Кожа

После обеда пришла со школы Прим. Ещё в дверном проеме она окинула сестру вопросительным взглядом, но решила промолчать. Я и забыл, что Китнисс всё ещё в моей одежде, совсем не собранная и словно растерянная с приходом Прим. Они обнялись, и задержав сестру в собственных объятиях, Китнисс украдкой посмотрела на меня, я услышал едва уловимый шёпот, Прим что-то сказала Китнисс и я понял, что явно здесь лишний. Закрыв дверь на замок, я отошел, как можно дальше в кухню. Пока Китнисс была не со мной я на самом деле и не сразу понял, что должен делать, словно мы всю жизнь были вместе и пили чай, а теперь всё остановилось. Собравшись с мыслями, я решил что лучшим решением будет испечь хлеб, тем более у меня почти всё было к этому готово. Пока он был в духовке, я занимался мясом, решая, что с ним сделать на ужин. Всё время пока я был на кухне, напротив меня у камина в креслах сидела Китнисс и Прим, о чём то тихо разговаривая, я едва их слышал, да и не сильно хотел, может это было личным. Единственное о чём я думал, это расскажет ли Китнисс о нас, Прим ей так дорога, словно дочь, она заплетала ей косу и поправляла воротник школьной рубашки. А если бы Прим в чем-то нуждалась, Китнисс это без промедления бы отдала. Это было очень красиво, настоящие родные люди, так странно…. Пока тучи затягивали небо, предвещая снегопад, в доме становилось всё темней, Китнисс наклонилась вперед, слушая то, что рассказывала ей Прим, на её лице появились живые, играющие тени и яркий оранжевый свет от огня. Окна стали запотевать, в комнате было очень тепло, а от того что я периодически проверял хлеб, стало пахнуть свежей выпечкой, как дома. День плавно переходил в вечер, я стал всё чаще смотреть на часы, безумно хотелось остаться с Китнисс наедине. Но пока Прим была в доме, мне ничего не оставалось, как смотреть на Китнисс, изредка переводя взгляд на стол или плиту, когда она поворачивалась ко мне. Я заметил, что Китнисс с Прим такая же, как со мной утром, спокойная и лёгкая в общении, не могу сказать, что это мне не польстило. Может я ей также дорог, как она мне и это никуда не исчезнет. Поздний вечер - время обрабатывать рану и менять бинты. Мы мало о чём говорили, лишь обменивались улыбками. Я чувствовал, как Китнисс стала нервничать, быстро уводя взгляд и не находя места, но и я не знал, что могу сделать или сказать, а что нет, поэтому мы просто молчали. — Наверное нужно, что-то сделать или сказать, — произнёс я, всё же решившись начать разговор и подойдя к Китнисс, так же как и вчера сидевшей на столе слабо болтая ногами. — Разве? Я … это просто непривычно и я не знаю, — Китнисс повернулась ко мне, облокотившись на руку. — Скорей всего и у меня нет точного ответа, утром всё было хорошо… — А сейчас странно, — Китнисс подняла голову, явно стараясь собраться, словно это была какая-то задача, решение которой ей неизвестно. — Разве обязательно, что-то делать или говорить, можно просто расслабиться. — Китнисс скрестила лодыжки, перестав болтать ногами и сделала глубокий вдох, прикрыв глаза. — Вот это и сложно. Китнисс мягко улыбнулась, это уже было хорошо, и я протянул ей правую руку, как и она, коснулся ее ладони и Эвердин выставила вторую, расцепив ноги и продвинувшись чуть дальше от края. Один, второй шаг к Китнисс, вот я снова в паре сантиметров от её лица, в один миг целую её, прижимая Китнисс к себе. Эвердин обнимает меня, каждый из нас на сто процентов не готов кому либо доверять сразу, пока каждый миг слабости, будет сменяться сомнением. Мы сложные, обожжённые и больные люди, наверное, это никогда не изменить, остается лишь смириться, как с неизлечимой болезнью, но именно из-за этого, мне кажется Китнисс очень родной, в какой-то степени понятной. Несмотря на все события дня, поменять повязку всё же нужно, с трудом выпускаю Китнисс из объятий, не в силах перестать улыбаться, наверное это даже может раздражать, но едва ли я могу, что-то сделать. Китнисс сама сдаётся отвечая мне, знаю, что не так уж это и просто ей. Чуть-чуть намочив края липкого бинта, я аккуратно снял повязку со спины, заметив, как Китнисс морщит нос, от неприятного ощущения, но всё прошло быстро и наклеивать новую было безболезненно. Каждое прикосновение к Китнисс всё оставалось таким же волнительным, так же как и её, когда она положила холодную кисть на мою шею, в миг рассеив всё моё внимание и концентрацию. Край расстегнутой рубашки упал с её плеча, и Китнисс сжала ладонь в кулак на груди, держа остальную часть. Лишь через пару секунд я заметил, как невольно облизнул, а после прикусил нижнюю губу, Отставив всё к середине стола, я помог Китнисс спуститься и сесть на стул. Я заметил, как у нас всё складывалось лишь в тишине, никто не смел её нарушить, боясь напугать, что-то не так сделать. Мы просто были рядом, меньше чем в полуметре друг от друга, и на нас больше никто не смотрел, перед глазами промелькнули воспоминания, как мы были в пещере, даже ближе, но здесь впервые мне стало тепло. Я словно ничего не видел, всё расплывалось перед глазами пока я не отводил от Китнисс взгляд, также как и она. Моя голова медленно опускалась к рукам, лежащим на столе. Когда я положил её, Эвердин протянула ко мне ладонь, коснувшись моей щеки, а второй пропускала сквозь пальцы пряди волос, зачесывая их назад. По телу пробежали мурашки, как же это было приятно, сомнение и неопределенность, обычные спутники Китнисс, на время пропали из её взгляда на меня, а на руках тоже появились мурашки, поднимая прозрачные волоски на коже. Неожиданный стук в дверь, заставил нас вздрогнуть, словно удар тока он пронесся по телу. На лице было запечатлено лишь удивление, словно мы никогда не слышали такого. Китнисс одернула руку, положив её на свои ноги, и посмотрела на меня. Холод… снова стало безумно неприятно, я недовольно вздохнул, взяв ладонь Китнисс в свою. — Вот тут можно не открыть, — снисходительно пробормотал я, всё ещё сжимая её ладонь в своей. — Да, только тогда нас выдавал чайник, а теперь свет на кухне, который прекрасно видно, — Китнисс повернулась к двери, оперевшись на спинку стула, поднялась на одну ногу. Я положил на её талию свою кисть, помогая удержаться, и встал рядом. Китнисс поправляла рубашку, застегивая все пуговицы, а я всё хотел забраться под ткань, сжимая её талию в своих руках. Китнисс мимолётно коснулась моих губ, встретившись со мной взглядом, я заметил, как всё тает и испаряется, а мы становимся серьезными и чужими. — Здравствуйте, — с удивлением произнёс я, увидев на пороге маму Китнисс, видимо она только освободилась и пришла проведать дочь. Хотя пока я подходил к двери, ставил на Хеймитча, и мечтал, чтобы это был не Гейл. — Здравствуй, Питер. Как вы ?— заглядывая в дом и ища взглядом Китнисс, произнесла мисс Эвердин. — Проходите, — и на секунду не думал, что это вопрос требующий моего ответа, мисс Эвердин уже увидела Китнисс и чуть потупив взгляд, аккуратно зашла в дом. Она оставила платок и куртку на вешалке, подходя к Китнисс, она не улыбалась по-настоящему, меня уже не обмануть, это было дежурное доброжелательное выражение лица. Я проследовал за мисс Эвердин взглядом, пока она усаживались за стол и заметил, как Китнисс посмотрела на меня, не нужны были слова, чтобы я понял, что мне следовало бы пойти. Ничего не высказав маме Китнисс, я направился с кухни в комнату, ведь слова были бы лишними, как только мисс Эвердин заметила свою дочь я пропал из её мира. Я не знал их историю, лишь какие-то обрывки, но то как они к друг другу относились было видно сразу. Мисс Эвердин так любила Китнисс, но вторым по значимости читалось беспокойство и страх, я лишь мог предполагать почему, Китнисс в свою очередь была настороженной, словно она в ловушке с человеком, который ей до боли неприятен. Прошло десять или пятнадцать минут, они пролетели незаметно пока я был увлечен книгой и прошло бы намного больше, если бы не хлопнувшая входная дверь не вырвала меня из повествования, заставив подняться и пойти на кухню. Я шёл быстро, звуки шагов распространяли по коридору, лишь чувствуя тяжелую, нависающую с каждым шагом надо мной тишину, я стал идти медленнее, слушая, как тихо скрипят под моим весом доски. Я зашёл на кухню, входная дверь была чуть приоткрыта от чего по полу тянуло холодом, Китнисс стояла ко мне спиной, опираясь на стол её плечи были подняты, а голова повернута в сторону темного окна, больше я ничего не мог увидеть. Первым я закрыл дверь, тихо повернув ключ в двери и заметив платок, лежащий на полу. Теперь мы и внешний мир были отделены друг от друга. Проходя вдоль окна, я оказался сбоку от Китнисс, её глаза были закрыты, она намеренно делала глубокий вдох и медленный выдох. То что она чувствовала оставалось загадкой, пока она не поджала губы, превратив их в единую нить и поморщив нос, резко повернула голову в противоположную сторону, словно стараясь смахнуть мысли, всё что было внутри. По её щеке потекла слеза. Я коснулся её плеча, сжав ладонь и сделав шаг к ней, её глаза открылись, стеклянные и наполненные слезами, потоком стекающие по лицу к губам и подбородку, она отвернулась снова закрыв глаза, а я обнял её прижимая к себе, игнорируя слабые и неуверенные попытки выбраться, если бы Китнисс этого на самом деле хотела она бы уже это сделала. Я почувствовал, как её мокрая кожа касается моей шеи, её тяжёлое дыхание окутывает нас, замыкая всё между нами. — Никогда меня не оставляй, — сквозь зубы произнесла Китнисс, сжимая с ладони кусочек рубашки и притягивая его к себе. — Я всегда буду рядом …. Всегда. — пять, десять минут оказались позади, Китнисс только успокоилась, выравнивая дыхания, но всё не отходя от меня. Я был убеждён, что выдуманное осталось где-то далеко, страх всё потерять исчез, теперь мы вместе могли вздохнуть. Хоть и скорбим о разном. — Как ты ? — попробовал спросить я, взвешивая в голове каждую букву, приготовившись к долгим раздумьям. — Не очень, — коротко ответила Китнисс, убрав голову с моего плеча, посмотрела на меня. Она кончиками пальцев стянула резинку с косы, разбирая её на пряди. Глаза Китнисс были красными и уставшими, щёки и губы порозовели, лицо чуть припухло от слёз и всё ещё можно было заметить блестящую на свету мокрую кожу. Мои руки остались на её талии, отклонившись назад, чтобы распустить косу, Китнисс коснулась бедрами, моих ног, я ощутил укол совести, за мысли и приятное чувство, это было совсем не к месту сейчас. Убрав волосы назад, она положила свои руки на мои кисти медленно стягивая их с талии, словно возвращая мне. — Ответ “ Не очень” обязывает оставить мои руки на твоей талии и посмотреть на меня, а не в пол,— произнес я, наблюдая, как после высказанных слов Китнисс усмехнувшись, покачала головой, медленно поднимая по моему телу взгляд. — Очень долго уже стоим, нужно присесть, — достаточно собираясь с мыслями, произнесла Китнисс и завела руку за спину в поиске ближайшего стула. Мы сели ближе, чем перед приходом мисс Эвердин. Я наклонился к Китнисс, на несколько секунд оказавшись в пространстве её размышлений и явно сбив поток мыслей, положил её ноги на свои колени, после облокотившись на спинку стула, оставил руки на голени. — Наверное, нужно что-то рассказать, — сложив руки произнесла Китнисс, убирая одну ногу, чтобы не лишать себя хотя бы какой-то опоры, но до пола она не доставала так что вернула её обратно, посмотрев за моё плечо. — Тогда нужно будет начинать сначала, но также ты не обязана, что-то рассказывать. Я не могу тебя заставлять. Брови Китнисс поднялись наверх, а взгляд снова опустился на руки, когда я и не думал отводить свой, пускай, Китнисс может промолчать, я был готов смотреть на неё вечно, проводя рукой по её ногам. — Наверное, ты заметил наши странную реакцию друг на друга, мама словно боится меня, а я вечно сдерживаю злость, скорей всего это не идеально получается…. — Ну, есть такое,— произнес я во время паузы, слабо кивнув, и снова ожидая продолжения. — Я просто никогда её не прощу….Никогда. Вот и всё. — собравшись, высказала Китнисс,после поднесла к лицу край рукава, приложив к щеке. И снова лишь мы, мне только хотелось, чтобы это не заканчивалось и чтобы больше никто не заходил, никогда. Я всё больше вижу Китнисс, слёзы, душевную боль, всё ближе “ подхожу” к ней, главное, чтобы она не почувствовала в этом угрозу, поэтому не решаюсь, что-либо добавить. Слышу, как Китнисс делает глубокий вдох, я инстинктивно поднимаю на неё уже несколько сонный взгляд, как же странно, но я так устал, хотя не мои глаза сейчас красные от слёз, со своей семьёй я давно смирился, здесь нет никакой трагедии. Я любил одиночество или убедил себя, что мне так было лучше. За долю секунды, когда мы встретились взглядами, Китнисс ставит руку на стол и сжав в ладони край, встаёт. Её нога скользит по моему бедру и Эвердин оказывается надо мной, садится на колени. Я не успел что-либо сказать, смутившись, лишь произнести начало какой-то слова, пока губы Китнисс не накрыли мои. Придвинувшись ко мне, я почувствовал, как Китнисс упирается в мою грудь, всё продолжая целовать, медленно заводя мои руки за спину, стягивая край футболки с плеча чуть царапает меня ногтями, сразу поцеловав и проведя ладонью по затылку и спине под тканью. Я стал чувствовать приятное и тянущее чувство внизу живота, когда Китнисс сжала ногами мои, я стал поднимать свои руки, скользя по её бёдрам, на талию даже, не заметив, как оказался под её рубашкой, касаясь мягкой кожи. Эвердин целует меня в шею, кусает мочку уха, с моих губ случайно срывается тихий стон, быстро сменяющийся нервным вздохом. Я возвращаю ей поцелуй, языком размыкая губы, и всё сильнее прижимая её к себе. Тут Китнисс сама медлит, буквально полсекунды, но я успеваю уловить это сомнение, то, что это не тот момент. Эвердин сама не знает, чем дальше мы заходим тем больше между нами будет неприязни и боли, она просто хотела отвлечься и так же я желал, чтобы Китнисс продолжала. С каждой секундой я не всё меньше мог терпеть хотелось сжать в своих руках её грудь, талию, бёдра, снять разделяющую нас одежду, укусить и поцеловать, зарываясь лицом в каштановые, распущенные волосы. — Китнисс…. — произнес я, стараясь отдышаться и пытаясь успокоиться, повернув голову в сторону, Китнисс целует меня в щёку, не сводя взгляда отстраняется, замедляя дыхание. Её кисти застыли на моих плечах , медленно сползая по руке, она и так всё знала, сколько бы не строила непонимающим взгляд. Я больше ничего не сказал, ведь и так достаточно было видно. Китнисс резко встала, почти не замечая боль в ноге вышла с кухни. Специально упершись в спинку стула, я стал всё больше давить, чувствуя, как голова начинает болеть, но ничего не помогало, всё такое же неспокойное дыхание, а закрывая глаза я вижу её, даже словно всё ещё ощущаю то, как Китнисс сидит на моих коленях, прижимается ко мне, проводя рукой по торсу,а после каждого поцелуя кожа словно горит. Как же близко… и я это прекратил…