Двойная жизнь

      Драко сам не заметил, как ноги принесли его в это место. До ушей доносились приглушённые звуки мощного драм-н-бейса, а мерцающая вывеска ночного клуба окрашивала бледное аристократическое лицо в яркие неоновые цвета. Обычно он не посещал подобные заведения, но в его арендованной лондонской квартире сейчас находиться было попросту невозможно: лендлорд вызвал дезинсекторов, которые обработали весь дом.       Конечно, можно было бы на время вернуться в Малфой-мэнор, но этот вариант он отмёл сразу. Мать, которая решила во что бы то ни стало найти ему невесту, не отпустила бы его потом просто так. Его квартиру и так ежедневно атаковали совы с письмами из родового гнезда — с самыми настоящими портфолио потенциальных «миссис Малфой».       Все письма немедленно отправлялись в мусорный бак, но Нарцисса была не тем человеком, кто легко сдавался. По правде говоря, в организации сегодняшней санобработки Драко в первую очередь подозревал именно мать, потому что утром он получил от неё сову с приглашением погостить на выходных в честь приезда троюродной тётушки двоюродного племянника Люциуса по отцовской линии. Драко, как обычно, послание проигнорировал, за что и поплатился. Вечером, когда он вернулся с работы, вход в подъезд перекрывала металлическая решётка, а на двери висело объявление от лендлорда: дом обработали от клопов, в связи с чем всем жильцам ограничили доступ в их квартиры до самого утра.       Первым делом Драко направился в гостиницу, предвкушая горячий душ и удобную постель после тяжёлого трудового дня, но его кредитку, выданную родителями на случай форс-мажора в магловском мире, не приняли, что было более чем подозрительно. На собственной карте Драко деньги вообще редко водились — платили ему как социальному работнику копейки, которых едва хватало на аренду жилья. Из наличных же в карманах набралось чуть больше тридцати фунтов, поэтому он, вежливо откланявшись, поспешил уйти.       Зато этих денег хватило, чтобы заказать еды в «Макдональдсе», а заодно и перекантоваться там до закрытия ресторана. Минута в минуту его без лишних церемоний попросили на выход, и вот, спустя некоторое время, Драко обнаружил себя у двери популярного в последнее время ночного клуба. Во многом это произошло благодаря тому, что тут любили отдыхать музыканты быстро набирающей популярность рок-группы «Потомки Мерлина». Во всяком случае, провести ночь на улице было куда менее заманчивым вариантом, чем здесь. Поэтому Драко, наложив на себя чары гламура, чтобы не выделяться на фоне тусовщиков в своём деловом костюме, да и вообще чтобы никто его случайно не узнал, рванул дверь на себя и шагнул внутрь, мгновенно утонув в волнах звука и клубах густого дыма.       Расталкивая в стороны танцующих нетрезвых молодых людей, Драко добрался до барной стойки и заказал себе стакан виски. Боковым зрением он заметил стоящую рядом девушку и почти сразу мысленно похвалил себя за предусмотрительность с чарами.       Как бы она ни изменилась за это время, Драко узнал бы её в любом облике, ведь именно её он терроризировал на протяжении шести лет в Хогвартсе. Грейнджер заметно похудела, да и осанка у неё выпрямилась, отчего она казалась гораздо выше, чем когда горбилась в библиотеке над кучей учебников. Тонкую длинную шею обрамлял чёрный чокер с клёпками, от которого вниз свисали две цепочки, поддерживающие короткий латексный топ. Экстремально короткая клетчатая юбка едва удерживалась на бёдрах узким ремешком, а на затянутых в сетчатые чулки стройных ногах красовались кожаные берцы с шипами на массивной подошве. Густые и обычно волнистые волосы были выпрямлены, а отдельные пряди, выкрашенные цветными мелками, горели неоном в клубном освещении. Смоки айс идеально подчёркивал бархатные карие глаза, а взгляд из-под длинных густых ресниц завораживал.       Драко едва успел отвернуться, прежде чем оглядывающаяся по сторонам Грейджер успела заметить, что он пялился на неё. Он пялился на Грейнджер.       Много же чего изменилось со времён войны. Малфоям пришлось пережить немало унижений — такова была цена за поддержку Тёмного Лорда. Несмотря на дезертирство из рядов Пожирателей Смерти, мэнор всё равно подвергался обыскам, а на репутации осталось несмываемое пятно. Драко думал, что с окончанием войны и школы наконец наступит долгожданная свобода без оглядок за спину и страха за себя. Но в итоге они стали изгоями.       О карьере в Министерстве или в национальной сборной по квиддичу — достойных наследника чистокровного рода профессиях — можно было забыть. И мать, и отец прилагали все усилия, чтобы очистить их фамилию, а Драко лишь злился. Когда-то давно — как будто в прошлой жизни — он бы всё отдал, чтобы не видеть надменного выражения на лицах своих родителей, но сейчас, когда его гордость была растоптана вместе с будущим, он не хотел признавать утрату былого величия. Ему нужно было хоть раз ощутить дух прежних Малфоев. И он отдалился.       Запутавшись в собственных мыслях и желаниях, Драко бесцельно проводил дни, недели, месяцы. Снаружи кипела жизнь, но в замке время словно остановилось, по крайней мере для него. Неожиданные изменения нагрянули вместе с совой из Министерства: длительное слушание по делу их семьи, наконец, завершилось, и им был вынесен оправдательный приговор. Правда, с одним условием: Драко Малфою назначили две тысячи часов исправительных работ в качестве куратора в социальной службе для юных волшебников, родившихся в семьях маглов. В его обязанности входила их интеграция в магическое сообщество, устранение последствий стихийной магии и беседы с родителями.       Уж насколько Драко не мог разобраться в себе и в том, чего хотел на самом деле, здесь он был уверен на все сто — нянчиться с грязнокровками не его уровня дело.       Накопившееся внутри недовольство нашло выход самым неожиданным образом.       Драко усмехнулся, наблюдая за попытками Грейнджер привлечь внимание подошедших к бару музыкантов из «Потомков Мерлина». То, как она смущённо убирала прядь волос за усыпанное фейковым пирсингом ухо, как оттягивала ярко-красным ноготочком пухлую нижнюю губу, как облокачивалась на стойку, словно ненароком демонстрируя глубокое декольте, вызывало в нём дикое желание расхохотаться на весь клуб. Если бы кто-то сказал ему, что Гермиона Грейнджер будет когда-нибудь делать нечто подобное у него на глазах, он бы посоветовал им пойти проверить голову в Мунго. Но вместо этого сейчас он сам заворожённо следил за её действиями, как и музыканты, которые уселись на высокие барные стулья рядом с ней.       Барабанщик, небрежно закинув мускулистую татуированную руку на хрупкие плечи Грейнджер, заказал два шота. Басист поспешил предложить даме коктейль, а нахмурившийся гитарист приобнял её за талию и что-то зашептал на ухо, отчего у той мгновенно вспыхнуло лицо.       Всё же как библиотечную мышь не прибарахли, а она так мышью и останется. Драко слышал, что Грейнджер устроилась в Отдел Тайн, в то время как её туповатые дружки — определённо по удаче — умудрились стать аврорами. Что же понадобилось невыразимцу среди ночи в таком сомнительном месте, Драко решил выяснить чуть позже. А пока нужно было спасать её от лап пьяных музыкантов, которые они в данный момент бесстыже распускали. Подавившаяся застрявшими в горле вопросами Гермиона застыла от ужаса, пока чужие руки блуждали в районе её талии и ягодиц.       — Ребята, вам не пора на воздух? — возник перед всей этой компанией Драко. Обернувшийся первым басист хотел уже доступно послать подышать его самого, но лишь молча сглотнул.       — Она со мной, — коротко добавил Драко, и его глаза недобро сверкнули. Хотя это был лишь отсвет неоновых лучей с танцпола, музыканты послушно отступили от девушки и, забрав свои напитки, удалились прочь.       Драко услышал, как Грейнджер шумно вздохнула, и, покачав головой, попросил у бармена воды.       — В таких местах легко найти опасные приключения, — протягивая ей стакан, произнёс он.       — Я не просила вмешиваться, — выпив всю воду залпом, выпалила ещё красная Гермиона. — Иди куда шёл, а мне надо их догнать.       — То есть, это было твоей целью: стать их девочкой на сегодняшнюю ночь? — Драко пригубил свой виски. — Тогда извини, что обломал. Сейчас их позову…       Щёки Грейнджер вспыхнули с новой силой, и она гневно воскликнула:       — Разумеется, нет! Мне нужно лишь с ними поговорить!       — Ты репортёр, что ли? — Виски уже немного дало в голову и расслабило, отчего делать вид, что он не знает Грейнджер, Драко стало легче.       — Я… не… да! — запнулась та. — У меня есть пара вопросов, и ответить на них могут лишь они.       — Разве не проще было связаться с менеджером группы и договориться об интервью? Или ты из желтушного таблоида? Ищешь компромат? Может, ты сама хочешь подстроить им что-то?       Бомбардировать бедную Грейнджер вопросами и наблюдать за её растерянностью, за тем, как она пытается мямлить что-то себе под нос, доставляло Драко какое-то изощрённое удовольствие. «Это тебе не на зельях умничать, выскочка гриффиндорская. Жизнь по учебникам не проживёшь».       Однако насладиться в полной мере он не успел: на выходе показались музыканты в обнимку с несколькими пьяными девушками. Судя по всему, они намеревались покинуть клуб. Грейнджер тоже это поняла и сорвалась с места. Драко, посмотрев на остатки виски, дёрнулся было встать, но всё же задержался опустошить стакан одним махом, после чего, немного шатаясь, устремился следом. Когда он распахнул дверь, ни музыкантов, ни их девушек снаружи не было. Лишь раздосадованная Грейнджер. Обернувшись на звук хлопнувшей двери, она метнула в Драко пронзительный взгляд и быстрым шагом направилась прочь от клуба.       Драко снова усмехнулся. Впервые за долгое время где-то в глубине его души вспыхнула искорка заинтересованности. Неужели он, наконец, был услышан, иначе зачем Отделу Тайн пытаться подобраться к его группе?

* * *

      По обыкновению в столь поздний час вымирал даже Лондон — по крайней мере, жизнь временно уходила «под землю». Но не сегодня: огромная толпа неформалов собралась посреди перекрытой с обеих сторон улицы и при виде остановившегося у шлагбаума чёрного лимузина истошно завыла. Полицейские оттеснили толпу в стороны, после чего шлагбаум поднялся, и машина медленно проехала вперёд, остановившись аккурат у здания местной телевещательной компании. Из машины вылезло четыре человека — трое музыкантов и их менеджер, и под скандирование толпой: «Потомки Мерлина», они двинулись ко входу. Через минут десять огромный экран на здании вспыхнул, и на нём отобразилась прямая трансляция из студии: музыканты и менеджер сели за стол, а напротив — кто на стульях, кто прямо на полу — разместились десятки журналистов. Не хватало лишь одного вокалиста. Сотни экранов по всему Лондону одновременно транслировали эту пресс-конференцию, ведь на ней «Потомки Мерлина» намеревались сделать важное объявление.       Пухлая ассистентка торопливо пробежала вдоль стола, неуклюже расставив бутылки с водой, некоторые опрокинув, из-за чего завозилась, пытаясь их поднять. Менеджер шикнул на неё, и девушка испуганно умчалась. И только потом все заметили, что за это время пустующий стул занял последний, но самый ожидаемый гость. Вокалист «Потомков» и автор всех их откровенных текстов сидел как ни в чём не бывало, расслабленно откинувшись на спинку, а его лицо было частично скрыто светлой маской, которая являлась неотъемлемой частью его публичного образа. Никто, кроме участников группы и менеджера, никогда не видел вокалиста без неё. Наблюдая за небольшим хаосом среди журналистов, вызванным его внезапным появлением, вокалист едва заметно улыбнулся лишь одним уголком губ.       Менеджер поднял руку, призывая всех к тишине, после чего дал добро задавать вопросы. Поначалу все спрашивали более-менее стандартные вещи, вроде ближайшего расписания, планов на выход нового альбома; про источники вдохновения, влияние на музыку и в таком духе. Отвечали остальные участники либо менеджер, в то время как вокалист сидел с совершенно безучастным видом. Пока менеджер не выбрал из толпы молодую девушку-репортёршу, которая сразу зашла с острой темы:       — В ваших текстах постоянно описываются магические ритуалы и упоминается другой, недосягаемый обычным людям, мир. Это какая-то метафора? Что вы имеете в виду?       — Я имею в виду магию, — вокалист подался чуть вперёд, и его глаза сверкнули в глубине прорезей маски.       — Если бы магия действительно существовала, разве бы мы уже не знали об этом? — скептически спросила девушка. — Хотя бы взять вашу песню про платформу девять и три четверти, где, согласно тексту, находится граница перехода между мирами. Тысячи фанатов так и не смогли её отыскать!       — В этом и суть, — снисходительно произнёс вокалист, откинувшись обратно. — Вы всего лишь обычные людишки, вам не дают это увидеть.       — Кто не даёт? — одновременно с вопросом репортёрши десятки камер нацелились на лицо вокалиста, и даже в трансляции его лицо вывели крупным планом на весь экран.       — Оба Министерства, — небрежно бросил тот.       — Серьёзное заявление, — хмыкнула девушка. — Докажите это. Покажите нам магию.       Губы вокалиста растянулись в загадочной ухмылке, и он лишь молча покачал головой.       — Так и знала, что это сценический... — начала было репортёрша, как вокалист поднял палец, призывая её умолкнуть. Выдержав небольшую паузу, он обратился уже ко всем остальным в студии:       — Время нашего объявления. Мы организуем грандиозное шоу на стадионе «Уэмбли» в конце месяца. Если вы хотите получить ответы, то советую прийти. Несмотря на то, что со стадиона будет идти прямая трансляция по всей Великобритании, имейте в виду: камера не сможет передать абсолютно всё. А вам, — вокалист посмотрел прямо в камеру, — уже пора выйти из тени. Обладающие такой силой — и вынужденные прятаться, словно крысы. Магия может существовать в мире людей, и я вам это докажу. Так что вас я тоже жду. Шоу будет воистину незабываемым, и, наконец, все барьеры рухнут.       Новость вызвала ажиотаж среди журналистов, и менеджер, потерявший надежду остановить этот галдёж, просто велел музыкантам уходить через боковую дверь и последовал за ними. К тому времени место вокалиста уже опустело.       Драко потёр грудь, где бешено стучало сердце. Причиной была не поспешная аппарация, а мощный выброс адреналина. Он только что заявил на всю страну о своих намерениях. Лишь одна мысль, что его могут раскрыть и навечно упечь в Азкабан, вызывала приступ эйфории похлеще наркотика. Спустя долгое время поисков себя Драко, наконец, чётко понимал, чего он хочет. И кто бы мог подумать, что путь откроется именно в мире ненавистных ему до этого маглов?       Драко растянулся на своей постели, откинул в сторону уже ненужную маску и, сняв маскировочные чары купленной в Лютном переулке палочкой, снова стал самим собой. Слова сами начали всплывать в его голове, складываясь в рифмованные строки под ещё не до конца осознанную мелодию. Спохватившись, Драко взял ручку и принялся лихорадочно строчить мелким почерком в пухлом исписанном блокноте. Пора было перейти на следующий уровень откровения.

* * *

      В день концерта очереди выстроились с самого утра: каждый фанат мечтал оказаться поближе к кумирам. Площадка перед клубом на какое-то время превратилась в настоящий кемпинг: люди натягивали между поручней тенты, вешали зонты, сидели на складных стульчиках, грея руки о кружки с горячим питьём, а кто-то даже устроил импровизированное барбекю, сложив мангал из тротуарной плитки и наплевав на запреты. Усевшиеся кружком вокруг маленького огонька подростки старательно закрывали его от ветра и патрулирующих туда-сюда охранников, которые подозрительно принюхивались, но никаких не могли понять, откуда доносятся ароматы жареного мяса и сосисок.       Группа прибыла около полудня, и музыкантам удалось проскользнуть внутрь в обход вездесущих фанатов. Драко пытался высмотреть среди них хоть кого-то подозрительного, но с расстояния это оказалось сложным. Если невыразимцы и придут на концерт, то скорее всего под маскировкой. Перед взором невольно возникла Грейнджер с ярким макияжем и несуразными неоновыми прядями. Интересно, явится ли она сегодня?       Из мечтательного состояния Драко вывел барабанщик, похлопавший его по плечу. Да, им пора было приступать к саундчеку, чтобы осталось время на проверку света, камер и спецэффектов. Изменилась не только Грейнджер, но и Драко тоже: за полгода своей вынужденной ссылки в мир маглов он стал больше понимать обычных людей. Разумеется, он не воспылал к ним неожиданной любовью, как на то, вероятнее всего, рассчитывали в Министерстве. Драко по-прежнему считал себя на ступеньку выше: золотой мальчик, волею случая заброшенный в свободное плавание и вынужденный сосуществовать, чтобы выжить. Лучше с маглами, чем в четырёх стенах бледной тенью гордых Малфоев, наблюдая за унижениями отца и жалкими попытками матери найти ему достойную невесту.       Маглы, играющие с ним в группе, разделяли его взгляды и стремление разгромить веками сформированные устои, уничтожить сам фундамент системы, чтобы повергнуть всё в хаос. Точно такой же, как творился в душе самого Драко. Чтобы достичь баланса, он отчаянно стремился уравнять окружающий мир со своим внутренним состоянием.       Он всегда хотел петь. Сколько себя помнил. Маленький Драко охотно подпевал всем песням, играющим по волшебному радио, а Нарцисса лишь умилялась. Когда Драко чуть подрос и сказал о своём желании заниматься музыкой отцу, он впервые увидел то самое отчуждённое, презрительное выражение лица.       «Мой сын никогда не станет клоуном. Это участь всяких ничтожеств, — выплюнул отец. — Мы — Малфои, наша гордость и благородство в нашей крови. Если ты решишь заниматься всякой ерундой, вроде развлечений толпы, можешь забыть, что ты наш сын. Отправишься жить с магловским отребьем!»       Это настолько шокировало юного Драко, что он тут же замотал головой. Первое, что он усвоил с самого детства: маглы и грязнокровки — это мусор. Важна лишь чистота волшебной крови, её ценность невероятна. Больше Драко никогда не заговаривал с отцом на эту тему. И под радио он тоже больше не пел.       Сейчас, когда всё величие рухнуло, как карточный домик, а его сослали к маглам, больше не было смысла в запретах. Сначала Драко начал слушать музыку, чтобы заглушить внутренний голос, который ежесекундно напоминал о жизни, безвозвратно потерянной в самом начале пути, вызывал острое чувство стыда за то, кто он есть, повторял, что будущего нет. Затем Драко начал петь сам. А после, в одном из маленьких рокерских баров, он познакомился с отчаявшимися ребятами-анархистами, у которых не было ничего, кроме огромного желания говорить на весь мир.       Драко без утайки продемонстрировал своим новым товарищам, кто он, грубейше нарушив Статут Секретности. Маглы, вопреки его ожиданиям, не убежали с криками, а восхитились его крутизной и без лишних вопросов приняли в свою группу. Один аутсайдер нашёл себе подобных, и вместе они создали этот магический коктейль Молотова, который стремительным пламенем захватил сердца и умы слушателей за какие-то пару месяцев.       «Якшаешься с маглами, как последний отброс!» — То и дело перед глазами всплывало перекошенное от ярости лицо отца, которое тут же стирал образ унизительно склонившегося Люциуса в поисках помилования на суде, а следом всё смывало волной его собственной музыки. Вечную жизнь обрети Душу раздели на части Жизнь чужую забери Прячь осколок в пасти. <empty-line> Раз, два, раз, два, три Справедлива ли цена? Раз, два, раз, два, три Придётся заплатить сполна.       Новая песня на концерте стала совершенно неожиданным сюрпризом для фанатов, восторженные крики которых на мгновение заглушили музыку. Глаза Драко, сияющие как два кристалла на его белоснежной маске, словно смотрели на каждого в этом зале. Но на самом деле они неотрывно следили лишь за одной девушкой у самого барьера. Грейнджер неловко переминалась с ноги на ногу, явно ощущая себя не в своей тарелке рядом с визжащими подростками. На этот раз она скрыла свою истинную личность не макияжем, а чарами, но в середине концерта с потолка хлынула вода: это была часть спецэффектов, и в то же время она ненадолго смывала любую магию. Драко перепрыгнул через монитор, спустился в яму и забрался на барьер. Вся толпа ринулась к нему, отчаянно протягивая руки в попытках коснуться кумира хотя бы пальцем и чуть не задавив при этом Грейнджер. Драко склонился и запел ей прямо в лицо, с явным удовольствием наблюдая за её смятением.       Зачарованный облик Грейнджер практически вернулся, но Драко по-прежнему видел её настоящую. «Она неглупая и быстро меня раскусит», — думал он, чувствуя при этом пробегающие по телу адреналиновые микроразряды, а сам кричал в микрофон строки про Пожирателей Смерти, которые скандировал ему в ответ весь зал. Маглы веселятся, для них это пока ещё сказочный мир. Для них с Грейнджер — это их реальность. Именно поэтому Драко безумно хотелось продолжить дразнить её, как в школьные годы, только на этот раз дав ей иллюзию, что она у цели. Затем — указать на место и ей, и всему магическому сообществу, которое так легко вычеркнуло его из своих рядов.       Под конец выступления, дважды спев на бис свой главный хит «Девять и три четверти», группа покинула сцену практически ползком. Драко же отыскал менеджера и велел ему привести Грейнджер в гримёрку. Тем временем он наложил на помещение защитные чары, чтобы у опытного невыразимца, коим определённо является лучшая ученица их выпуска, не вышло заколдовать Драко или аппарировать с ним прямиком в Министерство Магии. Лишь после этого он отправился в душ. Когда Драко вышел, заметно посвежевший и как заново родившийся, Грейнджер уже сидела на диванчике в углу и скучающе рассматривала стены. Ловко приманив невербальным «Акцио» к себе маску, Драко надел её на лицо, подтянул пояс на халате и деликатно кашлянул, привлекая внимание гостьи.