Неопределенность (Продолжение хорошей концовки Эми)

Я смотрю на девочку передо мной, наслаждаясь свежим утренним воздухом. Она окутана безмятежным светом — настолько ярким, что, глядя на него у меня щиплет глаза. Светом, заставляющим мое сердце сильнее трепетать в груди. Но это лишь видение. Образ передо мной давно исчез, оставив лишь эмоции, но я не смею закрывать глаза вновь. Я боюсь упустить видение, что находится перед ними. Странное чувство. Вдох. 1… 2… 3… Выдох… Глубокий вдох наполняет мои лёгкие ароматом нового дня, дразнящим меня миром возможностей. Глоток кристально-чистого воздуха наполняет меня свежестью миллиона уникальных путей. Острое, жалящее чувство трепещет в моей груди. Вдох. 1… 2… 3… Вы-ыдох… Я утопаю в завораживающей зелени ее глаз. Они напоминают пышный лес после дождя, наполненный жизнью и верой в светлое будущее. Она закрывает их и дышит в тишине. Опьяняющая улыбка, появившаяся на ее личике, сама собой появляется и на моем лице. Вдо-ох… 1… 2… 3… Вы-ыдох… Моё сердце, наконец, успокаивается; я в безопасности. Я закрываю свои глаза и делаю ещё один короткий вдох, чтобы успокоить себя перед тем, как я решусь вновь взглянуть на красоту перед собой. Кажется, это видение может длиться очень долго, но вскоре она возвращается ко мне. Я сижу неподвижно, стараясь растянуть этот момент, надеясь, даже мечтая, что этот миг никогда не закончится. Она спрашивает, все ли в порядке, я отвечаю положительно. Она вопросительно поднимает бровь, затем напоминает мне выпить утренние таблетки, чтобы мы могли начать день. Когда этот миг все же заканчивается, и ее нежная рука тянет меня из моего сна наяву — день начинается. Это мотивирует меня смело противостоять моей армии лекарств — ради своей жизни. Она напоминает, что сегодня последний день перед каникулами и я наконец просыпаюсь. Мой стол завален различными брошюрами, завлекающими в колледж — любезностью от родителей. Я сдвигаю их на край стола, к стопке других бумаг и начинаю следовать своей диете из таблеток. Всего несколько часов отделяет меня от лета, мне ещё нужно подготовиться к нашей поездке. И пусть весь мир подождёт. Время двигаться дальше «…Ладно, но это же не значит, что они должны вешаться на тебя!» Эми сидит на заднем сиденье, рядом со мной, так что я испытываю всю бурю эмоций ее пристального взгляда. Того самого, который заставляет меня чувствовать, словно я балансирую на острие ножа. «Честно говоря, это просто попытка быть дружелюбными. Конечно, они много раз просили меня о помощи, но это вроде бы на них похоже» «Хм!» Она ставит свою ногу на панель между водительским креслом и передним, словно создавая между нами барьер. Как мы пришли к этому разговору? Я упомянул, что Сидзунэ, в следующий раз как мы встретимся, не упустит возможности подколоть меня за мое рвение покинуть уроки пораньше. Кажется, они с Мишей хотели сказать мне что-то, связанное со школьным советом, но я торопился, и мне пришлось отмахнуться от их просьбы. Эми сказала, что мне стоило рассказать им куда я спешу. После небольшой паузы она добавила, что Сидзунэ и Миша могут быть заинтересованы во мне не просто как в помощнике. Думаю, она намекает на то, что кто-то из них мог хотеть встречаться со мной, но это чушь! Мы словно перескочили с буквы А сразу к букве Я, пропустив штук тридцать других, ненужных букв. Я что, не заметил первую часть этого разговора в какой-то другой день? В смысле… Сегодня только первый день летних каникул. Прошло три дня с тех пор, как… ну… мы с Эми все друг другу рассказали- ладно, может и не все, но определенно многое. Теперь мы по уши погрязли в ссорах, которые я начал, сам того не осознавая. «Не думаю, что они когда-либо думали обо мне в таком ключе» Мама Эми слегка вздрагивает на переднем сиденье, после того как я договариваю фразу. Эми резко меняет свою позу, убирая протез ноги с панели. Я бы очень хотел, чтобы она села спереди; я чувствую, словно я заперт с ней здесь. «А если бы кто-то из них был заинтересован в тебе…» -Не нравится мне, как она произносит это слово — «…был бы ты сейчас со мной?» Мы должны были ехать на экскурсию, а не обсуждать этих двух… «Это не то, что я- » Я вздыхаю и потираю голову, оглядываясь, в поисках повода сменить тему. Я краем глаза замечаю ухмылку Миссис Ибарадзаки в отражении зеркала заднего вида. Надеюсь — это было проявление поддержки. Или она просто рада, что достается мне, а не ей. «Я имею в виду, что здесь абсолютно не о чем беспокоиться. Они просто продолжают делать то же, что делали с того момента как я перевелся сюда» Эми это не особо убедило, поэтому я продолжил: «К тому же, думаю, Сидзунэ всё ещё злится на меня» «Вот как?» она смотрит на меня широко открытыми глазами. «Долгая история. Хотя на самом деле не такая уж и долгая. Они с Лилли поссорились у меня на глазах, и я, можно сказать, встал на сторону Лилли» «Когда это было?» на ее хмуром лице появляется ухмылка; даже не знаю, что в моей ситуации хуже. «В мою первую неделю в школе» — едва произношу я. «Между Сидзунэ и Лилли возник спор по какой-то глупой причине. Сидзунэ сказала, что Лилли слишком ленивая, а та в ответ назвала ее бесчувственным диктатором или что-то в этом роде. Когда Сидзунэ попала в тупик в споре, она попыталась ввязать меня в это, назвав таким же ленивым, но я сказал ей поубавить свой пыл» «Ты хочешь сказать, этого было достаточно, чтобы вывести ее из себя? Странно» Гнев Эми рассеивается все сильнее, но я всё ещё не могу понять хорошо это или плохо. Последний шанс покончить с этим. Мне достаточно ссор с Эми на сегодня. «Затем я просто перестал обращать внимание на Сидзунэ и разговаривал напрямую с Лилли, чтобы отвлечь ее от ссоры» Эми ухмыляется, пока я повествую ей свою печальную историю. Ухмылка становится все шире. «Вот это да, молодец, Хисао! Среди всех людей, которых ты мог оскорбить, ты выбрал…» «Что? Нет! -» «Она тоже не так проста, как кажется, знаешь ли. Она сделает из тебя прислугу и до того, как ты это поймёшь, станешь прислугой школьного совета и будешь уверен, что жертва — она!» «У меня есть личное мнение, и я дал ей это понять» «О, так ты сопротивляешься, не так ли? Ей так даже больше нравится, я слышала, для нее это вызов.» «Я-… Знаешь, в этот раз ты права. Но мне кажется сейчас она бросила эту затею. Сидзунэ ни о чем меня не просила уже несколько недель. Просто немного подкалывает день то дня, но не настолько часто, как когда я только попал сюда» Видимо, я прошел проверку Эми, и она заметно расслабляется. Взгляд Миссис Ибарадзаки в зеркале лишь подтверждает мою догадку. Я знаю, мне не стоило бы испытывать свою удачу, но, кажется, я заслужил совершить небольшую месть… «Честно говоря, я думаю это ты во всем виновата…» «Я? Что я сделала?!» «Стала моей девушкой, конечно же!» Мне слегка неловко говорить подобные вещи перед ее мамой, но такой ход только сильнее застигает ее врасплох. Несмотря на все усилия это скрыть, я замечаю, что ее щеки стали ярко-красными. Это того стоило. Машина останавливается. Впереди крутой поворот и несколько машин перед нами поворачивают. Проезжающие мимо авто привлекает мое внимание. Скорая помощь. Она проезжает почти бесшумно, но я всё равно не мог оторвать взгляд; может однажды я перестану так реагировать на них. Когда я вижу их, я словно возвращаюсь назад в госпиталь, когда я слышал сирены реанимацией несколько раз в час. Когда я немного поднимался на кровати, я мог увидеть, как персонал выгружает из них грузы или покалеченных людей. Стоит ли говорить, что у меня выработалась неприязнь к этим машинам? Эми быстро возвращает меня в реальность «И все-таки она вела себя так, потому что она заинтересована в тебе!» Шутит она или нет, мне стоит уже закрыть эту тему и немедленно «Нет. Это не так. Она просто пыталась помочь мне освоиться. Получать помощь со школьным советом было для нее лишь приятным дополнением» Эми выглядит так, словно хочет что-то добавить, но мой ответ видимо ее устраивает. Она притворно надувает губы и отворачивается к окну. Я улыбаюсь, довольный результатом. Она вновь наклоняется, чтобы поставить ногу между передних кресел. Ее мама, кажется, против, но не говорит ни слова. Эми и Миссис Ибарадзаки болтают о том, что хотели бы сходить в магазин за всякой всячиной когда-нибудь. Их слова влетают в одно мое ухо и тут же вылетают из другого. Машина понемногу движется вперёд, я витаю в облаках, пялясь в окно. Два дня назад, когда я проснулся рядом с Эми, я чувствовал словно я был по-настоящему близок с ней впервые в жизни. Долгое время до…инцидента… мне казалось, мы с ней не становились ближе, как бы ни пытались. Словно между нами была широкая река, которую нам надо было преодолеть, чтобы достичь друг друга. Но каждый раз, когда мне казалось, что мы становимся ближе, течение уносило нас дальше друг от друга. Теперь это позади. Мы поняли друг друга так, как раньше никогда не понимали. Новое начало, надеюсь, что начало. То, как лучи солнца отражаются от ее кожи. Искренняя улыбка на ее лице. Чистый утренний воздух. Освежающее чувство одеял, окружающих нас. Тихий шум школьной жизни и природы проникает в комнату. Все было прекрасно — Она была прекрасна. Я знаю, нам над многим предстоит работать — наши проблемы не исчезли после одного разговора, но я буду идиотом, если я позволю этому нас остановить. Я поворачиваюсь к Эми и внезапный порыв эмоций придает мне уверенности. «Эми, я люблю-» Внезапно Эми отскакивает от окна. «МАМА СТ-» Крик Эми прерывает мои слова, мои уши отказывают, остаётся тишина. ЭМИ? Мой разум мечется, пытаясь собраться воедино, обжигаемый новыми волнами мыслей. Рывком меня швыряет в сторону окна. Моя голова кричит мучительным воплем боли, металлический привкус заполняет мой рот… Что происходит? В этом адском круговороте я особенно четко слышу барабанящие в районе груди удары сердца. Они ускоряются. Что-то внутри велит мне успокоиться, но тут я слышу чей-то протяжный крик. Крик Эми. ОНА В ПОРЯДКЕ? ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?! ЧТО- Мир пролетает мимо меня обрывками вспышек. Громкий визг. Маленькие синенькие точки мечутся повсюду, отскакивая от поверхностей. Все движется и скачет так быстро, что мои глаза не могут этого уловить. Случайные порывы невыносимой боли возникают в разных точках моего тела. В один момент мы вроде были вверх ногами, тяжело сказать… С каждым толчком мое зрение все сильнее застилает туман. Глухая боль в груди возвращает меня в сознание, а затем мое сердце начинает неистово реветь. Боль, которую я знаю слишком хорошо. Кажется, мы наконец перестали двигаться, но перед тем, как я потерял сознание, мои глаза уловили еще одну деталь. Эми передо мной, а мир позади нее вертится в смертельном смерче. Она истекает кровью. Ее протез не должен находиться на приборной панели… Затем пустота… Мои глаза словно намертво склеены вместе. Я делаю вдох, он отдается невыносимой болью по всему телу, словно на меня давит огромный слон. Я слегка двигаюсь, опасаясь, что сделаю только хуже. Голова идет кругом — повезло, что я сейчас не на ногах. Кровь леденеет в венах, когда я замечаю звук кардиомонитора. Тот же звук, который впечатывался в мою жизнь месяцами. Тот же звук, который стал концом всего, что я когда-либо знал. Звук, который поместил мою жизнь в состояние безысходности. И вот он вернулся. Я с усилием разделяю веки друг от друга, только чтобы тут же пожалеть об этом. Белый свет комнаты, в которой я нахожусь, пронзает мой череп насквозь. Глаза мгновенно закрываются — я даже издал вопль от боли, или же это сделал слон… Когда мое тело привыкает — боль затихает, становясь глухим ощущением дискомфорта. Ещё одно чувство. Тепло на моей правой руке. Я узнаю это нежное, приятное касание всегда. «Мама?» Мой голос сухой, и скрипучий, я практически не слышу сам себя. Я чувствую, как она начинает двигаться. «Хисао? Дорогой, проснись, Хисао очнулся!» Я слышу глубокий вздох отца. Думаю, я перенял привычку глубоко вздыхать, после того как проснусь, от него. «А? Что? Хисао очнулся?» — спрашивает он, со скрипом пододвигаясь на стуле ближе. Все что я могу ему ответить — еще один болезненный стон. Голос отца все еще сонный, но когда он обращается к маме, сонливость в его голосе исчезает. Она говорит отцу о том, что им стоит, нет, обязательно нужно, позвать врача. Врача? Зачем мне врач? Вопрос рассыпается в моем пересохшем горле. Я вновь открываю глаза, чтобы проследить куда удаляется звук шагов, но мне все еще невыносимо больно видеть свет. Я не расслышал, что мама сказала мне, но уловил интонацию. Я послушно закрываю глаза и вновь отключаюсь. Ото сна меня будит голос отца. Я открываю глаза и опять щурюсь из-за света. Сейчас это не приносит такой боли, и я могу различить очертания комнаты. Здесь незнакомец, мужчина в белом халате и со стетоскопом на шее. Я кивнул, поприветствовав его. Судя по всему, я не лежу, но и не сижу полностью. Голос врача стерильный, сухой и звонкий, прямо как все вокруг. «Буду краток. Кивни, если понял» Я вновь кивнул и это небольшое действие заставило мир перед мной снова кружиться. В этот раз, это головокружение прошло быстрее. «Ты помнишь, что произошло вчера?» Вчера? Я был в школе… стоп, нет. Меня ведь не было целый день. Тогда вчера было… О боже… Я вижу, как двигаются губы доктора, но все что я слышу — пульсирующий звук в своих ушах и монотонный писк кардиомонитора. Его звуки становятся все быстрее. «Эми!» — только и сумел прохрипеть я. Мамина рука сжимает мою сильнее, успокаивая меня. Доктор вновь начинает говорить, его серьезный тон на секунду исчезает, я замечаю в его голосе сострадание. «Спокойно. Все в порядке. Тех двоих уже выписывают, пока мы сейчас с вами разговариваем. Ты очень вовремя очнулся, я был неподалеку, ты сэкономил мне время» Я пытаюсь успокоиться, но мое сердце все еще бешено колотится. Мое горло болит. «Чт… Что-кх-гкх» Мама что-то протягивает мне. «Вот, сын» Она подносит одноразовый стаканчик к моим губам, я с благодарностью беру его. Вода освежающе-прохладная, но я пил ее слишком быстро и начал кашлять. Успокоив дыхание, я осматриваюсь. Теперь, когда мои глаза привыкли к свету, я осознаю, что нахожусь в больничной палате, почти идентичной той, в которой я находился перед Ямаку. Единственная разница только в том, что окно с другой стороны от моей кровати и в него не проникает свет: кромешная темнота. Я поворачиваюсь к своему отцу, стоящему у кровати. «Аккуратнее, сын. Ты только что пере…» он обрывает себя на полуслове. «Не переживай» Что он хотел сказать? «Ты только не переживай?» Нет, вряд ли. Ты только что перенес… Перенес что? Я хочу настоять, чтобы он договорил, но в моей голове проносятся друг за другом тысяча догадок и переживаний. Мне нужно собраться с мыслями, тогда я пойму, что случилось. Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но он резко обрывается нарастающей болью во всем теле. Вскоре она уходит, и я, с большим усилием, сажусь и смотрю на свою новую, но пугающе-знакомую комнату. Мой отец все еще в рабочем костюме. Мама сидит позади меня, но уверен она одета так же. Их волосы растрёпаны, а сами они выглядят уставшими и расстроенными. Точно так же, как и когда я очнулся после встречи с Иванако. Другая комната. Другой день. Другой город. Другой я. Даже школа другая. Но я опять на больничной койке. Кровать, на которой я сейчас нахожусь, не такая продвинутая как прошлая. По краям — обычные металлические поручни. Они высотой мне по запястье и напоминают поручни смотровых площадок — только в этот раз я — тот, на кого смотрят. Моя прошлая больничная кровать была разделена на разные регулируемые по высоте участки с сенсорами веса. По сравнению с ней, нынешняя койка кажется устаревшей. Мне все еще стыдно за тот случай. Наверное, стыд — самое сильное, после сожаления, чувство за месяцы моего пребывания в больнице. Эта кровать немного шире, а часть, находящаяся под спиной приподнята так, чтобы я был полулежа. После того, как я сажусь, я понимаю почему меня поместили в такое положение: сидеть абсолютно некомфортно и даже немного больно. Надеюсь, ночью мне удастся найти более удобную позу для сна… Если, конечно, я останусь тут надолго. Я делаю еще один глоток воды, затем бегло вспоминаю, что произошло со мной вчера: разговор с Сидзунэ, встреча с Эми, ее Мама забирает нас, поход по магазинам, подготовка еды, садимся в машину, едем, а потом… По ходу того, как детали всплывают в голове, я замечаю, что доктор внимательно наблюдает за мной, ожидая, пока я не перестану витать в облаках. «Что… Случилось?» Мой голос звучит так, будто я кричал несколько часов подряд. Может, так и было — тяжело сказать наверняка, в любом случае мой голос все больше начинает напоминать мой голос. Доктор садится между моих родителей, по его лицу или позе непонятно, к чему нам готовиться. «Ты попал в аварию, которая вызвала фибрилляцию желудочков, и последующую остановку сердца» Еще один сердечный приступ?! Отец содрогается — видимо, вот что он хотел сказать. Доктор продолжает рассказывать о произошедшем, но я перестаю его слушать, как только понимаю, что он начал стандартную тираду. Длинные медицинские слова, побочные эффекты, рекомендации, тут мне повезло, там мне не повезло. Все это я раньше уже слышал. На самом деле — все могло быть намного хуже, и однажды так и случится. Еще раз осмотревшись, я замечаю провода, приковывающие меня к монитору неподалеку: пара на запястье, один идет к кислородной трубке вокруг моей головы, а остатки к присоскам на моей груди. Тот факт, что их так мало, заставляет чувствовать меня мной, а не объектом медицинских исследований. Я наконец перебиваю доктора. «Эми? Эми в порядке? И… Ее мама?» Хоть мой голос и не такой хриплый как раньше, говорить все еще немного больно. Я вынужден делать паузу через каждое слово, чтобы боль утихла. Он вздыхает. Насколько я помню, единственная эмоция, которую я обычно видел на лицах медработников — недовольство. Тяжело сказать, недоволен он из-за того, что его перебили, или конкретно из-за моего вопроса, но мне все равно. «Миссис Ибарадзаки и ее дочь в порядке. Как я упоминал, их отпустили совсем недавно. На самом деле, я сам их и выписал. Они сказали, что очень хотели увидеть тебя, как только я позволю. Уверен, они будут здесь, как только заполнят оставшиеся документы.» Их только что выписали? Как давно все случилось? Он говорил «вчера», видимо, вчера и произошла авария. Их доставили в больницу в то же время, что и меня, но из-им пришлось остаться на ночь по той или иной причине- «Меня волнуешь только ты. Случай не такой серьезный, как твой первый сердечный приступ, судя по записям, которые я читал…» Значит они получили травмы, но незначительные, так ведь? К счастью, видимо так и есть. Но насколько сильно они пострадали? Его тон и поза становятся более серьезными, и я вновь обращаю на него внимание. «… Но я не могу не переживать о том, насколько волнующим был этот сердечный приступ. Скорой в этот раз удалось приехать значительно быстрее, и операция не понадобилась, но это не значит, что ты отделался легким испугом. Если бы мы не совершили некоторые действия… в общем все могло бы закончиться иначе.» Действия? Может мне проводили сердечно-легочную реанимацию или что-то в этом роде. Это объяснило бы боль в моей груди каждый раз, когда я обновляю обратный отсчет до смерти… Забавно. Мы с Эми болтали, пока ждали ее маму, и Эми пошутила об обратном отсчете до смерти. «Все находятся всего за минуту или две до смерти. Дыхание просто сбрасывает обратный отсчет!» Я попытался возразить, что это не имеет смысла, ведь когда мы теряем сознание наше тело дышит само собой еще долгое время, но Эми стояла на своем. Идея того, что конец на так далек, казалось, застряла в моей голове так же сильно, как и ее до глупости очаровательный смех. В смысле, я и так это знал. За этот год я осознал, что нахожусь на пороге смерти, если не проявляю достаточно осторожности, да даже если проявляю — это не имеет значения. Но что-то в том, как мрачно Эми описала то, как все одинаково близки к смерти, зацепило меня, даже не знаю почему. Я был настолько погружен в мысли, что чуть не пропустил следующие слова доктора. «Несмотря на это, твой кардиолог все еще допускает, что тебе нужен будет кардиостимулятор или имплантируемый дефибриллятор.» Звучит серьезно. Кардиостимулятор? Разве они в основном не для стариков со слабым-… Точно. Не знаю, что такое имплантируемый дефибриллятор, но думаю это то же самое. «Обсудите это с кардиологом как можно скорее» Он немного отходит и меняет тему. «Просто невероятно!» Опять… «Ни сердечная мышца, ни мозг не пострадали от кровопотери, только признаки легкого сотрясения мозга.» Он рассказывает мне про сотрясение, слишком быстро, для человека с сотрясением. Все что я понял — помочь моему мозгу чувствовать себя лучше они не могут. Спасибо. «У тебя также несколько сломанных ребер, но ты наверняка и сам заметил. Как и в случае с сотрясением, все что медицина может с этим сделать — уменьшить боль. О и еще, избегай физических нагрузок. Понадобится где-то 6–8 недель, чтобы ты восстановился полностью. Отлично, целое лето и даже больше. «Мы также хотели бы оставить тебя в больнице для наблюдений на эту неделю. При первичном осмотре мы поняли, что сможем позаботиться о вас здесь и перевод в больничный комплекс при Ямаку необязателен.» Погодите, где я все-таки нахожусь? Мы были не очень далеко от города, насколько я помню. Я знаю, что госпиталь при школе не единственный в округе, но про другие я мало что слышал. «…и поговорив с твоими родителями, мы решили, что это наилучший вариант» Я опять застрял в больнице. Только на неделю, в этот они не воруют месяцы моей жизни. Думаю, я могу это пережить. Вот бы Эми была тут- погодите, он ведь сказал, что она… Тут я понимаю, в какую ситуацию я попал. Я медленно поворачиваюсь к своим родителям. Они тут. В смысле, не знаю где конкретно «тут», но мы вряд-ли далеко от Ямаку, а это добрых несколько часов от нашего дома. «вы проделали весь этот путь… ко мне сюда?» Моя мама на мгновенье замешкалась, а затем разразилась смехом. «Конечно, Хиччан!» После этих слов, мой разум пытается представить, чтобы ее смех звучал как «ВА-ХА-ХАХ-А», а прическа превратилась в пару спиральных завитушек, напоминающих дрели, но этот образ быстро испаряется. Пока она пытается взять себя в руки, вмешивается отец. «Где же нам еще быть?» Их забота приятна, как и то, что мама использует мое прозвище. Она всегда называла меня так, кроме случаев, когда происходило что-то серьезное, как в прошлом госпитале. То, что в этот раз она так скоро может расслабиться — должно быть, хороший знак. Может мой вид лучше, чем самочувствие. Я оборачиваюсь опять и замечаю, то отец тоже еле сдерживает смех, я также замечаю слезу на его щеке. «Пап?» Он быстро смахивает ее и выпрямляется. «Твоя мама права. Нет причин, по которым мы не должны тут быть.» «…Но работа, как-» Мама нежно сжимает мою руку. «Один день ни на что не повлияет. Мы знаем, что делаем.» Я хотел возразить, но я чувствую, как через это прикосновение меня покидают все силы спорить. Это что, какая-то материнская магия, которой их обучают после рождения ребенка? Другой поток мыслей возникает в моей голове; Эми может идти сюда прямо сейчас, а мои родители здесь. Если они познакомятся тут… так… Из-за меня… Я делаю болезненный вздох. Не думаю, что могу с этим что-то поделать. Удача в последнее время не на моей стороне. Я вновь возвращаюсь из мыслей в реальный мир. Не знаю, почему я не ожидал увидеть тут моих родителей, но приятно повидать их снова. «Спасибо, что приехали» — говорю я наконец. До того, как они успевают ответить, в дверь кто-то стучит, я слышу за ней голос. «Хисао? Это ты?» Я гляжу в сторону двери, мгновенно узнав голос. Волна эмоций захлестывает мой разум. «Эми! Я-» Остается лишь одна эмоция — горечь. Я наконец вижу ее, и во второй раз за день кровь стынет в моих венах. Она сидит в инвалидном кресле, а ее Мама толкает его сзади. У Эми бледное лицо. У нее несколько царапин и небольших ранок, покрывающих те участки ее тела, которые я могу видеть. Одна особенно большая рана над ее правым глазом выглядит так, будто ее потребовалось зашивать. Наибольшим ударом для меня становится ее левая нога. Она перевязана. Ее нога — причина, по которой им пришлось остаться на ночь? Из-за чего же тогда еще? Миссис Ибарадзаки выглядит здоровой и даже может толкать кресло-каталку. Я не вижу больше ничего, что могло бы тревожить Эми, так что видимо дело в ноге. Эми окинула меня таким же беспокойным взглядом, как и я, но видимо она заметила на что я смотрю. Ее лицо на мгновенье меняется, затем принимает пустое, равнодушное выражение — маску. Я видел это притворство слишком много раз. Затем в моей голове промелькнула мысль, давно грозившая захватить мой разум: мы с Эми попали в аварию. Я чуть не умер у нее на глазах. Почти осязаемая тишина нависает над нами двоими, и я знаю, что никто из нас не нарушит ее при наших родителях. К счастью, Миссис Ибарадзаки спасает ситуацию: «Вы, должно быть, родители Хисао. Меня зовут Мейко Ибарадзаки.» Она кланяется. У нее тоже несколько царапин и синяков, но серьезных травм я не вижу. Она должно быть, находится тут ради присмотра за Эми. Мои родители встали. «-Михаруко Накай.» Мама всегда любила поддерживать образ. Она невероятная труженица и, судя по тому, что я слышал, руководит рабочими. Несмотря на это, она всегда была доброй и чуткой дома — в те редкие дни, когда была дома. «-Юджу Накай, приятно с вами познакомиться.» Они оба кланяются. Голос моего отца более тихий. При разговоре с ним люди задаются вопросом, действительно ли он заинтересован в беседе. Я боюсь, это происходит и на его работе, но несмотря на это он получил повышение, прямо как Мама. Это достаточные доказательства того, что они усердно работают. Я бы хотел видеть их почаще… В последний раз, когда мы трое смогли вместе провести целый день, был примерно через две недели, как я впервые очнулся после первого приступа. Они все подготовили: выбрали день, в который мои друзья не собирались меня посещать, убедились, что они уладили все рабочие вопросы и трижды удостоверились, что я восстановился после операций. Все для того, чтобы я мог уделить целый день им. Что ж, видимо у меня есть не только плохие воспоминания о прошлом госпитале. До того раза подобных дней не было, наверное, годами. Кто-то из них всегда пропускал обед. Даже если они и ели вместе днем, вечером кто-то из них оставался работать допоздна, и они пропускали ужин. Ужин вообще редко представлялся для них возможным, и вся купленная замороженная еда доставалась мне. Мне всегда казалось забавным, как Мама, всегда загруженная работой и недосыпающая, несмотря ни на что продолжала готовить отцу завтраки с собой. Я не ценил это так, как стоило бы. Доктор встает. «Что ж, я сказал все что собирался. Если у кого-то есть вопросы, не стесняйтесь их задавать». Он быстро кланяется мне и моим родителям, затем поворачивается к Эми и Миссис Ибарадзаки, чтобы попрощаться перед уходом. Мама Эми выглядит более обеспокоенной, чем обычно, но непохоже, что из-за сложившихся обстоятельств. Случилось что-то еще? Доктор уходит. Я вновь смотрю на Эми и едва сдерживаю смешок. Что-то в том, как она сидит кажется мне забавным — спина выпрямлена, руки аккуратно сложены на коленях, вместо привычного выражения лица — маска. Этот образ так далек от оживленной, открытой Эми, которую я знаю. Могу лишь догадываться, что случилось. Моя мама нарушает тишину. «Хиччан, не хочешь представить нас своей подруге?» Я чувствую, как мои щеки краснеют. «Точно, ммм… Мама, Папа,» я делаю вдох «хочу представить вам Эми… Ибарадзаки. Мою девушку» Лицо Эми слегка краснеет, и она кланяется настолько сильно, насколько это возможно в ее положении. «Приятно с вами познакомиться» Ее речь быстра и точна. Это кажется таким несвойственным для нее — я бы рассмеялся, если бы не чувствовал себя так же неловко, как и она. Мои родители еще раз вежливо кивают и обмениваются взглядами. Мне не нужно догадываться о значении такого жеста, так как отец сам поворачивается ко мне. «Мы оставим вас ребята наедине. Зайдем еще раз перед тем, как нам нужно будет ехать. Мы с мамой рады, что ты в порядке, Хисао» Его голос смягчается, но как-то необычно; словно он потерял возможность говорить прежним тоном, но не манеру невнятно произносить слова. Он говорил таким голосом всего несколько раз, в основном когда он приходил после тяжелого дня на работе и отключался до следующей смены. «Вы уезжаете сегодня?» К счастью, сухость в горле прячет мои эмоции, с которыми я это говорю. «К сожалению, нам не удалось взять выходной и на завтра, и, так как тебе становится лучше, мы не могли позволить себе затягивать этот перерыв. У нас еще будет время для разговоров позже, я уверен» Он поворачивается к Эми и ее Маме. «Было очень приятно познакомиться с вами, надеюсь в будущем у нас будет возможность поговорить.» «Нам тоже было очень приятно.» Миссис Ибарадзаки отходит в сторону, чтобы пропустить моих родителей, делая шаг она на секунду вздрагивает. Проходя мимо, мама шепчет мне: «А она очень красивая, Хиччан.» и подмигивает. «Мама!» только и сумел прошипеть я. Она улыбается и прибавляет шаг, чтобы догать отца. Мама Эми начинает говорить первой: «Не ожидала познакомиться с твоими родителями… так.» «Ага — я тоже иначе себе представлял себе эту встречу. Честно говоря, я удивлен что они вообще сюда приехали.» Лучше бы я не начинал этот разговор. Зачем я вообще это сказал? Но есть и хорошие новости — говорить получается все проще и проще. Боль не исчезла; просто я привыкаю к ней, но мой голос все еще не в порядке. «Как давно ты очнулся?» Спасибо, Миссис Ибарадзаки, я ваш должник, не уверен правда почему. «Совсем незадолго до того, как вы пришли» «Ну, думаю, тогда нам повезло. Сомневаюсь, что Эми сама смогла бы рассказать твоим родителям, что она твоя девушка!» «Мама!» Миссис Ибарадзаки хихикает про себя. Может, она знает Эми лучше, чем я, ведь я подумал совершенно наоборот. «Я рада что с тобой все в порядке, Хисао. Мне сейчас нужно отлучиться. Могу поговорить с твоими знакомыми, если встречу. Напиши мне, если что-то понадобится, Эми.» С этими словами она нас покидает. Эми в инвалидном кресле у моей кровати, я лежу, прикованный к больничной койке. Мы остались вдвоем. Эми заметно поникла, я никогда не видел ее такой. Ее глаза становятся все грустнее, а радостная и озорная девочка, которую я видел этим утр… вчерашним утром — абсолютно исчезает. «Ну как ты, все в порядке?» Я спрашиваю, но не то что бы мне нужен ответ. Я замечаю намек на улыбку. «В отличие от тебя, судя по виду» «Ха-ха, очень смешно.» Я саркастично улыбаюсь ей в ответ, но не даже не смею хихикать над этим. Она подъезжает ближе и берет меня за руку. «Честно говоря, Хисао, я устала. Не помню, чтобы спала с того момента, как мы сюда попали. А вот у тебя хорошо получается притворяться спящей красавицей. Мы узнали о твоем состоянии поздно ночью, к счастью, мама смогла проведать тебя. Затем последовала встреча за встречей, не говоря уже о процессе выписки. Потом вся эта проклятая бумажная волокита… Эх.» Так, причина их долгой остановки как-то связана с Эми, и скорее всего дело в ее ноге Я сжимаю ее руку крепче, но даже такое действие заставляет мышцы моей собственной руки кричать от боли. «Я не планировал… Спать так долго. Я думал, что так, просто вздремну на пару минуток, но вот как оно вышло» Мне удалось заставить ее улыбнуться. «Серьезно, ты в порядке?» «Хисао, я не хочу сейчас об этом говорить.» События последних пары недель всплывают в памяти, и холод пробегает по моей спине. «Просто… Можем мы хоть сейчас отдохнуть?» Я вздыхаю. «Только при одном условии» «Хмм?» «Мы поговорим об этом. Не обязательно… сегодня, или даже завтра, но… знаешь, мы никуда не торопимся на этой неделе.» Я могу видеть настоящую бурю мыслей в ее голове, но побеждает лишь одна. «Ладно.» «Хорошо.» Мы сидим, молча держа друг друга за руки. Несмотря ни на что, я был расслаблен как мог. К моему удивлению, Эми тоже. Печаль в ее глазах исчезла через несколько минут. Я освобождаю руку и решаю в подвернувшуюся свободную минуту осмотреть свои травмы. Несколько еле заметных ссадин здесь, несколько там, а моя грудь — одна огромная рана. Я обнаруживаю сильный ушиб на ноге, а на голове шишку. Нет сомнений — я сейчас не в лучшем состоянии. Мои глаза соскальзывают на Эми. Она одета в светло-розовую футболку со светло оранжевой блузкой. На ногах у нее бежевые шорты, доходящие до нижней части бедра. Кожа вокруг пореза над ее глазом еще не до конца зажила, но травма не выглядит очень серьезной. Перед глазами вновь вспышкой проносятся события аварии. Последнее, что я вижу перед тем, как потерять сознание; ее лицо, капающие с него капельки крови. Ее глаза, полные непередаваемого ужаса, который я желал бы никогда не видеть. Это напоминает мне о той ночи, об Иванако. У меня в груди что-то сжимается. Я никогда не хочу видеть ее — кого угодно, в таком ужасе. Но я не могу ничего с этим поделать. Эми немного шевелится в кресле, и я поспешно хватаю ее руку вновь. «Хисао…» «Да?» «Я устала.» Верно… Я гляжу, что есть вокруг: пара стульев, скамейка у стены и кресло Эми, в котором она и находится. Ничего из этого не подходит для сна. С опозданием мне в голову приходит самый очевидный вариант. «Я могу подвинуться, чтобы здесь было достаточно места для тебя. Просто будь аккуратна с… ребрами» Я определенно рискую, ведь так и не знаю, есть ли здесь сенсоры веса, но кажется для меня это достаточно безопасно. Надеюсь. Она кивает, прикрыв глаза, и мы с невероятной аккуратностью начинаем. Мне приходится подвинуться настолько, насколько я только могу, не задевая трубку, провода и ребра. Я обратил внимание, что Эми очень старается не использовать свою левую ногу, пока забирается на кровать. Кровать не предназначенную для залезания и уж тем более не рассчитанную на двоих… Наконец, мы устраиваемся настолько комфортно, насколько это возможно. Дыхание Эми замедляется. Она, должно быть, очень устала. Тепло ее тела вызывает особенные эмоции внутри меня. И все-таки я чуть не умер перед Эми… Еще хуже то, что это произошло при аварии. Я-… Я не могу даже думать об этом сейчас. Я фокусируюсь на Эми вновь. Она свернулась калачиком прямо рядом со мной, а ее рука лежит у меня на животе. Я гляжу на ее лицо и замечаю, что все ее переживания и напряжение растаяли. Даже в этой едва освещенной комнате ее кожа сияет. Она… «…Прекрасна» «Это правда, не так ли?» Мои глаза расширяются, а ритмический писк вновь набирает обороты. Я осматриваюсь, чтобы заметить маму, стоящую в дверном проеме. «Что ты…» «Тсс.» она показывает на Эми, и я замираю. Она, кажется, не просыпается, так что я успокаиваюсь, хоть это и дается мне нелегко. Я понижаю громкость голоса до шепота. «Как долго ты здесь стоишь?» Ее лицо охвачено печалью. Она пару секунд смотрит в пол, прежде чем ответить. «Несколько секунд, только и всего. Твоему отцу позвонили из офиса. Он должен быть на работе уже к утру» Я смотрю на часы — десять вечера. «Уже?» Она кивает. Я чувствую в груди толчок, но он быстро проходит. Аппараты, к которым я подключен, не реагируют, так что я думаю — боль не имеет ничего общего с моим физическим состоянием. «Мы бы остались, если могли.» Она вздыхает, подходит ближе и смотрит мне в глаза. «Ты ведь знаешь, что мы любим тебя, так ведь?» Я киваю в подтверждение, чтобы не шуметь. Мама целует меня в лоб. Выпрямляясь, она говорит: «Мы приедем на выходных, даже если на этой неделе у нас будет всего один день отдыха. «Хорошо. Спасибо, что приехали.» Она улыбается и направляется к двери. «О, и еще, Хиччан?» Она поворачивается и на секунду уходит в свои мысли. «Да?» «Вы двое очень мило смотритесь вместе.» «Пока, Мам.» Она хихикает и вскоре ее шаги теряются в фоновом шуме госпиталя. Я опускаю голову на подушку. От нечего делать я пялюсь в потолок. Я проснулся совсем недавно, но с уверенностью могу сказать, что энергия у меня уже закончилась. Плитка на потолке немного длиннее, чем в прошлой палате… ха, старые привычки тяжело забыть. Я наизусть заучил тот узор, до того, как смог достать книги. Даже спустя полгода я могу по памяти вспомнить узор плиток даже лучше, чем расположение предметов в своей комнате. Больничная палата ни капли не изменилась, кроме, наверное, цветов, которые наверняка уже давно завяли и погибли. Я поправляю волосы Эми, это очень меня успокаивает. Мои веки тяжелеют. Может… я закрою их… всего на минуточку… Меня будит невнятное бормотание, которое я сразу узнаю. Перед моими глазами темная комната, может даже темнее, чем раньше. Я слегка опускаю голову и смотрю на лицо Эми, освещенное тусклым светом. Ее зубы крепко сжаты, она выглядит напряженной, даже во сне. Она что-то бормочет и прижимается к моей груди, заставляя мои сломанные ребра испытать резкую боль. Я пытаюсь повернуться и глажу ее по голове — болезненное испытание, но видимо сработало, ведь вскоре она расслабляется. Я наконец выдыхаю. Я отдыхаю всего миг, прежде чем услышать голос, доносящийся из темноты: «Это было потрясающе…» Я тут же вскакиваю и резкое движение заставляет меня зашипеть от боли. Проклятые ребра! Мама Эми возникает из темноты, потирая сонные глаза. Она подходит ближе и обеспокоенно смотрит на меня. «Ты в порядке? Мне позвать доктора?» Впредь двигаясь с осторожностью, я отказываюсь от ее предложения. «Я в порядке, спасибо. Вы просто напугали меня.» Мама Эми все еще виновато смотрит на меня, поэтому я меняю тему. «Что было потрясающе?» «У меня никогда не получалось так быстро успокоить ее. Когда кошмары начались — она не могла спать из-за них. Каждый раз мне приходилось будить ее, иначе она кричала и плакала. Даже когда я пыталась успокоить ее…» Ее глаза полны тоски. Что бы она ни вспоминала, эти события, должно быть, очень болезненны для нее. Я видел такое всего один раз — не могу представить, чтобы это происходило на ее глазах годами. «Может, мне повезло и кошмары были не такими страшными.» «Не думаю. Ты очень многое для нее сделал, надеюсь, ты понимаешь это.» «Разве?» Интересно, видит ли она, как горят мои щеки. «Да.» Уверенность и прямота в ее голосе пугают меня. «Дела у нее были не очень, с того момента, как… В общем я рада, что она нашла тебя.» «Мы, можно сказать, нашли друг друга. Не знаю, что бы со мной было, если бы не она. Как минимум, я был бы… в намного худшей форме это уж наверняка.» Фраза получилась двусмысленной, но думаю самый очевидный смысл заметить проще всего. Она хихикает. «Да, она бы никогда не позволила своему парню быть не в форме. Если бы ей не получилось завлечь тебя бегать — так или иначе она составила бы тебе строгую диету и внимательно следила, чтобы ты ее соблюдал». Я уже представляю стопки бумаг с подсчетами углеводов. От этой мысли по спине пробегают мурашки. «следила бы за мной даже сильнее, чем за собой.» Мы оба смеемся над этим, но я тут же жалею об этом. Моя грудная клетка кричит от боли, и мама Эми спешит извиниться. «Прости.» «Разве смех не должен быть лучшим лекарством?» «Только для людей с целыми ребрами.» «Сколько время?» «Почти час ночи.» «Вам двоим разве не нужно ехать домой?» «Я никуда не тороплюсь. Судя по всему, ей нужно было остаться. Мне кажется, ты тоже нуждался в этом.» «Я не то что бы… мало спал в последнее время.» «У тебя был сердечный приступ, Хисао. Ты должен отдыхать.» «Вы говорите прямо как Фельдшер» Она смеется, в этот раз немного громче. Эми бормочет, а затем вновь успокаивается. Ее мама улыбается. «Если бы мне давали пять йен каждый раз, когда я эта слышала…» «Вы были бы богаты?» — предполагаю я. «Я бы смогла позволить себе лишь банку газировки.» Я улыбаюсь ей и расслабляюсь в постели. Может, мне все же стоит отдохнуть, но знание того, что Миссис Ибарадзаки в комнате, немного усложняет это. Я не в первый раз сплю в госпитале в присутствии посторонних, но совершенно точно в первый раз, когда этим посторонним является мама моей девушки. Я делаю глубокий вдох, который быстро превращается в порыв боли. Мне уже надоела эта боль. Даже не совершая движений, я чувствую, как болезненные ощущения пронизывают мое тело. Произошедшая ситуация начинает проясняться в моей голове. Мы попали в аварию. Я все еще не знаю подробностей, но видимо она была не слишком серьезной, раз только мне одному понадобилось остаться в больнице. Если бы не мое сердце — мы бы уже все уехали домой. Я практически чувствую, как Эми злится на меня, за то что я беру на себя всю вину за необходимость остаться здесь. Я делаю глубокий вдох. Что ж, ничего с этим не поделать. «Ты еще не спишь, Хисао?» «Нет.» «Я хотела сказать тебе спасибо. За все, что ты сделал для Эми. Я давно не видела ее такой расслабленной, до того, как вы сблизились.» Миссис Ибарадзаки выглядит подавленной. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но так и не говорит ни слова. «У нее не было других парней?» Зачем я вообще спросил?! Видимо, я устал намного сильнее, чем думал, потому что это был очень тупой вопрос. «Ты серьезно хочешь об этом поговорить?» Я благодарю богов, за такой ответ. «Вы правы… а что насчет… друзей, в общем? К примеру, Рин или капитана… команды по бегу.» «Никого как ты.» «Я эээ… Спасибо.» «Просто сделай мне одно одолжение, ладно?» «Какое же?» «Будь с ней.» «Это то, что я пообещал ей сделать, даже если она решит отдалиться от меня. Я… Отвечаю за свои слова.» «Следующие несколько недель будут для нее очень тяжелыми. Просто постарайся держаться, несмотря ни на что. Я знаю, что она любит тебя.» Происходит что-то более серьезное? Возможно… «Это из-за аварии? Старые раны?» «Нет… ну, может частично. На пользу произошедшее точно не пошло. Я уверена, что дело и в этом тоже; я постаралась принять ее слова, когда она сказала, что не считает тот инцидент чем-то серьезным, но-… Я думаю, стоит позволить ей поговорить с тобой об этом.» Невыносимая грусть наполнила ее глаза. И даже боль. Она смотрит на Эми и, кажется, я знаю, о чем она думает. «Ее нога?» «Пусть она сама с тобой поговорит, когда будет готова.» -Я… Думаю, это справедливо. «Я понял…» Больше никто из нас не проронил ни слова. Я почти не слышу звуков кардиомонитора, так что либо я опять привык к нему, либо его отключили. «Спокойной ночи, Хисао.» Полагаю, мама Эми измучена не меньше, чем мы. Я не заметил у нее каких-либо серьезных повреждений, но кажется, что она сильно старается делать вид что все в порядке. «Спокойной ночи, Миссис Ибарадзаки.» Моему телу потребовалось совсем немного времени, чтобы отключиться опять. Тепло Эми является высшей наградой за боль и страдания. ----------------------------------------------- «…поговори о…» Чувства начинают возвращаться в мой измученный мозг одно за другим. «…Хисао не нужно…» Эми? Мне тяжело дышать в том положении, в котором я нахожусь — моим легким теперь, когда я проснулся, нужно больше воздуха. «…и заслуживает другого… и ты это знаешь.» Ее мама. Тишина. Я жду так долго, насколько мое тело позволяет, затем переворачиваюсь, чтобы дать им понять, что просыпаюсь. Мои легкие наполняются прохладным, свежим воздухом. О чем бы они ни разговаривали до моего пробуждения, они закрыли эту тему, как только заметили меня. Мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы суметь различить что-либо, и первое что я вижу — улыбающееся личико Эми, окруженной лучами дневного солнца, попадающими в комнату. Она перебралась на другую сторону кровати. Эми сжимает мою руку, и я говорю первое, что приходит мне в голову: «Ты села на другую сторону нарочно?» Что бы она ни хотела сказать, ей не удается произнести ни слова. «А?» Она очень милая, когда озадачена. «На фоне света ты выглядишь прекрасно. Ты это нарочно?» Эми улыбается шире, а мое сердце тает. Мама Эми хихикает неподалеку. «Может быть» Она звучит так, словно тоже улыбается, но счастливое настроение испорчено, как минимум для Эми. Маска, за которой она вчера прятала эмоции, возвращается с жестокой скоростью, я прошу стакан воды, чтобы прервать возникшую неловкую паузу. «Сколько времени?» Я все еще замечаю усталость в ее глазах, но она не позволяет тому, что ее вызвало, повлиять на ее голос. Один из немногих признаков, которые я уловил, впрочем, он один из самых очевидных. Без пятнадцати минут десять. Видимо, ты очень-очень устал, Хисао!» Ее мама вступает в разговор. «Как давно ты проснулась Эми? Где-то полчаса назад?» «Все равно раньше, чем он» Ее голос почти болезнен для моего требующего тишины тела, но он все равно вызывает у меня внутри теплые чувства, несмотря ни на что. Неужели мы опять вернемся к старым проблемам… Я тяну руку Эми для поцелуя, глажу ее, затем с кряхтением сажусь. Я издаю больше звуков, чем хотелось бы. Мои легкие все еще словно налиты свинцом, я стараюсь не дышать слишком глубоко, пока чувство, что внутри меня взрывают фейерверки, не угасает. Мне становится интересно, какие болеутоляющие я пью и можно ли мне пить их побольше. Миссис Ибарадзаки выпрямляется, и мне удается заметить выражение боли на ее лице. Затем она начинает говорить. «Тебе повезло, что ты вовремя проснулся. Эми и я сегодня нужно съездить в Ямаку.» «А? Зачем?» «Она ненадолго вновь будет передвигаться в инвалидном кресле,» Эми стискивает зубы, «…так что нам нужно все для этого подготовить. У Эми осталось несколько невыполненных дел, и так как она не останется в Ямаку на лето, их стоит выполнить заранее. Это не займет много времени. Затем мне нужно будет договориться с начальством об отгуле и убедиться, что дома все в порядке. Еще я должна позаботиться о нашей машине.» Эми определенно не хочет говорить об этом, а я не обираюсь поднимать эту тему перед ее мамой. «Насколько она повреждена?» «Не слишком. Ладно, это ложь. Технически — она абсолютно не подлежит восстановлению, но ее уже совсем скоро заменят, так что я ничего не теряю. А также у меня есть страховка, и этот случай в нее входит. Денег с нее даже хватит на еще одну. Я имею в виду еще одну машину. Стоит сказать спасибо Сато» Она хихикает про себя. Сато? Как Лилли Сато? Как ее семья связана с машиной Миссис Ибарадзаки? «Я все еще не знаю подробностей того, что случилось…» Мама Эми встает и кланяется, извиняясь. «Прости, Хисао. Я хотела бы рассказать тебе прямо сейчас, но нам правда пора ехать.» Что-то в том, как она стоит не так, но не могу сказать, что именно. Эми поворачивается ко мне. «прости, Хисао, увидимся позже, ладно?» Я вновь сжимаю ее руку и киваю. Мы поговорим об этом, рано или поздно. Ее мама пододвигает к ней кресло-каталку и подает Эми руку, усаживая ее. «Увидимся, Эми. Я…Э… Я люблю тебя» «Я тоже тебя люблю, Хисао.» Наши щеки окрашиваются в яркий оттенок розового. Ее маму, кажется, это позабавило. Затем они удаляются. Вскоре после их ухода в палату, чтобы провести осмотр, приходит доктор. Он информирует, что хоть я и могу свободно могу передвигаться по палате, было бы лучше, чтобы я откреплял от себя провода кардиомонитора как можно реже. Он поручил медсестре показать мне уборную, она рассказала мне о кнопках вызова персонала, провела меня до кафетерия, указала, где находятся торговые автоматы с едой и все остальное, что обычно ожидаешь увидеть в госпитале. Медсестра объяснила, что обычно, они проводят такую экскурсию, как только пациент просыпается, но я очнулся поздно ночью и быстро уснул вновь. Не то чтобы у меня есть хоть малейший шанс на это, но пробежка для меня сейчас является самой желанной вещью на свете. Я бы очень хотел очистить свой разум от кучи мыслей, и ничего не справляется с этим лучше, чем бег. Энергия покидает меня даже при мысли об этом. «Я занимаюсь этим всего несколько недель. За спиной Эми же — годы бега. Не представляю, как она…» Образ ее перебинтованной ноги вновь возникает в моей голове. Прошлой ночью она старалась не использовать ее, когда забиралась на мою кровать. Этим утром она старалась опираться только на правую ногу. Я знаю, что делаю это снова — пытаюсь сделать выводы до того, как мы поговорим, но я не могу ничего с собой поделать. «Видимо, остается только ждать.» Я поворачиваюсь к окну и сажусь. Госпиталь находится где-то на возвышении, прямо, как и Ямаку. Мне открывается прекрасный вид на солнечное поле неподалеку. Прекрасный день для пробежки. Черт… Мои мой разум занят тремя различными мыслями. Авария. Моя прошлая госпитализация. И Эми. Так много изменилось за последние месяцы, но если бы я мог вернуться в прошлое — то не стал бы ничего менять. То есть, конечно, я предпочел бы не испытывать сердечный приступ. Не проводить месяцы, наблюдая как все вокруг отдаляются от меня с каждым днем, тоже было бы неплохо. В то время шок от перевода в Ямаку поначалу был очень неприятен. К тому же я предпочел бы не иметь аритмию. Но, в конце концов, я нашел Эми. Улыбка появляется на моем лице. Да уж, могло быть и хуже.