Сердце Равана

И вот уже перед её взором засияли лучезарные доспехи любимого супруга и его дорогое лицо. Страхи и неуверенность, воспоминания о плене у ракшасов на какое-то время отступили, как тает весенний лёд от прикосновения тёплого солнечного луча… Сита радостно бросилась к Раме, восклицая: - О, возлюбленный мой муж! Наконец ты пришёл и спас меня! Как счастлива я тебя видеть! Без тебя мне казалось, что солнце больше не встаёт в небе… Однако доблестный Рама не сделал ни шагу ей навстречу, и лицо его выглядело мрачным, без единого проблеска радости. Поражённая царевна остановилась перед ним, как статуя в храме. Ее руки, протянутые к нему, бессильно упали. Смятение чувствовалось во всём её облике. - Но неужели ты не рад моему возвращению?! Ведь только твой образ и поддерживал меня в плену у злых демонов! Что же я вижу сегодня, когда освободилась от их чар и плена?.. Тёмные глаза Ситы были похожи на озёра, вода в которых неподвижно застыла и почернела. - Я рад обрести тебя вновь, прекрасная царевна, - наконец проронил Рама. – В разлуке с тобой меня одолевала тоска. Это правда, я пришёл спасти тебя из лап мерзких демонов! Но послушай, о чём должен я думать и что должен чувствовать, после того как моя добродетельная супруга вернулась из дома чужого господина… Нечестивый царь ракшасов смотрел на тебя с вожделением, он прикасался к твоему телу! Разве ты осталась чиста после этого? Где твои золотые украшения? Что скажут мои подданные о такой царице?! Сита почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног. В горле стало горько, и ей показалось, что она сейчас задохнётся и упадёт замертво. Безжалостные, чужие слова ранили её мозг, впивались в кожу. Это было, будто уродливый ночной кошмар наяву. И всё же она попыталась собраться с последними силами и отвечала, глядя Раме прямо в лицо: - Что я слышу, бедная, невинная женщина и верная супруга! Я терпела горести плена, я отказывалась слушать речи царя демонов и принимать его предложения… Днём и ночью я горевала в плену и лишь молила богов последний раз увидеть тебя перед смертью! Вот я здесь, и вместо обретённого счастья, только горькие упрёки преследуют меня! Вот награда за мою верность… Ты спрашиваешь меня о потерянных украшениях и о прикосновениях Равана… но разве не сам ты оставил меня, беззащитную лань, в диком лесу?! Как могла бы я за себя постоять?! И что мне было делать, несчастной, когда царь демонов унёс меня в свои покои?.. Я не согрешила пред тобой ни в чём, и он не касался меня без моего дозволения! И что за речи слышу я от супруга, бывшего моей единственной опорой и надеждой?.. - Я видел Равана на поле боя, - произнёс Рама отрывисто. – Красота его ослепляет взоры. Как мне поверить, что ты могла остаться равнодушной к этому смертоносному сиянию? - Да, он красив, как бог! Он прекраснее всех смертных! – вызывающе воскликнула Сита, и сама тут же испугалась силы своих слов. – Но это чистая правда, что несмотря на его красоту, ничего греховного между нами не было… Рама сумрачно и подозрительно смотрел на неё. Сита чувствовала, что муж ей не верит. - Даже если бы сомнения и не терзали мой дух, - сказал он наконец, - я высоко ценю праведность и добродетель. Мои подданные достойны иметь чистую и целомудренную царицу. Ты же, Сита, вольно или нет, запятнала себя пребыванием у царя ракшасов… Я не могу говорить с тобой, как прежде. По-едем в Айодхью. Пусть там решится твоя судьба… Как погружённая в тяжёлый сон, спотыкаясь о камни и дрожа от утреннего холода, Сита молча пошла за своим супругом, к которому она с таким рвением стремилась все долгие недели и месяцы своего плена. Ей казалось, что звёзды и луна погасли, а небо вот-вот упадёт на землю, и окончательно придавит её своей тяжестью… Наутро она ехала в золотой колеснице, упав склонённой головой на колени и роняя горькие, жгучие слёзы. Она больше не смотрела ни на Раму, ни на всё происходящее вокруг. Не таким она видела в мечтах своё возвращение, о котором грезила так отчаянно и долго! А в ушах её, помимо воли звучали резкие, но теперь глубоко отзывавшиеся в её сердце слова: «Это вы, а не мы плохие, Джанаки!»… * * * Несмотря на прибытие в Айодхью, радость не вернулась к Сите. Хорошо знакомые комнаты были не милы ей, потому что все жившие в них дорогие воспоминания, теперь казались осквернёнными. Как могла она отныне без горечи вспоминать о своём первом приезде сюда после свадьбы с Рамой? Образы первых дней их любви теперь лишь ранили её и наполняли печалью… Сита не мыслила себе жизни без супруга. Она была воспитана в сладком ожидании брака. Ей обещали прекрасное путешествие по жизни, наполненное радостями любви и взаимного счастья. Её учили всячески угождать будущему мужу, видеть в нём бога и защитника. Но, увы, алтарь оказался поколеблен. Тот, в ком царевна видела смысл существования, предал её. Мир её был безжалостно разрушен. В нём больше не существовало незыблемых и понятных ценностей. Сита чувствовала себя очень одинокой и несчастной. С утра до вечера бесцельно бродила она по комнатам, подавленная и растерянная. Ей не хотелось вернуться к своим прежним занятиям. Они больше не доставляли радости. Кроме того, она ощущала, что жажда видеть Раму тоже понемногу стала угасать в ней… Так неужели её жизнь кончена?.. В один из таких печальных и тихих вечеров дворцовая служанка сказала своей погружённой в задумчивость госпоже: - Тебе так повезло, царевна! Ты видела самого царя ракшасов. Говорят, он одновременно и прекрасен, и столь же ужасен. Ты умеешь искусно рисовать. Отчего бы тебе не изобразить для меня, каков он был? Мне так интересно было бы увидеть! Покажи, как он злился или улыбался. Пробудившаяся от своих дум Сита взволнованно отвечала: - Ох, мне не нравится такая забава! Не стоит мне думать о царе ракшасов! Все и так винят и преследуют меня за это… - Ну прошу тебя! – не унималась девушка. – Ведь мы никому не покажем. А я только одним глазком хочу взглянуть на этого диковинного государя. Сита нерешительно потеребила кончик сари. В предложении служанки было нечто соблазнительное. Неужто это опять начинают действовать чары демонов? А неугомонная девушка уже принесла кисть с красками. Царевна взяла свой веер и принялась делать набросок портрета своего похитителя5. Она часто останавливалась и бесцельно смотрела вдаль перед собой. Но в это время мысленным взором она созерцала облик Равана… Она вспоминала, как горели огнём благородства его чёрные, как тысяча ночей, глаза, когда он называл народ Рамы чудовищами. Вспоминала его трепещущие от гнева ноздри, его величественный силуэт на колеснице, несущейся сквозь грохот битвы. Наконец, она снова как будто ощутила тепло его руки. Тепло, утраченное в ту минуту, когда она покинула его ради возвращения домой… И вот из-под кисти заблистал этот гневный взор, выступил чувственный рот, зовущий к тайнам наслаждений, брызнули на веер развевающиеся на ветру волосы и сверкающие, золотые доспехи. Служанка стояла поражённая, слегка прикрыв рот рукой. И сама Сита застыла перед этим серьёзным и гордым лицом, которое она когда-то видела так близко. Сгустились ночные сумерки. Царевна опустилась на своё ложе, не выпуская из рук веер, который теперь был украшен превосходным портретом Ра-вана. Лёжа в надвигавшейся тьме, она всё ещё смутно различала черты ракшаса на изображении. И глаза его, казалось, безмолвно спрашивали её, не сожалеет ли она о своём выборе. Невыносимая тоска хлынула в сердце Ситы. Она почувствовала себя едва ли не более одинокой и несчастной, чем была в плену у демонов… Так и заснула она, не выпуская из рук веер с демоническим ликом… Будто он служил ей утешением и придавал силы жить дальше… Наутро ослепительный свет ворвался в тень её ресниц. Молодая женщина с трудом открыла глаза, и в солнечных лучах увидела стройный и прекрасный силуэт своего мужа. - Ты уверяла меня, что нечестивый царь ракшасов не прикасался к тебе, что ты вовсе не грезила о нём! – услышала она резкий, полный осуждения голос. – И что я вижу? Моя супруга спит, заботливо храня на груди веер с портретом этого чудовища! Правы были жители нашего города. Женщина, вошедшая в чужой дом, не выйдет оттуда, сохранив свою добродетель. Отвезите её обратно в лес! Лишь изгнания достойна неверная жена в этом мире… 5 Эпизод с веером также взят из индонезийской версии «Рамаяны».