Пояс Вечной Ночи

Метки местонахождения магистра Сорнери и убийц сошлись, что означало скорую смерть главы Ангелов Ночи, которому пора было уже последовать за полумёртвыми отбросами из полевого апотекариона, с которыми эверсоры разобрались первым делом, а магосу Магенраду Вульфу пора было взять то, ради чего он заявился в эту часть космоса. Оборона еретехов, расшатанная Ангелами Ночи, которые скрывались из виду, едва массивная фигура Гальярда оказывалась в пределах их видимости, трещала по швам, и, хотя отребью Кёрза удавалось уйти от смерти в лице неудержимо идущего вперёд дредноута, магос был уверен на девяносто пять процентов, что для них это просто отсрочка. Пока же под напором Левиафана и при поддержке двух оставшихся боевых роботов еретехи и редкие Черные Легионеры терпели поражение, и это было его, Вульфа, заслугой, что всё шло так гладко. Он следил за передвижениями всех целей вокруг, используя ауспики сервочерепов, дредноута, роботов и собственную аналитическую систему, чтобы предсказывать с высочайшей вероятностью все шаги противников, и направлял свои силы четкими бинарными командами, чтобы добраться до цели вовремя. Его флот уже получил сигнал и инструкции о том, что делать, и теперь должен был покидать систему на всех парах, чтобы, во-первых, донести весть о предательстве Ангелов Ночи, а во-вторых, привести сюда поддержку. Магенрад был уверен, что стоит Адептус Механикус узнать о его находке, в пояс Вечной Ночи слетятся все находящиеся в секторе космические силы жречества Марса, и тогда у ксеносов не будет и шанса продолжать осквернять систему. Главное было изгнать демона из сердца судна и продержаться до тех пор, пока союзники не прибудут. И эта вероятность всё еще скакала в процентах вероятностей, как бешеная, меняясь каждую секунду, так что конечный результат всё еще оставался непредсказуем. - Последние врата, магос, - оповестил его один из двух ближайших техножрецов, когда ожесточенное сопротивление еретехов оказалось сломлено, а путь к обители машинного духа открыт. Вульф вместо ответа вторгся в оптические импланты докладчика и посмотрел его глазами на врата, перед которыми заканчивала действие гравитационная аномалия, созданная орудием дредноута, с отвращением поняв, что демоническая порча распространялась крайне быстро. Большая часть окружавшего ворота металла была покрыта свежей плотью или скорее "стала" плотью мерзкого фиолетового оттенка. Будет сложно искоренить её, но Магенрад был достаточно сведущим в такого рода делах, чтобы быть уверенным в успехе. Он покинул системы техножреца и перенёс часть своего сознания внутрь дредноута, чтобы оценить его эффективность. После столкновения с ним в коридоре у врат остались не только сплющенные останки еретехов и одного легионера, но и растоптанные, и испепелённые останки врагов, при этом повреждения самой машины были по большей части внешними. Заключенный в поддерживающей жизнь купели Гальярд горел, находясь на пределе своих возможностей, но служил, как верный наследник Преторианца Терры. В лучшем случае Магенрад рассчитывал на то, что Имперский Кулак продержится еще три минуты и двенадцать секунд. Этого должно было хватить. - Почтенный Гальярд, выломай врата! - приказал магос, покинув системы машины и вернув блуждавшую часть сознания обратно пока другие его вычислительные мощности оценивали вероятность того, что Ангелы Ночи или остатки еретехов нападут на них сзади. Вероятность таких действий была ничтожно мала. Магистр был занят сражением за свою жизнь, если вообще еще был жив, а Легионеры, очевидно, готовились оборонять свой последний оплот, обитель машинного духа. Однако всё равно стоило позаботиться о безопасности, потому он бинарным импульсом приказал двум техножрецам с роботами отправляться в тыл, а сам в окружении массивных сервиторов, которые были предназначены для другой работы, но в последний момент были оснащены тяжелыми орудиями, двинулся к Гальярду. - Но не повреди священные системы внутри. Молчавший весь путь сюда Имперский Кулак всё так же безмолвно прошагал к вратам и вонзил толстые окутанные силовым полем пальцы в стык врат, прожигая их так, что на пол капал раскалённый металл, а затем с гулом и скрипом составлявших его механизмов потянул в стороны, со страшным скрежетом разрываемого металла раздвигая створки. Наружу сквозь открытую дредноутом прореху вместо болтерных и плазменных залпов засевших внутри Черных Легионеров неожиданно излилось адское сияние безумного калейдоскопа несуществующих цветов, порождаемое находящимся внутри варп-порталом, а затем со смесью восторженного хохота и довольного шипения оттуда хлынули гибкие и быстрые, словно вырвавшаяся из трубы вода, лилово-голубые и фиолетовые порождения имматериума. Демонетки, облаченные только в ничего не прикрывающие кожаные ремни, размахивали живыми змееподобными хлыстами, мерцающими энергиями имматериума клинками и похожими на крабьи клешнями. Они в одно мгновение облепили Гальярда, шепча ему секреты и обещания, и вместе с тем превращая могучую боевую машину, которая всё так же молча начала отбиваться, размахивая огромными кулаками, в подушку для игл. Изогнутые клинки пробивали корпус с такой лёгкостью, будто листы адамантия и керамита, покрывавшие корпус дредноута, были не более чем древним папирусом, а змеиные головы хлыстов перекусывали кабели и скрытые за броней защищенные соединения, как стая саранчи, обгладывающая посевы. Оптические сенсоры Вульфа пошли помехами от вида безобразия, которое обретшие материальность обитатели варпа собой представляли, а мозговые когитаторы в доли секунды просчитали вероятность гибели магоса и всех его помощников, как превышающую девяносто восемь процентов. Он ожидал сопротивления со стороны понятных десантников Черного Легиона, а не легиона демонов. - Это конец, - мрачно сам себе произнёс Магенрад, когда демонетки преодолели половину расстояния от барахтающегося в их сёстрах дредноута до магоса, и от смерти его отделяли всего две секунды.