Пояс Вечной Ночи

Перед Рамиллием стояла непростая задача, как сделать так, чтобы криптек их обратно не запер, и наивные мысли о том, что он не ожидает их возвращения, были отвергнуты давным давно. Разумеется, такой некрон, который одновременно держал над своей гробницей корабль размером с континент и умудрялся запутывать переходы тессарактового лабиринта для К'Тана, при этом направляя нужное для сдерживания тиранидов количество воинов, заслуживал уважения его способностей, и сержант фон Верг не собирался ему в этом отказывать. К их появлению криптек наверняка подготовит побольше каноптековых пауков с орудиями наготове или еще что-то в этом роде. На его месте сам Рамиллий сделал бы для них клетку наподобие той, что удерживала "Алую Зарю" от падения, но это были лишь фантазии, а пока перед ними в обгоревших остатках какого-то древнего сада, от которого осталась только выжженная земля и лежащие на ней остатки стволов, должен был появиться портал, которого все ждали. По идее, входить в него первым было небезопасно, и в обычных обстоятельствах сержант пропустил бы вперёд кого-то покрепче, чем он сам, но тут у них не было возможности ни увидеть то, что произойдёт, ни передать информацию об этом, потому какая-то часть урождённого аристократа даже улыбнулась, ощутив себя на мгновение на месте Никара, который везде стремился идти первым, но тут же осадил себя, поскольку ниже его достоинства было сравнивать себя с разбойником, нацепившим мантию капитана. Всегда был выход, даже если сначала его не было видно, так что что-нибудь он еще придумает. - Вздумаешь бросить меня, как Никар, убью, - предупредила Майев, которая стояла рядом в ожидании, а за её спиной дежурил Деспофетос, которому надлежало инквизитора нести. - Так что будь лапушкой. Самое смешное в этом пополнении их отряда было то, что Рамиллий Деспофетоса помнил. Сержант Гальвар по кличке Черный Коготь предал принца Викара и сбежал на одном из захваченных ротой кораблей, в итоге пропав в варпе, так что больше ни о нём, ни о его отделении, они ничего не слышали, хотя предпринимались немалые попытки их найти, и вот теперь один из того отряда встретился им вновь в цветах Черного Легиона. При чём других из тех, кого Никар и Караул Смерти убили внутри исследовательского отсека, ни капитан, ни Рамиллий не знали, и по словам Деспофетоса все, с кем он когда-то покинул Полифемнос, были уже мертвы. - Если бы он был не лапушкой, его давно убил бы капитан Никар, - заметил Рамиллий инквизитору, припомнив так же трения Никара с Гальваром, хотя, с другой стороны, кого только Никар не провоцировал. - А ты чего такой умный? - фенрисийка тут же переключилась на фон Верга, поскольку обращалась не к нему, но ответил он. - В Карауле послужил, смелый стал? - Мы с ним давно знакомы, - пояснил женщине Рамиллий, игнорируя провокации, которые ему немало так напоминали поведение Никара, только еще более безумное и дерзкое, и перевёл взгляд на десантника за её спиной. - Сколько раз ты теперь предатель, Деспофетос? - Трижды, - на выдохе ответил явно не восторженный своим положением бывший Повелитель Ночи и Черный Легионер. - Веди себя хорошо и это будет последний, - обнадёжила его Майев. - Я добра и почти всегда даю один шанс. Деспофетос промолчал в ответ, всё еще не особо понимая с чего вдруг инквизитор такая дерзкая, но понимая, что её авторитет крайне высок, раз её терпят, а Рамиллий утвердился в мнении о том, что Никару нужен был кто-то из прошлого, кто ему был бы по душе и сохранил память, потому что всех, кто хоть сколько-нибудь напоминал старых друзей капитана, эпистолярий стёр до детского возраста памяти. Впрочем, даже такие предосторожности вряд ли можно было назвать надёжными. Фон Верг был уверен, что рано или поздно наклонности и повадки, продиктованные генетикой и мышечной памятью, проявятся. Сам он ни на секунду не забывал о том, что и его руки по локоть в крови. Скольких имперцев, как военных, так и гражданских, он убил, сложно было и учесть. Мир, в котором он жил, был жесток, и к жестокости этой он привык еще когда был ребёнком, воспитывавшемся жестоким отцом в четких рамках наследственности, потому что следующим правителем должен был стать именно он, а учитывая местные нравы, случиться это могло в любой момент и ждать совершеннолетия молодого князя никто бы не стал. В этом свете настолько мягкими и наивными казались ему попытки магистра и первого летописца сделать мир для людей лучше, а Повелителей Ночи превратить в ангелов, что сержант испытывал странное ощущение, похожее на то, как если бы он наблюдал за детьми, строящими замок из песка, и не хотел их расстраивать тем, что первая же волна смоет их строение. Тем не менее, за обгоревшим жестким фасадом что-то внутри аристократа, возможно тот самый взрослый, который хотел оставить детям их мечту, отзывался на эти попытки, и помогал им сделать их замок немного прочнее. Если бы Рамиль был поэтом, то сравнил бы это с попыткой мотылька найти баланс между тьмой, в которой легко потеряться, и светом, в котором можно сгореть, и эта борьба, как ему казалось, была вечной. Дети никогда не перестанут мечтать. Мигание разрыва в пространстве, которое Обманщик обещал, что появится, заставило сержанта вернуться к реальности. - По моей команде, - предупредил он, глубоко вдохнув и сняв с крепежа последнюю свою нова гранату, способную перегрузить даже авточувства шлема Астартес, ослепив его. Исходя из предположения о том, что на машинные сенсоры некронов она тоже подействует, Рамиллий нажал на кнопку активатора, едва портал открылся, и, просчитав до двух, бросил её в черное окно перехода. Три. Четыре. - Пошли! - приказал он, услышав, как разогреваются сопла прыжковых ранцев стоящих позади братьев, а затем первым прыгнул в портал. По ту сторону ему понадобилось мгновение, чтобы сориентироваться, и Рамиль сразу понял, что криптек таки подготовился. Некрон теперь стоял на борту парящей в воздухе баржи, окруженный десятком высоких воинов с ростовыми щитами и фазовыми клинками, а каноптековых пауков над ними стало намного больше, и далеко не всех нова граната ослепила, потому что четверо паукоподобных роботов сходу открыли по нему огонь из скрытых в жвалах орудий. Сержант извернулся в воздухе, уходя от смертоносных залпов каноптековых пауков, и запустил двигатели прыжкового ранца на полную, уносясь в сторону, чтобы отвлечь внимание стрелков на себя и выиграть время для братьев, которые начали появляться следом за ним.