Журавлик

      — Экспекто патронум! — одно сплошное ничего.       — Может воспоминание недостаточно счастливое? — озадаченно спросил Крис, уже вторую встречу выпускавший серебристый дым. Отогнать дементоров хватит, если друг сможет воспроизвести его, но у Перси не выходило и этого. — Веселящие кинуть?       — Нет, я справлюсь, — так, это воспоминание тоже не работает. — Веселящие чары не пробуждают самое счастливое воспоминание.       — Зато они делают самого человека счастливее, провоцируя выработку эндорфинов, — парировал Крис, а Перси слегка поморщился, понимая, что снова не нашел времени прочесть те материалы по «гормону радости», чтобы понимать, о чем вообще говорит Челстед. — А именно ощущение счастья при проживании самого счастливого воспоминания и помогает создать патронус.       — Я хочу создать его сам, — он помнил слова профессора Люпина о том, что есть люди, у которых просто нет достаточно счастливых воспоминаний, но никогда, даже на секунду не примерял эту роль на себя. — Кстати, ты писал Агнесс? Она подтвердила твою теорию о Веселящих чарах? Мне все же кажется, что их магия работает несколько сложнее.       — Если ты думаешь, что гормоны и прочий биологический ужас это просто, то у меня для тебя плохие новости, — фыркнул рейвенкло. — Я писал, но в ответ мне пришел огрызок с обещанием изучить вопрос, когда появится время хотя бы на сон, так что думаю, что придется подождать.       Они продолжили тренировку, но с каждым провалом он расстраивался все больше, уже готовясь утешать себя мыслью, что есть много волшебников, не владеющих чарами Патронуса. Часть его восставала против одной только мысли о приравнивании себя — двенадцать СОВ! — и этих неизвестных волшебников, только поэтому он еще не перестал пытаться.       — Слушай, я понимаю, что это личное, — замявшийся Крис это странное зрелище. Непривычное и вообще чудное, поэтому Перси опустил палочку и пообещал себе проявить максимум понимания и тактичности. — Какое воспоминание ты используешь?       — Разные, — ничего страшного в вопросе он не увидел, тем более личного. — Сейчас было получение значка старосты факультета, я был им почти весь пятый курс.       Челстед молча уставился на Перси, словно у него рога росли. Уизли даже пощупал голову и оглядел себя, чтобы убедиться, что ничего особенного в его виде не было, чтобы друг смотрел вот так. Помолчав, Крис шлепнул себя ладонью по лицу, звук вышел громкий и звонкий.       — Перси, знаешь, для такого умного человека ты иногда творишь невероятную чушь. Как ты вообще дошел до использования такого воспоминания?       — Эй, я был счастлив получить значок! — попытался защититься Перси, обидевшись, что Крис так резко отверг столь важное событие.       — Балда, — махнул рукой Челстед. — Я не про это, верю, что ты был счастлив до звездочек в глазах. Но с чего ты взял, что сейчас воспринимаешь это воспоминание как счастливое? Знаешь ли, с возрастом и течением времени восприятие того или иного события может меняться.       Перси замер. Конечно, получение должности старосты было счастливым воспоминанием, его усердие и приверженность правилам наконец-то оценили по достоинству, и мама была так рада. Но вместе с тем проклятый значок вытянул и отголоски других воспоминаний: насмешки близнецов, выговоры профессора Макгонагалл, яростное «ненавижу» от Рона и как вишенка на торте, его отказ от мечты, от цели, от будущего. Эти отголоски цеплялись к тому воспоминанию, не позволяя ему больше быть абсолютно счастливым, а ведь именно такое и нужно для Патронуса, если верить книгам и Крису. Что тогда подойдет?       — Думаю, я тебя понял, — Перси сосредоточился на лучшем дне, что у него был за долгое время, на том, что оставался счастливым воспоминанием и сейчас. — Экспекто Патронум!       — Да! — радостный вопль Криса эхом отозвался от стен их кабинета, вторя тихому «получилось» самого Перси. Серебристый дымок, вырвавшийся из палочки, красиво переливался на свету. — Ну что, на сей раз действительно счастливое?       — Счастливее не найти, — утро после спасения Джинни не могло не обладать достаточной силой.       — Тогда продолжаем!       Патронус рано или поздно будет освоен, а вот шествующие по программе ЗоТИ щиты внезапно оказались непосильной преградой. Точнее, скорость их выполнения, которую требовал от старших учеников профессор Люпин, была запредельной на данный момент, Перси был уверен, что никакой противник не успеет даже договорить заклинание, как у профессора уже будет стоять щит.       Он не сомневался, что перед ними был ветеран войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть, но вот его потрепанный и побитый жизнью вид вызывал удивление. Не говоря уже о болезни, которая вынуждает его пропускать занятия, причем передавая право вести урок не кому-нибудь, а Снейпу. Треклятый Пожиратель с большим удовольствием рассказывал ученикам, какие они все невежды, позорящие школу, и требуя знания всего учебника в конце сентября. Кому-то вспыльчивому вроде Рона или Гарри стерпеть подобную манеру преподавания было сложно.       Брат бесновался, придумывая немыслимые кары на голову злобного профессора, Гарри же предложил подбить близнецов запулить в Снейпа бладжер во время игры, якобы случайно. Вдруг повезет? Перси не стал рассказывать о защитном поле, скорости, с которой профессор Снейп творит заклинания — например, когда надо предотвратить опасный взрыв — а также вероятных штрафных бросках, если не вообще удалении с поля и запрете играть за нападение на зрителя. Близнецы не дураки и делать что-то такое точно не станут.       — Гермиона, неужели так сложно не отвечать ему, не тянуть руку? — распалялся в гостиной Поттер. — Ты же знаешь, что он никогда не даст тебе ответить, никогда не начислит баллы.       — А сегодня еще и потеряли, — проворчал Рон, но увидев, как поникла девочка, тут же добавил. – Снейп просто злобный тип, другие учителя тебя любят!       Перси покачал головой. Зельевар никогда не был справедливым учителем или хотя бы терпимым, но то, что он творит с третьим курсом Гриффиндора, какой-то новый уровень подлости. Поттер старался молчать, но все равно срывался из-за вспыльчивого характера, а Гермионе перепадало так же, как и Перси, за «всезнайство». Рон на уроках Снейпа старался помалкивать, чтобы не навлечь неприятности, но видя, как обижают его друзей, не смолчал. Больничные утки еще не худшее наказание, но злость младшего из братьев на несправедливого профессора разгорелась как стог соломы, поэтому Перси транфигурировал ему манекен в виде Снейпа, позволив творить с тем, что душе угодно: и взрывать, и кулаками бить, и ругать в лицо, выплевывая все то, что копилось на уроках.       Он открыл этот способ самоуспокоения в прошлом году, точнее, его показала Агнесс, когда перемывать кости преподавателю стало недостаточно. Уизли в зависимости от уровня негодования разносил манекены взрывными или превращал в ослов, баранов и свиней. Кэтчер предпочитала заставлять куклу вытворять какие-нибудь глупости, вроде танцевального дрыганья в глупом наряде, и использовала зелья, считая это весьма ироничным. Учитывая, что выглядела она в такие моменты как настоящая ведьма, Перси и Крис не встревали с комментариями. Интересно, сейчас она успокаивается привычным способом или, не имея перед собой «врага», копит гнев в себе?

***

      — Профессор Бинс, насколько вообще достоверна идеология чистокровных расистов?       — Смотря, какие ее аспекты иметь в виду…       Базис: чистокровные превосходят полукровок, маглорожденных, маглов и вообще всех и вся. Но стоит лишь задаться вопросом, в чем именно превосходят, и большинство сторонников не могут найти четкий и конкретный ответ.       В магической мощи — ложь, что Дамблдор, что Том Реддл полукровки, но кто рискнет столкнуться с ними в бою? Раскатают в блинчик, а Реддл еще и скормит Сивому. В знаниях? Уже нет, а с темпами прогресса маглов, волшебников ждут сложные времена, если они спешно не перестроятся. В богатстве? Тоже нет, не все и не всех. На каких-то личных уникальных талантах? И тоже нет, от статуса крови одаренность не зависит.       Они с профессором весь урок перебирали варианты, где бы превосходство чистокровных могло быть ярко выражено и привязано именно к происхождению, и провалились с треском. Вернее, провалился Перси, профессор с самого начала не сомневался в результате, слишком многое знал изначально и увидел во время летних путешествий. Во времена Салазара Слизерина неприязнь к маглорожденным была оправдана со всеми рисками десятого-одиннадцатого века, но великий маг был значительно более открытым новому, чем его так называемые последователи.       Живи Слизерин сейчас — Перси сомневался, что тот стал бы так яро отказываться от учеников с не-магической родословной, разве что воспитание в кастовой системе помешало. Гриффиндор бы возмутился, что они размякли и не готовы к нападению в любой момент. Хаффлпафф может и осталась бы довольна, а вот Ровена бы своими учениками не гордилась точно. Не всеми.       — У нас компания? — в один из дней в их кабинете появилось нежданное пополнение. Перси с легким интересом взглянул на сидящую в углу девочку с журналом. Рейвенкло, светлые волосы, большие чуть выпуклые глаза, она казалась смутно знакомой, но Перси рассудил, что просто видел младшекурсницу в школе. Она читает вверх ногами?       — Угу, — буркнул Крис, впервые на памяти Уизли выглядя таким угрюмым. — Мелкая с причудами, вот сокурсники и достают ее, а Флитвик будто не видит.       — А старосты? — удивился Перси. Пенни не стала бы стоять в стороне, когда кого-то обижают, не такой она человек.       — Кристалл вмешивается, когда видит или слышит об этом, но без особой охоты. Лавгуд постоянно талдычит ей об атакующих мозгошмыгах, — буркнул Челстед. — Говорю же, девчонка странная, как скажет, так хоть стой, хоть падай.       — Лавгуд? Дочь Ксенофилиуса Лавгуда? — так вот откуда он ее помнит.       Девочка иногда бывала у них в гостях, пока была жива ее мама, Пандора, они с Джинни вроде даже дружили по-соседски. Но миссис Лавгуд была настоящей рейвенкло с непреодолимой тягой к исследованиям и опытам, один из которых и унес ее жизнь. Мистер Лавгуд после смерти жены слегка сошел с ума, придумывая несуществующих созданий, и как бы мама его не уговаривала, отказывался отпускать дочку к ним погостить. Луна, очевидно, переняла от отца богатое воображение и презрение к социальным условностям, что было плохо воспринято в Хогвартсе, закрытом и замкнутом мирке.       Но к Флитвику обращаться с несправедливостью бесполезно, каким бы хорошим учителем он не был, понятие воспитания у того ближе к предкам гоблинам: чем труднее ребенку сейчас, тем сильнее станет в будущем. А если сломают — ничего, другие пройдут по его костям наверх, главное чтобы учились и тянулись к знаниям. Что ж, гриффиндорцами декан вообще не занимается, выживают как-то.       — Ты Перси Уизли, брат Джинни, — внезапно проговорила-пропела Лавгуд.       — Ты меня помнишь, Луна? — девочке было не больше восьми, когда ее перестали приводить, да и не общались они никогда, чтобы его помнить. Интересно, а они с Джинни возобновили дружбу?       — Ты убил василиска в прошлом году, — ответила Луна странно печальным голосом. — Это хорошо, он, наверное, был таким одиноким, а теперь он воссоединился со своим хозяином.       — Да, надеюсь на это, — с сомнением протянул Перси. Он никогда не смотрел на монстра Слизерина, как на брошенного питомца, хотя доля истины в этом, наверное, была. Интересно, кому из потомков великого мага хватило глупости посадить в Комнате василиска? А после перевел вопросительный взгляд на Криса.       — Я позвал ее, чтобы хоть под каким-то приглядом была. Первый год еще куда ни шло, сам знаешь, мелкие к Хогвартсу привыкают, к урокам и куче эссе, не до выяснения крайних, а в этом году началось. Вчера ее зельем облили, якобы случайно, да так хорошо, что пришлось в Больничное Крыло мчаться. Мадам Помфри только утром ее выпустила, волдыри вылезли — с кошачью голову, — Челстед поджал губы, злой на софакультетчиков, но бессильный что-то сделать на самом деле. Нельзя просто заставить людей принять кого-то, даже магия здесь не поможет, но хотя бы проследить, чтобы девочка не пострадала, они могут.       Луна была очень тихим ребенком, напоминая Перси самого себя, но понемногу второкурсница расшевелилась, стала задавать вопросы или выдавать престранные комментарии, которые с одной стороны заставляли их теряться, с другой иногда наталкивали на идею. Они же взамен пытались помогать ей с уроками — наткнулись на твердое «спасибо, не надо» — удержать в безопасности от их опытов — бесполезное дело — и вообще все чаще Перси ловил себя на мысли, что они понятия не имеют, что делать с второкурсницей. Однажды он озвучил эту мысль Крису, который признался, что ему происходящее напоминает пару холостых дядюшек, которым доверили посидеть с ребенком.       Вслух это звучало гораздо бредовее, чем про себя.       — Какой еще заглот? — никакое Превосходно по Уходу не могло подготовить его к общению с Лавгуд, это как говорить с человеком из другого мира.       — Пресноводный, — с уверенностью ответила Лавгуд. — Из них получается очень вкусный суп.       Перси отчаянно старался не задумываться над тем, кого же скармливает Ксенофилиус Лавгуд под видом «пресноводных заглотов». И без того голова кругом: с обязанностями старосты школы, летающими рядом дементорами и надвигающимися ТРИТОНами почти не осталось времени на отдых, даже если нагло саботировать ночное патрулирование, чего он, впрочем, не сделал ни разу. А ведь он еще взялся ходить к Хагриду, чувствуя ответственность за образование лесничего, раз уж сам у министра вытребовал.       — Итак, смотри, Маглотталкивающие чары можно наложить на предмет и носить его с собой, чтобы в обычном мире к тебе не возникало вопросов. Их освоение обязательно для каждого волшебника, поэтому они всегда входят и в теоретическую, и в практическую часть СОВ. Сложность в том, что жесты при нанесении чар на предмет и на площадь отличаются совсем незначительно и легко перепутать.       У Хагрида хорошо получались Чары, профессор Флитвик обожал учить — но проблема была в том, что один страшно стеснялся тратить много времени уважаемого профессора, а второй никогда не предложит дополнительные уроки сам. Гоблин: если не просишь, значит, тебе не надо.       Вот и сидит Перси изредка, раз за разом поправляя движения лесничего, который ничего не делает вполсилы, и если огораживает какую-нибудь площадь чарами, то в процессе сносит половину предметов вокруг, и через раз попадает по помощнику. Когда именно к ним присоединились два шута, то есть его родные братья, он сам сказать затрудняется, но в хижине внезапно стало тесно:       — Фред, убери проклятую пену!       — Я Джордж!       — Врешь! У тебя уши до сих пор синие из-за красящего заклинания!       — Перси, прекрати говорить, мы в этой пене и так тонем!       — А ну-ка тихо! Сейчас я…       — Не надо!       Контрзаклинание переделанного шуточного проклятия мыльных пузырей было известно только близнецам, которые хотели сделать конфету, которая бы позволяла выпившему пускать изо рта пену, изображая не то припадок, не то бешенство, но пока было лишь заклинание. А обычное Фините было не только бесполезно, но и вредно: Хагрид тоже начал выкашливать пену. Типичный уже вечер за самообучением и подготовкой к СОВам, хорошо, что великан добряк каких поискать и обид не держит, а то замесил бы на пирожки, только их и видели.       — Да ничего, всяко ж веселее оно, когда вместе-то? — подмигивал лесничий и улыбался в бороду. — Я, когда учился со всеми, чаще один был или со зверушкой какой, а с вами вот, как в первый раз.       — С нами не соскучишься! — громко возвещали близнецы и устраивали очередной бардак.       Перси ворчал. Перси ругался. Заколдовывал обормотов и наблюдал за их попытками расколдоваться. Но не уходил и даже себе не пытался пояснить, почему остается. Наверное, потому что эти посиделки были очень похожи на семейные вечера, разве что Рон шугался их как огня. Впрочем, учитывая, как часто и как безжалостно Джордж с Фредом шутили над тогда еще малышом Рональдом, нет ничего странного, что он предпочитал компанию Гарри и Гермионы, чье чувство юмора было куда спокойнее и обузданнее.       Пока троица не находила приключения уровня «Волдеморт вернулся».       Однако, с помощью Хагриду, встречами с Крисом, экзаменами и обязанностями старосты школы у него было не так много времени на домашние задания. Агнесс в прошлом году научила их чарам, отгоняющим сон, и он был почти готов их использовать. То, что когда-то эти чары считались пыточными, всего лишь интересная деталь истории, никакие пытки не сравнятся с утренними тренировками по заветам Чарли и Билла.       Самое ужасное в этих тренировках было привыкание. Перси привык рано вставать, тренироваться и падать без сил, так что после первых недель вливания в школьный ритм, ощутил тоску и тягу что-то делать. И это с ночными патрулями-то — старосты школы дежурили наравне с другими, по полтора часа после отбоя бродя по Хогвартсу. В итоге ему пришлось искать место для тренировок, потому что бегать по квиддичному полю с риском, что его кто-нибудь увидит, было смерти подобно — его пол-школы на смех поднимет. Уизли настолько отчаялся, что уже решил бегать по коридорам этаже так на восьмом, чтобы не попасться другим ученикам и ранним пташкам, когда нашел удивительное место.       — Я тебе на «Трансфигурации» поклянусь, Крис, что здесь была эта комната, — Перси который раз ходил по коридору восьмого этажа, пытаясь понять, куда делась его тренировочная площадка.       — Перси, может ты сам ее создал? — Челстед явно готов был выдвинуть самые нелепые теории, лишь бы перестать бесцельно бродить, они этот коридор уже третий раз проходят! — Использовал неосознанно чары незримого расширения… Перси.       — Вот! Та самая дверь, — его не смутило то, что дверь возникла в стене, они же в магическом замке живут, поэтому Уизли рывком раскрыл ее, выходя на ту самую площадку. — Вот оно, идеальное место для тренировок, тут даже турник есть, как у тебя в городском парке! Есть, где разбежаться и чем заняться.       Крис молча оглядывался, но если судить по взгляду, он не оценивал комнату, а думал, причем так интенсивно, что казалось, вот-вот задымится. А после друг схватил его за руку и вытащил наружу, захлопнув дверь. Когда Перси собрался возмутиться, Челстед закрыл ему рот рукой и смотрел, как дверь буквально исчезает на глазах.       — Перси, ты, кажется, нашел легенду, — тихо сообщил друг, а после начал шагать вдоль стены туда и обратно. Когда он прошелся третий раз, дверь снова возникла, и Крис с легкой неуверенностью ее приоткрыл, а заглянув, распахнул настежь.       — Это же… твоя комната! — ахнул Перси, заходя внутрь и останавливаясь почти на пороге, придавленный осознанием. Выручай-комната, творение Хельги Хаффлпафф, легенда одного уровня с Тайной Комнатой, гостеприимно раскрыла семикурсникам объятия.       — Поверить не могу, — также тихо продолжил Крис, пришибленный увиденной магией, но руки его уже тянулись все потрогать, пощупать, проверить. — Как я и подозревал, замок не может создать магловские приборы типа телевизора или телефона, только копии оболочки, но все остальное, включая книги, она воспроизводит без помех. Потрясающе…       Выручай-Комната сохранилась в памяти потомков, как комната для нуждающегося: что бы тебе ни понадобилось, спальня или ванная, книги или лаборатория, зал для тренировок или чулан для пряток — проси и оно появится. Но учитель истории утверждал, что эта комната — убежище. Именно Хельга Хаффлпафф провозгласила, что каждый, кому нужна помощь, может попросить ее в Хогвартсе: северная волшебница верила, что чем больше сила, тем больше ответственность. И обязанность сильного мага — помогать тем, кто слабее, неважно маги то или маглы. Выручай-Комната могла стать временным пристанищем для потерявших все, для скрывающихся и исцеляющихся, для магов и маглов, для людей и магических созданий.       Место, где принимают любого, даруя кров и защиту.       Перси было немного грустно осознавать, как далеко они ушли от принципов доброй колдуньи.

***

      — Это мой последний год, понимаешь, Перси, последний шанс…       Уизли понимал, поэтому давно перестал нудеть и запрещать списывать, лишь надеялся, что обрабатывая его домашнюю работу, чтобы та выглядела самостоятельной, Оливер хоть что-то да запоминает. Он скверно себя чувствовал всякий раз, когда отдавал уставшему капитану сборной очередной свиток, иногда до боли прикусывая язык, чтобы не начать поучать. Перси твердил себе снова и снова, что его забота никому не нужна, что Вуд совершеннолетний и сам знает, чего хочет, что статус старосты школы ему дан не для того, чтобы воспитывать бесполезными лекциями.       Ему дали свободу действий из-за Блэка, он сам и его достижения на учебном поприще тут не причем. В прошлом году ни правила, ни он сам не защитили Джинни от Реддла, и лишь благодаря курсу лечения та перестала просыпаться от кошмаров. Занятия со старшими братьями позволили ей заново пройти программу первого курса, но девочка до сих пор не могла спокойно смотреть на магловские черные тетради. Перси перекрасил свои в синий и наложил иллюзии, чтобы Джинни не вздрагивала всякий раз, когда он читал записи где-то вне спальни. Теперь сестренка старательно налаживала связи с однокурсниками, и занудный старший брат был бы только помехой.       Единственным человеком, который сам обращался к нему за помощью, была Гермиона, девочке было тяжело справиться с нагрузкой, да и профессор Трелони действовала на нервы нелепыми предсказаниями. Он всерьез порадовался, что не ходил к ней на занятия, имея дело лишь с экзаменами. Перси почти предложил Грейнджер обратиться к декану, чтобы очно ходить к профессору Вектор на нумерологию, когда увидел ее расписание.       — Гермиона, ты что, используешь Маховик? — он говорил шепотом, хотя в шуме гриффиндорской гостиной сложно было что-то подслушать случайно. Он бы ударил себя по голове за разглашение секретов, если бы не был так шокирован.       — Откуда ты знаешь про него? — ахнула Грейнджер, вцепившись в воротник мантии, под которой, по-видимому, и носила артефакт.       — Я сдавал двенадцать СОВ, забыла? — Перси взял себя в руки и создал заглушающую сферу, предосторожность лишней не будет. — Декан предлагала мне использовать Маховик, чтобы успевать посещать все занятия, но я выбрал самостоятельное изучение со сдачей экзаменов в конце семестра. Гермиона, ты понимаешь, настолько опасно использование этого артефакта?       — Конечно! — возмутилась девочка, тряхнув копной. — Профессор Макгонагалл мне все объяснила!       Каких сил ему стоило покладисто кивнуть, не смог бы сказать он сам. Мир сошел с ума. Он мог понять, что Маховики использовали профессора, взрослые опытные маги, понимающие риск и готовые идти на него, чтобы тщательно обучить следующие поколения. Да и ограничения на этих маховиках были на несколько часов, на пять что ли, что бы снизить риски. Но такой артефакт в руках третьекурсницы? Это было выше его понимания.       Но он стал приглядывать за девочкой дополнительно, подсказывая нужную литературу или объясняя непонятные моменты. Гермиона была благодарным слушателем, а уж как ее обрадовала перьевая ручка, которая могла писать под диктовку. Перси ни секунды не жалел о подарке, девочка выглядела перегруженным осликом, который вот-вот рухнет. Уставшим, но крайне упрямым осликом.       Из-за того что Уизли не посещал занятия лично, профессора относились к нему и строже, и снисходительнее одновременно: он был свободен от письменной домашней работы, но в то же время на экзаменах отвечал намного больше остальных, чтобы учителя убедились, что он знает предмет. С точки зрения Перси это было значительно проще, учитывая, сколько времени отнимает написание домашней работы, но может Гермиона и для этого использует Маховик Времени? Много в том толку в их шумной гостиной!       Он сам полюбил заниматься в Выручай-комнате, тратя там значительно меньше времени, потому что превращал ее в копию библиотеки и мог свободно брать любую требуемую книгу без проволочек. Не говоря уже о том, что он мог открыто делать копии книг, не опасаясь мадам Пинс. Осталось придумать заклинание, которое будет озвучивать книги, и ему вообще не придется прилагать усилий к переписи, занимаясь другими, не менее важными делами.       Ему было любопытно, возможно ли получить через Выручай-Комнату книги из Запретной секции без разрешения, но у семикурсников, взявших продвинутое ЗоТИ, не было ограничений, а раскрывать секрет комнаты еще кому-то не хотелось. Ну, кроме Оливера, конечно, но у него тоже был доступ в Запретную секцию, пусть он и редко им пользовался. Друг до обидного спокойно отнесся к Выручай-Комнате, когда как они с Крисом ломали себе голову чтобы еще такого пожелать, нащупывая ограничения и условия, коих оказалось немного и в основном они касались магловского мира.       Копию отцовского гаража наводнили искаженные копии магловских инструментов, доказывая, что если сам проситель не знает, как работает то или иное устройство, то и магия Выручай-комнаты лишь заставит его подделывать те эффекты, которые известны магу. Тот же фонарик светил как подобает, но даже вскрыть корпус у них не получилось, пока ту же комнату не запросил Крис, знающий хотя бы о существовании батареек. А потом они показали комнату Лавгуд, выяснили, что в Запретную секцию так просто не попасть, а Выручай-Комната может создать даже лес, пруд с рыбками и копию дома Луны, только в уменьшенном масштабе, примерно два к одному.       Перси боялся даже думать, какой сложности чары расширения пространства для каменного помещения были использованы — в десятом веке они еще не были ограничены в использовании, но уже считались невероятными по сложности. Уровень магии, который позволил создать подобное пространство, был настолько выше их собственного, что они с Челстедом три дня ни о чем не говорили, занимались домашней работой и вообще, были очень подавлены осознанием. Перси бы и дальше унывал, но Крис остается Крисом, сколь бы большой вызов не бросала ему жизнь, поэтому вскоре Уизли встряхнули, напомнили о ТРИТОНах и думать о собственной ничтожности стало некогда даже перед сном — он засыпал на полпути к подушке.

***

      — Итак, история пишется выжившими. Что вы можете об этом сказать, мистер Уизли?       Уроки профессора Бинса оставались такими же трудными для осознания и усвоения, нередко вступая в противоречие уже выученному и заставляя его разум стонать от боли. Но с другой стороны, это была одна из немногих возможностей узнать больше о мире магии за пределами Британии. Даже если порой его эти знания ввергали в панику. Магия Южной Америки и Африки была дикой, кровожадной и требовала от мага едва ли не душу продать, азиатские монастыри, где маги использовали в качестве проводника собственное тело, истязая себя тренировками, казались настолько чуждыми, словно из другого мира.       Про возможность общаться с умершими и позволять им вселяться в собственное тело Перси вообще старался не думать — ему только кошмаров для полного счастья не хватает. И это только наиболее крупные из старых школ, сколько же на свете мелких, едва ли не клановых, систем обучения, от которых маги не стали отказываться в пользу более приземленной и более безопасной европейской школы, дожило до современности?       — Магловский ученый провозгласил закон эволюции, который гласит, что выживает тот, кто лучше приспосабливается к изменениям, — профессор снова ждал его мыслей, которые обычно разлетались еще к середине урока.       — То есть, несмотря на практичность волшебных палочек, у этих камерных течений есть свои преимущества, из-за которых их и сохранили? Но какие они могут быть?       — Полагаю, вы можете поразмыслить об этом в качестве домашнего эссе, а заодно прочесть следующие материалы для лучшего понимания…       Иногда Перси ненавидел свою жизнь.       — Гарри не может пропустить это! — он слегка поморщился, все же Рон мог быть удивительно громким, не иначе как жизненная необходимость уметь привлекать к себе внимание в толпе других детей.       Рон, Гермиона и Гарри шумно препирались на тему Хогсмида, вернее, Рон неистово размахивал руками, потому что его лучший друг никак не мог пропустить такое событие, а Гермиона взывала к разуму и здравому смыслу, напоминая о Блэке, которого видели неподалеку. Гарри предпочитал отмалчиваться, потому что ему явно хотелось пойти со всеми в деревню, хотя бы чтобы на его друзей не напал никакой Блэк, но пройти заслон из Макгонагалл, Филча и дементоров он не мог.       В какой-то момент Рон и Гермиона снова перешли на уже привычную ссору из-за питомцев, вмешиваться в которую было чревато для миротворца. Почему Рон внезапно стал проявлять такую любовь к старой крысе, было выше его понимания, но заметку в уме «купить домик для грызуна, чтобы брат перестал таскать Коросту по всей школе и класть полудохлую крысу на стол» он оставил. Как раз поход в Хогсмид грядет, Элис и Дженни с самого утра не замолкали, предвкушая прогулку.       Он же предпочел бы не тратить в деревне много времени, разве что пополнить запас канцелярии, купить немного сладостей, а потом вернуться и заняться учебой. Но как староста школы он обязан оставаться в деревне до окончания разрешенного времени посещения, подгоняя отстающих и следя за поведением школьников в целом. Не то, чтобы в этом была острая необходимость, в деревне не было маглов, а потому любой наглый ученик рисковал обратиться лягушкой, а после еще и получить наказание от декана. Но обязанности есть обязанности, поэтому собрание перед выходом в Хогсмид было посвящено напоминанию о правилах поведения.       Старосты дружно ворчали, но присутствовали все, да и Седрик с Селестой никогда не ходили в Хогсмид в качестве старост. Сбор пришлось провести без профессора Макгонагалл, та подменяла профессора Люпина на репетиторском занятии Хагрида и доверила руководство ему с Пенни. Без строгого надзора замдиректора они быстро пробежались по пунктам повестки и разошлись довольные собой, чтобы на следующий день собраться уже перед входом. Часть старост пошла вперед, во главе общей массы школьников, часть в конце, как Перси, чтобы присматривать за всеми разом и ни за кем конкретным.       — Не то чтобы были сложности, обычно все ведут себя достаточно прилично, но таковы правила, — он никак не мог уяснить, какие именно советы пытается получить от него Лайелл, но старался помочь, должность обязывает. — Не нервничай, все так же как в школе, только в Хогсмиде.       — Я даже не ожидала, что меня выберут старостой! — прощебетала девушка, не отставая ни на шаг. — Такая ответственность! А ты знал, что тебя выберут старостой школы? Наверное, это из-за победы над Ужасом Слизерина?       — Это было большой неожиданностью, — и это не из-за василиска, а из-за Блэка, но раз директор не стал распространяться об этом, то и Перси будет молчать. Неизвестно, к каким выводам придет Селеста и какие сплетни пойдет распространять.       — Особенно после того, как профессор Макгонагалл лишила тебя значка на пятом курсе? — уточнила Пенелопа, с самого выхода выглядевшая недовольной. Наверное, жалеет, что столько времени придется впустую потратить: в прошлом году она пропустила пару месяцев учебы, а в этом уже ТРИТОНы. Перси предлагал ей помощь, но девушка гордо отказалась, и он не стал настаивать, помня, что никому не нужна навязанная помощь.       — Он сам отказался! — ответила Прозерпина, насмешливо приподняв бровь. — А ты не знала? Как же так, Кристалл?       — Да что ты? — тут же выскочила Лайелл. — А почему?       Где-то в этот момент Смит — отличный парень и настоящий гриффиндорец — вытащил Перси из девичьего окружения и стал расспрашивать о последнем уроке ЗоТИ семикурсников. Профессор Люпин предложил провести несколько дуэлей, чтобы проверить их навыки на практике. Урок прошел интересно, хотя профессор наложил вето на некоторые из пройденных заклинаний, зато разрешил свободно использовать знания из других областей. Что тогда началось!       Для чего кому-то таскать с собой дремоносные бобы или Дыбоволосное, осталось неизвестным, но использовать их как снаряды ученики додумались на раз-два. Перси с удовольствием трансфигурировал несколько фигур ростом по колено, от которых Макдугал отбивалась стулом, так как оказалась не в силах снять чары. Конечно, Патриция ему этого не забыла и на постоянной основе действовала на нервы, называя то садовым гномом, то дварфом, приговаривая, что только трус и слабак будет отсиживаться за игрушечными солдатиками.       Его это не заботило: профессор похвалил уровень трансфигурации, а Макдугал попенял, что она не додумалась отбросить фигурки, а после, воспользовавшись освобожденным пространством, атаковать противника, а не марионеток. Собственно, такой тактики Уизли и ждал, поэтому был слегка разочарован, пока его не поставили в пару с Оливером, чьи атакующие заклятья выходили на редкость мощными, Уизли снесло вместе со щитом. Друг пытался извиняться, на что Перси лишь отмахивался: это же замечательно, что он сильный волшебник, за что тут извиняться?       Рассказывая об уроке, он делал упор на использованные заклинания, но Майкла больше интересовала история в лицах. Один только образ Макдугал, отбивающейся стулом от кого-то типа садовых гномов, вызвал у гриффиндорского старосты приступ неудержимого хохота. И когда он успел с ней поругаться? Хотя с Патрицией постоянно кто-нибудь ругался…       — А с защитой от низзлов, кошек и прочих плотоядных есть?       — Разумеется, вот на эти наложены чары, не позволяющие хищникам приблизиться, — продавец показал уже на другие клетки, более дорогие, но выглядящие куда пристойнее первых вариантов. Хотя на кой Мордред крысе дворец?       Перси выбрал домик для грызуна довольно быстро, надеясь, что теперь бесконечные разборки между Роном и Гермионой сойдут на нет, эта драма уже всему факультету приелась. Рональда он отловил в Трех метлах, когда тот, краснея как рак, забирал сливочное пиво у мадам Розмерты, поэтому предпочел не отвлекать и без того витающего в облаках брата и дождаться, пока тот поставит напитки на стол. Только после этого Перси вручил клетку, строго наказав не выпускать крысу просто гулять, потому что тогда за ее безопасность никто не поручится.       Довольный выполненным долгом старшего брата, он с трудом удержался от соблазна проследить за близнецами, зашедшими в печально известный Зонко. Это не его забота, магазин не входит в список запрещенных или строго не рекомендованных к посещению, а если они пронесут товары оттуда под носом Филча — проблема завхоза, бдительнее надо быть. Тем более Фред с Джорджем давно ничего масштабного не устраивали, может, хотят на праздник развлечься. Интересно, если он спросит их как-нибудь вечером у Хагрида, ему ответят? Маловероятно, поэтому задушив первый порыв, Перси развернулся в противоположном направлении: проверить, не забрался ли кто в Визжащую Хижину.       — Я расспрашивал все приведения Хогвартса и те, кто отвечал, говорили, что не знают, какой призрак здесь бушует!       К счастью, пытаться проникнуть в домик никто не пытался, но вот кружить вокруг Крису ничто не мешало: друг пытался разгадать тайну с третьего курса, когда смог выбираться из Хогвартса, но до сих пор все попытки определить, кто воет в хижине, натыкались на стену. Никто ничего не видел, не знает, максимум слышат вой, да и тот давно прекратился. Профессор Бинс, которого как-то спросил Перси, сказал, что это не его секрет, но он может уверить, что хижина опасности не представляет. Разумеется, Челстеду стало только любопытнее, вокруг живут одни маги, но никому из них неинтересно, что тут мешает спать по ночам? Как-то подозрительно, даже если безопасно.       — Ты выяснил, чей это дом?       — Да кому эта рухлядь нужна?! Перси, ты только посмотри на эту крышу! На стены!       — Собственность ничьей не бывает, как минимум земля должна быть чьей-то, — оборвал жалкое описание домика Перси и решительно повернулся к тому спиной.       Обойти Хогсмид было нетрудно, найти тех, чьи семьи жили в деревне поколениями тем более, но вот узнать, что Воющая хижина принадлежит не кому иному, как профессору Дамблдору, было шокирующе. Неужели директор единственной в Британии школы магии не может позволить себе приличное жилье? Или он собирался построить что-то получше, но не сложилось — профессор купил развалюху через несколько лет после того, как стал директором. Копил, наверное, а потом разразилась война и стало не до того? А сейчас что? Почему в доме выли призраки? Он хотел использовать их против Пожирателей Смерти? Разве приведения опасны для магов? Вопросов стало столько, что у Перси разболелась голова, и он поклялся больше не влезать в разгадывание каких-либо тайн.       Подозрение, что боги смеются над ним в тот момент, он отбросил в сторону.