Плыви как камень — история Ивы

С тех пор как я научился свободно говорить, я стал очень разговорчивым в свой день рождения. Меньше всего мне хотелось повторения первого, который нагрузил меня багажом, от которого я только-только смогла избавиться. И это при том, что я игнорировала отца Ивао, чей интерес я привлекла не самым лучшим образом. Нежелательные наблюдатели мне не попадались, но они должны были очень плохо выполнять свою работу, чтобы кто-то вроде меня мог их заметить. Все это говорило о том, что я горячо протестовал каждый раз, когда кто-нибудь (Аканэ-обасан) упоминал о вечеринке. И я умел быть очень убедительным. Поэтому, как и два предыдущих, мой четвертый день рождения прошел тихо. Аканэ-обасан приготовила мою любимую курицу кацу со сливовым соусом, а Кадзухиро, видимо, был в состоянии наконец-то попросить день отпуска. Наша маленькая семья наслаждалась спокойной трапезой, и в доме было тихо, если бы не бессвязная болтовня Акане-обасан. С годами она смирилась с нашим "комфортным молчанием" и стала сама вести беседу. Иногда это раздражало, но не сегодня. Меня это вполне устраивало, и, думаю, Кадзухиро тоже. Когда она замолчала, я решила высказаться. "Я хочу поступить в академию в этом семестре. Я готов". До этого момента я не упоминал о такой перспективе и уж тем более не говорил о предложении Секси-сенсея. Мой крестный брат не знал о моих еженедельных занятиях плаванием, и я не хотел, чтобы он узнал, что я действовал за его спиной и нарушил его доверие. "О, я думаю, это замечательная идея!" воскликнула моя удивительно глупая тетя. "Ты всегда был так далеко впереди людей твоего возраста - это может стать для тебя отличным способом сблизиться и подружиться!" Конечно, это все, что ее волновало. Но поскольку она была на моей стороне, я не стал объяснять, что разница в умственном развитии между четырехлетним и пятилетним ребенком не так уж велика. "Я не знаю, Касайки-тян, - нерешительно сказал Кадзухиро. "У меня есть опасения". "Какие опасения?" дипломатично спросила я. "Ну, во-первых, физическое развитие", - предсказуемо ответил он. "У всех остальных в академии будет до двух лет роста по сравнению с тобой. Не поймите меня неправильно - для вашего возраста ваша физическая подготовка на высоте. И твой рост в тайдзюцу тоже впечатляет. Но, как ты знаешь, за победу приходится платить еще большую цену. Я беспокоюсь, что ты можешь серьезно пострадать". "Лишний год ожидания не сильно поможет мне в этом вопросе", - заметил я. "И я не думаю, что кто-то из тех, с кем я буду сражаться в академии, сможет нанести такой же удар, как ты". "Это... правда", - признал он. "Но это не отменяет того факта, что твое телосложение не настолько развито, как у твоих сверстников. Упражнения, которые тебе придется выполнять, были созданы с учетом особенностей пятилетних детей. Я знаю, что год не кажется таким уж большим сроком, но для раннего развития ребенка это может быть и десятилетие". "Я могу это сделать", - настаивала я. "Я сделаю все, что от меня требуется, несмотря ни на что". Кадзухиро вздохнул, потирая переносицу. "Вот чего я боюсь. Касайки-тян, твоей силе воли нет равных. Она впечатляет меня. Но она же и пугает меня. Я боюсь, что твой разум заведет тебя дальше, чем может выдержать твое тело". Это было невероятно проницательно и прямо в точку. Я мог бы написать список конкретных случаев, когда я именно так и поступал, как в этой жизни, так и в предыдущей. "Я понимаю, Нии-сан", - сказал я, чтобы подбодрить его. "Я знаю, что у меня с этим проблемы. Я очень постараюсь это исправить. Но я все равно очень хочу поступить в академию пораньше. Это просто... что-то, что я чувствую, что должен сделать". Он долго молчал, изучая меня, как часто делал это. Я подумал, не видит ли он моего отца. "Хорошо", - наконец решил он. "Если ты говоришь, что готова, значит, готова. Я тебе доверяю". Я могла бы прыгать от радости, если бы не была такой уставшей. Хотя это был мой день рождения, я не брал выходной на тренировках. "Спасибо, Нии-сан!" воскликнула я, и его торжественный взгляд чуть не превратился в более веселый. "Однако это зависит не только от меня, - предупредил он. "Чтобы поступить в академию досрочно, тебе понадобится джонин-покровитель, который подпишет форму заявления. Я довольно близок с несколькими, но не уверен, что они захотят тебя спонсировать. Возможно, тебе придется доказать им свою состоятельность". "Нет, все в порядке, Нии-сан", - поспешно сказала я. "Просто принеси мне форму, а я позабочусь о подписи". Он поднял бровь. "И как же ты собираешься это сделать?" Я просто усмехнулся. "Что? Я думал, ты мне доверяешь". "Доверяю, но джонины не из тех, с кем можно шутить", - серьезно сказал он. "У некоторых есть чувство юмора, а у некоторых его нет. Убедись, что твои действия не отразятся плохо ни на тебе, ни на мне. Эти люди могут сделать или сломать нашу карьеру". "Я понимаю", - сказал я более серьезно. "Считайте это еще одним испытанием, если хотите. Если я смогу получить подпись джонина, у меня не будет проблем с поступлением в академию, верно?" Он озадаченно покачал головой. "Ты самый странный ребенок, которого я когда-либо встречал, имоуто", - сказал он, повернувшись к Аканэ-обасан, которая выглядела так, будто вот-вот расплачется от счастья из-за наших братско-сестринских, а может, и родительских уз. "Вы когда-нибудь встречали четырехлетнего ребенка, который сам себя проверяет?" Она захихикала. "За всю свою жизнь я не встречала никого, похожего на Касайки-тян, ни в четыре года, ни в сорок". Я задрал нос кверху. "И никогда не забывай об этом". Как только я услышал голоса генинов Секси-сенсея, разнесшиеся по туннелям, я тут же застыл и занял позицию. За те полчаса, что я пробыл здесь, я ни разу не плавал, потому что промокнуть - значит испортить тот образ, который я хотел создать. Секси-сенсей, как всегда, возглавляла группу, но когда она вошла в пещеру и увидела меня, то приостановилась. Потому что я стояла, приветствуя ее, и не на твердой земле. Мои руки были скрещены, и я не пытался скрыть самодовольную ухмылку на своем лице. "Это должно произвести на меня впечатление?" - спросила она тем же скучающим тоном. "Ты сказала, что я не смогу сделать это, когда мне исполнится четыре года", - ответил я. "И я остаюсь при своем мнении", - сказала она. Прежде чем я успел возразить, она достала сюрикен и швырнула его мне под ноги. Плоская часть инструмента ударила по поверхности воды, и я вскрикнул, когда поверхностное натяжение нарушилось, погрузив меня в озеро. Я поднялся, опираясь на каменный выступ, чтобы подтянуться, и вытряхнул воду из волос, как мокрая собака. "Зачем это было нужно?" крикнул я. "Если ты не можешь справиться с волнением воды и не можешь двигаться, ты не можешь претендовать на умение ходить по воде", - заявила она. "Достичь неподвижности - это самое простое, это даже не первая стадия. А теперь принеси мне мои сюрикены. Их нельзя тратить впустую". Я ахнул от такой наглости. "Тогда почему ты бросил его в меня?" "Потому что ты был назойлив", - ответила она. "Хвастовство иногда бывает полезным. Но не в том случае, если ты не можешь его подкрепить. Кроме того, это было забавно". Ее взгляд заострился. "Получите это, или я не подпишу вашу анкету". Мое ворчание прервалось, когда я нырнул в темную воду, нащупывая сюрикен. Озеро было довольно глубоким, но объем легких этого тела увеличился за все время, что я провел здесь. Мне не пришлось всплывать на поверхность, пока я не нашел оскорбительный кусок металла. "Вот, - пробормотал я, поднимаясь, и обнаружил, что Секси-сенсей уже роется в моей сумке. Полагаю, что в этом нет ничего особенного, кроме личного пространства или согласия. Только смена одежды, полотенце и самая важная папка, которой я обладал. Она приняла сюрикен, даже не поблагодарив, и принялась изучать текст. Она не стала бы ничего подписывать, не прочитав сначала внимательно. Хотя, видимо, ее это удовлетворило, потому что она без церемоний заполнила нижнюю часть бланка. Я и сам уже изучал бланк и знал, что в нем нужно указать имя покровителя и идентификационный номер шиноби. Она молча протянула мне пакет, и я впервые узнал ее имя. "Спасибо... Эндо-сенсей", - сказал я с ухмылкой. "Я же просила тебя не называть меня сенсеем, сопляк", - прохладно ответила она. "Я тебя ничему не научила". "Может, и не напрямую", - возразил я. "Но именно благодаря твоей мотивации я научился многому. К тому же ты подсказал мне, как улучшить мое тайдзюцу. Думаю, теперь я смогу противостоять любому из своих одноклассников". Она подмигнула мне. "Какой намек?" "Ну, знаешь", - нахмурившись, ответил я. "О том, как я могу применять упражнения с чакрой, чтобы компенсировать недостаток размера?" Она хмыкнула. "А. Я ничего не имела в виду, когда говорила это. Я просто подумала, что ты доверчивый, чрезмерно мыслящий человек, который возносит авторитетов на пьедестал. Я знал, что если я намекну, что здесь есть скрытое послание, ты оставишь меня в покое и проведешь следующие неделю или пять, препарируя мои слова, пока не найдешь в них какой-то смысл". Я уверен, что мое лицо было пурпурным. "Ты... я... что... НАСТОЯЩИЙ?" "Почему ты так злишься?" - раздраженно спросила она. "Ты явно что-то получил от этого". "Дело не в этом!" закричала я, и все вздрогнули от шума. Даже я. "Ты никогда не станешь хорошим шиноби, если позволишь своим эмоциям овладеть тобой вот так", - сказала она, но я не был таким доверчивым, как она думала. Знаете, как говорят: обмани меня один раз, позор тебе, обмани меня... обмани меня, я не могу быть обманутым снова. "Ты скажешь все, что угодно, чтобы заставить меня замолчать!" обвинила я. "Я больше не собираюсь принимать все, что ты говоришь, за чистую монету". Наконец маска безразличия спала, и на ее лице появилось нечто, почти напоминающее улыбку. "Тогда, может быть, я все-таки чему-то тебя научила". Йоширо был сенсеем академии с тех пор, как стал инвалидом в разгар Второй войны. У него не было другого выхода: он участвовал в наступлении в Стране Травы и столкнулся с союзным отрядом нин Травы и Листьев. Он остался в тылу, чтобы сдержать их, пока его коллеги завершали миссию. Его последнее средство - дзюцу огня ранга А, сжигающее врагов вместе с катушками чакры, - обеспечило успех его команде. Йоширо не ожидал, что ему вообще удастся выжить, поэтому с готовностью принял отставку. Всего на двадцать четыре часа. Затем Цучикаге попросил - да, попросил, ведь Йоширо был джонином и настоящим героем войны, - чтобы он принял должность в академии. Хоть он и не хотел, но согласился. Это было восемь лет назад. За это время он научился гордиться своей ролью - оттачивать мастерство будущих солдат Ива. Некоторым из них суждено было погибнуть в качестве корма (хотя кто знает, может быть, мирное время даст им возможность развиваться), но небольшая часть, как он знал, станет его сверстниками. Джонин, элита. Ему нравилось пытаться угадать, кто будет этими немногими. В нынешней партии было несколько человек, за которыми следовало присматривать. Кацуо и Кацуми, близнецы из клана Кондзики. Они еще долго не будут извергать лаву, но старейшины их клана никогда не ослабляли дисциплину в отношении младшего поколения. Еще был Дои Хаято, темноволосый паренек с острым взглядом. Дои были небольшим кланом, но все их немногочисленные члены становились джонинами. Если доживали до этого срока. Они специализировались на кендзюцу, что было редкостью в Скрытом Камне, и часто работали наемными убийцами. Еще одной была Асикага Такео. Она не принадлежала к какому-либо клану, но ее отец был капитаном "Красных огров". К этому же классу принадлежал Исида Ивао. Он был сыном Ишидо Юудая, одного из сокомандиров "Красных огров". Этот человек ни за что не позволил бы своему сыну стать кем-то менее выдающимся. Как всегда, не обошлось без раннего набора. На этот раз их было двое, один из них - Ишимото Эйдзи. Его отец был джонином, так что ему не пришлось далеко ходить в поисках покровителя. Даже Ива не был лишен кумовства. Возможно, он заслужил это; Йоширо не стал бы пока сбрасывать его со счетов. Время покажет. Второй был темной лошадкой. Имаи Касаики, и если ее имя не привлекло его внимания, то ее заявление и досье - точно. Оба ее родителя были джонинами в отставке, как и он сам. Они погибли во время инцидента в Фугаторо, который послужил катализатором агрессии Ивы по отношению к Конохе. Младшей Имаи был всего месяц от роду, но ее нашла и выздоровела команда спасателей под руководством Биво из Пыли. В больнице отметили, что на тот момент она не получила особых травм (хотя с годами ситуация сильно изменилась), кроме шрамов на голосовых связках. Но даже тогда у нее отмечали "неестественный стоицизм и терпимость к боли", а также "чувствительность к чакре". Усыновленная своим крестным братом-подростком, она позже попала в больницу с различными травмами. Йоширо не был медиком, но даже он мог сказать, что все они связаны с тренировками. Однако ее опекуны настаивали, что они следовали разумной программе тренировок для ее возраста. Если верить им, девочка была в основном самоучкой, что подтверждала внутренняя разведка. Почему теневая организация следила за ней, он понятия не имел, но любопытство его определенно разгорелось. Что действительно усилило его интерес, так это ее покровитель, Эндо Амую. Йоширо хорошо знал ее: она была членом команды, в которую он входил во время своего последнего боя. Тогда она была всего лишь чунином, но после той миссии заслужила повышение в звании. Судя по ее действиям и возможностям, которые он наблюдал, Йоширо был более чем уверен, что она это заслужила. Если она впечатлила такого человека, как Эндо-сан, значит, в ней что-то есть. Именно поэтому он навестил своего товарища. "У Имаи самый большой потенциал, который я когда-либо видела у человека ее возраста", - прямо сказала она, и Йоширо был поражен уверенностью в ее тоне. "Ее внутренний контроль чакры превосходит все, что я когда-либо встречала. И я уверена, что она нашла способ вручную увеличивать свои запасы чакры, причем в степени, значительно превосходящей ту, которой можно достичь с помощью традиционных тренировок за столь короткое время". "Судя по ее больничным записям, ее госпитализировали из-за дисфункции Кэймона, которая привела к перепроизводству чакры", - предложил он, сузив глаза. "Интересно. А ее лечили?" спросила она. Он по привычке запомнил досье, поэтому ему не пришлось искать ответ. "Нет, к тому времени, как она попала в больницу, проблема разрешилась сама собой. Она даже отказалась от введения чакры". "Это не было случайностью или удачей", - без колебаний сказал Эндо-сан. "Она сама вызвала у себя эту дисфункцию, причем намеренно. Я бы поставил на кон оплату миссии ранга А". Это было бы весьма существенно. Увеличение запаса чакры обычно требовало многих лет упорного труда, крови, пота и слез. "Но не только поэтому я решила стать ее покровителем", - заявила она. "У нее беспрецедентное стремление и уровень сосредоточенности, граничащий с одержимостью. Она станет одним из сильнейших шиноби в истории Ивагакуре, если только эти черты характера не сведут ее в могилу раньше времени". Образ девушки, представшей перед ним, не оправдал надежд Эндо-сана. Она выделялась только тем, что была маленькой и не обращала внимания на других детей, болтавших вокруг нее. На ней были бордовые леггинсы, слегка напоминающие штаны настоящего шиноби Ива, с мешочком на бедре. Ее верхняя часть была коричневой, что, по его мнению, само по себе было показательным. Коричневые штурмовые жилеты были отличительной чертой чунинов и джонинов Ива, в конце концов. Она была без рукавов, и обе руки, от верхней части груди до кончиков пальцев, были обмотаны бинтами. Не те, что указывают на ранение, а те, что служат прокладкой и средством сокрытия. Острый взгляд ее глаз намекал на ту природу, которую описал Эндо-сан. Но он не стал бы верить кому-то на слово, даже если бы тот был надежным товарищем. Он будет относиться к ней так же, как и ко всем остальным, - возможно, даже более сурово. "Внимание, будущие шиноби Ивагакуре, - позвал он, и дети благоразумно замолчали. "Я - главный инструктор вашей партии - партии шестьдесят семь - которого вы будете называть Йоширо-сенсей. Хотя у вас могут быть помощники и дополнительные сенсеи для специализированных классов, я буду отвечать за большинство ваших занятий на протяжении всего времени пребывания в академии. Если вы мудры, то приложите все усилия, чтобы показать себя мне, ведь я буду принимать все ваши решающие экзамены. Другими словами, я буду лично отвечать за ваше будущее". "Для тех, кому не сказали, - продолжил он, довольный тем, как дети цепляются за каждое его слово. "Вы проведете в академии не более тринадцати семестров. Некоторым понадобится только двенадцать, но всем дается возможность повторить один семестр по собственному усмотрению. Возможно, в ваших интересах будет повторить семестр, если вы почувствуете, что вам нужно больше времени и больше индивидуальных занятий, чтобы довести до совершенства вводимый навык. Если вы решите это сделать, вам, конечно, придется провести оставшуюся часть обучения в другой группе и под руководством другого сенсея". Он использовал много громких слов, он знал. Многие не поняли бы того, что он им говорил. Но это был Ивагакуре. Он не стал ничего упрощать, они должны были учиться или остаться в пыли. "Это само собой разумеется, но ваш выпускной экзамен будет кумулятивным и чрезвычайно полным", - объявил он. "Результаты этого экзамена определят ваше будущее. Набравшие наибольшее количество баллов будут распределены в команду с джонином-сенсеем - точное число будет зависеть от количества джонинов, желающих и способных взять вас на тот момент. Остальные будут распределены в корпус генинов. Исключения могут быть сделаны по нашему усмотрению". Он обвел взглядом собравшихся учеников. "В этой группе вас тридцать два человека, и, если никто из вас не пересдаст семестр, выпускной экзамен будут сдавать тридцать два человека. Отсева не будет; Ивагакуре уже вложила время и ресурсы в ваше развитие. Вы отплатите ей, к лучшему или худшему". Йоширо поднял глаза к небу. "Ваш путь к становлению ниндзя начинается здесь. Но он не заканчивается с окончанием школы. Шиноби - это не титул, который могу просто дать я, Цучикаге или даже сам Мудрец Шести Путей. Это кредо, ниндо и клятва защищать свой дом и свой народ. Воплоти это в жизнь, и ты станешь настоящим шиноби, независимо от того, какой ранг носишь". На двор академии упала тень, и Йоширо сделал несколько шагов назад. "Учитывая это, у вас есть еще один оратор". Наконец настал долгожданный день. День, когда я вступлю в академию Ивагакуре и официально начну учиться на ниндзя. В аниме академия Конохи - это шутка, но я был чертовски уверен, что здесь все будет иначе. И лучше бы так и было. Само здание располагало к такому предположению. В отличие от Академии Конохи, которая выглядела как обычный муниципальный колледж во Флориде, здание Академии Ива было очень традиционным и могло быть взято прямо из эпохи Эдо в Японии. Здесь было три больших здания, каждое из которых сильно напоминало замок Хиросаки, хотя и было некрашеным и состояло больше из камня, чем из дерева. Все это можно было наблюдать из-за стен. Сегодня, наконец, настал тот день, когда мне будет предоставлена возможность заглянуть внутрь. Кадзухиро высадил меня у главных ворот и попрощался. Думаю, здесь все будет не так, как в моем мире, где родители сопровождают своих детей на экскурсии. Я не стала высказывать неуверенность или колебания, просто последовала за толпой. Посреди зданий находился каменистый внутренний двор, хотя я знал, что для занятий они используют и парк за богато украшенными стенами комплекса. Там я встретил Йоширо-сенсея, который, возможно, станет самым важным человеком в моей жизни на ближайшие шесть лет. Система обучения показалась мне увлекательной и очень показательной. Она идеально отражала культуру шиноби Ива. Ученики не могли развиваться в своем собственном темпе; они либо соответствовали ситуации, либо нет. Это было несправедливо, и в этом был смысл. Единственная поблажка, которую могли получить ученики, - это право сдерживать себя, и его нужно было использовать тактически. Это было похоже на дилемму с расходными материалами в видеоиграх. Признаться, я был немного барахольщиком; у меня неизбежно оказывался миллион временных бонусов и зелий здоровья, которые давно пора было использовать. Я сомневался, что мне придется сдерживать себя в течение семестра, но, возможно, в какой-то момент это будет правильным решением. Но не для того, чтобы довести до совершенства материал, который давался мне с трудом, - это было бы пустой тратой времени. Уверен, почти все мои одноклассники не задумывались о том, что они могли по желанию поменять класс, в котором учились. Так что, если они плохо ладили с учителем (который будет проводить и оценивать их выпускной экзамен) или если они считали, что не смогут набрать достаточно высокий балл в этой группе, они могли перейти в другой класс. Конечно, это был меч с двумя концами. Отсутствие предвзятости и знакомства со стороны нового сенсея могло сработать против переходящего ученика, или же его новая партия могла оказаться еще более конкурентоспособной. Чтобы правильно использовать удержание, требовалось много исследований и подготовки, в чем, несомненно, и заключался смысл. Боже, как я люблю игры разума. Моя интрига резко оборвалась, когда речь Йоширо-сенсея закончилась, и было обещано выступление другого докладчика. Я не видел выступающего, но по языку тела Йоширо-сенсея понял, что он уже здесь. Гендзюцу? Это был тест? Я никогда не был на стороне получателя (это надо будет исправить, как только смогу), но я думал, что я, как никто другой, должен быть в состоянии обнаружить его в своих каналах. Но ничего не было, так что либо мой знаменитый внутренний контроль чакры был настолько бесполезен, как предполагал Кадзухиро, либо мне не хватало чего-то еще. Интересно, кто бы это мог быть? Я все еще не очень хорошо разбирался в авторитетах в Ивагакуре, единственным, кого я знал, был... Боже, я идиот. Я резко обернулся, как меня учили в военной школе. Я встал так высоко, как только мог в этом теле, и от этого быстрого движения раздался небольшой треск. Это было преувеличенное движение, призванное привлечь внимание, а также продемонстрировать уважение. Это вызвало несколько странных взглядов со стороны окружающих меня детей, которые явно не понимали, что происходит, и я хотел, чтобы Йоширо-сенсей тоже обратил на это внимание. Но я не был уверен, что он это сделал, потому что не сводил глаз с маленькой черной точки в небе. "Что значит быть шиноби Ивагакуре-но Сато?" воскликнул мудрый голос, и я невольно затаил дыхание. Словно сама земля заговорила. У многих других детей реакция была еще хуже, чем у меня. Кто-то подпрыгнул или вскрикнул от испуга, а кто-то упал в бессознательную готовность, хотя никакого врага не было видно. "Камидзуру Исикава, мой наставник и первый Цучикаге, учил меня, что шиноби Ивагакуре непоколебимы. Наше единство, наш несгибаемый дух - вот что делает Ивагакуре сильнейшей скрытой деревней среди стихийных государств. Именно это я имею в виду, когда говорю о нашей Воле Камня". Я едва успел осмыслить его слова, как двор начал дрожать. Это было единственное предупреждение, которое мы получили, прежде чем земля под нашими ногами разверзлась, и двор, оставаясь целым и невредимым, взлетел в небо. Я не позволил проклятию сорваться с моих губ, хотя это было последнее, что я ожидал увидеть в процессе обучения в академии. За считанные мгновения весь двор поднялся над крышами трех зданий академии, которые сами по себе были значительно выше большинства строений в Айве. Почти все мои одноклассники были сбиты с ног, и я, несомненно, присоединился бы к ним, если бы не мой контроль чакры. Тем не менее я упрямо оставался на месте, даже непроизвольно содрогаясь от шока. Наконец земля остановилась, и я с трудом пережил резкое окончание нашего подъема. Краем глаза я оглядел свой класс и обнаружил, что, кроме Йоширо-сенсея, я был лишь одним из трех человек во дворе, которые все еще стояли на ногах, а остальными были ребенок в темно-сером и... Ивао? Мой старый друг скорчил гримасу, когда понял, что я поступил раньше и буду в его группе, но ничего не прокомментировал и продолжал игнорировать меня. Уважая его желание, я не стал устраивать из этого спектакль. Но сказать, что я был удивлен, увидев, что он все еще стоит на ногах в конце этой неразберихи, было бы преуменьшением. Сейчас было не время думать об этом, поскольку точка, ставшая чуть больше, росла, приближаясь к нам. Другие заметили и узнали ее, и все присутствующие начали бешено метаться, чтобы успеть встать на ноги до того, как она коснется земли. К чести моих товарищей по группе, к тому моменту, когда маленький человек опустился перед Йоширо-сенсеем, большинство из них уже шатко поднялись на ноги. Мое первое впечатление от Лорда Ōnoki, Сандайме Цучикаге Ивагакуре-но Сато, заключалось в том, что он был маленьким. Конечно, он был выше меня в этом возрасте, но, по моим прикидкам, ему было всего около пяти-шести лет, хотя он был гораздо моложе, чем в Шиппудене. Нос у него был луковичный, но не такой преувеличенный, как в аниме, и выглядел он гораздо более грозно. Даже если не обращать внимания на это небольшое проявление, было ясно, что он не похож на безобидного дедушку, каким был Сандайме Хокаге. Нет, это был военный лидер, сила которого не сводилась к силе его подчиненных. Я узнал дзюцу, использованное в аниме. Дотон: Chidōkaku. Я видел, как его использовал только тот человек, что был передо мной. Но он не мог сделать это в одиночку. Ему должны были помочь, верно? Верно? ...но это не так. Этот человек осветил метеор размером более половины Ива. Но почему? Это было испытание? Или он хотел утвердить свое господство, мифологизировать себя в нашем сознании, пока мы были молоды, чтобы мы подсознательно подчинялись ему всю оставшуюся жизнь? "Уверен, вы слышали выражение: "Гора сильна лишь настолько, насколько сильно ее основание", - сказал он, пока все пытались сориентироваться. "Я стою на вершине горы Ивагакуре-но Сато. Вот мой вид. Посмотрите за край и расскажите мне, что вы видите". По группе прокатилась волна волнения. Многие боялись выполнить указание - я был в их числе, так как не переношу высоты. Но я все же подавил этот страх, надеясь, что Цучикаге не сенсор и не сможет заметить, что я прилип к каменным кирпичам у края. "Что ты видишь?" риторически спросил он. "Дома, магазины? Да, может быть, горы, которые нас укрывают?" Раздался ропот согласия. "Все это правда. Что еще?" Кто-то сказал "люди". "Да, люди есть", - подтвердил он. "Сверху они выглядят маленькими, не так ли? Но если бы мы спустились обратно, большинство из них были бы больше, чем вы или я". По крайней мере, он осознавал себя. Полагаю, если бы я был одним из пяти официально признанных сильнейших шиноби, я бы тоже не стеснялся своего роста. "Когда мы смотрим на общую картину, один человек не кажется таким уж значительным, не так ли? Если бы я был там, внизу, вы могли бы подумать, что я обычный старик. Если бы вы вообще могли меня видеть. Но я знаю, и вы знаете, что каждая частичка, какой бы маленькой она ни казалась, жизненно важна для роста целого. Даже если его ценность ускользает от вашего нынешнего взгляда". "Так начинается твоя жизнь в качестве частицы сил шиноби Ива. Знай, что твое пребывание в академии не будет легким и простым", - предупредил он. "Тебя будут оттачивать, чтобы ты стал самым сильным, каким только можешь быть. Кое-что из твоего облика осыплется; таков путь этой жизни, которую ты выбрал. Но то, что останется, станет еще сильнее. Именно так вы можете проявить свою Волю Камня, упорствуя, становясь сильнее, даже если это причиняет боль. Создайте из себя самую сильную фигуру, на какую только способны, и вы будете вознаграждены. Неудача не наказуема, но нежелание стараться будет иметь последствия". Не стану врать, угроза, какой бы туманной она ни была, задевает за живое, когда стоишь на платформе, подвешенной в пятидесяти футах в воздухе. "Но я уверен, что мне не о чем беспокоиться из-за всех вас", - сказал он, когда убедился, что смысл сказанного дошел до него. "Я вижу Волю Камня на каждом из ваших лиц". С этими словами Цучикаге сформировал три ручные печати, и земля снова задрожала. Наш спуск был медленнее подъема, но я все равно чувствовал легкость в сердце от падения. На этот раз меньше людей потеряли опору, так как были готовы к этому, и вскоре мы снова коснулись границ академии. "Удачи вам в учебе, - сказал он, повернувшись к нам спиной. "Я с нетерпением жду, чего вы добьетесь". Затем он снова взмыл в небо.