Призрак Кальмарского замка

Едва выпала возможность, Ирис сбежал от матери и братьев, даже не дождавшись своего законного права на таз из-под варенья. Не до еды, когда такое происходит! Что именно происходит, Ирис, конечно, не знал, но подозревал, что что-то большое и страшное. Разве хоть одно вмешательство Бадана заканчивалось чем-то кроме порки? Как ни велико было его восхищение страданиями и подвигами, увидеть у позорного столба собственного отца Ирис не хотел. Одно дело мечтать о том, как сам совершаешь нечто эдакое ради Катальпы, и совсем другое — когда это вот-вот произойдёт по-настоящему с кем-то из близких. Вот если бы порка грозила Барбарису или Флоксу… Впрочем, нет, Ирис даже им не желал такой участи. Окрылённый желанием всех спасти, Ирис помчался к пыльной дороге. Надо как-то перехватить Бадана, переговорить с братом Олеандром… Уже об эту часть своего плана Ирис споткнулся. Переговоришь тут, если он глухой и сразу лезет драться! — Дурацкий Бадан! Ирис от досады пнул небольшой валун у обочины и испуганно ойкнул. А вдруг и это чья-то могила? Понараскидают надгробий, а потом просыпаются и нудят. — Извините, спите, пожалуйста, дальше, — пробормотал Ирис и неуклюже потрепал валун по замшелому боку. Вот тут на него и снизошло озарение. Ну конечно же! Не надо пытаться упокоить Бадана, надо всего лишь сделать так, чтобы ему не было скучно! Ирис развернулся и что было мочи помчался к замку. Найти кладбище оказалось не так просто. Задняя часть двора была обширной, заросшей, захламлённой всяческими колоннами и статуями, а полуобрушенная кольцевая стена дополнительно закрывала обзор. Наконец Ирис углядел часовенку и двинулся к ней, рассуждая, что могилы должны быть где-то поблизости. Он угадал. Тут и там из-под травы замелькали надгробия. На некоторых ещё можно было разглядеть надписи, но Ирису это не слишком помогало. Зато помогали растущие у надгробий цветы. Ирис осторожно прошёл мимо могилы с бальзаминами, старательно глядя под ноги, чтобы не разбудить ненароком беднягу принца. Кто его знает, какой у него вид после прыжка из окна! И кипарис Ирис тоже обошёл со всей деликатностью, чтобы не побеспокоить старика, о котором упоминал Бадан. И через чертополохи посреди муравьиной тропы перешагнул с опаской, потому что никакого надгробия рядом не было, только пара булыжников, но кто их знает! Назовут человека в честь сорняка, закопают где придётся, а потом удивляются, что его надгробие путают с простым камешком. Ирис на мгновение представил себе собственную могилу — может быть, не самую роскошную, но со строгим надгробием из белого мрамора и обязательными ирисами — лучше всего, конечно, тёмно-синими, но можно и белые, это тоже красиво. Хотя белое на фоне белого — не слишком ли? Размышляя об этом, Ирис и не заметил, как оказался перед нужной могилой. Надгробие на ней было точно таким, как хотел себе Ирис: белым и массивным, со сдержанным орнаментом по краю и позолоченными буквами. У подножия камня росли тугие жёлтые, оранжевые и красные цветы с жёлтыми серединками. — Извините, принцесса, — сказал Ирис, — но ваш возлюбленный вас уже заждался. Он крепко зажмурился от собственной дерзости и как следует пнул надгробие. Ничего вроде бы не произошло — как и в тот раз, когда Ириса угораздило споткнуться о камешек Бадана. Но процесс наверняка пошёл, душа Циннии потеряла покой и была уже на пути в царство живых. — Просыпайтесь потихоньку, принцесса, — шепнул Ирис. — Вы ещё скажете мне спасибо. — Вот ты где, — сказал за его спиной Бадан. — А я всё уладил, переговорил с братом Олеандром через того отзывчивого послушника — его, кстати, зовут Рододендрон, представь себе, и… А что ты тут, собственно, делаешь? — Ну… — Ирис откашлялся и решил зайти издалека: — Ты узнаёшь эту могилу? — Допустим, — буркнул Бадан. — А ты? — Конечно, вот же, — просиял Ирис и указал на пёстрые циннии. Бадан очень яростно молчал. — В общем, я подумал… — сказал Ирис. — Тебе, наверное, одиноко слоняться тут одному, так что… На лице Бадана мелькнуло понимание, а вместе с ним почему-то ужас. — Ты ведь не трогал надгробие? — спросил он. — Трогал! — заверил его Ирис. — Я разбудил принцессу Циннию, чтобы тебя порадовать. — Это гелихризум, бестолочь! Ты разбудил моего несостоявшегося тестя!