Пояс Вечной Ночи

Нарасин отбросил в сторону труп воина-тиранида и сплюнул в его сторону кровью, потому что шлем с него сбили куда ранее. Броня, едва отремонтированная после игр в салочки с ликтором, теперь снова требовала вмешательства техника, и, если бы не предсказание Тлена о том, где ждёт смерть, если бы не принятие грядущего, Хранитель Тишины уже задумался бы над тем, что скоро умрёт. Насчёт же остальных он не был так уверен. С тех пор, как они отступили из ангара, объединённой группе из двух полуотделений и нескольких абордажников пришлось отступать еще два раза, теряя братьев и забираясь всё глубже в недра "Непрощенного Слепца", который дрожал, как в лихорадке, и переживал один из худших дней своего существования, находясь под непрерывным обстрелом абордажными организмами ксеносов, которые, судя по рывкам, периодически пытались схватить корабль. Исходя из того, что двигатели всё еще гудели, а корабль продолжал двигаться, тираниды пока в этом не преуспели. - Твой шлем, брат Нарасин, - сержант абордажников, который был слишком смелым, как для простого человека, воспользовался паузой в сражении, чтобы подойти к Хранителю Тишины и протянуть ему треснувший от удара когтя ксеноса предмет, пока его стрелок и щитоносец помогали другому щитоносцу подняться после ранения и перетерпеть действие антитоксина. Серебряная маска филина на лицевой части, словно молнией, была расколота, но держалась, так что Нарасин криво усмехнулся, забирая шлем из рук Борземи, и примагнитил деталь брони к бедру, обратив внимание на братьев, которые добивали еще шевелившихся монстров, просто давя их черепа сабатонами, потому что боеприпасы уже закончились или были на исходе, а бегать за пополнением у них не было возможности. Вот к чему они в итоге пришли. Одно только оружие ближнего боя, схватки лицом к лицу и море крови. Аккурат то, чего желали от них демоны. Человек постоял еще секунду, не дождавшись никакого ответа от Ангела Ночи, а затем едва заметно кивнул и развернулся к своим бойцам, когда Нарасин таки нашел что ему сказать. - Спасибо, сержант Готье, - произнёс он так, словно в горло стекла насыпали, настолько это было непривычно, выражать благодарность смертному. Тот от неожиданности запнулся на полушаге, а затем обернулся и снова кивнул. Пока смертный отходил, Нарасин задумался о том, чего вообще они добивались, приближая к себе людей. Когда-то он слышал, что во времена, когда Повелители Ночи еще были Легионом, который служил Императору, ветераны использовали денщиков, помогающих в повседневной рутине, но после предательства от этой практики отказались. Никто не хотел, чтобы запуганный смертный мог что-то испортить своему хозяину. Страх тогда стал обоюдоострым оружием для сынов Кёрза. Тлен теперь пытался повернуть процесс вспять? От осознания этого Хранитель Тишины громко рассмеялся, а затем закашлялся, привлекая внимание братьев и других смертных. - Что случилось, хранитель Нарасин? - уточнил у него брат-сержант Фесвий, так же сняв шлем и явив своё худое возвышенное лицо с лысым покрытым татуировками черепом, как у всех в бывшем отделении Савелия, и Хранитель Тишины поймал себя на мысли, что лицо брата скорее подошло бы проповеднику, чем ангелу смерти. Нарасин не привык объяснять что-либо кому-то за пределами круга Хранителей Тишины, да и среди своих тоже делал это неохотно, но их роль в ордене, кроме хранителей душ и убийц, была еще и в том, чтобы держать на уровне моральный дух братьев, защищать их, потому солгать или ответить что-то банальное было нельзя. Он поглядел Фесвию в глаза и облизал тонкие сухие губы, возвращая лицу безмятежное выражение. - Наша задача, как ордена, слишком велика, чтобы погибать здесь, - пояснил он достаточно тихо, чтобы поддержать своё реноме Хранителя Тишины, но при этом достаточно громко, чтобы братья его расслышали и поняли. Еще пару секунд они смотрели на Нарасина, будто ожидали продолжения, но тот предоставил каждому из них самому найти для себя причину, по которой им стоит победить, и в конце концов они вернулись к своим делам, начав готовиться к следующей схватке. А затем снова послышались визги приближающихся к их широкому коридору ксеносов.