Призрак Кальмарского замка

Колодец Правды походил на птичью клетку: невысокое каменное кольцо венчал вычурный кованый купол со всяческими вензелями и завитушками. — Зачем это? — спросил Ирис, придирчиво колупнув один из витых прутьев. — Ни от дождя, ни от солнца не защищает, сплошные дырки. — Чтобы никто не свалился и не утонул, — откликнулся Бадан. — Помогло? — Нет. Хлипкая щеколда легко поддалась, стоило её тронуть, и добрая треть купола со зловещим скрипом отъехала в сторону. Ирис осторожно подошёл, прижавшись животом к тёплой каменной стенке, и заглянул в недра колодца. Свет луны причудливо мешался со светом факела и плясал на неспокойной воде далеко внизу. У Ириса противно заныло под ложечкой. — Видишь что-нибудь? — с любопытством спросил Бадан, хотя и сам уже перегнулся через край колодца, слегка погрязнув в камне. — Отблески света, — отозвался Ирис, и Бадан удовлетворённо кивнул: — Во-от, Колодец Правды пока что не врёт. — Пф-ф! — фыркнул Ирис. — Такую правду мне любая лужа покажет. Вот если бы он мне взял и показал, как Катальпа убивалась, когда наговорила про меня гадостей у той стены… — А она убивалась? — заинтересованно уточнил Бадан, и Ирис отрезал: — Наверняка! Ей просто приходится скрывать любовь, потому что эти глупые курицы… Да что я тебе объясняю! Разве вы с Циннией миловались на людях? — Ну, нет, — признал Бадан. — То-то, — удовлетворённо кивнул Ирис. — Катальпа просто для вида меня отшила, понимаешь? Чтобы её не сослали в монастырь или ещё куда, опасаясь бастардов… Чего ты хрюкаешь? Бадан подавил смех и через силу мотнул головой: — Ничего, продолжай. — Я уверен, она прорыдала до ночи, — твёрдо сказал Ирис. — Возможно, вышивала, сидя у окошка, и надеялась, что я пройду мимо, чтобы хоть глазочком на меня взглянуть. И от ужина отказалась. И капли пила. — Колодец Правды, покажи нам, чем занималась Катальпа в тот день, когда отвергла Ириса у городской стены, — негромко и торжественно попросил Бадан. Рябь разгладилась, но в сверкающей колодезной воде не отразились ни каменные стены, ни Ирис с Баданом, ни луна с факелом. Вместо этого на серебристой глади медленно проявились покои — не такие роскошные, как в замке, но безусловно богато обставленные. Ирис уже повернулся было к Бадану, чтобы на это указать, но тут в покои вошла старуха. Она за локоток тащила Катальпу, а та отбивалась, страшно материлась и визжала. — Погоди, вот няня тебе вправит мозги, — сказала старуха, но Ирису уже не хотелось хвалиться перед Баданом, что у благородной Катальпы есть даже собственная няня. — Чтоб ты сдохла, ненавижу! — закричала Катальпа. — Каждый божий день одно и то же, — проворчала старуха. — Учишь её, учишь, воспитываешь… Катальпа снова разразилась потоком ругательств. Старуха, не обращая на это внимания, подвела её к изящному парчовому диванчику и ловко поставила перед ним на колени, пригнув грудью к сиденью и задрав юбки. Ирис ахнул от такого святотатства, но взгляда от Катальпиных панталон не отвёл. — Ишь, со стражниками она милуется, — сказала старуха, раздвинув панталоны и сделав картину ещё пикантнее. — А вчера с кожевником, а позавчера с учеником гончара, а на той неделе… Она сердито тряхнула головой, вынула из скрытой занавесками ниши пучок розог и принялась стегать им Катальпу. Катальпа отчаянно брыкалась и сопротивлялась, поэтому старуха в конце концов села на неё сверху и продолжила порку, чудом уклоняясь от пинков. Катальпа рычала и визжала подобно дикому зверю. Ирис смотрел, прикрыв рот рукой. Наконец порка завершилась. Катальпа, исполосованная, но не покорённая, вскочила с диванчика и швырнула в старуху напольной вазой. На этом видение рассеялось, сменилось рябью. — Ну, она страдала, ты был прав, — сказал Бадан и смущённо кашлянул. Ирис отошёл от колодца и шмыгнул носом. — Ты чего? — спросил Бадан. Ирис заставил себя подавить слёзы и буркнул: — Разочаровался. — Могу понять, — кивнул Бадан. — Эта её любвеобильность несколько… — Да при чём тут, — отмахнулся Ирис. — Мало того, что её порют, будто какую простолюдинку, так она ещё и совершенно не умеет принимать наказание с достоинством!