Совет 10: алкоголь придаёт вам духовного тонуса в битвах, не брезгуйте лишним стаканчиком
Бар «У Линкольна», часовня Бромптона
Чем глубже они продвигаются в толпу, тем больше призрачных лиц узнаёт Драко. Справа от него в окружении шёлковых подушек Ричард Вагнер в скрюченной позе пытается поймать скачущее перо, слева Диккенс неотрывно смотрит на компас и бормочет себе под нос что-то об отсутствии зеркал. — Это что, Исаак Ньютон? — голос Грейнджер переполнен нетерпением. — Настоящий Исаак Ньютон? Мне надо подойти к нему! Драко кривится, потому что «настоящий Исаак Ньютон» в длинном кучерявом седом парике и потёртом камзоле пытается ткнуть циркулем себе в глаз. Драко не собирается оправдывать это его гением. Ему всё равно, что тот сделал для человечества, пока его поведение выходит за рамки приличий. Он ловит запястье Грейнджер до того, как она успевает сбежать от него. — Позже. Она корчит ему рожу, в ответ Драко игнорирует её и обращается к Линкольну. — Господин Президент, когда в последний раз владелец появлялся в вашем баре? — Ох, дня четыре назад. Может, пять? Аккурат в то же время, когда пропал Лонгботтом. Замечательно. — Было ли в его поведении что-либо, что вызвало у вас беспокойство? — Что вы, мы привыкли, что Игон постоянно плачется над изумрудной скрижалью, когда бы ни выпивал у нас. — Игон? Какое любопытное имя. По нашим документ он числится, как «Роджер». — Да-да, возомнил себя Бэконом, хотя мог спокойно заняться делами обычными и не мотать себе нервы. Нам как раз был нужен хозяйственник, а он всё твердил про осуществление своего личного легендариума! — Простите, но изумрудная скрижаль? — встревает Грейнджер, не давая ему продолжить допрос. — Разве она не у сэра Фламеля? — Что вы, деточка, её выкрали. Уже после того, как он сделал свой magnus opus. Грейнджер обращает к Драко взгляд встревоженных блестящих глаз, а Линкольн как ни в чём не бывало продолжает свой рассказ: — Игон думал, что она «съедена» его прогнившим магазином? Невероятная фантазия, вынужден признать. Ай, совсем съехал с катушек, мальчишка. Оживший, пожирающий волшебные предметы дом? Представляете? Что же касается его эльфа... Здравствуйте, герр Ленин! Приятно увидеть вас снова. Говорите, что вы видели где-то Троцкого? Возможно, это был Харланд Сандерс, у него замечательная курочка! Пробовали? Нет? Советую, несомненно! — Зачем рядовому владельцу антикварного магазина главный памятник герметизма? — взволнованно спрашивает Грейнджер. — Что он искал? — Кто знает? Я не задумывался. К слову, через две композиции сыграет сам Тартини, — Линкольн изящно взмахивает рукой в сторону сцены, проводя их сквозь толпу духов. — Отдыхайте! Все напитки за счёт бара. Я вернусь к вам буквально через… Скоро! Надо поболтать с Бутом перед его выступлением. Обсудим ваши вопросы после. — Но, господин президент, нам же срочно… — Позже! Позже! — восклицает Линкольн и улетает от них в сторону тяжёлых бордовых штор, сделав остановку над грузным ревущим человеком. — Кромвель, дорогой, не стоит закалывать живых людей прямо на виду у близняшек. Их неимоверно злит, что ты отнимаешь у них работу! Усталый вздох Грейнджер. — С таким успехом мы проведём здесь всю ночь. — Смотри в оба, Грейнджер. Домовик может появиться в любую секунду. — Беспрепятственно полагаюсь на тебя как на руководителя миссии. Где их меню? Ах, конечно же, какая глупая забава! «Невидимое меню» в баре призраков. Напитки, пропитанные призрачным прикосновением, не вызывают и капли доверия. Драко Малфой старался не употреблять алкоголь — на это, конечно, есть весомые причины. Чаще всего он становился чересчур сентиментальным и болтал всякую чепуху Тео на ухо, но реже обнимал Дору так, что та не могла дышать и летал на мётлах с Римусом наперегонки, давая ему фору. По рассказам Нотта он даже однажды предложил подменить его в выходное дежурство в качестве благодарности за крепкую дружбу. Конечно же, трезвый Драко Малфой готов был придушить свою пьяную версию, когда узнал, что Тео не просто дежурит, а также проводит экскурсии пятикурсникам Хогварста. Словом, в компании Грейнджер он запретил себе употреблять что-либо, содержащее хоть какую-то версию из известных ему интоксицирующих веществ. Неизвестно, куда приведёт его развязавшийся язык, если вдруг «пьяный Драко» возьмёт вверх. Мало ли он очнётся, когда прижмёт её к зеркалу в уборной и отступать уже будет некуда. Что ж, домовика нигде не видно, а Линкольн слишком занят пустой болтовней, чтобы донимать его вопросами о персонале. Поэтому Драко вынужден ждать, терпеть хрюкающих гоблинов рядом и не подавать виду, что раз от раза возращается взглядом к лицу одной чрезвычайно раздражающей особы. Было что-то крайне любопытное в нездоровой страсти полтергейстов к выпивке. Драко никогда не пытался узнать, действительно ли алкоголь влиял на их самочувствие, но судя по тому, с каким удовольствием герр Ленин заказывает четвёртый бокал «Призрак Виски», ему нет дела до спиртовых эффектов. В полуметре от него призрачная рука без большого пальца нанизывает на шпажки болотные водоросли, прежде чем окунуть их в стакан и отправить напиток дымящему сигарой троллю. Тот улыбается Драко ртом с одним зубом и показывает средний палец с ромашкой вместо ногтя — Драко не понимает, как трактовать этот провоцирующий жест. Видимо, игнорировать. Летучие мыши раскрывают крылья над головой, потряхивают ими. Они чирикают, прежде чем завернуться обратно и погрузиться в сон. Огромные сосуды с кусками тёмной материи, обвивающие бар, напоминают Драко гнездо обскуров. От гирлянды из ссохшихся ушных раковин, отправляющихся в очередное мартини, у Драко даже не случается обычного приступа тошноты. Вот до чего его доводит работа сверхурочно. Украдкой Драко бросает взгляд на насупившуюся Грейнджер, изучающую меню под Апарекиум. Выпавший локон на том же месте, что и раньше — Мерлин, когда она соизволит убрать его? — Есть идеи, что такое «поцелуй Ама-но-дзаку»? — как только палочка гаснет, свиток исчезает из её ладони. — Звучит, куда интереснее, чем «свежевыжатая кровь с семенем кентавра» или «скользкие соски белой дамы». — Как ты это выговорила? — Мне просто любопытно. Вот и всё. — Хочешь оказаться на том свете — пробуй. Я воздержусь. — Никогда не задумывался, почему алкоголь раньше называли духами? — Я пью духов, а не алкоголь. Соответственно я не алкоголик, а духовный. Грейнджер легко улыбается, спрыгивает со стула, спинка которого украшена черепами, заставляющими Драко ощущать дискомфорт. Она встаёт около него, оперевшись локтём о барную стойку. Их предплечья соприкасаются, и Драко непроизвольно меняет положение руки так, чтобы их пальцы столкнулись. На короткий миг его, будто ударяет током. От неожиданности Грейнджер выдыхает, в начале смотрит на их руки, касающиеся друг друга, а уже после на Драко. Её глаза в полутьме становятся по-особому выразительными или же Драко выдумывает дурости. Кудрявая голова склоняется к плечу, и ведьма задумчиво тянет: — Мне всегда было интересно, почему ты не празднуешь корпоративы со всеми остальными аврорами. — У меня привилегированное положение. — Или же Дора оценила твои навыки няньки. Уголок его губ дёргается вверх, и он поднимает одну бровь: — Обычно женщинам нравится, когда я сообщаю им о своих близких отношениях с племянником. — Я не все женщины, — твёрдо заявляет она и бросает в его сторону холодный взгляд. — Да и вряд ли я для тебя «женщина», Малфой. — Что ж, ты и вправду больше напоминаешь кикимору, будем честны. — Ты тоже не в моём вкусе, Малфой. — Не скажу, что Нотт сильно отличается от меня по характеру, но тем не менее. От возмущения её скулы покрывают красные пятна. — Мне не нравится Теодор. В романтическом плане уж точно. — Кто бы сомневался, но ты коварно продолжаешь использовать его симпатию ради своих целей. — Не делай вид, что ты знаешь, какие у меня вкусы и цели, Малфой. — Если ты выдвигаешь предположения о моих, почему бы и мне не попробовать. Её глаза сужаются. Драко закусывает губу, наблюдая за её разозлённой миной. Прекрасно. — От моих предположений, по крайней мере, не смердит ксенофобией. — Вот оно как. Ты встречалась с троллем? — Что… — На словах все вольны утверждать, что они не такие «мудаки», как я. Грейнджер изводит его взглядом, но так и не выдаёт внятного ответа. Видимо, в этот раз Драко обыграл её в словесной дуэли. Чувство удовлетворения растекается в его грудной клетке, и ему становится легче дышать, пока на сцене не появляется полтергейст-скрипач. Раздаётся медленная, вызывающая у него противоречивые мысли мелодия. Драко удивляется сам себе. Образы, которые вспыхивают в его голове, не должны быть там! Грейнджер неловко ёжится, а Драко прикрывает глаза и пытается отогнать навязчивые видения. Так проходит несколько минут, прежде чем раздаются два вопроса, прерывающие напряжённое молчание: — Как ты думаешь Тартини выдумал ту историю про «дьявола», чтобы прославиться? — Потанцуешь со мной? — Я… — она хочет что-то сказать, но вместо этого замирает с приоткрытом ртом. У Грейнджер глаза цвета мёда, и от этого мысли Малфоя переживают пугающую метаморфозу, от которой кружится голова и тянет под ложечкой. — Прости? — Отлично. Он дёргает её за руку. В один момент с Драко случается столько сложных невообразимых вещей, и ему сложно воспринимать их, а уж тем более делать выводы. Его ладонь ложится на женскую талию, а левая изящная рука Грейнджер врезается в его грудь. Они делают шаг вперёд в поток танцующих и закручиваются, сливаясь с туманом призраков. Шаг — он отталкивает её от себя, ещё один — Грейнджер возвращается и влетает боком в его спину. В нос ударяет знакомый сладкий запах, и Драко не хочет признаваться, но этот вдох глубже, чем предыдущий. Всë повторяется бесчисленное количество раз, но никто из них не пытается прервать происходящее. Несмотря на то, что он может дотронуться до неё (сжать пальцы, надавить на плечо) Грейнджер все ещё недосягаема, как мираж на горизонте в грозу. Вдруг все голоса, даже мелодия, заглушаются её дыханием. Он чувствует её тело, частый пульс, тепло и биение сердца. Драко парит свободном падении — он летит в её направлении. Романтичнее некуда, идиот. — У тебя неплохие навыки, — шепчет Грейнджер. — Пока ты ни разу не наступил мне на ноги. Большой палец проводит по её мягкой коже между лопатками, и она вздрагивает всем телом. Драко ухмыляется и отвечает, почти касаясь губами ушной раковины: — Ты даже не представляешь, что я могу ещё с тобой сделать, ведьма. — Угроза? — Почему ты всегда ошибочно трактуешь мои слова, Грейнджер? Она смотрит на него отчаянно и беспомощно. Словно не знает, хочет ли оттолкнуть его или же притянуть ближе. Чтобы не дать её голове переполниться мыслями, он подхватывает её подмышки — короткий забавный писк — Драко кружит её над головой. Проходит около десяти секунд, прежде он опускает её и даёт восстановить равновесие. Грейнджер потрясëнно моргает и сжимает его плечи пальцами. Из высокой причёски выбивается пара локонов. Их дыхание синхронизируется: он чувствует его на своих губах. Пары призраков проникают сквозь их тела, пока они рассматривают друг друга и не могут сдвинуться с места. — За такое дезинтегрируют, — голос срывается на вдохе. — Жалко, что я ещё не придумала заклинания. Драко наконец-то смахивает раздражающий локон с ключицы, сжимает прядь между пальцев, прежде чем намотать и отпустить её. — Польщëн. Не каждому удаётся стать причиной изобретения новых чар. Грейнджер пытается подавить улыбку, но у неё не выходит. Лицо озаряется открытой и искренней эмоцией. Драко впервые понимает, что вот такую чистую радость он вспомнит, когда сомкнёт веки вечером. — Когда ты так улыбаешься, мне хочется повторить ещё раз. — Не думай даже. Драко надо сыронизировать, но вместо этого он упускает свой шанс и спрашивает: — Голова кружится? — Твоя вина. — Может у тебя от меня ещё и ноги подкашиваются? — хрипло смеётся он, на что Грейнджер нервно сглатывает и отходит на шаг, отсторонясь и опуская взгляд вниз. Они утопают в неловкости и поиске подходящих фраз. Вдруг между бровей Грейнджер залегает глубокая складка, уголки губ опускаются. Она прикладывает ладонь к вздымающейся груди и встаёт на цыпочки. — Кого же ты там высматриваешь? — Кажется, наш подозреваемый только что заступил на смену. Пора возвращаться к заданию.