Пояс Вечной Ночи

Мир вокруг сошел с ума, взбесившийся невозможными красками и исполненными наслаждения голосами, которые говорили с заключенным в саркофаг дредноута Имперским Кулаком. Прекрасные девы обещали ему новую жизнь полную сладострастия, неги и восхищения оттенками бытия, о которых он никогда не мог и помыслить. Их нежнейшие голоса проникали в него прекрасной песней, которая уносила боль и заботы прочь, словно любящая мать, качающая в колыбели своё дитя. Гальярд ощутил растущее желание отдаться этому манящему голосу и стать свободным, чтобы улететь на вершины наслаждения вместе с этой песней, но укол жара реальности вернул его в чудовищную действительность. Монстры, порождения худших кошмаров, окружали его и кричали отвратными визгами, раскрывая полные острых клыков пасти и истерично колотили по броне Левиафана, пробивая в том числе и саркофаг, из которого наружу начала изливаться мутная жидкость, в которой плавал огрызок того, кем когда-то был Гальярд. "Нет", произнёс твёрдо сын Дорна, начав вращать корпусом и крушить извивающихся существ своими огромными кулаками и давить их своим телом о врата, пока в нём появлялось всё больше пробоин и всё больше кабелей питания перерезалось. Эту битву ему не выиграть, но задачей Имперского Кулака было стоять до конца, каким бы тот ни был, и Гальярд, ощущая, как кипит и убывает сохранявшая его жизнь жидкость, собирался умереть стоя. Он крутанулся еще раз, сплющивая кулаком попавшую под удар демонетку о врата, а затем внезапно ощутил, как его накрыло ощущением чудовищной пустоты, будто кто-то разом высосал питавший его душу воздух. Но на демонов это возымело куда худшее действие. Нерождённые, враз потерявшие связь с варпом, удивлённо завизжали. И визг этот умножился, когда сервиторы Вульфа с громоздким оружием, вряд ли даже попавшие бы по Нерождённым в ином случае, открыли шквальный огонь, выкашивая порождений варпа десятками, заставляя их возвращаться в мир, из которого те пришли. Пропитанное силой варпа оружие потеряло свою остроту, так что теперь покрывавшие дредноут демонетки могли лишь истерично визжать и бессильно биться о сталь, как простой человек из плоти и крови, неспособные больше повредить ему. Менее минуты понадобилось ему и сервиторам, чтобы превратить демонеток в исходящий паром и гноем органический шлак, после чего едва функционирующий Левиафан развернулся, чтобы посмотреть на то, что вызвало такой эффект. За спиной окруженного сервиторами Вульфа на антигравах парило устройство размером с ленд спидер. Его крышка была откинута и вверх торчала переполненная темной энергией духовной пустоты сфера, едва видимыми молниями окутывая десятки метров вокруг себя умноженным в разы безмолвием заключенных внутри парий. - Открой врата, Гальярд, - потребовал создавший это жуткое приспособление магос, не став больше употреблять ни "почтенный", ни "брат", что вызвало возмущение внутри десантника. Но всё было верно. Нужно было еще уничтожить портал, через который в реальность попали демоны. Гальярд, скрипя сочленениями из которых сыпали искры и изливались смазочные материалы, развернулся к вратам и раздвинул их шире, ощущая, как его голова, настоящая голова, уже больше не погружена в истекавшую наружу живительную воду. Осталось немного. Он знал это и был рад, потому что тело превратилось в живую агонию, а разум с трудом удерживал фокус на происходящем. Едва проход стал достаточно широким, дредноут шагнул в святая святых Ковчега. Увитая ранее толстыми кабелями, сходившимися к центру, где располагался центральный когитатор "Алой Зари", зала больше похожа была сейчас на внутренности гиганта. За центральной массой, которая пульсировала потусторонней жизнью и к которой сходились сотни сосудов и кишок разного размера, Гальярд увидел, а вместе с ним увидел и Вульф, прикованного к дальней стене на высоте около трёх метров Хранителя Тишины. Тлена лишили брони, а его обнаженное тело было покрыто кровоточащими ранами, формирующими символы, от взгляда на которые появлялось ощущение головокружения и чего-то приторно сладкого, будто перезрелый фрукт, который застрял в горле и пускает свои порченые соки глубже. Гальярд, сжав горло, сплюнул, лишив себя еще части убывающей влаги, и оценил окружавший оракула сияющий и дрожащий варп-портал, рядом с которым, словно плохая пикт-запись, мелькал высокий тощий демон с желтыми блюдцами полных злобы и ненависти глаз. То же самое видел и Вульф, присутствие которого в системах Левиафана десантник начал ощущать, будто это было вторжение насекомого, запустившего свой тонкий хоботок в его тело. Странное ощущение, вместе с которым пришла злоба на это насекомое, помыкающее им, и источником был не демон, но сам Левиафан, чьё жгучее присутствие расплавляло душу Имперского Кулака, понимающего, что он уже почти труп, который вот-вот отдаст последнее. - Убей Ангела Ночи, - потребовал Вульф, который остановился, едва сделал шаг внутри этого органического кошмара. - Он источник варп-разлома. И Гальярд видел, что это было правдой. Кровь оракула питала портал, который, правда, более не исторгал из себя ничего потустороннего, лишь дрожал и искажался, будто пятно машинного масла на воде. Но кровь и останки принесенных в жертву еретехов, пятнавшие пол, заставляли сомневаться в том, что портал вообще работал. - Да, сделай это, сын стража Анафемы, - подначил дредноута демон, маня его костлявым пальцем с покрытым запекшейся кровью десантника когтем. - Исполни клятву. Заверши круг. Освободи всех. Демон хотел того же, что и Вульф. Или Вульф хотел того же, что и демон. Сын Дорна ощущал нарастающий жар, в котором сгорала его сущность, а окружающий мир заливали алые огни предупреждений системы, которые быстро превращались в пламенный ад. - Убей насекомое, - произнёс ревущий голос напряжения в проводах, соединяющих Гальярда с машиной, которая просто хотела уничтожения всего вокруг, и в эти последние мгновения, когда пилот был при смерти, могла, наконец, говорить с ним напрямую, желая освободиться. - Слейся со мной и живи в вечности огня. Последнее действие в жизни. Каким оно будет? Гальярд вспомнил братьев, с которыми должен был погибнуть на проклятом скитальце. Вспомнил их следующими долгу даже когда их тела оказались заражены мерзкими паразитами, и порадовался, что дожил до того момента, как смог вынести окончательное решение по Ангелам Ночи, пусть он уже и никому не сможет его передать. Меч чемпиона Майнхардта, о котором говорил Ноа, имел имя. Хранитель Клятв. На мече клялись в верности те, кто принимал его, и только верный мог владеть им. Никакая порча Хаоса не одолеет Свет Императора. Никакая сила не заставит Имперского Кулака оставить свой долг или пасть. - Нет, - прорычал яростно Гальярд, отвергая всех троих и под нарастающий болевой пульс в мозгу поворачивая корпус к демону, чтобы выстрелить одновременно из нагрудных мельтаганов, гравитационной бомбарды и плазменной пушки в последний раз. - Ты грязный лжец, Вульф, и умрёшь со мной! Вместе с демоном, который просто растворился в вихре уничтожения, взорвался и перегруженный сверх всякой разумной грани плазменный реактор могучего Левиафана, превратив окружающий мир на короткий миг в свидетеля рождения сверхновой, а затем стёрший его ослепительной волной тотальной аннигиляции.