Плыви как камень — история Ивы

Узнав, что в четыре года мне предстоит поступить в академию, я в бешеном темпе принялся за выполнение самых сложных тренировочных планов, которые я для себя составил, пока у меня еще было свободное время. Я не был уверен, будет ли академия Ива больше похожа на обычную школу, как академия Конохи в аниме, или на то нелепое и жестокое заведение, которое было в Кири. По моим предположениям, она будет где-то посередине, так что мне, вероятно, следует постараться всегда быть в отличной физической форме. А это означало, что я не смогу рисковать, используя свою технику раздувания чакры. По крайней мере, до тех пор, пока я не получу более полное представление о стандартах академии и уровне подготовки моих сверстников. Насколько я знал, я был настолько выше их, что мне нужно было сделать себе препятствие, чтобы соответствовать. Ха, как будто. Надо было признать, что не только мои каналы были раздуты в эти дни; возможность видеть свой прогресс в таких подробностях ужасно портила мое самолюбие. Я надеялся, что в академии найдется несколько человек, способных урезонить меня, потому что если нет? Я буду совершенно невыносим. Пока что мне приходилось довольствоваться Кадзухиро, который активно старался не сбивать меня с ног, как ему, вероятно, следовало бы. Я попросил его о тренировках, особенно по тайдзюцу, так как не хотел поступать в академию, не имея никаких знаний по этому предмету. Я знал основы боевых искусств из своей прошлой жизни, например, как использовать силу всего тела для нанесения ударов, как сохранять устойчивость и как обезоруживать нападающих, но я никогда не участвовал в настоящем рукопашном бою, пока служил на флоте. Кадзухиро был рад помочь, по крайней мере, пока он был в деревне, и начал обучать меня принципам Каменного кулака - невообразимого названия стандартного стиля тайдзюцу Ива, в котором приоритет отдавался защите. Это был единственный стиль, который знал мой крестный брат, и это было обидно, потому что защита - не мой конек. Тем не менее, это соответствовало образу действий Ива. Идеальный обмен для нин Ива заключался в использовании ниндзюцу земли, чтобы помешать и сокрушить противника, поэтому тайдзюцу обычно использовалось только в качестве буфера. Как только шиноби отбивался от врага, он отключался, чтобы атаковать с другого угла с помощью своего ниндзюцу. Как по мне, это было похоже на менталитет пораженца. Враги будут подбираться близко, можно сколько угодно пытаться остановить их, но если я чему-то и научился на своей последней войне, так это тому, что враги всегда найдут способ пробраться туда, где их не должно быть, независимо от того, какие технологии или инструменты есть в вашем распоряжении. И все равно я не знал, откуда взялась эта торпеда. Так что нет, я не собирался полностью полагаться в бою на ловушки и ниндзюцу средней и дальней дистанции. Я не собирался играть в оборону до тех пор, пока не смогу убежать, или пока кто-нибудь не придет спасать меня, как попавшую в беду девушку. Я собирался заледенить ублюдка. При этом я никогда не стану вундеркиндом тайдзюцу, да и не особо хотел им быть. Мне нужно было оружие ближнего боя. Не меч и не клинок - в моем старом мире такие были, но, на мой взгляд, они были скучны. К тому же они мешали мне создавать ручные печати. Мне нужно было фирменное ниндзюцу ближнего боя, не такое интенсивное и не бросающееся в глаза, как расенган или чидори. Но до этого было еще далеко. Пока же я мог довольствоваться тем, чтобы произвести впечатление на сенсея академии. ...во всяком случае, так я себе говорил. Поначалу. Но, опять же, терпение никогда не было моей сильной стороной. Поэтому я упросил Казухиро научить меня Каварими-но дзюцу. Физически выполнить дзюцу было несложно, да и чакры оно не отнимало много (около двух с половиной хикари). Как объяснил Казухиро, это было скорее умственное упражнение, чем физическое, так как прицеливание и стрельба из привязи для снарядов - вот что усложняло задачу, особенно если не смотреть на цель (шляпа была большим недопущением, так как она сообщала, куда ты попадешь). Теперь я понимаю, почему в аниме люди не использовали его для передвижения, хотя он выглядел так круто и удобно. В фэндоме было много дискуссий о том, как он работает, так как он казался довольно сломанным. На самом деле, реальность его работы была довольно скромной. Правда, кое-что о том, как работают дзюцу в целом, я узнал, когда спросил Кадзухиро, как остановиться при выполнении техники и не поддаться инерции, как я был уверен. "Я не совсем понимаю, о чем ты спрашиваешь, Касайки-тян", - нахмурившись, ответил он. "Ты просто... остановись". "Да, но если меня бросает в какую-то сторону, то у меня должен быть импульс, верно?" заметил я. "Я же не могу просто взять и остановиться, верно?" "Тебе не нужно ничего делать сознательно", - ответил он, кажется, наконец поняв мое замешательство. "Функция Каварими-но дзюцу заключается в том, чтобы поменять вас местами с каким-либо предметом и остановить вас. Если только оно не будет выполнено неправильно и с использованием различных ручных печатей, оно именно так и поступит". Не знаю, почему до этого момента ничего не было понятно. Дзюцу были чем-то вроде компьютерных программ: инструкции были записаны в самом коде, и при каждом выполнении функция давала один и тот же результат. Это означало, что распространенная в фанфиках концепция ослабления и ослабления дзюцу, а также изменения их функций в некоторых направлениях, была полной чушью. Для меня эта информация была революционной, и в будущем она будет невероятно ценной. Пока же я мог наслаждаться использованием своих новых дзютсу, и, черт возьми, это было весело. Это было все равно что испытывать отставание в реальной жизни, но по команде. Я всегда был немного любителем острых ощущений, и иногда, если мне было скучно, я просто привязывал себя резиновой лентой к комнате, пока мне не становилось плохо или я не расходовал слишком много чакры. Это было отличным комедийным эффектом, к вящему раздражению Аканэ-обасана и Кадзухиро. Что касается моего крестного брата, то за последний год он сильно изменился. Настолько, что это заметил даже Аканэ-обасан. Он уже не был таким подавленным, что, надеюсь, можно поставить ему в заслугу. Он также стал более мускулистым, и я часто заставал его на тренировках. Он был всего лишь чунином, но я все равно был в восторге от всех дзюцу земли, которые он выполнял. Особенно одно. "Это был Дотон: Doro Nami O Tsukamu no Jutsu", - сказал он с довольной улыбкой на лице. "Я не удивлен, что ты тяготеешь к нему. Ведь это было фирменное дзюцу вашего отца". Дзютсу было довольно грозным, если только противник не ожидал его появления. По сути, оно разрыхляло землю, посылая вверх волну грязи высотой почти с меня (что, впрочем, о многом говорит, ведь мой рост на данный момент составлял всего чуть больше трех футов). Она обходила любые препятствия, которые были хоть немного прикреплены к земле, что делало ее практически бесполезной, если бы это было все, что от нее требовалось. Однако по желанию Кадзухиро он мог застыть, заключив в твердый камень все, что вокруг него образовывалось. "Мой Тоу-сан использовал его?" удивленно спросила я, в основном потому, что обращение к Хисаши как к моему "ту-сану" радовало Кадзухиро. "На самом деле он его изобрел", - подтвердил Кадзухиро, его улыбка стала немного мрачной. "Это было единственное дзюцу, которому я смог научиться у него на уровне выше С. Тогда я был недостаточно искусен". "Все в порядке, Нии-сан!" сказал я, пытаясь вывести его из состояния меланхолии. "Похоже, он действительно универсален". Предполагалось, что цель не будет достаточно осведомлена, чтобы просто перепрыгнуть через него, хотя это было не главное. Я знал, что его истинная польза проявится, если у меня за спиной будут союзники; немногие цели могут изменить свою траекторию в воздухе. "Я бы с удовольствием научился этому и продолжил наследие моего Тоу-сана". Он снова усмехнулся, и я мысленно похлопал себя по спине. Имаи Хисаши здесь не было, хотя я, наверное, полюбил бы его, если бы он был. Вместо него у меня был Кадзухиро, в котором я не сомневался. "Боюсь, сейчас я не могу тебя этому научить", - с сожалением сказал он. "Овладение Дотоном: Могурагакуре но Дзюцу - это обязательное условие, которым ты займешься в академии". Ах. Дзюцу "Скрытый крот". Оглядываясь назад, я не удивился, услышав, что это производное от него. "Я выучу его при первой же возможности", - пообещал я. Кадзухиро по-прежнему часто отправляли на миссии, и я не хотел пытаться выучить это дзюцу без преданного руководителя. Мне было страшновато. Он взъерошил мои волосы. "Я знаю, что ты научишься". Ивао был странным ребенком. Он очень напоминал мне молодого Сасукэ из тех коротких роликов, которые мне показывали. До того, как Итачи убил всю его семью и буквально три дня подряд пытал его своим цукуёми. Как молодой Сасукэ был предан своему брату (который был слишком занят, чтобы уделять ему время), так и Ивао был предан своему отцу (который тоже был слишком занят, чтобы уделять ему время). Это немного разбивало мне сердце. После большинства наших свиданий старший Исида посылал за Ивао своего подчиненного, но в те несколько раз, когда ему удавалось появиться лично, малыш был так счастлив. Я старался быть рядом с ним, помочь сохранить его невинность на некоторое время, прежде чем этот суровый мир лишит его ее. От наших "встреч" (так Ивао всерьез называл их) я стал получать очень мало пользы и старался не раздражаться, отвлекаясь от собственных тренировок. По сути, я выполнял общественные работы, хотя, если посмотреть на это с другой стороны, можно было бы назвать это налаживанием связей. Но потом этот маленький засранец сделал то, чего я никак не ожидал. Он нарушил правила. "Ивао-кун", - нерешительно сказал я. "Это сюрикены?" "Мм!" взволнованно сказал он. "Я взял их из кладовки моего То-сана!" Отец Ивао и Кадзухиро строго запрещали использовать боевое оружие, и не только из соображений безопасности. Чтобы стать хоть сколько-нибудь искусным в обращении с метательным оружием, нужно было потратить много времени на развитие мышечной памяти. Однако мышцы ребенка (даже ниндзя, который много тренировался) были неполноценны во многих отношениях, а такие факторы, как рост конечностей и развитие мозга, тоже не были достаточно развиты. Хорошо известно, что любые тренировки в этой области придется отменять позже в жизни. "Я не знаю, Ивао-кун, - нерешительно сказал я, пытаясь отвести его от этой мысли. "Твоя Тоу-сан и моя Нии-сан не будут нам рады". "Ну, их же здесь нет, верно?" спросил мальчик с ноткой горечи на лице. Я вздрогнула. Фух. Мы уже дошли до этой точки, да? Мне следовало бы постараться убедить его получше, но ему не нравилось, когда я использовал такие взрослые слова, как исследования и эксперименты. Я был уверен, что он будет возиться с ними, будь я здесь или нет, поэтому считал своим моральным долгом хотя бы проконтролировать. "Хорошо, Ивао-кун", - сказал я наконец. "Но мы должны делать это там, где нас не увидят. Я не хочу попасть в беду". "Я знаю", - сказал Ивао. "Я не дурак. Я нашел заброшенную тренировочную площадку, которую мы можем использовать - там даже уже есть мишени. Ну, или несколько бревен, которые люди использовали в качестве мишеней, я думаю". Я тяжело вздохнул, так как мои внутренние тревожные звоночки зазвенели громко и отчетливо. "Тогда веди". К чести Ивао, тренировочная площадка, больше похожая на небольшой парк, действительно выглядела заброшенной. Она находилась у подножия одной из гор, примерно на таком же расстоянии от дворца Цучикаге. Там лежали три прямоугольных валуна, явно поднятых из земли с помощью ниндзюцу земляного стиля, и на каждом из них лежало слегка подгнившее бревно, все изрезанное выемками. Я сомневался, что повреждения были нанесены метательным оружием, но полагал, что это не имеет значения. Они были вполне достойными мишенями, по крайней мере, лучше, чем камень. Между ним и ближайшим утесом находилась пара небольших лачуг, которые выглядели так же заброшенно. Я понятия не имел, для чего их можно было использовать; уж точно не для жилья. Может, в качестве какого-то склада? Я решил, что мне не настолько интересно это исследовать. "Ты хотя бы знаешь, как их держать?" спросил я Ивао, потому что я точно не знал. "Да", - ответил он, к моему удивлению. "Вот так". Он зажал оружие между указательным и средним пальцами. Хотя он крепко сжимал его, не было никаких шансов, что острые края смогут проткнуть его кожу. Я готов был поверить, что он прав, что это технически правильный способ держать сюрикен. Меня удивляло другое: как можно было поднять их с приличной скоростью в разгар боя. Этот вопрос я задам своему сенсею в академии, когда придет время. "Хиииии!" - закричал он, со всей силы швырнув звезду в бревно посередине. Звезда упала почти прямо в землю, пробив пучок дерна, который был почти таким же коричневым, как и грязь под ним. Он покраснел от смущения, но я сделала вид, что не заметила. "Думаю, когда мой нии-сан бросает их, он делает это сбоку", - сказал я вместо этого. Я не помню, чтобы Кадзухиро когда-нибудь видел, как он бросает сюрикен, - это было просто логично. Если бросать звезду вертикально, сверху вниз, она будет стремиться вниз. Если бросать параллельно, то она скорее отклонится влево или вправо, а при некоторой практике попадет прямо в цель. "Да, хорошо", - пробормотал он. Он попробовал еще раз и с большим отрывом промахнулся мимо цели. На этот раз она не упала, но у четырехлетнего ребенка не хватило сил довести ее до конца. "Это было гораздо лучше, Ивао-кун!" попытался похвалить я. "Может, если встать поближе, будет лучше?" "Шиноби должны уметь бить издалека", - возразил он, и я нахмурился. Ивао обычно так себя не вел. "Ты сможешь, Ивао-кун", - спокойно сказал я. "Но не проще ли сначала улучшить нашу точность на меньшем расстоянии? Потом мы можем сделать шаг назад, снова и снова, пока не сможем бросать их с большого расстояния и каждый раз попадать в центр". Он глубоко вздохнул, явно раздраженный, но последовал моему предложению. Когда он начал попадать в цель, его раздражение, казалось, улеглось. По крайней мере, время от времени, а те, что попадали, сразу отскакивали. "Только потому, что дерево такое твердое", - утверждал он, и я кивал в знак согласия, хотя при желании мог бы проткнуть гниющую древесину большими пальцами. "Хочешь попробовать?" - великодушно предложил он через полчаса. "О, нет, все в порядке, Ивао-кун", - поспешно сказал я. "Не думаю, что у меня получится. Я не очень силен и боюсь порезаться". "Если хочешь стать шиноби, не бойся порезаться", - заметил он, и это было справедливо. Конечно, я сказал это только в качестве оправдания. "Я знаю", - сказал я. "Но я еще не готов. Продолжай веселиться, Ивао-кун". Он слегка нахмурился. "Я не веселюсь". ...Хорошо? Это было немного неожиданно, особенно если учесть, как он был полон смеха всего несколько минут назад. "Не веселишься?" спросила я, немного озадаченная. "Ну, я-то да", - отступил он. "Но я делаю это не для развлечения. Я делаю это, чтобы стать великим шиноби". "О, - неловко сказал я. "Я понял, Ивао-кун. Ганбаре!" Но Ивао не был столь откровенен, как большинство детей его возраста. Он просто нахмурился и вернулся к своим звездам. В голове все время звучало: "Ваша репутация с Исидой Ивао снизилась на одно уведомление". В конце концов он решил, что его меткость на расстоянии двадцати футов достаточна (она почти не улучшилась), и удвоил дистанцию. Она прошла так же неудачно, как и вторая попытка, и между ними было еще больше перерывов, когда Ивао приходилось искать все сюрикены, которые он пропустил. От скуки я позволил своему сознанию частично отступить в каналы, в частности в грудную клетку. Эта область была такой же сложной, как и мои руки, и во много раз больше по размеру, поэтому составление ментальной карты шло крайне медленно. Неожиданный звук скрипучей открывающейся двери частично вывел меня из оцепенения, а проклятие разочарования довершило дело. Я вскочил на ноги и с ужасом наблюдал, как Ивао, раздосадованный настолько, что едва не плакал, со всей силы метнул оставшийся сюрикен, почти не прилагая усилий к точности. К еще большему сожалению, он выбрал совершенно неподходящий момент, чтобы выпустить его на волю. "Ах ты, чертово отродье!" - во весь голос ругался другой мальчишка, на несколько лет старше. Он даже не успел до конца закрыть дверь ближайшей хижины и до боли сжимал запястье. Я увидел едва заметные следы крови, и мое сердце замерло. Он нагнулся, чтобы подобрать сюрикен, и тут я увидел, что его ранили только в тыльную сторону запястья. Я вздохнул с облегчением: рана была всего лишь поверхностной. Даже кровь не так сильно текла. "Простите, простите", - извинился Ивао. "Я не знал, что там кто-то есть, я не... простите!" "Ты порезал меня, кусок дерьма!" крикнул мальчик, ничуть не успокоившись от извинений младшего и гораздо меньшего по размеру мальчика. "Что вообще делает маленький ребенок с настоящими сюрикенами?" "Я... я просто тренировался", - заикался Ивао, его глаза наполнились слезами. "П...п...тренировался?" - насмешливо сказал старший мальчик. "Что, тренируешься, когда тебя выгонят из академии?" Он угрожающе шагнул вперед и посмотрел на деревянное бревно, которое несколько минут назад служило Ивао мишенью. "Я должен выбить из тебя все дерьмо только за то, что ты воспользовался моей тренировочной площадкой, а тем более ударил меня. Но, похоже, ты даже царапины не оставил на моей мишени. Как такой неудачник, как ты, может стать ниндзя?" "Он сказал, что сожалеет", - проговорил я, делая шаг вперед. "Прими извинения, и мы пойдем". "Что, тебе нужна еще более жалкая девчонка, чтобы сражаться в твоих битвах?" - сказал парень, полностью игнорируя меня. "Нет, нет, нет. Настоящий шиноби - нет, настоящий мужчина - не убежит просто так. Ты пролил кровь, и я должен отплатить тебе тем же. Сюрикен за сюрикен". Стоп. "Стой и не двигайся. Если ты это сделаешь, то навлечешь позор на себя и свою семью. И никогда не сможешь называть себя шиноби". "Не слушай его, Ивао, давай просто уйдем", - взмолился я. "А ты! Что скажет об этом сенсей твоей академии?" "Ты что, собираешься доносить?" - усмехнулся он. "Ты будешь следующей, если не закроешь рот". "Ивао, просто..." "Заткнись, Касаки", - стоически сказал мне мой друг, и я вздрогнул. "Он прав. Я облажался, и я не хочу позорить себя и свою семью". Он посмотрел на ребенка, стараясь встретить его взгляд прямо. Но это ему не удалось. "Ты... ты можешь это сделать". Я мог бы закричать. Почему чертовы мальчишки такие? И что это за разговоры о чести - мы же ниндзя, а не самураи! "Да, слушайся этого маленького дерьмового пятна", - подначивал хулиган. "Возвращайся в свой дом и найди себе кукол, чтобы играть с ними. А ты не смей двигаться". Он приготовился метнуть сюрикен, которым его ударил Ивао, и стало ясно, что он действительно прошел обучение. Было также ясно, что его возмездие не будет соразмерным - его глаза были жестокими, и они не были сосредоточены на конечностях Ивао. По тому, как он нанес удар, я понял, что он хочет покалечить. Ладно. Хватит. Баран, кабан, окс, собака, змея. Каварими-но дзюцу. В мгновение ока я подменил себя дряхлым бревном, выхватив сюрикен из его ослабевшей от шока хватки. Мгновение спустя я всадил острый как бритва край, один из зубцов которого уже окрасился в красный цвет, в нежную кожу его шеи. "Он сказал, что сожалеет", - тихо произнесла я. "А для начала он только поцарапал тебя. Не будь ребенком". Парень даже не вздохнул. "Советую, - продолжил я, потому что этот маленький говнюк был оппортунистом. Он хотел обидеть кого-то слабее себя, и если бы Ивао не придумал ему оправдание, он бы просто нашел кого-то другого. "В мире шиноби нельзя доверять своим глазам. Никогда не знаешь, кого можно обвести вокруг пальца, а кто тебя выпотрошит, если попытаешься. Будь осторожен". Я убрал сюрикен и отступил назад, сохраняя беззаботный язык тела, чтобы отвлечься от нежелания выпускать его из виду. В честном бою мне не хотелось бы с ним сражаться: он был выше меня на целую голову и гораздо мускулистее. Хорошо, что хулиганы были трусами, потому что стоило мне отойти на достаточное расстояние, как мальчишки разбегались, словно я был дьяволом. Я вздохнула и обернулась к Ивао, который смотрел на меня с... о нет. Его лицо раскраснелось так сильно, как я никогда не видела. Следы от слез были еще свежи, но глаза, к которым они вели, потемнели от ярости и стыда. Его поза была оборонительной, руки сжаты в крепкие кулаки, он тяжело дышал. "Ты умеешь делать дзюцу замещения?" - риторически спросил он с эмоциональной дрожью в голосе. Я не сказал Ивао, что выучил Каварими, потому что подозревал, что его реакция будет именно такой. Только более мягкая. Но ему и так было очень стыдно - и за свой неуспех с сюрикеном, и за демонстрацию после него, и за свою неловкость и беспомощность в качестве мишени. Когда хулигана не стало, я был единственным вариантом. "Я... да". Я не знал, что еще сказать. "Научи меня", - потребовал он. "Я не могу", - ответил я. Каварими не был похож на Чисана Хикари: здесь было гораздо больше риска, требовалось больше мастерства, и он требовал больше чакры. Ивао не был достаточно зрелым, талантливым или самосознательным, чтобы доверить ему это. Честно говоря, Казухиро не стоило учить меня в таком возрасте: если бы я не был настолько хорошо знаком с собственной чакрой, то мог бы серьезно пораниться, пытаясь довести ее до совершенства. "Нии-сан взяла с меня обещание никому не показывать и не учить", - соврал я. "А твой Тоу-сан сказал, что тебе тоже нельзя этому учиться, помнишь?" "Ну, моего Тоу-сана и твоего Нии-сана здесь нет, не так ли?" - горячо сказал он, и во мне зародилась горькая покорность. "Я не могу нарушить доверие своего нии-сана, Ивао-кун", - ответил я. "Он - единственная семья, которая у меня осталась". Мне не нравилось разыгрывать карту сироты, особенно перед ребенком в буквальном смысле слова. Но мне нужно было выпутаться из этой ситуации, и это срабатывало каждый раз, когда я поднимал эту тему. Но, видимо, не сейчас. "Чушь собачья", - фыркнул он. "Ты просто хочешь продолжать смотреть на меня свысока. Быть мисс идеальной куноичи, какой все тебя считают. Ты хочешь, чтобы я и дальше была бесполезной, чтобы ты могла выглядеть лучше". "Это неправда!" настаивала я. "Я никогда не смотрела на тебя свысока!" В частном порядке мне было стыдно признать, что это совсем не так. Я буквально мысленно называла наши свидания общественными работами. Но что вы! Я был взрослым, а он - ребенком; как мы могли быть на равных? "Нет, это так!" - кричал он. "Ты просто хочешь выставить меня в худшем свете перед Тоу-сан, чтобы занять мое место!" О, черт. Это было немного неожиданно. Но, очевидно, давно ожидаемый. "Твой Тоу-сан не собирается тебя никем заменять", - твердо сказал я. "Ты - его плоть и кровь; он может быть занят на работе, но он любит тебя. И я тоже не хочу быть... усыновленной или что-то в этом роде. Почему ты вообще об этом думаешь?" "Потому что ты продолжаешь выпендриваться перед ним!" - истерично сказал он, и слезы полились по его щекам. "Ты продолжаешь выпендриваться, и он больше никогда не говорит о тебе. Когда бы я ни увидела его, он всегда говорит о тебе! Спрашивает, что ты теперь можешь делать! Говорит, чтобы я получала от тебя советы по тренировкам! А ему все равно. Заботится. Обо мне!" Святой Моисей. Исида-старший был немного дерьмовым отцом. И неужели я действительно произвел на него такое сильное впечатление? Не припомню, чтобы я мог похвастаться перед ним чем-то выдающимся. И тут моя кровь похолодела. Я не выставлял перед ним ничего особенного. Но, хотя я и не знал точно, какова его должность, от Аканэ-обасана я знал, что он занимает высокое положение в командном звене и занимается внутренними делами. Отец Ивао следил за мной. Возможно, даже посылал людей шпионить за мной. Это... не было идеальным вариантом. "Я не хочу, чтобы он это делал!" воскликнула я. "Дай мне поговорить с ним, я..." "Нет!" - закричал он. "Держись подальше от моего Тоу-сана! Он мой! То, что твой умер, не значит, что ты можешь забрать его". Это было неприемлемо по отношению к кому-либо. "Это было очень грубо, Ивао-кун", - сказал я, пытаясь сохранить сострадание. "Я думал, мы друзья". "Ты никогда не хотел быть моим другом", - заявил он. "И я больше никогда не хочу тебя видеть!" С этими словами он убежал, оставив меня застывшим на заброшенной тренировочной площадке. Несмотря на его слова, я все же собрал разбросанные сюрикены, связал их вместе и оставил на подоконнике. Надеюсь, он заметит их раньше, чем его отец обнаружит пропажу. Спустя годы после катастрофической битвы с Конохой знаменитый Взрывной корпус Ива так и не оправился. Созданный в разгар Первой войны шиноби кланом Бакухацу, владевшим взрывом, этот элитный отряд был призван отражать опасные угрозы, с которыми сталкивалась Ива, с помощью чрезвычайной силы. Даже самые могущественные шиноби не могли справиться с хорошо поставленным взрывом. Это мог подтвердить и Казекаге Шодайме, и Лобо, и джинчурики-изгой Нанаби, и многие другие печально известные имена в истории. Но теперь они сами были разбиты, потеряв своего командира и наследника клана Бакухацу. Оставив Бакухацу Гари собирать осколки. "Будь ты проклят, Гороу", - проклинал он не в первый и не в последний раз. "Неужели ты не мог хотя бы подготовить преемника, прежде чем взорвать себя?" Его кузен был вундеркиндом, который бывает раз в жизни. Он первым в трех поколениях успешно освоил Миттсу Шита Киндзюцу, превратив свой и без того смертоносный взрывной удар в нечто беспрецедентное по дальности и универсальности. Клан Бакухацу уже забыл, как это - иметь кого-то с таким киндзюцу. Слава, разрушения, сила. А потом появился Гороу и напомнил им об этом. И что самое страшное, он умер. Невероятно мало людей могли быть похожими на Гороу, но все горячие головы клана Бакухацу считали себя таковыми. Все они пытались овладеть киндзюцу, и хотя Гари старался отговорить их, родители многих из них поступали наоборот. Все они считали, что их ребенок будет исключительным, но все они ошибались. Миттсу-шита не зря называли киндзюцу. Для его создания требовались трупы двух шиноби земной природы, которые было трудно достать, поскольку большинство шиноби земной природы были товарищами. Гору заработал свою славу, убив двух Сенджу, и, возможно, именно их жизненная сила позволила операции пройти успешно. Да, операция. По своей сути это киндзюцу было модификацией тела, в результате которой в руки члена клана Бакухацу вживлялись рты трупов. Сеть чакры в руке человека, очевидно, была невероятно сложной, как и сеть чакры во рту. Именно по этой причине многие ниндзюцу оказывались выплюнутыми. Но если получатель киндзюцу не обладал навыками манипулирования чакрой и медицинскими навыками, необходимыми для имплантации рта и соединения обеих чакральных сетей (третьи лица никогда успешно не справлялись с этой процедурой), операция проваливалась. И в результате реципиент навсегда потерял бы способность использовать дзютсу. По крайней мере, этот процесс их не стерилизовал. С чисто генетической точки зрения клан Бакухацу, возможно, со временем и восстановится, но если целое поколение будет функционально отсутствовать, их потомки никогда не обретут того мастерства и изящества, которые были получены в результате личного ученичества. Уже сейчас они теряли значительную часть влияния на политической арене, а Гари боролся за то, чтобы не допустить полного расформирования Взрывной корпорации, в которой осталось всего шесть человек. Им нужны были новые рекруты. Поэтому он с сожалением принял решение открыть набор шиноби, не принадлежащих к клану Бакухацу. При этом он потерял большую часть остатков влияния своего клана. По правде говоря, это был лишь промежуточный вариант. Кто бы стал вступать во Взрывной корпус, если бы у них не было взрывного выброса? Люди, одержимые взрывом меток? Обладание взрывозащитой давало определенную устойчивость к взрывам. Кроме того, взрывы, которые они создавали, были направленными. Взрывные метки практически не поддавались прицеливанию, и им нельзя было противостоять, так что в большинстве ситуаций они были не идеальны. Любые новые пополнения в корпусе не будут обладать такой же полезностью; возможно, им вообще придется перестать быть передовым штурмовым подразделением и стать диверсантами. Возможно, это было бы и к лучшему. Гари все равно не мог позволить себе потерять еще кого-то из своих сородичей. Приняв решение, он отправился на поиски сослуживца. Найти его не составило труда: в эти дни он почти не покидал подвалов дворца Цучикаге. А вот заставить его осознать присутствие Гари было проблематично, и ему пришлось устроить маленький взрыв, чтобы привлечь его внимание. "Господин Бакухацу, - наконец произнес он хриплым от непривычки голосом. "Что привело вас в мою мастерскую?" Прежде чем он успел ответить, мужчина прервал его. "Я бы так и сказал, если бы не ожидал вашего прихода. Я ждал вас несколько недель назад". Он встал из-за стола, над которым сгорбился, показав, что он вовсе не тот миниатюрный ученый, за которого часто себя выдавал. Он возвышался над Гари и был вдвое шире. Не-шиноби мог бы подумать, что у него есть чутье, но Гари знал, что именно так выглядит великая физическая мощь. "Я не могу тебе помочь", - просто сказал он. "Я знаю, что ты можешь", - начал было Гари, но его слова оборвались. "Конечно, могу, в самом прямом смысле", - ответил он, выкладывая перед Гари длинный список. "Но у меня нет времени добавлять новые проекты. Видишь это? Это все дела, которые лорд Цучикаге поручил мне завершить. О, моя ошибка. Я соврал: это только вторая страница". Он вздохнул, глядя на каменное лицо Гари. "Мне жаль, что так случилось с вашим кланом и с подразделением, которое вы сейчас возглавляете. Взрывной корпус - подразделение, прославившееся за всю историю Айвы, такое же печально известное, как Семь меченосцев в Кири и Кукольный корпус в Суне. Я хочу увидеть его возрождение, очень хочу. Но приказ Цучикаге превыше всего". Гари знал, но это не должно было ему нравиться. "Если я смогу убедить его включить это в список, ты поможешь мне?" спросил он. "Конечно, помогу". Затем он фыркнул. "Скорее всего, это будет намного проще, чем другие задания, которые он мне поручил. Клянусь, все остальные главы отделов сучат и ноют о том, как хорошо у меня все сложилось после инцидента, но посмотрите на меня". Он обвел жестом себя и комнату вокруг. "Похоже, у меня тут вечеринка?" - фыркнула Гари. Гари фыркнул. "Если бы ты повесил свитки, то мог бы использовать их как серпантин". Мужчина поморщился при мысли о том, что его драгоценные свитки могут быть использованы подобным образом. Столько шиноби Ива погибло, чтобы заполучить их. "Пойми лучше, чего ты хочешь. Уточните это как можно точнее. Я прикину, сколько времени это займет - если срок будет достаточно коротким, это поможет убедить Сандайме". "Спасибо, друг", - сказал Гари. "Надеюсь, в будущем я смогу рассчитывать на тесное сотрудничество". "Партнерство работает в двух направлениях, друг", - прозвучало в ответ. "Я могу быть отзывчивым, но я не занимаюсь благотворительностью". "Мы ниндзя. Можешь не напоминать". С этими словами Гари оставил мужчину наедине с его собственными арканными приспособлениями. Как он и говорил, ему нужно было оказать кое-какие старые услуги.