. Атмосфера напоминает мне ту, что была две недели назад, перед ужином в ее доме. Каждый день я твержу себе, что на то есть причина, что это может подождать, что мы уже совсем скоро со всем разберемся. Но каждый раз, когда я вижу ее вновь, я замечаю, как она медленно становится все более разбитой, будто ее глаза становятся тусклее, ее движения все менее и менее четкими, а ее фразы становятся все короче и безжизненней. Она даже случайно опиралась на свою замотанную ногу несколько раз и каждый раз она стискивала зубы от боли. Я не хочу опять ссориться с ней, но с каждой рассказанной шуткой или резкой сменой темы, угрызения моего разума становятся все сильнее, а мысли разъедают меня изнутри. Что-то случилось. Она не рассказывает об этом. Я строю догадки. Это порочный круг, которой мы начали вновь. Он что, никогда не кончится? Это из-за того, что у меня произошел приступ на ее глазах так скоро после того, как все произошло? После того, как я сказал ей, что буду рядом несмотря ни на что. Она поверила мне, но когда я говорил, что это может продлиться недолго, вряд-ли она могла и подумать, что все продлится настолько недолго. А может дело не в этом- или не только в этом. Она не говорит о ноге. Что с ней случилось? Как долго ей придется опять быть прикованной к инвалидному креслу? После того, как инфекция заставила ее отказаться от бега всего на неделю — она была в ужасном состоянии; это чуть не стало причиной нашего расставания. Если то, через что мы проходим сейчас похоже на пережитое раньше — все будет в порядке, но что-то подсказывает мне — все не так просто. Ненавижу, когда мы не можем поговорить, это дает мне слишком много времени на придумывание своих догадок — все из которых очень мрачные. И когда ты прикован к кровати в госпитале, где тебя могут посетить только два человека, все что у тебя есть — время. Время сидеть и думать. День. За днем. Сегодня после того, как ее мама уходит в кафетерий за ужином, между нами вновь возникает разговор. «Кажется, тебе становится лучше. Твоя речь звучит почти нормально.» Это преувеличение. Я уже привык к боли, или же новые таблетки наконец начали помогать. Простая наблюдательность. Обыкновенный тон. Нормальные слова. Это момент, которого я ждал слишком много дней. «Ага. Разговоры творят чудеса, знаешь ли.» Движимые давно-бурлящим гневом слова вырываются наружу до того, как я успеваю остановить их. Из-за моего тона лицо Эми преображается, затем опять превращается в знакомую маску. Мы оба знаем, что я имею в виду и обратного пути уже нет. «Может и так» Ее голос слегка громче шепота, глядя на ее неожиданно спокойное лицо, мне приходится приложить все усилия чтобы не выйти из себя опять. Я ожидал- наверное, даже надеялся, что она разозлится в ответ или отразит мою попытку, или даже просто проигнорирует это опять. «Когда мы поговорим?» «Разве мы сейчас не разговариваем?» «Ты поняла, о чем я» Она делает тяжелый вздох. «Я же сказала, что поговорим.» «Пять дней назад.» Вышло чуть агрессивнее, чем я рассчитывал, но я думаю, что-то подобные слова мягче произнести нельзя. Взгляд, которым она смотрит, окончательно разбивает меня. Я не вижу ни той злости, которая была тогда, на крыше, ни шока, ни даже того вида, которым она обычно возводит между нами барьер. Она просто выглядит… уставшей. «Ты ведь мне не веришь?» Неуверенность в ее голосе обрушивается на меня, словно кирпичная стена; она правда не знает ответа на этот вопрос На мгновенье я хочу закричать на нее. Ну конечно я верю! После всего, через что мы прошли в последние месяцы, обеды на крыше, ежедневные пробежки, ночи, которые мы провели вместе, посещение ее отца- после всего этого, почему я должен не доверять ей? «Конечно я верю, Эми!» Только верой мне и остается довольствоваться. Моя рука нервно дергается под простыней, взламывая ее гладкую поверхность. «Тогда сделай мне еще одно одолжение» Не нравится мне, как это звучит. «Смотря какое.» Она делает глубокий вздох. «Подожди еще два дня.» «Два дня?» «Ага.» «Дня моей выписки?» «Ага.» «И мы поговорим? Об-» «Хисао.» Она смотрит мне прямо в глаза, руки на ее коленях трясутся. «Ты можешь просто сказать да?» Я успокаиваюсь. «Хорошо. Да. Я могу подождать два дня, Эми.» Точная дата — все что мне было нужно. Я вытираю вспотевшую руку о колени, и дрожь в ней прекращается. «Спасибо, Хисао.» Она наклоняется для поцелуя. Первого, с момента аварии. Все вокруг меня тает, и я целую ее в ответ. Может, я переживал слишком сильно. Может, я переживал недостаточно. Ничего сейчас не важно, кроме нежного вкуса клубники. Свет заполняет комнату мягким оранжевым оттенком, по ходу того, как солнце исчезает за горизонтом; яркие больничные лампы включатся, как только стемнеет. Остаток дня проходит как обычно. Разговор, прием пищи, осмотр. Теперь это хотя бы не угнетает. Так и кончается день. «Нормальный» день в больнице. Я про себя смеюсь над этой мыслью. За все месяцы нахождения в госпитале после моего первого сердечного приступа не было ни единого дня, который казался бы «нормальным.» Со временем какой-нибудь знакомый или даже несколько, переставали посещать меня, врачи проводили новые проверки ради получения результатов, которые они могли бы обсудить. Я все больше замыкался в себе и т.д. Каждый день воспринимался так, будто моя жизнь безвозвратно стала намного хуже, чем вчера. Для меня — это и значит нахождение в госпитале. Бесповоротные изменения приближались — происходили. Сидеть тут, осознавая, что Эми и я договорились поговорить и опять можем просто наслаждаться присутствием друг друга без нависающего над нами конфликта — пусть даже и на один день — это и кажется нормальным. На следующий день ничего не произошло. Осмотр был более тщательным, потому что вскоре я выписываюсь из больницы, но что по-настоящему заставило день тянуться очень долго — так это то, что Эми и ее мама не смогут посетить меня сегодня. Миссис Ибарадзаки вызвали на работу рано утром, и мы с Эми решили, что ехать так далеко в общественном транспорте было бы слегка утомительно. Еще мои родители обещали приехать сегодня, но у них на работе возникла новая волна задач, лишающая их возможности приехать навестить меня, особенно после того, как они взяли два выходных на этой неделе. Так что мне осталось весь день читать книги. Не успел я оглянуться, как день уже подошел к концу. С нетерпением ожидая выписки из госпиталя, я лег спать. «Хорошо, Мистер Накай, все кажется в порядке. Вы знаете, куда подойти, чтобы получить рецепт?» Я кивнул. «И мы уже проинформировали медработников твоей школы о ситуации. Как я понял, у тебя сейчас летние каникулы, но я очень советую тебе посетить школьных врачей как можно скорее.» Я опять кивнул «И наконец, просто на случай если тебе не удастся с ними встретиться, я хочу убедиться, что ты запомнил несколько вещей. Никакой интенсивной физической активности минимум две недели. Все зависит от тебя, но постарайся обеспечить покой грудной клетке еще ближайшие три недели — не меньше. И я надеюсь, ты не планируешь биться головой о стену в ближайшее время.» Я быстро киваю опять, после чего он поднимает бровь. Это уже третий раз, когда он повторяет мне свою речь. «И последнее…» Он смотрит на меня, на его лице появляется улыбка, «…наслаждайся своими летними каникулами!» Может мое старое мнение о докторах не было правильным. За прошедшую неделю Доктор Сано был ко мне очень добр. Оглядываясь назад, он был даже более наблюдательным, чем обычно, с самого первого дня. Кроме того, что он проводил осмотры, к которым я привык в старом госпитале, он всегда пытался завести со мной разговор о чем-нибудь. Иногда мы говорили об его сыне, или об одном из множества путешествий, в которые им с семьей так нравится отправляться, или он рассказывал мне анекдоты о пациентах. Это повлияло на мое мнение; может, не все госпитали мрачные и унылые. В любом случае я рад оставить этот за спиной. Я вежливо кланяюсь ему и благодарю. Хоть я и пытаюсь держать спину ровно в знак уважения, я намного сильнее беспокоюсь о боли в груди, которая возникнет, если я хоть чуть-чуть согнусь. Я извлекаю дневную дозу таблеток, которые помогут мне прожить сегодняшний день и вместе с этим, дадут мне возможность покинуть это место. Эми и Миссис Ибарадзаки хотели приехать к моменту, когда меня выпишут, но из-за того, что Эми поздно проснулась, мне придется думать, как скоротать полчаса. Еще она говорила мне не завтракать сегодня, потому что у нее есть планы, так что с урчащим животом и за неимением занятий, я иду на улицу и открываю книгу. Свежий воздух и свобода от белых стен и полов творят чудеса. Я все еще жажду хорошей пробежки, но придется с этим повременить. Еще пара глав, и мне будет нечего читать. Стоит зайти в школьную библиотеку и отдать прочитанные книги, до того, как за мной приедут родители. Ненавижу становиться еще одним пунктом в длинном списке забот Юко. Говоря о заботах, я все еще не знаю, чем заняться этим летом. Начало каникул было настолько плохим, насколько это возможно, но у меня все еще есть три недели. После того, как родители заберут меня, мы проведем немного времени вместе, но останется еще неделя, которую мне придется провести в школе, когда они привезут меня обратно. Кроме этих, у меня нет никаких планов. Мы с Эми не поднимали эту тему, потому что я не знаю, как для нее пройдут следующие недели. Так что, в зависимости от того, как пройдет сегодняшний разговор, мы решим, чем займемся. Надеюсь. Я внезапно понимаю, что не имею понятия как пройдет сегодняшний день. Я немного беспокоюсь, что все пройдет так же, как в тот раз на крыше, когда она пыталась расстаться со мной, но тогда я скажу ей ту же самую речь, и она это знает, так что, наверное, такого не будет. Даже если она и попытается, я буду сопротивляться только сильнее. Но что тогда? Что если ее нога хуже, чем я думаю? Что если ей придется пройти через месяцы реабилитации и потерять кучу прогресса в беге? Что если она больше не сможет бегать? Холод пробегает по моей спине. Я сделал это снова. Я начал строить догадки. Вот чего я добился, теперь я не смогу избавиться от этой мысли во время разговора с ней. Я вздыхаю и смотрю на часы. Все эти мысли отняли у меня немало времени, и я уже не успею дочитать книгу. Но все равно попробую. «Пикник?» — спрашиваю я. «Да! Я все распланировала. Мы с мамой приготовили еду. Я должна была рассчитаться за прошлый испорченный пикник. И даже выбрала для нас место!» Отвечает мне Эми с переднего сидения. «О? И куда мы отправляемся сегодня?» «В парк, рядом с Шанхаем.» «Это разумно. Все-таки, это хороший парк.» Эми с энтузиазмом кивает «А еще сегодня воскресенье, отличный день чтобы пойти в парк.» Миссис Ибарадзаки обращается ко мне с водительского кресла, «Хисао, если тебе нужно сделать остановку у Ямаку, чтобы оставить там вещи — мы можем это сделать.» «Это хорошая идея; мне нужно вернуть несколько книг, и мне посоветовали поговорить с Фельдшером.» Эми прерывает меня. «Ой, это может подождать? Просто оставь книги и вещи в комнате и можем ехать!» «Разве ты не должна присматривать за мной?» «Я сделала здоровый перекус!» Я открываю рот, чтобы возразить, но вместо этого улыбаюсь. «Ладно, в этот раз ты победила. Хотя я не возражаю ненадолго отложить разговор с Фельдшером.» «Но ты ведь поговоришь с ним перед отъездом?» «Ох, так теперь ты держишь свое слово?» «Я заглажу перед ним свою вину.» «Не думаю, что это так работает.» Эми пожимает плечами и смотрит в окно. Мне больше нечего делать, кроме как тоже повернуться к окну. Ее нога все еще перемотана. Швы на ее лбу уже сняли и осталась только одна красная полоса от брови до волос. Почти все царапины зажили и сейчас едва заметны. Она одета слегка нарядно, все еще буднично, но этого достаточно, чтобы заставить чувствовать себя неловко в моей обычной ежедневной одежде, по сравнению с ее разнообразными нарядами. На ней в светло-серые шорты и светло-зеленый топ на бретельках, поверх белой футболки с пышными рукавами. Все это смотрится на ней прекрасно, уверен, когда взгляну на нее еще раз, засмотрюсь на нее вновь. Совокупность ее потрясающего внешнего вида и перебинтованной ноги вызывает в моем сердце сильный конфликт. Ее одежда очень напоминает наряд, в котором она была на кладбище, но небольшое различие — рукава, заставляют ее выглядеть более жизнерадостной; каким-то образом, это полностью меняет ее внешний вид. И я, в однотонной белой футболке, сером свитере- безрукавке с узором ромба и темно-серых штанах. Я надел свитер скорее из-за случая, а не потому что хотел. Вроде, это мои самые новые вещи, так что хотя бы цвета моей одежды являются необычными. Это лучшее, что у меня есть, так что думаю подходит. «…и после этого мы сделаем остановку дома и заберем еду. Тебя устраивает, Хисао?» «Ага. Общежитие, оставить книги, взять необходимое, встретиться и поехали.» «Хорошо. Рада, что ты слушал внимательно!» Она с озорством ухмыляется, ее мама тоже. Не помню, чтобы было что-то еще… Я что-то забыл, не так ли? Их ухмылки говорят, что я прав. Мы подъезжаем к школе, у меня не занимает много времени отдать книги и взять то, что было нужно. Я забираю оставшиеся лекарства, с которыми меня выписали из госпиталя. Глядя на прошлые таблетки, я вспоминаю, как Доктор Сано упомянул, что у них теперь неправильная дозировка. Он сказал, что школа получит новые лекарства как раз к тому времени, когда я вернусь, и мне стоит забрать их как можно скорее, но думаю это может подождать. В госпитале медикаменты мне предоставляли ежедневно, так что мне даже не нужно было вспоминать об этом. Теперь я вернулся, и все зависит от меня, хоть я и планирую вернуться сюда вечером, лучше иметь несколько вариантов. Я заберу таблетки утром, если не успею сегодня. К тому моменту, как я вернулся к машине, Эми и ее мама уже загружали последние вещи, которые нужно было забрать из комнаты Эми, перед тем как закрывать ее на лето. Я сажусь, и мы отправляемся за едой. Возвращение в дом Эми заставляет вспомнить сомнение и напряжение с того момента, как я был тут на ужине впервые. Нам тогда нужно было все обсудить, как и сейчас, но у нас не было договора поговорить. Надеюсь, в этот раз все будет иначе. Мне нравится мысль о том, что мы наконец избавимся от неопределенности последних дней. Пока я разминаюсь после поездки, Эми спешит в дом изо всех сил, насколько ей это позволяет инвалидное кресло. Дверь закрывается за ней и Миссис Ибарадзаки пользуется возможностью поговорить. «Как ты себя чувствуешь, Хисао?» «С учетом всех обстоятельств, могло быть и лучше.» — смеясь, отвечаю ей я. Она улыбается и спрашивает, «Волнуешься?» «Из-за сегодняшнего? Да. Можно и так сказать. В последний раз, когда мы с Эми так разговаривали, все прошло не очень хорошо. Поначалу. В итоге мы пришли к пониманию, но, надеюсь, сегодня мы пропустим часть посередине.» Она кивает и смотрит на дверь. На ее лице отображается тепло, а блеск в ее глазах напоминает мне о моей маме. Не могу выбрать определенного воспоминания. «Мне кажется, она все преодолеет, когда ты рядом. Я знаю, невежливо с моей стороны такое говорить, но, я надеюсь, ты будешь с ней терпелив, несмотря на все трудности, которые она вызовет.» Я не успеваю ответить перед тем, как дверь распахивается и Эми выкатывается из дома. «Все взяла?» Я едва успеваю закончить, как она проносится мимо меня. Ничего не в силах ее остановить. «Да. Поехали!» После того, как мы доезжаем до парка, Миссис Ибарадзаки останавливается, достает кресло Эми и помогает ей в него забраться и передает ей все принадлежности для пикника. Мне нужно несколько секунд, чтобы отойти от чувств, после того как я еще раз смотрю на Эми. Ее мама закрывает дверь машины и обращается к Эми. «Ну, я поехала. Увидимся дома?» «Да, спасибо что подвезла нас, Мам!» Часть меня разочарована ответом, так как я надеялся, что мы сможем провести время наедине, вне госпиталя. Видимо, мне придется вернуться в мою комнату в общежитии, что, наверное, к лучшему, ведь мне нужно разобраться с некоторыми делами в школе. Быстро же Эми разрушила мои планы. Но я не виню ее, мне тоже хочется поскорее это закончить. Ее мама подходит к ней, кладет ей руки на плечи и искренне улыбается- так же, как и тогда, в доме; кажется, родители так улыбаются детям, когда по-настоящему гордятся ими. Не припомню, когда в последний раз мама так делала. Только печаль, сожаление и боль были на ее лице в последние месяцы, а раньше она была слишком занята работой, чтобы проводить со мной время. Несмотря на это, я еще могу почувствовать это тепло глядя прямо сейчас на улыбку Миссис Ибарадзаки. Отсюда мне не видно лица Эми, но, кажется, она кивает. Я чувствую легкость в груди, когда ситуация вновь под моим контролем. Пришло время. Наши отношения опять достигли критической кипящей точки, и все, что остается — позволить им идти своим чередом. «Повеселитесь тут, ребята. Сегодня хороший денек. Не торопитесь, но не оставайтесь тут слишком надолго. И еще-» «Мам.» «Точно. Ну, тогда я поехала. Люблю тебя, дорогая.» «Люблю тебя, мама!» Я киваю ей. «Спасибо что подвезли нас, Миссис Ибарадзаки.» «Рада, что на этот раз мы доехали до точки назначения!» Мы все смеемся. Затем она садится в машину и уезжает. Ее авто вскоре исчезает за углом. «Ты в порядке, Хисао?» «Что?» «Твоя рука.» Я смотрю вниз и осознаю, что моя рука крепко сжата. Настолько крепко, что мои пальцы начинают болеть. Я трясу кистью. «Все в порядке.» Судя по виду Эми, мне не удалось ее убедить. «Хочешь, чтобы я катил коляску, чтобы твои руки могли немного отдохнуть?» Ее недоверие сменяется раздражением. «Ни в коем случае. Тебе нужно избегать нагрузок. Приказ Фельдшера!» «Я еще даже не разговаривал с ним.» «А я разговаривала. Да и к тому же мне нужна тренировка.» «Тогда позволь мне хотя бы нести корзину?» «Ладно. Но если я замечу, что твое дыхание стало хоть чуть-чуть тяжелее — забираю ее назад. Ясно?» «Идет.» Мы идем (и едем) через парк медленно, болтая по пути. Сегодня по-настоящему прекрасный день, но что бы ни ждало нас в его конце, я не могу чувствовать себя удовлетворенным. Мы проходим мимо нескольких столиков для пикника, перед тем как доходим до «того самого», где и располагаемся. Вовремя, мои руки уже начали ныть из-за тяжести. Эми перебирается со своего кресла на скамейку. Она все еще не использует перевязанную ногу, но я продолжаю молчать. «Обидно, что мы не можем посидеть на траве как обычно, но спускаться и подниматься с земли на инвалидном кресле так неудобно.» Говорит она между дела, когда мы оба присаживаемся поудобнее. «Я бы мог помочь тебе.» — отвечаю я, стараясь сохранять голос спокойным и мягким. Несмотря на свою заботу, я получаю быстрый — но нежный упрек от Эми. «Мы уже это обсуждали, Хисао. Тебе нужно отдыхать, еще как минимум две недели.» Она права. Даже если бы я знал, как помочь, мое тело не позволило бы мне этого сделать прямо сейчас. Я пожимаю плечами; намерение все-таки было. «Давай уже начнем. Я не хочу, чтобы сэндвичи остыли.» продолжает она. «Остыли? Ты приготовила горячие сэндвичи для пикника?» Она восторженно кивает. «Так они намного вкуснее, поверь мне.» Она открывает корзину, и кажется, словно еды в ней хватит на все три приема пищи для семьи из четырех человек. Мы начинаем доставать еду, и я задаюсь вопросом, не получила ли она эту корзинку от Мэри Поппинс. Внутри лежат разнообразные виды блюд, их настолько много, что я даже не могу все сосчитать. Это не слишком помогло отвлечься, и пока мы выкладывали всю эту еду, я не мог перестать думать о том, что будет когда мы закончим перекус. Я на время отталкиваю от себя эти мысли и пытаюсь насладиться едой. «Вау! Ты взяла все, что только можно.» говорю я наконец после того, как мы достаем все из корзинки. «А почему бы и нет! Надеюсь, ты послушался и не завтракал.» Она указывает на меня палочками. Я вспоминаю, как сильно меня манил тот шоколадный батончик из торгового автомата, но я рад, что не поддался. Так я и отвечаю Эми. «Тогда нам лучше начать!» Мы не говорим ни слова, пока едим, потому что еда просто великолепна. Во время приема пищи мы оба только лишь делаем короткие комментарии о вкусе той или иной еды, выбираем, что съедим следующим или просто без умолку болтаем, пока готовим следующее блюдо. Мы двое даже посмеялись вместе пару раз просто так, или из-за чего-то незначительного, например, когда Эми испачкала нос томатным соком. Где-то посреди контейнеров с бенто я сдаюсь. «Все. Кажется я не в силах продолжить.» Я наклоняюсь назад и глажу живот чтобы подчеркнуть свои слова. Эми либо не замечает, либо игнорирует мои действия. «Ну вот, мы даже еще не попробовали макаронный салат, фруктовый салат и еще-» «Да, да, знаю, но не думаю, что в меня еще хоть что-нибудь влезет.» Я смотрю на оставшуюся еду, половину из которой осталась нетронутой и от одной мысли о продолжении перекуса у меня сводит желудок. «Нам еще нужно съесть торт» «Но-» «Торт!» «Есть вариант отказаться?» «Неа. Теперь торт. Потом можем закончить.» «Ладно, но, если я впаду в пищевую кому — это будет твоя вина.» «Никогда не пропускай торт.» Торт был, конечно же, лимонным. В итоге я отдал оставшиеся кусочки торта Эми, которая чуть ли не сметает их. Затем мы упаковываем остатки еды, и Эми убеждает меня взять ее с собой в общежитие, чтобы мне было что поесть следующие пару дней. После того, как еда убрана, а скатерть сложена, мы сидим в тишине, которая, по ощущениям, длится вечность. Я даже убеждаю себя, что это из-за того, что мы довольны едой. Интересно, думает ли Эми о том же? Порывы ветра очень освежают в таком теплом летнем воздухе. К нашей удаче, сегодня не очень жарко и к тому же слегка облачно, так что погода очень даже ничего. Несмотря на то что в парке очень оживленно, мы были достаточно предусмотрительны, чтобы выбрать достаточно далекий столик, и никто не мог нас побеспокоить. Не считая случайных людей на пробежке, или кого-то, проезжающего мимо на велосипеде, мы совершенно одни. Нет лучшего места для разговора. Затянувшаяся тишина сменяется неловкими движениями; мы оба здесь в ловушке обещания поговорить несмотря ни на что, как бы сильно мы ни хотели бы этого избежать. «И как долго мы будем просто здесь сидеть?» Я первым нарушаю тишину. Эми вздыхает. «Я надеялась немного дольше.» Я гляжу на нее, Эми вновь неподвижна. Она сохраняет выдержку в почти пугающей степени, ожидая, как я отреагирую. «Давай разогреемся перед этим.» Предлагаю я. «А?» «Разогреемся перед разговором.» Говорю я с улыбкой. Эми требуется миг, чтобы вспомнить тот день на кладбище, но затем она улыбается мне в ответ. «А-а. Ладно.» Она делает глубокий вздох. «Я думаю, в этот раз ты мне должен.» «Вот как? И что же я тебе задолжал?» «Я много рассказала о том, через что прошла в прошлом. Теперь ты должен мне рассказ о своем.» Я никогда об этом не задумывался, но она права. Не то что бы я скрывал его — вроде бы — но и не рассказывал ей о нем. Я рассказал ей обрывки историй, почему я попал в Ямаку, но она не знает всей истории. «Ладно… С чего бы начать.» я задумываюсь на минуту. «Мне никогда не нравился футбол.» Эми прищуривается, глядя на меня. «Я разогреваюсь перед этим!» Я знаю, что она хочет услышать, но сейчас я к этому не готов. «А-» «Да, люди думали, я любил футбол до своего приступа, потому что я играл в него с друзьями, но на самом деле, это просто была причина побыть с ними. Делать что-то вместе, понимаешь? Меня никогда не интересовал спорт, и я играл с ними только из-за соревновательного духа. Начнем с того, что я никогда не был в форме, поэтому это было просто тем, чем я занимался. Ты могла думать, что я скучаю по этому, после потери возможности в него играть, но нет. В смысле, я не скучаю по футболу. Может я слегка скучаю по ребятам. Только мы четверо против всего мира. Может мы бы даже стали пятью… что-ж. Сейчас нет смысла гадать об этом.» Я делаю вздох и гляжу на Эми. Она внимательно слушает, хоть это и была столь простая история. «Твоя очередь.» «Ладно.» Она садится и начинает перебирать руки. «Клубника на самом деле мой любимый вкус. Многие люди думают, что это может быть лимон, потому что я обычно предпочитаю его, когда дело доходит до сладкого, но это потому, что я выбираю клубнику только в особых случаях. Знаешь, в особенные дни. В лучшие- особенно когда речь о дессерте. В такие дни они намного вкуснее. За последнюю неделю я… не ела ни одного клубничного дессерта. Это как-то неправильно.» Я беру ее руку, она чуть было не одергивает ее, но все-таки оставляет эти попытки, и мы держимся за руки. Я слегка сжимаю ее. Вспоминая сегодняшний лимонный торт, я задаюсь вопросом: нарочно ли она сделала такой выбор на случай, если все плохо закончится. Я не виню ее за беспокойство, потому что и сам очень волновался, но это все равно вызывает у меня тоску. Я решаю оставить эти мысли при себе. Она опять смотрит на меня. «Теперь ты.» «Моих родителей обычно никогда не было дома. Они всегда очень много работали, так что в большинстве я заботился о себе сам с самого детства, даже раньше. В смысле, знаю, проводить время одному кажется нормальным, но я приходил из школы, и мне было не с кем поговорить до следующего утра. Часто с утра дома был кто-то один из них. Не понадобилось много времени, чтобы я начал чувствовать, словно живу самостоятельно. После получения новых должностей родителям пришлось сфокусироваться на работе, а это значит, что их рабочие часы увеличились. Общий ужин стал для нас редкой роскошью. Это не напрягает, но я совру, если скажу, что такой расклад меня устраивает. В конце концов, это очень облегчило переезд сюда, потому что я и так был предоставлен сам себе. Теперь нет иллюзий, что это не так. Наверное…» В этот раз Эми сжимает мою руку. «Я скучаю по ним иногда. Даже если бы жил в нашем доме, все равно скучал бы.» Я улыбаюсь по ходу того, как река между нами начинает высыхать. «Твоя очередь.» «Моя мама о многом была права. Когда она сказала, что для меня авария… первая… не является большим событием… в общем это правда. Я не Эми, выжившая в аварии и потерявшая ноги, я просто Эми. Я — Эми Ибарадзаки, самая быстрая бегунья без ног, блин!» улыбка проскакивает на ее лице, но очень быстро исчезает. «Я не хочу, чтобы авария была главной вещью, которая меня описывает. Да, мой отец был… для меня всем. Потерять его больно. Это много что изменило в моей жизни, но оно не должно быть первой вещью, о которой ты вспоминаешь, когда думаешь обо мне. И не второй. И даже не третьей или четвертой-… Но это часть меня, все-таки тяжело сказать, что это не повлияло на меня вовсе. Я все еще просыпаюсь по ночам — даже если не помню снов. У меня все еще нет ног. Я… Я все еще потеряла своего отца.» Ее глаза начинают слегка блестеть. Слеза катится по ее щеке. Я ценой всего, что у меня есть, пытаюсь не встать и не обнять ее. «Я не хочу, чтобы это описывало меня, потому что тогда все это описывало бы и его. Мне кажется, никто из нас такого не заслужил.» Она смахивает слезу с щеки. «И опять твоя очередь.» «День, когда у меня произошел первый сердечный приступ, был днем, когда Иванако призналась мне в любви. После этого все изменилось. Я хотел проклинать мир, утверждая, что я ничего не мог с этим поделать. На самом деле, это не совсем правда. Начало и вправду не было моей виной, но все остальное было. Я прекратил попытки общения со всеми ними — моими друзьями и родителями. Маи, Шин, Такуми и даже Иванако пришли навестить меня, как только смогли, но я только и делал, что хандрил. Я перестал рассчитывать на счастье.» Спасибо Иванако… Опять Я делаю вдох и продолжаю. «Они провели недели, пытаясь вести себя как обычно рядом со мной, а я ничего не сделал в ответ. Думаю, я бросил затею вести себя как всегда после всего произошедшего. Я думал, я был обузой, и вскоре, один за одним, они перестали приходить. Сперва Такуми, потом Шин, затем Маи и даже Иванако. Я так и не дал ответ на ее признание. Следующее, что я узнаю — я отравляюсь в школу в часах езды от всех, и вот я здесь. Все пытались общаться со мной как обычно, и я опять начал разочаровываться этим фактом, до того, как появилась ты. Я разрушал себя, но ты показала мне, что нужно двигаться дальше. Может «как обычно» никогда и не вернется, мне уже все равно. Мое новое «обычно» очень даже ничего.» Я притягиваю ее слегка ближе к себе. Сперва она немного сопротивляется, но вскоре позволяет мне подвинуть ее, и мы наклоняемся друг к другу. «Спасибо тебе за это.» я целую ее в губы. Я наклоняюсь обратно и завершаю речь. «Я думаю больше всего меня раздражало то, что они говорили, как мне повезло. Опять и опять они называли мою жизнь «чудом». Тот факт, что так долго не сдавалось и то, что я выжил, когда оно все же это сделало. Чудесно. Это стоило мне всего, что я знал и к чему привык, моей первой любви, друзей, школы и дома, в котором я вырос. В то же время, сейчас это все кажется для меня таким далеким. Может оно не имеет смысла, может оно имеет огромный смысл, а я не придаю ему достаточно значения, кто знает, но, быть может, я просто могу быть счастлив с той, кто сидит сейчас прямо передо мной.» Я тепло улыбаюсь Эми, и улыбка возвращается сполна. «Теперь ты.» Она делает еще один глубокий вздох. Затем она отпускает мои руки и садится ровно. Проходит минута, и я начинаю беспокоиться, что она может отказаться от разговора. Дрожащим голосом она начинает. «Эта авария тоже не определяет меня, но также меняет все. Сперва, мне нужно спросить тебя. Какая была первая мысль, когда я не захотела говорить?» Я хочу сказать о ее ноге- все-таки, это первое, что я заметил- но еще до этого я испытал вину по другой причине. «Моей первой мыслью было то, что я чуть не умер… в аварии… прямо на твоих глазах. Но-» «Да, я так и подумала. Не буду врать, я немного злюсь на тебя за это, но я не настолько самовлюбленная, чтобы винить тебя или быть напуганной из-за этого. Теперь нет. Было время, когда после таких происшествий я пыталась отдалиться от тебя, теперь это позади. Я знаю, что может случиться из-за твоего сердца. Я все еще хочу быть с тобой.» Я чувствую в груди боль и облегчение одновременно. Это потрясающее чувство. «Даже зная, что я могу рано покинуть тебя?» «Ты сам говорил: у нас есть время наслаждаться чем-то, пока мы это имеем, неважно насколько долго оно продлится.» Она улыбается мне. «Я такая глупая, потому что и не подозревала, что, не говоря этого раньше — так тебя расстраивала, Хисао.» «А?» Она тянется ко мне и вытирает слезу с моей щеки. «Ох! Я-» Я плакал? Из-за еще одной слезы, появившейся в глазу, мир вокруг размывается. Стало намного легче. «Прости меня… это- я знаю, это глупо…» Я делаю ровный вдох, вытираю глаза и успокаиваю себя. Когда я смотрю на Эми, становится понятно, что ее состояние сейчас ненамного лучше. Я наконец заканчиваю фразу, которую не договорил. «Я люблю тебя, Эми.» «Я тоже тебя люблю, дурачок.» «Я никогда не думал, что ты бросишь меня из-за сердца, знаю, ты понимала, что это риск и все такое, но…» «Ага. Стоило сказать это раньше.» Она еще раз обрывисто вздыхает. «А вторая мысль?» «Твоя нога. Инвалидное кресло. Все это.» Она на мгновение вжимается в кресло, и кажется, весь парк начинает терять цвета. «Во время аварии то- ммм- что осталось от моей левой ноги получило очень серьезную травму. Протез застрял между креслом и панелью, из-за чего его полностью отделило от моего тела…» Она сухо смеется, «Теперь, я потеряла свою ногу дважды!» ее полуулыбка быстро исчезает. «Это очень сильно повредило мое колено.» Ее глаза опущены вниз, она выглядит и звучит как робот, читающий с телесуфлера у ее ног. «Связки моей ноги были в плохом состоянии еще после первой аварии, но операция и физиотерапия сумели их восстановить до состояния, при котором я могла пользоваться протезами ниже колена. Они никогда не возвращались в «изначальное» состояние, но этого для меня было более чем достаточно» во время речи она прилагает усилия, чтобы сохранять дыхание ровным. Кажется, она готовит себя к тому, что идет после этой части истории. «Спустя годы после аварии большой частью моего длительного лечения — было удостоверение в том, что они не разрушатся сильнее. Протезы используют коленный сустав, голень и мышцы в этой области, в основном как точку контакта и стабилизации с протезом. Лучше делать это ниже колена, потому что колено очень полезно, когда речь заходит об обычном списке движений. Прогресс в создании целых протезов ног в последние годы сильно шагнул вперед, но этого все еще недостаточно. Проще опять научиться ходить или бегать с ампутацией целой ноги.» В ее голосе звучат язвительные нотки. «Кроме того, ощущение нормальной жизни приободряет людей. Качество жизни легче поддерживать, если ампутация происходит ниже колена, а не выше.» Ее голова наклоняется все сильнее, а нотки исчезают. «Это авария, сила с которой был отделен протез… это повредило те самые связки, сами по себе кости, в определенной степени, мою кожу и даже мои мышцы.» Ее руки так сильно трясутся, что я не уверен, заметила ли она, как я крепко сжал их в своих руках. «Авария отправила меня на начальную точку с левой ногой. Но даже этого… Не было достаточно.» В этот раз я не могу себя остановить. Я встаю и приближаюсь к ней к ней, сжимая ее объятиях. Она не сопротивляется, слезы рекой текут из ее глаз. Она говорит все быстрее «Они с-сказали есть шанс, что в этот раз колено н-не восстановится. Тяжело оценить травмы, но они х-хотят, чтобы мы готовились к…» она рыдает так сильно, что уже не может больше ничего сказать. «Все в порядке Эми. Тебе не нужно продолжать.» Она отодвигается и смотрит прямо в мое лицо. Эми машет головой и крепче хватается за мой свитер перед тем, как сделать несколько глубоких вдохов. «Если я н-не покажу признаков улучшения… через д-две недели они боятся ч-что я… больше никогда не смогу использовать п-протез своей левой н-ноги. Д-даже потом. Даже е-если она начнет з-заживать…» Слезы капают и с моего лица. В этот раз я обнимаю ее крепче. «Хисао, я боюсь. Я-я могу…» «Я знаю.» — мне самому еле удается говорить. «Я могу больше н-никогда не суметь бегать. Я-…» «…Я м-могу потерять его снова.»