Мудрец будет скорее избегать болезней,
чем выбирать средства против них.
Томас Мор. «Утопия»
По улицам всё утро рыскала полиция. Именно поэтому Ребекка Амварт наскоро переодевалась в походное платье в кладовой аптеки. Вещи уже были собраны… В дверь постучали. Ребекка была уверена, что повесила табличку «закрыто», однако отказать посетителю теперь не могла. В конце концов, «мистер Шмидт» не попадал под подозрение лишь за свою деятельность, и вызывать это подозрение спешным исчезновением было ни к чему. Ребекка вскочила обратно в мужские шаровары, запахнула халат, спрятала волосы под чепец и натянула тканевую маску на нос, после чего вышла в приёмную. Она открыла дверь опрятно одетому мужчине в полосатом жёлтом костюме и с коротко остриженными рыжими волосами. Мужчина приветливо улыбнулся и прошёл внутрь, не дожидаясь приглашения. – Чем могу быть полезен? – заговорила Ребекка голосом «мистера Шмидта». Посетитель осмотрел полупустые полки и кивнул, будто удостоверившись в чём-то. – Мне нужно Ваше волшебное средство от, как вы, учёные люди, его называете, абстинентного состояния. Для человека с похмельем этот держался слишком учтиво и говорил чересчур складно. Мистер Шмидт нахмурился и постучал пальцем по пыльному прилавку. – Я готовлюсь к отъезду, так что мои запасы на исходе. Если Вы совершенно не можете справиться самостоятельно… – Я сгораю от боли, мистер Шмидт. Почему же Вы уезжаете? Надеюсь, это никак не связано с утренним несчастным случаем? Всё-таки аптекарь, знаменитый своим лекарством от похмелья, и шестеро благородных господ, умерших за распитием… – Нет, уверяю Вас, меня уже допросили помощники констебля, – тут же ответил мистер Шмидт, потирая руки. – Итак, поскольку Вы не в силах помочь себе сам… – Шмидт сделал паузу, надеясь, что гость передумает, но тот лишь с большим интересом прильнул к аптекарю и рьяно закивал, – должен Вас предупредить: плату я беру вперёд. Мужчина в полосатом костюме достал из кармана своего пиджака монету, ловко подбросил её в воздухе и протянул лекарю. Тот разочарованно и устало наклонил голову набок. – Этого не хватит. – Вы уверены? – мужчина настойчиво протягивал монету. Со вздохом взяв её в руку, мистер Шмидт обнаружил, что это была коллекционная монета с драгоценным камнем, какие предлагали купить за неприлично большую сумму банки, игорные дома или другие места, где любили проводить время богатые люди. Шмидт наскоро засунул монету в карман жилетки, что носил под халатом. Он указал посетителю на дверь в «операционную». – Вы же аптекарь… Вы имеете право оперировать? – с якобы искренним беспокойством спросил гость. – У меня институтское образование! – Да, конечно. К тому же всё это, я уверен, не сложнее укола в вену для забора крови, а с такой процедурой справится даже сестра милосердия. Двое прошли в дальнюю комнату. Шмидт раскрыл саквояж и достал одну из пяти оставшихся ампул с прозрачной жидкостью. Посетитель, заглянув через плечо аптекаря, обратил внимание, что ремешков, удерживающих ампулы, всего было пятьдесят, но успел лишь усмехнуться, потому что мистер Шмидт строго посмотрел на него. Дальше аптекарь открыл дверцу тумбы и достал оттуда объёмную бутыль спирта, проигнорировав свинское причмокивание своего посетителя, когда тот понял, что содержится в бутылке. Шмидт налил спирт в железную миску и бросил туда ампулу, скальпель, хирургическую иглу и нити. – Ложитесь пока на кушетку, мистер… – Ди. А раздеваться нужно? – Снимите пиджак и закатайте рукав… Вы правша? – Да. – Левой руки. – Вообще-то я амбидекстер, могу писать обеими руками. – Но чаще пишете правой? – Пожалуй, да. – Тогда закатывайте рукав левой руки, мистер Ди. Аптекарь подошёл к кушетке и подвинул подлокотник, куда посетителю предлагалось положить руку. – Вас ещё что-нибудь интересует касательно процедуры? – уже более привычным, учтивым тоном спросил Шмидт, перевязывая мистеру Ди руку выше локтя. – Можете задать свои вопросы, пока я всё подготавливаю. – Ваша фамилия… Мистер Шмидт. Она довольно заурядная. Вы придаёте ей какое-нибудь скрытое значение? «Шмидт» ведь переводится как «кузнец», верно? И Вы как кузнец судеб своих пациентов. Шмидт долго молчал, прежде чем ответить. – Я никогда не думал об этом. И не понимаю, какое отношение это имеет к моей работе. – Тогда мой следующий вопрос Вам тоже не понравится… Я хотел спросить, часто ли Вам говорили, что у Вас весьма женственная фигура: тонкая талия, широкие бёдра… – Мне часто это говорили. Если верить древним легендам, в каждом из нас заложена мужская и женская частица, и у некоторых людей эти частицы присутствуют почти в равном объёме. – Вы относите себя к таким людям? – Я действительно не понимаю, почему Вас беспокоит это, а не, скажем, ограничения, которые Вам будет предписано соблюдать после процедуры. – Об этом я уже знаю – наслышан. Строжайший запрет на распитие спиртного до вечера текущего дня и нежелательное его употребление в следующий месяц. Хотя я говорил бы «четыре недели». Люди с пристрастием к бутылке пугаются такого большого расстояния до следующего приёма заветного нектара, а «четыре недели» звучит менее устрашающе, поскольку разбивает большое на малое. – Угу, – Шмидт подкатил тележку с инструментами к кушетке и встал над пациентом. Тот смотрел на своего лекаря с открытым добродушием, но то, что мистер Ди совсем не отводил взгляда, напрягало аптекаря. – Может быть больно, – только и сказал он, занося скальпель над предплечьем мужчины. Однако мистер Ди был одним из немногих пациентов, кто вообще не реагировал на движения скальпеля и иглы. Он ровно дышал и смотрел в потолок, лишь закусив губу. В конце процедуры, замотав рану бинтами, мистер Шмидт заботливо поправил рукав пациента и подал ему пиджак. – Благодарю Вас, о мой спаситель! – мистер Ди энергично пожал руку аптекарю, не обращая внимания, что та была в окровавленной перчатке. – У меня к Вам будет ещё одна просьба. Дело в том, что я сам фармацевт, и сейчас как раз закончил работу над новым препаратом. Он должен облегчить душевные недуги, вроде тревоги и апатии. Я буду Вам крайне признателен, если Вы испытаете его на себе. Это абсолютно безопасно, клянусь небом! – Я не страдаю ни тревогой, ни апатией, кроме того, как я уже говорил, мне скоро покидать город, так что не уверен, что у меня будет возможность сообщить Вам о результатах испытания. Желаю успехов. – Сейчас я проверяю, как препарат действует именно на здоровых людей. По идее он должен вызывать прилив сил и вдохновения, поднимать настроение и повышать аппетит. Вы, как представитель андрогинных людей, о чём сегодня сами упомянули, были бы мне вдвойне любопытны. Не волнуйтесь, я сам найду способ встретиться с Вами и расспросить об эффектах своего творения. Ну так? Выпить пилюлю – минутное дело. Шмидт громко вздохнул, снял перчатки, обречённо бросив их на тележку, и протянул руку. – Давайте Вашу пилюлю, только я выпью её в подсобке. Мистер Ди охотно вложил в ладонь аптекаря пилюлю в гладкой красной оболочке. Ребекка зашла в кладовую, где собиралась просто выкинуть таблетку, но что-то остановило её. Этот посетитель казался странным, почти умалишённым… но разве не то же самое думали о ней? Больные идеей люди часто не приживаются в обществе, так что же мешает им хотя бы держаться друг друга? Пожав плечами, как бы отвечая на этот вопрос, Ребекка приспустила маску, проглотила красную пилюлю и запила её оставшимся на дне чашки горьким чаем. После этого мистер Шмидт вернулся в операционную, однако никаких следов его недавнего гостя здесь не было. Ребекка понадеялась, что её первые опасения о причастности мистера Ди к полиции окажутся напрасными, а в пилюле не будет яда, и поспешила обратно в кладовую, прихватив с собой саквояж с медицинскими инструментами. Когда на ней уже было простое платье из серой шерсти, а костюм «мистера Шмидта» лежал в дорожной сумке, в дверь снова постучали, на этот раз куда более решительно. – Мистер Шмидт, откройте, полиция, – послышалось из приёмной. Глаза Ребекки округлились. Она схватила сумку с вещами и аптекарский саквояж, вышла через заднюю дверь, бросила свой багаж в ближайшую канаву и свернула на улицу, где стояла аптека. – Простите, мисс, – окликнул её полицейский, – Вы живёте поблизости? – Нет… То есть сейчас да, я живу через три дома отсюда, за углом, но я приехала погостить к сестре, так что не знаю местности. Что-то не так? – Вам приходилось видеть мистера Шмидта, аптекаря? – констебль кивнул на дверь перед собой. Девушка задумалась, а затем оживлённо закивала. – А, да, он заходил к нам вчера – садовник был не в состоянии работать. Мистер Шмидт обмолвился, что в скорости собирается уезжать из города, – добавила Ребекка, взглянув на дверь. – Возможно, уже уехал. – Благодарю, мисс, – констебль приподнял козырёк фуражки и велел двум своим помощникам обойти улицу и, если следов мистера Шмидта не обнаружится, отправляться на подмогу некоему Финчу, который сейчас допрашивал конкурентов по бизнесу погибших господ. Ребекка неспешным шагом пошла дальше, но на ближайшем повороте свернула во дворы и понеслась обратно в сторону аптеки; её сапожки поднимали брызги, из-за чего подол юбки вскоре стал бежевым. Добежав до чёрного входа, девушка наскоро подняла из канавы свои вещи и побежала в мясницкий квартал, откуда кузен жены мясника обещал вывезти её из города. Уже сидя в подрагивающей кибитке, Ребекка Амварт рассмеялась. Столько событий за одно утро! Больше всего кураж охватил её, когда она буквально выскользнула из лап стражей закона. Хорошо, что прядь белых волос, белое пятно на лбу и белая левая бровь – то, что придавало мистеру Шмидту особый шарм, – для Ребекки означали отсутствие лишнего внимания: мужчины, коих среди представителей властей было больше, старались не задерживать взгляд на «некрасивой» девушке. Ребекка помахала на себя рукой – ей стало не хватать воздуха от смеха. Она подумала, уж не действие ли это пилюли чудаковатого мистера Ди, и стоило проскользнуть этой мысли, как девушку тут же накрыла дремота.