***
К утру возле дверей лечебницы собралась небольшая толпа. Народу было больше, чем обычно, но не настолько, чтобы Ребекка забеспокоилась об их намерениях – памятуя о Роткетихриуме. Аптекарша в раздражении просочилась сквозь измазанных глиной шахтёров и открыла дверь. Мужчины и женщины тут же повалили в проход, и Ребекке пришлось силой отталкивать их и кричать: – Время приёма начинается через пять минут, имейте терпение! – Нам на работу! На работу! – Пять минут, люди, во имя всего святого! Бесс захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, тихо выругавшись. Удивительно, но Стенли уже сидел в приёмной, пусть и занимался тем, что крутил самокрутку прямо за столом. Он скользнул взглядом по Ребекке. – Там Вас какая-то куртизанка дожидается. – И Вам доброе утро. Какого, простите… она дожидается меня в моём кабинете до начала моего же рабочего дня? Стенли покачал головой. – Я не сказал, что в кабинете. У чёрного входа, за моргом. – Распрекрасно. Что она там забыла? Кипс пожал плечами и больше ничего не сказал, сосредоточившись на свёрнутом пергаменте. Леди Бесс закатила глаза. – Может, хоть займётесь пациентами, пока я выясню, в чём дело? Вы вообще видели, что там за дверью творится? – Да-да, сейчас. – Сударь, не сейчас, а прямо сейчас, пока я эту гадость не запихала Вам в такие места, которых Вы со времён врачебной практики не видели. Несмотря на грубость этих слов, Ребекка произнесла их абсолютно спокойно, пока шла к двери морга. На улице её ждала, накручивая чёрные волосы на палец, Веста, избранница Младшего. Возможно, её волнение было связано с тем, что шины на её ноге… не было, хотя снимать её было ещё рано. На это Ребекка лишь вскинула брови. – Здравствуйте, Веста. Как у Вас говорят: чтобы земля под ногами была щедрая? К Вашим ногам у меня и будут вопросы. Где шина? – И Вам не болеть, леди. Это у меня к Вам вопросы. От Вашей шины у меня синяки пошли, а теперь ещё и гной. – Что за бред, такого не может быть. Не отводя взгляда, Веста подняла полы и без того короткого платья, оголяя упругое бедро. Ребекка мельком увидела тёмные пятна, но тут же отвернулась. – Пойдёмте в кабинет, я Вас осмотрю. – Я туда не войду. Вы рождаете там заразу. – Это глупости. Прошу, – Бесс указала на дверь со всей вежливостью, какая у неё осталась. – Нет. – Дело только во мне? К Айзеку Кипсу Вы бы тоже не пошли? – Ему не было до нас дела, и правильно. Вы пришли и всё испортили. – Опять начинается! Послушайте, я не вправе Вас заставлять. Если на то Ваша воля – хорошо, отказывайтесь от помощи доктора. Только помните, что ответственность за Ваше решение – на Вас. – Я не хочу идти в это здание. Вы можете осмотреть меня… в клубе, например? – Это будет после часов приёма, вечером. – Вечером… я выступаю. Успеете до начала представления? Ребекка прикрыла глаза, сжала губы, медленно выдохнула и кивнула. – Я постараюсь, Веста. А Вы постарайтесь до этого времени не напрягать ногу. Весь день Ребекка думала о глиняной зазывальщице. Стоило ли идти у неё на поводу и соглашаться на личный осмотр? Не станет ли ей хуже за это время? После ошибки с дочерью Говарда Бесс начала тревожиться о таких вещах и даже вспомнила малышку Элизабет, которой помогла родиться на свет, но чья судьба теперь была неизвестна. Однако осмотреть Весту утром не представлялось возможным: в приёмной лечебницы было столпотворение, и оставлять эту беду на Стенли было бы ещё большей ошибкой. Пациенты будто сговорились и завалили двух докторов всеми возможными жалобами: жар, нестерпимый кашель, тошнота, судороги, чесотка. Стенли Кипс едва успевал заполнять карты, а в какой-то момент, чтобы успеть принять всех торопящихся на работу, они с Ребеккой и вовсе начали принимать пациентов одновременно, а карты договорились заполнить потом. «Он заполнит. Я пойду к Весте», – исправила себя Бесс. И, несмотря на первоначальное недовольство Стенли, аптекарше удалось скинуть на него эту муторную работу.***
Ребекка старалась не думать, что диван, на котором она осматривала Весту, мог быть когда-то местом их с Деми страстной любви. Да и стало как-то не до того, когда Амварт увидела состояние ноги танцовщицы. «Ни одна шина не могла оставить подобных следов, – засуетился внутренний, неуверенный голос. – Здесь нужна помощь кого-то опытного, я не знаю, что это такое». «Ты уже второй раз просишь найти кого-то опытного, но в этом городе никого опытнее нас нет, идиот», – отмахнулась Ребекка. Она застывшим взглядом смотрела на оголённое бедро девушки. Почти до самого колена нога была покрыта тёмно-фиолетовыми – то есть свежими – пучками синяков, а вокруг них – гнойными кровавыми ранками. – Как, эм… Как давно это у Вас, Веста? – Это шина, говорю Вам. – Что, прямо только поставили, и сразу появились синяки? – Ну, на следующий день. – И с тех пор не проходили? – Они вот такие с тех пор, как появились. – А Вы… не могли получить эту травму в другом месте? Раз Вы всё ещё выступаете. – Я лежала, пока не поняла, что нет смысла. Нога не заживает, болит ещё сильнее, начался гной. Мне надоело. Я сняла шину и сегодня первый раз выйду на сцену после этой «болезни». – Шину сняли самостоятельно? – Да. – А Деми знает? – Это имеет значение? Нет, не знает. Помогите скрыть этот ужас, если убрать его Вы не в силах. – Вы правы, при всём желании я не могу ускорить процесс заживления до нескольких минут. Ребекка наклонила голову набок, всматриваясь в странные раны девушки. Нахмуренный взгляд вскоре расширился и тревожно забегал: гнойные наросты выглядели точь-в-точь как гнойники на слизистой горла Капитолии Чиприк. Леди Бесс не была ни опытной, ни начитанной… «Но такого не могло быть». Противный червячок сомнений снова вгрызся в мысли Ребекки. Не было ни единого предположения, что произошло и как это лечить. – Вы можете просто не задирать юбку так высоко? – Не могу. Это часть танца, – процедила сквозь зубы Веста, будто разговаривала с безмозглым поленом. – У Вас бинт есть? Бесс кивнула, достала из саквояжа рулон, ненадолго задумалась, но всё же смочила ткань в спирте и обвязала вокруг бедра зазывальщицы. – По-моему, стало только хуже. Заметнее, – аптекарша не поднимала взгляда. – Это, м-м-м, как же он это называл… сценический образ, вот. А что, спирт поможет? – Обеззаразит, не более. Я всё-таки настаиваю, чтобы Вы пришли в лечебницу, и мы с сударем Кипсом Вас осмотрели. – Ни в жизни. Этот сударь грубый, он трогал меня. – Доктора обязаны трогать пациентов при осмотре… – Нет, он делал это слишком долго. Или он дурак, которому нужно столько времени, чтобы сделать свою работу. – Или и то, и другое. Я не хочу Вас пугать, Веста, но Ваша нога меня беспокоит. Поверьте мне, шина тут ни при чём. А вот в чём дело, я понять не могу – пока не могу. Мне нужно посоветоваться со вторым доктором, понимаете? Веста резким движением одёрнула юбку и вскочила с дивана. – Тогда пусть всё будет по-старому. Сама справлюсь. Только не говорите Деми. – Веста, ещё раз: проблема может быть серьёзной. – Как и всё в этой жизни? Вас никогда не посещали мысли, что вы зря стараетесь? «Каждый чёртов день». – Я делаю то, что должна. Разве Вы думаете о том, танцевать Вам или нет? – Мне всё равно, – по надрыву в голосе было понятно, что это не так. – В этом наша с Вами разница: я и такие, как я, принимаем, что миру нет до нас дела. А вы пытаетесь придать себе значимости, будто боитесь, что иначе жизнь закончится. – Я уже спорила с человеком таких взглядов и считаю, что диалог в любом случае зайдёт в тупик. Просто знайте: если Вам нужна будет помощь, обращайтесь в лечебницу или ко мне лично. Я не лучший доктор на свете, но я хочу помочь Вам, правда.***
На следующий день в Шахтах был объявлен «выходной»: девочка-легенда Тея… пропала. Все небезразличные шахтёры, – то есть большая часть, поскольку даже не суеверные считали, что к пропаже ребёнка стоит отнестись серьёзно, – отправились на поиски, и Старшему оставалось только позволить им это. Однако Ребекка Амварт не имела возможности следить за развитием событий: несмотря на то, что днём ранее в её кабинете побывал чуть ли не каждый второй житель Редклэй-Майнс, сегодня пациентов было не меньше. Те же жалобы на всё и сразу, но в этот раз… Ребекка углядела в них связь. Ей так показалось. Она незамедлительно поделилась своей догадкой со Стенли, но тот посмотрел на аптекаршу, как на умалишённую. Ещё вчера леди Бесс сама обругала бы себя за такую нелепость, но совпадений было слишком много, чтобы не задуматься о закономерности. Гнойники. Они были у всех пациентов независимо от жалоб: на глазах, пальцах, груди, ступнях, в ушах и во рту. Одинаковые круглые наросты с кровавыми подтёками. Стенли слушал с таким спокойствием, что в какой-то момент Ребекка засомневалась, нет ли у местных особой хвори, о которой знают все, кроме неё. Что-то внутри трубило, что это не так, что девушка что-то упускает. Чувство хуже любого проклятия. «Проклятие…». Амварт с тревогой прислушалась к телу: всего лишь лёгкая ноющая боль, но в абсолютно каждой клеточке. Болели даже те места, которые физиологически не могли это делать, вроде волос на руках. Происходило что-то большое. Ребекка не могла рисковать, потому что знала: она рискует всем. Что бы это ни было, оно угрожало жизни аптекарши – проклятие уже вило петлю вокруг шеи девушки.***
Бесс выбежала из лечебницы прямо посреди дня и направилась к дому Деми. Уже по дороге она вдруг осознала, что этот энергичный человек мог быть где угодно, только не дома, но сворачивать не стала. Сердце облегчённо рухнуло, когда дверь открыл Младший. Как всегда приветливый, но в этот раз градоначальнику будто приходилось прикладывать для этого усилия. – Что-то случилось, леди Бесс? Вы запыхались. – Закрывайте город. Немедленно. – В чём дело? Почему? – В городе… эпидемия, – аптекарше просто с титаническим трудом далось это слово. Вальдемар лишь едва вздрогнул. – Что Вы такое говорите? Прошу, пойдёмте в дом и… – Я не войду, – отчеканила Бесс. – Я могу быть разносчиком. Ребекка пересказала свои доводы, стараясь придать словам как можно больше важности. Эпидемия или нет – сейчас все в городе ходили впотьмах. Неизвестная зараза могла таить сокрушающую опасность. Аптекарша настаивала на перекрытии всех дорог в город и из города, а также введении комендантского часа. В Редклэй-Майнс должен был немедленно начаться карантин. Уже через час вокруг города и рядом с Шахтами стояли патрули, а на дорогах к Роткетихриуму и Новому Седону расставили предупреждающие знаки. Все жители получили предписания, что делать и, главное, чего не делать. Как можно чаще мыть руки. Перестирать одежду. Проверять пищу. Стараться не выходить из дома. При первых признаках болезни тут же посылать за доктором. Пока Ребекка носилась по лечебнице, отбирая сколько-нибудь подходящие лекарства, Стенли сидел на краю стола и потирал плечо. Сейчас Ребекку это даже не раздражало – лишь бы выстоять перед лавиной, которая вот-вот обрушится на город. Леди Бесс составила список домов, которые нужно посетить в первую очередь. «Клуб» – проведать танцовщицу Весту и посмотреть, насколько большим рассадником будет это место. Дом Младшего – из-за Толли, и Старшего – просто по статусу. Атмосфера в доме градоначальника изменилась. В центре комнаты стоял стол с картой города, где были отмечены маршруты патрулей и важные точки, вроде магазинов и лечебницы. Когда Ребекка вошла, Деми стоял, опершись на этот стол, и громко отчитывал патрульного. Никогда ещё он не выглядел таким жёстким. – Я понимаю, сложно идти против своих же людей, но вы должны заставить их разойтись. Они не могут просто бродить по Шахтам! – Что происходит? – Бесс положила на стол саквояж. – Рабочие отказываются прекращать поиски Теи. – Это плохо… – Я знаю! – Деми резко выдохнул и снова обратился к патрульному. – Скажи, что они могут навредить Тее: разгуливая на воздухе всей толпой, они плодят заразу. Вдруг девочка заразится? И, пожалуйста, больше не бегай туда-сюда. Пошли за мной, только если обстановка совсем накалится, я сам приеду в Шахты. – Деми, это исключено, – покачала головой Бесс. – Пусть болезнь попробует встать у меня на пути, – мужчина махнул рукой патрульному, и тот, отдав честь, спешно вышел. – Докладывайте, как продвигаются дела в лечебнице? – Стенли остался принимать больных; я делаю обход, помечаю заражённые дома. Также мы ищем нулевого пациента… – Это что такое? – Первый заразившийся. Позволите осмотреть Толли? Вальдемар впервые оторвал взгляд от карты и посмотрел на Ребекку. На мгновение в его глазах промелькнула прежняя мягкость. – Вы думаете, она тоже… «Чёрт! Я же не говорила Деми о наростах». – Её безопасность в приоритете, поэтому мне необходимо её осмотреть. – Ладно. На меня можете не тратить время. Только скажите! Что насчёт лекарств? Их хватает? Как сказать, что нужно быть совсем наивным, чтобы так думать? И что Ребекка не сможет сделать новые – это не то же самое, что варить отраву для пьяниц, да и подходящего оборудования в городе нет. – Будем надеяться, вспышка угаснет прежде, чем закончатся запасы Айзека Кипса. Деми кивнул и тем же повелительным жестом отправил аптекаршу наверх. Толли лежала на груде подушек, неестественно подогнув ногу. Она дышала с хрипом. Кажется, она совсем не удивилась, что вошла именно Ребекка. – Я умру? – тут же спросила девушка, медленно повернув голову к Амварт. – Без паники, Толли, прошу Вас. Это тоже тот ещё бич. Мы пока не знаем, насколько смертельна эта болезнь и смертельна ли вообще. Бесс достала металлический шпатель и кивнула рыжеволосой девушке. Та послушно открыла рот. – Да… – выдохнула Ребекка. – Это оно. Но не стоит отчаиваться, я принесла Вам самые действенные лекарства, так что есть все шансы выздороветь. Из кармана халата аптекарша протянула Капитолии горсть прозрачных таблеток. – Пейте три… нет, лучше два раза в день… – А как же остальные? Почему только мне? – Толли, больных пока не так много, как Вы думаете, но Вы в их числе, поэтому к Вам отношение особое. Пожалуйста, не нужно играть в геройство и раздавать лекарства «нуждающимся». Вы не обязательно умрёте, особенно если будете соблюдать все предписания, – Бесс потрясла рукой с таблетками. – Два раза в день независимо от приёма пищи, хорошо? Девушка кивнула и облизнула губы. Пока Ребекка спускалась, она думала, в какой момент и как сказать Деми о болезни дорогой сестры. Лжи и так было слишком много, в нынешней ситуации это могло обернуться неожиданными проблемами. Градоначальник вопросительно кивнул, стоило ему заметить аптекаршу, и одного его взгляда хватило, чтобы Ребекка расхотела скрывать правду. – К сожалению, Деми, Ваша сестра заразилась. У неё наросты на горле. Она не в худшем состоянии, и я дала ей лекарства на ближайшие дни, так что всё должно обойтись. Вальдемар лишь ещё раз кивнул, на этот раз обречённо, бегая глазами по комнате. – Это я заразил… – Догадки не помогут Вашей сестре. Как я сказала Толли: паника – тоже бич. Нам всем необходимо отбросить эмоции и сосредоточиться на том, что мы ещё можем сделать. Ребекка даже удивилась, как твёрдо прозвучали эти слова, будто внутри открылся новый источник сил. От гордости аптекаршу отвлёк грохот с заднего двора. Деми тоже его услышал. Он устало вытер ладонями лицо, скинул на спинку стула пиджак и быстрым шагом направился к двери. – Веста? – раздалось вскоре. Ребекка побежала на шум. Деми стоял в дверях с широко разведёнными руками, а на крыльце действительно топталась Веста. Её лицо исказилось в гримасе не то боли, не то плача; она не прекращая, почти судорожно чесала ноги. – Нет, нет… Танцовщица с досадой отвернула голову и шатающейся походкой пошла прочь. Вальдемар дёрнулся, чтобы остановить её, но Ребекка крикнула: – Не трогайте её, Деми! Она тоже заразилась. – Что? Откуда Вы знаете? – Сейчас не до этого. Веста! Почему Вы не в клубе? Казалось, если девушка и слышит Ребекку, то сквозь плотную пелену. Она продолжила идти по заднему двору, но куда именно – непонятно. Сама девушка выглядела потерянной, то и дело меняла направление и будто искала что-то глазами. – Нет… это неправильно… я не могу… – Деми, если у Вас есть хоть капля здравого рассудка, оставайтесь дома. Не входите в комнату Толли, соблюдайте остальные меры предосторожности. Я провожу Весту до клуба, сделаю, что могу, и вернусь, чтобы осмотреть Вас. Танцовщица не то чтобы сопротивлялась, но настойчиво продолжала сворачивать не туда, разворачиваться, то обгонять аптекаршу, то отставать от неё. Даже в клубе она не могла лежать на диване дольше пары секунд, тут же вставала и начинала ходить кругами по комнате. Впрочем, леди Бесс и без осмотра видела, что дела у Весты были плохи: наросты покрывали обе ноги от пальцев до бедра; живого места почти не осталось; где-то гной смешался с кровью – из-за того, что девушка постоянно чесалась. Аптекарша с трудом дала Весте таблетку – лекарство пришлось силой заталкивать в рот, – хотя в глубине души понимала, что это пустая трата запасов. Не могла знать наверняка, но чувствовала. Когда девушка вернулась к Деми, тот сидел на стуле, осунувшись и перебирая волосы. Даже Ребекке стало его жаль: узнать, что и сестра, и возлюбленная заразились неизвестной и, возможно, смертельной болезнью… Было видно, что градоначальник из последних сил держится, чтобы не сорваться. Бесс была обходительна с ним при осмотре. – Похоже, Вы не заразились, Деми. У Вас крепкий иммунитет! Продолжайте соблюдать необходимые меры… Я знаю, это может быть нелегко и из-за Вашей должности, и из-за болезни близких, но в нашем положении каждый должен заботиться прежде всего о себе. В противном случае Вы рискуете присоединиться к больным и самому стать обузой. Вальдемар кивал невпопад, уставившись мёртвым взглядом в стену. Жаль. Именно сейчас Ребекке хотелось услышать от него что-нибудь привычно ободряющее. Когда аптекарша вышла от Младшего, то с удивлением заметила, что почти стемнело. Визит к Старшему было решено отложить до завтра.