Совет 17: их эмпатия может сыграть вам на руку, пока вы готовите ловушки для них в их кошмарах
Сундук Сивиллы, Нулевой уровень
Когда они наконец-то выбрались из люка, им пришлось столкнуться всё с той же отвратительно длинной и знакомой шахтой, усеянной дверьми и наполненной эхом злорадного смеха. Драко понял, что нашёл претендента на самый раздражающий звук в его жизни. С фырканьем Грейнджер, конечно же, мало что могло сравниться. Оно было исключением, и Драко бережно хранил его на полке в своем мозгу, вместе с другими невыносимыми деталями. Он был на грани эмоционального взрыва, а Грейнджер лишь пожала плечами и спокойно проговорила: — Мы в пространственно-временной петле. Ничего страшного, но мы в «простраственно-временной петле», чтобы это ни значило. Так буднично, будто Грейнджер каждое утро просыпалась в подобной ситуации. — Это ещё что такое? — Ты никогда не сталкивался с призрачной складкой? — хмурится она. — Могущественные призраки часто используют свою способность разрывать континуум, чтобы образовывать подобные пространства. Это объясняет, почему большинство пропавших без вести так и не были найдены. Мы заперты из-за безответственности проектировщиков здания. — Мы что… На дне колодца? — Не совсем, но фактически — да. Грейнджер замолкает, а Драко пытается понять, что значит «не совсем, но фактически — да». — И? — Что? — Не выношу, когда ты злоупотребляешь заумностью. По выражению лица Грейнджер, ей вовсе не хочется объяснять ситуацию, но её явно веселит его реакция. Дракл бы её побрал, он вынужен попросить? Видимо, этого она ждёт? Ладно. — Соизволишь погрузиться в детали и дать более подробное объяснение? Она показательно вздыхает, но ещё чуть-чуть и щёки норовят треснуть от широкой улыбки: — Мы внутри замкнутой временной кривой. Обычно маг падал в колодец и был обречён скитаться по воображаемым подземным ходам, пока не придёт помощь. А если она приходила, маги тогда не знали способы достать его из… — Лабиринта с прожорливым призрачным минотавром? — Что-то вроде того. — А сейчас знают? — Очень мало людей. Прекрасно. Великолепно. Восхитительно. — Надо убираться, пока твой «дьявол, швыряющий камни» не набрёл на нас. Очередной скептический взгляд в его сторону. — Как … — закусывает губу (дракл, как она закусывает губу!). — Как тебя вообще взяли в авроры? Чем дольше мы взаимодействуем, тем больше я сомневаюсь, что эта должность подходит тебе. — Я постоянно задаюсь этим вопросом, Грейнджер. Особенно с тобой. Она лукаво тянет: — Особенно со мной? — Ты не соизволила среагировать на проблему колодца, а мне в итоге приходится разгребать это дерьмо. Скажи ты мне свои опасения раньше, я бы вызвал кого-то более приспособленного, чтобы разобраться в данной ситуации, и мы бы никогда не попали сюда. — Я не думала, что архитекторы не зачистили поле перед постройкой! Обычно всё заканчивается парочкой шалящих полтергейстов, сбрасывающих ледяную воду на голову соседям, а не искривлением пространства. — Но не в этот раз. — Это просто неудачное стечение обстоятельств. Как и отъезд Люпина. — Ох, нет, твой начальник вполне себе удачно вылавливает барракуд в Красном море. — Завидуешь? — Тому, что он уехал с любимой женщиной в отпуск? Ещё бы. — Я брала последний отпуск три года назад. Вот, что случается, когда работаешь на себя. — Хотела бы куда-нибудь? Грейнджер заминается, прежде чем произносит. — Наверное, я бы хотела пролететь Сноудонию с севера до юга. Увидеть весь горный массив. — На своём магловском механическом пони? — Ага. Малфой чешет лоб. — Уэльс, пока не был там. — Там волшебно. Уверена, тебе бы понравилось. Говорят, пласты гор там всё равно, что ступени для великана, а ещё в горе, куда впервые ступил Мерлин, обитают два дракона. Красный и белый. Днём они засыпают, а ночью… — Совокупляются? — Дерутся, Малфой. — Вот почему на их флаге — красный дракон? — Ага. В его груди печёт. Опять лучше проигнорировать ощущения, чем встречаться лицом к лицу с реальными чувствами. Для Драко предпочтительнее не смотреть Грейнджер в глаза, чтобы голос звучал спокойнее и внутри всё не скукоживалось от шалящих нервов. Это он и сделает. Да-да. В конце концов надо перестать сжимать кулаки, чтобы снова не взять её за руку. — Как найти выход? — Надо обнаружить разрыв. Несмотря на то, что призраки создают такие пространства, они всё равно колеблются от магии, как барабанные перепонки от звуков. В подобных ловушках всегда есть уязвимые места, где пространство истончается достаточно, чтобы выпрыгнуть. Чаще всего призраки прячут их. — Кажется, я что-то подобное слышал от Римуса, но другие миссии, видимо, вытеснили информацию из моей головы. Знаешь ли, у авроров тяжёлая и сверхурочная работа, поэтому… Грейнджер косится на него с сомнением, а Драко, чтобы скрыть тянущее под ложечкой ощущение уязвлённости, поднимает подбородок и уверенно спрашивает: — Правильно я понимаю, что разрыв — это зеркало? Заинтригованные глаза. Его сердечный ритм ускоряется. — Браво, Малфой! Можешь похвалить себя, — она утвердительно качает головой. — Зеркала упрощают проникновения призраков из точки в точку, потому что служат своеобразный прокладкой между реальностями. — Следует ожидать, что хозяин будет прятать их. — Да, мы не знаем его мотивов, но ты был прав. Нам надо быть осторожнее со следующими комнатами. — Я всегда прав. — Я бы поспорила. — Согласись, что немного здорового критического взгляда не повредит при принятии решений? — Возможно. — Ты быстро учишься, Грейнджер, — он прячет руку в карман, чтобы нащупать палочку. — Я впечатлён. Всё-таки перед твоими глазами отличный пример холодной головы в сочетании с молниеносной реакцией и… — Перебарщиваешь. — Я всего лишь предполагаю, что мой взгляд на действительность вдохновил тебя на здравый подход в ведении операции. Она улыбается краешком губ. — У тебя любопытные фантазии, — хмыкает Грейнджер, складывая руки на груди. — Ты настолько сильно хочешь услышать мою похвалу? У тебя что, сдвиг на этом? — Всё-таки Ремус не зря выбрал меня как заместителя. Я стану отличным начальником, чтобы там ни говорил Криви и ему подобные. — Ремус увольняется? Драко проклинает себя. Грёбанный Мерлин, почему ему никогда не удаётся держать язык за зубами, когда рядом она? — Эм, нет. Точнее… — Так, вот почему на тебя скинули все дела, — хихикает Грейнджер, как всегда закидывая голову назад. — Теперь я понимаю, почему ты настолько нервный. Мерлин, сочувствую! Хотя… Может, дополнительная отвественность идёт тебе на пользу? И ты вправду пытаешься быть «хорошим» аврором? — Мне не надо пытаться. — Ну да. — Мне без разницы, что ты думаешь. — Хорошо. Он облизывает губы, наблюдая за её реакцией. Взгляд Грейнджер останавливается на его рте, расфокусируется. Он и не знал, что подобная реакция от неё принесёт ему волну удовольствия, от которой потянет в паху. Он снова проводит по верхней губе языком, и Грейнджер сглатывает. Божественно. До ушей доносится её шёпот: — Теперь я хочу услышать твоё честное мнение, Малфой. — О чём? — Обо мне. Его голос падает на несколько октав: — Ты и так знаешь его. — Кое-что изменилось. — Надо же? С чего это? — Если ты станешь моим начальником, мне надо знать, что ты сохранишь финансирование моего отдела. — Я вынужден признаться тебе, Грейнджер. — Признаться? Он подходит к ней, дотрагивается до выпавшего локона, сжимает и разжимает его. У неё мягкие, но хаотичные кудри. Лицо Грейнджер становится пунцовым, дыхание тяжёлым, а глаза увлажнёнными и горящими. Веснушки на кончике носа и пятна от зелий на шее. Искусанные пухлые губы и неопрятная мятая мантия. Вся она соткана из конфликтующих, но сочетающихся с друг другом вещей. Всю жизнь Драко искал нечто идеальное, когда на самом деле жаждал противоположного. — Твои глаза… Твои глаза заставляют меня чувствовать. Чувствовать и теряться. — Твои глаза испуганнее, чем у лунтелёнка, Грейнджер. Ты правда думаешь, что я избавлюсь от тебя? — Очень смешно. — Ты нервничаешь. — Эти камни! — перебивает она его и резко отворачивается в противоположную сторону, подбрасывает руны в ладони. — Вряд ли бы призрак дал нам возможность выбраться. Голова весит тонну. Дракл. Он упустил момент. Драко спрашивает: — Или же он любит издеваться? Как и любое паранормальное существо при контакте с магами? Будь умнее, Грейнджер. Глаза Грейнджер резко проясняются. Её губы поджаты, а не приоткрыты, как секундой ранее, — она раздражена. Драко, к его удивлению, не хочется ухмыляться. Напротив, ему неуютно. Ощущение удовлетворения заменяется мерзким привкусом досады во рту, когда Грейнджер произносит: — Не все существа имеют подобные, близкие тебе тенденции. Дракл, он всё испортил. Дракл, ты кретин-идиот-собственный боггарт. — Близкие мне? — Мы ожидаем от других то, что ждём от себя. — Ты злишься? — Я… — она смущается, делает глубокой вдох. — Я просто напоминаю себе о том, кто ты на самом деле, напарник. — Как проницательно, — обидчиво выплёвывает он. — Я иду проверять следующую дверь.
Сундук Сивиллы, Нулевой уровень
На его могильном камне могла быть надпись: «Тут покоится храбрый, самодостаточный аврор Драко Малфой с идеальными волосами, ответственный сын, не самый приятный друг, отверженный защитник безумных кудрявых ведьм, павший в сражении с миловидной собакой». Драко был готов к тому, что они встретили в следующей комнате, но а Грейнджер же не хватило практического опыта признать, что за фасадом невинности может скрываться нечто неоднозначное и коварное. Именно банальные объекты чаще всего перенасыщены тёмной магией. Драко знал, что нельзя доверять внешним призракам (взять ту же Грейнджер). Они часто могли вводить в замешательство. Например, во время командировки в Японию они с Тео долго смеялись над местным торговцем тапочками, а по итогу столкнулись с ополчением шлёпок, имеющих три глаза и два острых зуба, в разведывательной операции в первый же день. Они отбивались от толпы старых прогнивших сандалий, даже не подозревая, что те стали причиной сотрясения мозга Криви на втором этаже. Поэтому, когда Грейнджер подходит к тяжёлой железной двери, закрытой на десять засовов, несмотря на его предупреждения, он проклинает её упёртость. Она злится на него, но за что? Из-за того, что Драко пересёк черту? Заглянув за решётку, Грейнджер издаёт сложно классифицируемый умилительный звук: в центре тесной овальной комнаты восседает пёс с высунутым языком и красным бантиком на шее. Он приподнимает уши и скребёт лапами, когда видит их. — Какой чудесный! — щебечет Грейнджер. — Куда вежливее, чем ты, Малфой. — Соизволишь объяснить, почему ты шипишь на меня как химера? Грейнджер машет в его сторону рукой и сосредотачивает своё внимание на маленьком окошке. — Зачем они его заперли? Странное место для лабрадора. Собака подпрыгивает, виляет хвостом и гавкает. Не вдохновляет. Шлёпки тоже лежали спокойно, поджидая удачного момента для нападения. — Грейнджер, не стоит открывать эту дверь. Есть явная и понятная причина, почему это существо там, а не разгуливает на свободе. — Вдруг это испытание для нас? Вдруг призраку важно, чтобы мы проявили доброту? — Чушь. Ты слишком высокого мнения о злопамятных духах. Они живут своими обидами. — Никого не напоминает? — Перестань. — Брось, Малфой. А как же история с Линкольном и Бутом? — Это другое. — А это обычный пёс. — Только на вид. — Одна из самых дружелюбных пород. У подруги родителей есть такой, но чёрный. Очень добрый обычный пёс. — В этом месте не бывает «обычного». — Там может быть зеркало. Разве не хочешь проверить? — Это точно не стоит того. Давай обдумаем план. — Я больше не доверяю твои оценкам. Твой разум затуманен, и ты не можешь выносить объективные суждения по поводу моей безопасности. — Что… Грейнджер, дракл, ты будешь продолжать мне назло, не так ли? Грейнджер открывает первый засов, а Драко сжимает губы. Мерлин, он вправду думал, что она послушает его? Стоит попытаться воззвать к её разуму. — Однажды «обычный» зонтик отмутузил Нотта до гематом. Из-за того, что Тео был похож на бросившего его хозяина. Мы пришли купаться на Мияко, а закончили у колдомедика отряда. — Ты, наверное, про Каса-обакэ? — Каса-об… Мерлин, как ты это выговариваешь? Его язык чуть не сломал моему лучшему другу позвоночник, что уже говорить о произношении. — Цукумогами очень дружелюбные духи, если относиться к ним с уважением. — Я ещё не рассказал про случай с тапочками. Они выглядели… — Только не говори, что у тебя дома кусачая парочка. Та, что ты дал мне, вела себя вполне прилично. Голову заполняют образы обнажённой Грейнджер. Во рту сухо, а в штанах тяжело. — В отличие от твоей лапши. — Хозяин специально накладывает заговор на мою порцию. Помогает от постоянно голодных друзей, знаешь ли. — Хорошо, что я так и не решился зайти в забегаловку. — Там вкусно. Зря. — Уизли и Поттер воруют у тебя китайскую еду? — Каждый раз, когда навещают меня. — Я бы не отказался посмотреть, как упаковка отгрызает им что-нибудь. — Заходи в гости. — По моим данным твоё прошлое место жительства было взорвано по твоей вине. — Может быть, мне просто нужен постоянный критический взгляд, чтобы не повторить ошибку? — Ты… Ты хотела бы этого? Он ослышался, или она вправду…? Да быть не может. Грейнджер затихает. — Я… Я не знаю, Драко. Я не понимаю, что я хочу. Забудь. Драко?! Кажется, если она ещё раз назовет его по имени, он растает у её ног призрачной лужицей. — Что, если я не хочу забывать? Её спина напрягается, а пальцы перестают сражаться с проржавевшим засовом. — Обсудим позже? Когда найдём пропавших, хорошо? Я зря злюсь на тебя. Просто… Прости. Драко хмурится. Он не знает, что сказать, поэтому тупо переминается с ноги на ногу и наблюдает за её действиями. — Ты всё-таки собираешься открыть эту дверь? — Да. — Мои воспоминания совсем не испугали тебя? — Я думала, что мы сошлись, что твой аврорский образ вдохновляет меня? — С тобой сложно спорить, потому что ты пользуешься подлыми приёмами. — Надеюсь, что ты перестанешь подозревать пса, когда он оближет тебе щёку в благодарность за освобождение. — Тедди тоже миловиден на вид, знаешь ли, но он с завидной регулярностью изображает непристойные объекты окружающего мира у меня на щеке. — Как ты и сказал, у него перед глазами… Как там было? «Отличный пример холодной головы в сочетании с молниеносной реакцией». — Очень умно. — Лучше помоги мне. — Нет. — Ладно. Я всё равно сделаю то, что хочу. Конечно же, Грейнджер открывает все десять засовов, пусть это и требует от неё изобретательности в чарах и пятиминутного кряхтения. Конечно же, Драко недовольно кривится, но следует за ней в камеру. Конечно же, глаза самого дружелюбного пса на планете загораются красным, а из его пасти вырывается огненное дыхание. Кто бы мог подумать, не правда ли? Конечно же, камера на её груди не сработает, потому что это настоящий материальный цербер, пригнанный сюда коварным духом-преступником. Конечно же, Драко ставит защитный щит до того, как пёс опаливает её прекрасные густые волосы. Конечно же, её «упс» невероятно раздражает его, но он всё равно подхватывает её за локоть и устремляется в обратном от ящера-лабрадора направлении. Конечно же, Драко нужен отпуск от Грейнджер после завершения миссии. Драко устал, но чего не сделаешь, чтобы Грейнджер снова сказала «Драко» мягким, неуверенным голосом.