Совет 9: сражайтесь на своей территории — она чаще всего повсюду
Бромптонское кладбище, Лондон
Кладбище встречает их звенящим потоком тишины. Вдруг все звуки становятся громче: шелест кустарника, частые вздохи Грейнджер и глухие шаги. Краем глаза Драко замечает прыгающую дымчато-серую ногу у креста-надрогобия, но отвлекается на хриплый крик вороны, взлетевший с кроны клёна. Медленно они преодолевают путь к катакомбам под круглым куполом через лужайку, усеянную позеленевшими от времени надгробиями. Оба молчат, предпочитая обмениваться враждебными взглядами. Сквозь них пролетает два призрака в викторианских мантиях, ворчащих о том, что стоит запретить вход женоненавистником с Эбни-парк. Оказывается, в прошлый раз они осквернили могилу Эммелин Панкхерст, из-за чего та устроила истерику и заставила призраков облетать территорию сотню раз. Столетние костюмы, изъеденные молью, им выдаёт сводная сестра Мадам Малкин, о существовании которой Драко узнал три часа назад. У неё, как утверждает Грейнджер, вместо мантий часто залёживаются винтажные вещи. Драко пропускает мимо ушей рассказ ведьмы о перчатках Квонг По, пытаясь отбиться от паутины и не стукнуться головой о низкий свод потолка подвального помещения. Ему попадается фрак с фалдами, в которые встроены два платиновых кинжала, и молочная рубашка с жабо и дыркой подмышкой. Чересчур. Всё в этой миссии чересчур, если быть честным, но он перестал удивляться. Грейнджер же вручают что-то смутно напоминающее корсет, и Драко злорадствует, когда представляет, как ведьму затягивают в него, чтобы выдавить всё занудство. Правда, стоит Грейнджер спустить плащ с плеч и открыть обзор на грудь, его коварный злобный настрой ломается и улетает в глубины подземелий его тёмной, обуреваемой страстями души. Локон Грейнджер выпадает из высокой причёски, и она закалывает его обратно. У Драко по затылку бегут мурашки, забираются под воротник и заставляют его резко выпрямить спину. — Ты выглядишь… — кашляет Драко в кулак. — Очень… Любопытно? — Любопытно? Драко неловко пожимает плечами. — Я похожа на столетнюю убийцу, высасывающую у людей кровь? — Только ментальные силы. — Как любезно. — Я всегда был джентльменом. Грейнджер издаёт издевательский смешок. Драко раздражён и, кажется, ему душно и тесно как никогда. Его лёгкие загрязнены пылью из-за пребывания в забытом погребе Элоизы Малкин, и никакой свежий воздух, наполненный ароматом летней листвы и погожего вечера, не способен избавить его от жары, волнами лищужей загривок. — Нервничаешь? Когда Грейнджер прикрывает рот, он видит отросшие ровные зубы. Проводит языком по своим резцам, чтобы почувствовать заострённые концы. Заклинание трансформации продлится ещё три часа. Ему невыносимо хочется нагрубить ей, но он лишь сжимает губы и поправляет лацканы фрака. Он не должен грубить, не так ли? С Грейнджер стоит поддерживать нейтралитет, пока они не достигли цели. Хотя к драклу, кому какая разница? Он Малфой, и от него ожидают подобного, поэтому он вполне может позволить себе не нежничать с ней. — Нисколько. — А следовало бы. И, вампиры? Какой вздор! Откуда столько… — она упирает рукой в бок, сутулится и глубоко вдыхает. — Мерлин, я не могу дышать. Как же хорошо, что корсеты давно в прошлом. Если это цена бессмертия, то я отказываюсь. Лучше костюм лобстера, чем корсет. — Лобстера? Он ловит себя на том, что рассматривает ложбинку между грудей Грейнджер. Локон снова выпадает из причёски, щекочет ключицу и подушечки пальцев фантомно колет. Драко быстро отводит взгляд и сглатывает, смачивая сухое горло. — Да, их организм вырабатывает достаточно теломераз, чтобы теломеры не укорачивались... Грейнджер продолжает сыпать терминами, а Драко опять зацепляется взглядом за непослушный пружинящий локон. — …видел, чтобы они самостоятельно умирали. Представляешь? Он еле-еле отрывает взгляд от её декольте, чтобы невзначай проговорить: — Я всё ещё не понимаю, Грейнджер. Как еда соотносится с темой сегодняшнего вечера? — Мерлин, это же очевидно, Малфой! Ты что, не слушал меня? — Что очевидно? Твоё желание превратиться в панцирь? — Они бессмертны! — она морщит лоб. — Из тебя бы вышел отличный лобстер, Малфой. Драко фыркает, поднимая подборок вверх: — Вампиры куда эстетичнее. Никто не любит их. Значит, мы привлечём меньше внимания. — Так вот, почему ты выбрал именно этот образ. Он вполне соответствует реальности. — Я умею делать свою работу, Грейнджер. — Конечно. Кажется, ответ произнесён с противоположной его значению интонацией. — Я провёл сотни операций, ликвидируя куда более опасных преступников, чем сбежавший домовик, Грейнджер. Многие в этом баре боялись бы меня, узнай, кто я. — Правильно я понимаю, что ты вполне мог бы справиться и без моей помощи? Он закатывает глаза, но воздерживается от комментариев. — С каких пор убийцы, мертвецы и… — она смеряет его скептическим взглядом и насмешливо говорит: — такие «опасные элементы», как ты, проводят время вместе? — Ты, кажется, Грейнджер, упустила саму суть праздника и всё, о чём мы говорили, последние двадцать минут. — Я не хочу умереть насильственной смертью, потому что ты любишь красоваться. Драко резко тормозит и оглядывается из-за плеча. Внутри него теплится обида. — Я вполне могу обеспечить твою физическую целостность. — Меня раздражает, насколько ты уверен в себе. — Эта уверенность базируется на фактах, — Драко вздыхает и скрепляет руки в замок за спиной и ускоряет шаг. — Честно, меня не должно волновать, что ты там бормочешь. Не отходи от меня. — Боюсь расстроить тебя, но мои ожидания на счёт тебя никогда не были высоки. Я не рассчитываю на тебя. — Я получу истинное удовольствие, когда не оправдаю их, — Драко замирает у лестницы, ведущей к железной массивной двери. — Тебе не о чем беспокоиться. Она неуверенно косится на него, прежде чем вложить свою холодную ладонь в его протянутую руку. Драко ухмыляется, и делает шаг вперёд — гравий скрипит под ботинками. — На будущее. Не называй их мертвецы, иначе нас вышвырнут. — Но по факту они же...? — Граждане потерянной страны. — Мда. — Соблюдай приличия. Ты же выложила оружие? Грейнджер отводит взгляд, будто не слышит его вопроса. — Грейнджер? — Оно в сумочке. — Как всегда! Ты хоть раз можешь послушать меня? — Нет.Бар «У Линкольна», катокомбы часовни Бромптона
Внутри, между двух сгорбившихся, плачущих ангелов, больше напоминающих горгулий, их встречают две девочки в клетчатых платьях с косичками. Призраки-Близняшки неподвижно стоят по двум сторонам от входа, сотканного из костей рук. С белых бузинных пальцев свисают монокли, ручные часы и трубки. Как только они приближаются, дети мгновенно отмирают и поворачивают к ним головы. Их глаза загораются зелёным в темноте подземелий, и он чувствует, как у Грейнджер перехватывает дыхание. Драко подтягивает ближе к себе застывшую ведьму за локоть и скалится от уха до уха. До слуха доносятся два детских голоса, от которых у него, по правда, сжимает желудок вдвое, но Драко не подаёт виду и продолжает улыбаться. — Цель визита? — По приглашению сэра Авраама. — Пароль? — Sic semper tyrannis. Грейнджер хмурится, и Драко подозревает, что у неё появился очередной вопрос, который она, конечно, планирует задать не вовремя. Он толкает её локтём в бок, и она шипит ему на ухо ругательства. — Клан? — Эм… — заминается Драко. — Мы… — Мы от Селены. Мы часть клана госпожи Селены, — вставляет Грейнджер, вцепляясь в его бицепс. — Она отправила нас, так как сама, к сожалению, занята принятием делегации из Румынии. Знаете, госпожа Бовари крайне нетерпелива, когда её оставляют одну! Близняшки переглядываются и, к счастью, принимают их слова за правду, потому что мглистый дьявольский огонь исчезает из их глаз. Драко знает, что не стоит обманываться видом невинных созданий — по рассказам местных они сдали нескольких бедолаг на растерзание таким, как Грейнджер. — Вы хотите воспользоваться услугой вызова предка? — Нет, — одновременно проговаривают Драко с Грейнджер. — Мы всего лишь хотим присоединиться к празднику. Не более. Дети кивают, прежде чем повернуться к другу к другу и сыграть в ладушки. Как только они заканчивают, сотни пальцев за их спинами с хрустом разгибаются, отряхиваются от сна и открывают проход, сгибаясь в локтях. Изнутри доносится классическая мелодия, и Драко идёт на звук, пригибаясь, чтобы костяные фаланги случайно не зацепили его чёлку. Впереди их ждёт длинная тёмная и неприятно узкая лестница. — Ловко придумано с этой Селеной, Грейнджер, — Драко прижимается к стене, кивая ей на спуск внизу. — Кто она? — Греческая богиня Луны. У вампиров есть храмы, посвящённые её культу. Тебе бы не помешало больше читать, прежде чем продумывать маскировку. Полезная привычка. — А тебе бы поменьше умничать, сварливая фурия. Поднятая бровь Грейнджер сообщает ему, что она не оскорблена, а скорее его слова забавляют её. — Как скоро у тебя закончится запас прозвищ, и ты вспомнишь как меня зовут? — Ну, раз с эрудиций всё плачевно, то, как видишь, меня выручает фантазия. Двигай задницей. — Почему пароль — девиз убийцы Линкольна? — шепчет Грейнджер, протискиваясь вперёд и задевая грудь голым плечом. — Я думала, что уж призраки точно рефлексируют обиды, учитывая, что обречены на вечное скитание по свету. Драко следует за ней, сгибая колени. — Я бы сказал, что Бут и Линкольн вполне уладили свои разногласия. У них была вечность для этого, так что твоё предположение верно. — Откуда тебе знать? — Я думал, у тебя всё получше с дедукцией. Всё-таки ты учёный, или его подобие, а тут оказывается не один я неуч, — он слышит её возмущённое сопение спереди. Жалко, что Драко не может разглядеть её красное лицо в темноте. — Я общался с обоими, когда они просили лицензию у Римуса на открытие этого места. Оба не часто бывают здесь, но иногда заглядывают через зеркала из Нью-Йорка. Мы как раз направляемся к Линкольну, чтобы расспросить его про домовика. — Ты видел шестнадцатого президента Америки вживую?! — Его остатки. Восхищена? — У меня более высокие требования, Малфой. Не надейся. — Твой голос говорит об обратном. — Тебе послышалось. Влажный воздух обжигает лицо, когда Грейнджер толкает дверь в конце лестницы. Они выходят в огромное помещение, где десятки пар танцуют в мерцании парящих свечей. Они не истекают слизью, не оставляют тёмных следов, не вопят, а кружатся в бесконечном вальсе, окутанные светло-голубой вуалью. Только некоторые из них — живые существа — островки плоти, утопающие в бесформенном море духов. — Я раньше никогда не видела подобного, — выдыхает Грейнджер. — Это удивительно. Такой синтез физического и нематериального. — Вы случайно не встречали мою ногу? — справа к ним подплывает потерянный призрак в военной форме, придерживая болтающуюся штанину. — Мы расстались с ней в Марнском сражении, и с тех пор она считает себя самостоятельной личностью. — Кажется, я видела её у входа у могилы Марии Терезы. — Проклятая, невозможная дрянь! — ругается мужчина, поправляя каску. — Огромное спасибо за помощь, мисс! Драко наблюдает, как улыбка расцветает на довольном лице Грейнджер. Он пока не готов признать, что в радостной версии Грейнджер есть нечто привлекательное. Ему следует быть сдержаннее. — Зачем? — Незачем. Я просто сделала доброе дело, Малфой. Тебе, конечно, сложно понять такое. Нетипичный паттерн поведения для тебя. — Я просто уважаю самоопределение ног. — Ну да. — Если честно, как думаешь, она общается с ним пальцами? Грейнджер щурится, и опущенные уголки её губ снова поднимаются. — Не уверена, что они все в наличии. — Если я стану призраком, я назову вечно убегающую и скрывающуюся ногу твоим именем. Неожиданно она издает настоящий искренний смех, а Драко пугается появившегося комочка тепла в груди. — Не ожидала от тебя подобного жеста, Малфой. Он пытается придумать оправдание, но его окликает добродушный голос: — Драко, дорогой, я и не узнал тебя во всём этом маскараде! Как дела у моего доброго друга? Сколько ещё Уильямов Мамлеров тебе удалось засадить за решётку, пока мы не виделись? — Добрый вечер, Президент. — Всегда приятно иметь дело со служителем закона, — Линкольн снимает шляпу, кланяется, и глаза Грейнджер расширяются от вида пулевого отверстия в его затылке. — Что за прекрасная спутница сопровождает тебя сегодня? Как ваше имя, миледи? — Это… — Я Гермиона Грейнджер. Его коллега, — она протягивает руку, а потом поспешно убирает её за спину. — Прошу прощения, я… — Что вы, я тоже долго не мог избавиться от этой привычки! Больше всего скучаю по крепкому рукопожатию! — радостно восклицает он. — Не хотели бы, чтобы я показал вам наш обновленный бар? Со всеми выборами я устал от суматохи Белого Дома, и чрезвычайно рад вернуться в Англию. Мы как раз наняли несколько потеряшек-рук, чтобы помочь с напитками. Как вам идея? Берут втрое меньше, чем эльфы! Оставили только одного, чтобы он мог оптимизировать процесс! — В метре от них одна из рук с огромным рубиновыми перстнем на указательном пальце опрокидывает бокал на голову гоблину и даёт ему пощёчину. — Ох, какая неловкость! Нам лучше побыстрее исчезнуть, прежде чем тут разразится скандал! Я говорил вам, что сегодня выступает Джон? Вы обязательно должны задержаться подольше, чтобы увидеть его!