***
«Целой ночи не хватило, чтобы восстановить силы? Ненасытная плотская оболочка!», – первым делом подумала Ребекка, когда проснулась с той же головной болью. Её неожиданно успокоило урчание в животе – конечно, нужно было всего лишь поесть, и силы появятся. Прежде, чем Ребекка успела подумать об этом, в дверь постучали. Уже? Девушке стоило больших усилий не простонать от досады. «Безвольные рабы бутылки!». Она села на диване, упершись локтями в колени. Конечно, она сама выбрала такую жизнь. Много раз судьба давала ей шанс отказаться от своей затеи, но сначала злоба борца за свои принципы, а позже простое упрямство не позволяли Ребекке свернуть с пути мистера Шмидта. Губителя и чудотворца. Свободного и таинственного. Его жизнь в столь короткий срок обрела гораздо больше смысла, чем жизнь самой Ребекки – возможно, ещё и поэтому она не была готова, не могла сдаться. Однако что это была за свобода, если создательница мистера Шмидта должна была жертвовать собственным удобством во имя смертоносного фарса? И что это за нравственный долг, который нужно было выполнять через силу? Порой хотелось всё бросить – да, она признавалась себе в этом. Ребекка допустила ошибку, решив переодеться на ночь в свою сорочку. Теперь она судорожно натягивала поверх юбки шаровары, когда дверь распахнулась. Ребекка подняла взгляд, в котором всего на мгновение промелькнул страх. Она не спешила заговаривать – быть может, тупость вошедшего не даст ему понять, какую тайну он только что разоблачил. Увидев, кто стоит в низеньком проёме, Ребекка скривила губы. Мистер Ди провёл по своим редким волосам, пригнувшись, чтобы войти. Сегодня на нём был ярко-красный вельветовый костюм и та же довольная ухмылка. Ребекка застыла, боясь, что лишнее движение очертит её грудь – впрочем, она скорее предпочла бы предстать перед этим гостем в полностью женском обличии, зная, что её образ никто не соотносил с образом мистера Шмидта. – Как себя чувствуем? – сцепив руки за спиной, качнулся с пятки на носок Ди. Ребекка неуверенно мотнула головой. Она не спускала глаз с бегающего взгляда мистера Ди, в котором, казалось, бушевал зелёный огонь – или это обилие зелени вокруг делало его глаза такими изумрудными? – Как себя чувствует мистер Шмидт и его хозяйка? – почти по слогам произнёс гость. – Как Вы… – Ну! Вообще-то твоя маскировка не так уж искусна, просто тем, кто догадался, не было резона разоблачать тебя. А у м… меня он имеется. – Ты из полиции? – Ребекка отпустила штаны, и они тут же упали ей в ноги. Но это было не от растерянности – девушка тут же упёрла руки в бока, приготовившись защищаться. – Нет, слишком скучно. – Частный детектив? – Скажу правду – всё равно не поверишь. Но мы ещё дойдём до этого. Пока ответь на мой первый вопрос – как самочувствие? Да не смотри ты на свой саквояж, меня послушай! – мистер Ди отпрянул, будто его кто-то одёрнул. – Ну, хочешь, ударь – клятву Гиппократа ты этим не нарушишь. – Или говори, что тебе нужно, или ты пожалеешь, что вломился сюда. – Вот и о какой свободе воли может идти речь, если за них всё нужно делать самому! Голова болит, дышать трудно, пальцы немеют – я прав? Ребекка облизнула губы, выдохнула и медленно кивнула. – А это, милочка, моя работа. Институт ты так и не окончила, но даже для недо-доктора слишком сильно людям жизнь портишь, и это не понравилось моему… нанимателю. Его методы неоригинальны и даже, я бы сказал, бесполезны, так что за дело взялся я. Короче: чтобы научить тебя быть правильным доктором, я сделал так, что любой недуг окружающих будет теперь отражаться на твоём самочувствии. Не станешь лечить – сама скоро сляжешь, а там ты знаешь, кто тебе судья. Если хочешь этот заведомо проигрышный суд отсрочить, будешь, милая моя, предлагать свою посильную помощь тем, кто в ней нуждается. Ну, что хочешь сказать? «Что за бред?». – Ты понимаешь, что я не могу просто поверить тебе. Моё недомогание ты мог угадать: я устала с дороги, и ты явно знал это, раз следил за мной – а ты следил! Остальное вообще похоже на речь проповедника… – Ба! Из меня проповедник такой же, как из тебя врачеватель, – мистер Ди вздохнул. – Ну, хорошо же. Я твой хранитель. – Ангел, что ли? – Мимо, логичная моя! Демон. Ди – коротко от «Диабло». Или «диаметральный». А может, «дилемма»? Твой же ангел-хранитель – мой безыдейный наниматель. Он печётся о твоей судьбе, а я делаю так, чтобы эта судьба переменилась – видишь, как выходит? – А-га, – Ребекка даже усмехнулась. Ситуация выглядела настолько комичной, что даже перестала казаться опасной. – Ребекка! – строго прикрикнул Ди. – Не заставляй меня являть тебе чудо, чтобы ты поверила. Как раз в моих интересах, чтобы ты как можно скорее померла от своего неверия и мучилась сожалением по пути в ад. Но так неинтересно, ведь не зря же существует жизнь земная. Тут тоже полно страданий. Что же ты, раньше времени отречёшься от своей доли? – А покажи мне чудо. – Так, значит, да? Диабло очертил ногой круг на земле и поспешно отпрыгнул в сторону. На мгновение пол зарделся ядовито-зелёным, а затем из этого ореола вылетел толстый мужчина во фраке. Его полупрозрачный призрак, если точнее. Он будто всё это время падал, но в противоположную сторону – от пола к потолку. Теперь же, столкнувшись с гравитацией, толстяк неуклюже приземлился на четвереньки. Ребекка узнала в этом мужчине богатого банкира – одного из шести невезучих, что ввели себе под кожу ампулу в прошлом месте обитания мистера Шмидта. Богач судорожно озирался по сторонам, будто не верил своим глазам – о, в этом он был не одинок! Когда он открыл рот, вместо него, но его словами и голосом, заговорил мистер Ди: – Ложь! Это была ложь! Столько месяцев… впустую! Разве это похоже на ад? Где обещанная Геенна Огненная? Лучше бы у меня сейчас волдыри лопались от жара, но вместо этого я в одночасье сошёл с ума, хотя у меня даже ума быть не может – я же… ха-ха, ха-ха-ха… Мистер Ди закашлялся. Пропал призрак, потух свет. Диабло вытер проступившие слёзы. Ребекка приоткрыла рот и смотрела куда-то сквозь пол, едва заметно подёргивая белой бровью от напряжённой мысли. – Это последствия твоей пилюли? – наконец спросила она, но надежда в её голосе была столь тусклой, что к концу фразы совсем испарилась. – Из думающих, да? – Диабло закивал, как кивают смирившиеся с горькой судьбой. – Я твою просьбу выполнил – показал чудо. Ну, а у тебя, как известно, свобода выбора, – последние слова Диабло чуть не выплюнул, театрально разведя руками. – Повторю, так и быть: не будешь лечить людей рядом с собой – погибнешь сама. Таковы мои условия и предостережение твоего ангела-хранителя. С этой секунды ты вольна сама решать, верить в это или нет. Но знай: если решишь повиноваться, делай это в своём родном обличии, ибо ложь в виде «мистера Шмидта» тоже неугодна моему нанимателю. Мистер Ди чеканно кивнул и стремительно вышел из хижины, захлопнув за собой дверь. Она тут же распахнулась снова от силы удара, но за ней уже никого не было.II
30 марта 2024 г. в 13:44
Новое графство. Новые законы и блюстители законов; новый землевладелец, не желающий помогать своему соседу и потому предпочитающий скорее укрыть у себя преступника, чем вести переговоры с чужими констеблями.
Ребекка выработала эту тактику пять лет назад, когда впервые появился «мистер Шмидт»: путешествовать по западным графствам, но выбирать места хаотично, непоследовательно. Она вычитала нечто подобное в газете, в разделе криминальных новостей, где рассказывалось об одном особо опасном преступнике – говорили, что именно из-за беспорядочных перемещений его так долго не могли поймать. Ребекка Амварт побила его рекорд уже на два года, при том что полиция ей – точнее, мистером Шмидтом – пока не заинтересовалась. По крайней мере, до последнего случая.
Сейчас Ребекка больше не читала ни криминальных разделов, ни газет в принципе. Когда ей дали амнистию после года в тюрьме, она просматривала все новости преступного мира из страха вновь оказаться за решёткой по несчастливому недоразумению. Потом в жизни девушки появился «мистер Шмидт», и ей больше не нужно было бояться.
Кучер постучал по стенке кибитки, и Ребекка вздрогнула, вырванная из омута воспоминаний. Девушка вышла на улицу, достала из кармана жилетки монету, подаренную своим последним клиентом, и зубами выковыряла из неё драгоценный камень, после чего протянула саму монету извозчику. Тот усмехнулся беспардонности своей спутницы, но монету вложил во вшитый кармашек поношенного кепи. После этого они кивнули друг другу, и кривобокий мужчинка с седеющими бакенбардами вспрыгнул на козлы, а девушка подхватила саквояж и дорожную сумку и побрела по деревенской дороге.
Это была одна из деревень ближе к югу, жители которой считали себя самодостаточными благодаря обильному – относительно соседей – урожаю. Много зелени, лёгкая дымка. Все подобные деревеньки были похожи друг на друга, хотя, скажи об этом местным, они бы обиделись. Впрочем, у Ребекки не было намерения унизить их; она лишь указывала на человеческую природу: из развлечений в таких поселениях непременно находился кабак, потому что если есть крепкая выпивка, то зачем что-то ещё?
Туда Ребекка и направилась первым делом. Посмотреть на тех, с кем предстояло работать, вызнать, где можно остановиться, и пустить слух о чудотворном аптекаре мистере Шмидте, который нашёл универсальное средство от похмелья. Слава Шмидта уже начала обгонять его создательницу, что облегчало работу последней, но также повышало риски. Впрочем, Ребекку не волновали последствия, как это часто бывает с людьми, уверившимися в своей власти над другими.
Возможно, эта деревня всё же отличалась от своих сородичей слишком уж обильной растительностью: высокая трава всех оттенков зелёного обрамляла дорогу и тропки; вьющиеся лозы свисали с заборов, стен домов и деревьев, а корни этих самых деревьев служили местным лавочками и даже верёвками для сушки белья. В какой-то момент Ребекка пожалела, что не стала ботаником, потому что в этом месте растений было, похоже, больше, чем людей. Даже хижина, которую предложили Ребекке, была выстроена между двумя массивными деревьями, похожими на переплетённые клубки канатов. В душе девушка была в восторге от столь своеобразного жилища, но ей пришлось брезгливо отказаться и уйти искать другой ночлег, чтобы на сцену мог выйти мистер Шмидт.
Первый посетитель явился в хижину, когда Ребекка уже в образе учёного аптекаря раскладывала ингредиенты для ампул по полочкам. В дверь постучали так сильно, что она задрожала.
Посетителем оказался огромный человек с широкими волосатыми руками и круглым детским лицом. Он пыхтел, сжимал и разжимал кулаки, теребил расстёгнутую пуговицу расшитой у ворота рубахи. Когда Шмидт объяснял мужчине порядок процедуры, тот стал сопеть совсем уж громко, и аптекарю пришлось со снисхождением перейти на более простой язык. Гость не умел писать, поэтому не сразу понял, что отвечать на вопрос «Вы правша?». Он оживился, лишь когда его спросили о работе – таким образом мистер Шмидт собирался определить преобладающую руку, но посетитель уже готов был рассказать всё о своей лесопилке.
Когда же дело дошло до самой процедуры, гость, несмотря на свой гигантский рост и толстую кожу, так нервничал, что невольно дёргал рукой. Он до последнего тянул с началом операции, рассказал Шмидту, что девятнадцать лет знал меру и только вчера забуянил, и что это жена отправила его к чудотворному аптекарю.
Тут следовало отметить, как мистер Шмидт держался при посетителях. С мистером Ди был особый случай, когда обстоятельства диктовали аптекарю темп беседы и раздражали нервы. Обычно же Шмидт имел на людей почти гипнотическое влияние; будь он лечащим врачом какого-нибудь госпиталя, наверняка пользовался бы популярностью у посетителей и уважением у коллег. В манере общения Шмидт совмещал усталость и безразличие с вежливостью и участием. Смотря на него, люди думали, что аптекарю давно положен был отдых, а он продолжал работать – ради них, разумеется. Такая жертва располагала к откровениям.
Проведя операцию почти в полевых условиях – в хижине стоял один только покосившийся диван, – Ребекка получила свои пять медяков и, отогнув край расстеленной ей же клеёнки, села на диван и вытянула ноги. Помимо, действительно, усталости с дороги и свежих воспоминаний о шести одновременно погибших жертвах – Ребекка, как всегда, успокаивала себя тем, что свою смерть они навлекли на себя сами, – этот посетитель высосал, кажется, последние силы из субтильной девушки. Он напомнил ей о втором муже матери, больше известном в дебрях памяти Ребекки как «тот, с кого всё началось». После мерзкого поступка, который Ребекка силилась забыть, отчим тоже слёзно винился, что не думал опускаться так низко. Недостаточно искренне, как и этот большой ребёнок. «Стыд – это дань, которую пьяницы платят своим близким за неудобства», – вывела для себя Ребекка.
Она не заметила, как сначала прикрыла глаза рукой, затем повалилась на бок, подогнув под себя ноги, а потом и вовсе уснула. В такие моменты никакой мужской костюм не мог скрыть её женственности, поэтому, боясь разоблачения, Ребекка всегда спала очень чутко. И потому, когда в этот раз её разбудил стук в хлипкую дверцу, она подскочила так быстро, что перехватило дыхание. Ребекка наскоро протёрла глаза и оправила халат и брюки. Новые посетители уже ожидали приёма аптекаря-чудотворца.
Приняв за день ещё троих, Ребекка вновь повалилась на диван, не сдержав в этот раз усталого вздоха. Ноющая головная боль, оставшаяся от самого первого деревенского посетителя, так и не проходила, а даже привела за собой сдавленность в груди и холод на кончиках пальцев. «Пять лет – всего пять лет кочующей жизни! – неужели этого достаточно, чтобы довести молодой организм до переутомления?». Жалость к себе нашёптывала положительный ответ, и, убеждённая этой мыслью, Ребекка провалилась в очередной поверхностный сон.