Рассекающий

Тихо заскулив, юноша прижал к груди пальцы, прищемленные дверцей шкафа. В глазах всё еще плясали темные круги, а тело бил озноб. Касиус прерывисто выдохнул и замер с вещами в руках; он проснулся всего несколько минут назад. С улицы доносились крики и грохот проезжающих повозок. Касиус опасался подходить к окну, словно бы боясь увидеть улицы Раскри — не встрепенется ли что в душе? Не возникнет ли соблазн остаться здесь? Собственное желание уйти все еще было для него новым. Покинуть провинцию, таверну, людей и оставить это в прошлом… Слишком легко. Он не мог поверить до конца, волновался так, что руки то и дело сводило от нервной дрожи. И все же юноша вновь осмотрелся в комнате. Что следует брать с собой, когда покидаешь место жительства навсегда? «Навсегда» — отдалось в голове эхом. Твари из кошмаров протянули руки к нему, нашептывая, тревожа. Эти сны выпивали из Касиуса жизнь. Юноша постарался не думать об этом и занял себя сборами. Впихнул одежду, что держал в руках, в холщовую сумку, стянул отросшие волосы в низкий хвост веревкой. Книги, свечи, баночки чернил и перьевые ручки, сверток, отданный Барри… Два года жизни поместились во всего-навсего одну сумку. Скоро и без того пустая комната опустела окончательно. Касиус заломил все еще саднящие пальцы руки и ощутил гулкий, отдающий в виски стук. Так билось его сердце. Небо за окном все больше светлело. Погас одинокий уличный фонарь, — клетка из стекла и металла, в которой каждый зимний вечер зажигал светосферу световик — вдалеке раздалось лошадиное ржание. Портал лежал на столе. Юноша воззрился на него со смесью страха и предвкушения. Он давно не чувствовал себя таким живым, как в эти нереалистичные утренние минуты. Даже ночной ужас быстро забылся на фоне этого нового чувства, что сжимало внутренности и мешало дышать. Предвкушение наполнило его изнутри, придавая сил. Где-то в глубине терзала мысль, что он поступает опрометчиво. Глупо подвергает себя опасности, бросает близких людей… Взгляд упал на тарелку и чашки. Айза сказала ему использовать шанс. Он не может ее ослушаться и, как минимум, должен выяснить всё, что сможет, прежде, чем вернется. Тогда почему он собрал все вещи? Неужто действительно… Не хотел возвращаться? Стоило последней мысли промелькнуть в голове, как портал засветился: символ двоемирия налился серебром. «Последний шанс передумать» — промелькнуло в голове. Юноша же, вопреки всему, что говорил себе еще несколько дней назад, полный решимости, шагнул к столу, попутно сдернув со стула черную накидку Эксертиса. С каждой секундой вырезанный на дереве символ разгорался все ярче. Касиус прикрыл глаза и пообещал себе, что свяжется с Айзой так скоро, как это станет возможно. Протянув руку, он прикоснулся к порталу и тут же ощутил, как ему перекрыло дыхание. Ему редко доводилось перемещаться таким образом. Правда, изучая азы артефакторики по требованию Барри, он узнал много теории о специфике работы порталов. Например, создать их способен только человек с большим потенциалом Силы, а вот воспользоваться ими — кто угодно; порталы всегда одноразовы, но при этом переместиться с их помощью может любое количество человек, если портал не имеет на себе каких либо ограничений. Самое же главное «но», из-за которого даже высокородные часто предпочитали конные экипажи или, где они были, железные дороги порталам, заключалось в простой зависимости: чем больше расстояние, тем хуже ощущения. Перемещение в пределах не то, что провинции, а всего лишь её отдела, не вызвало для Касиуса, никаких последствий, кроме легкого головокружения. Но за все необходимо платить, поэтому, перемещаясь порталами на большие расстояния, люди платили здоровьем. Подумав об этом, юноша тут же понял, что полагал остаться в Деаре и поэтому допустил очень важное упущение: он не имел ни малейшего понятия о том, где живет выживший Наследник Рода Метас. Когда его настигло ощущение того, что он тонет в ледяной воде, но происходит это с колоссальной быстротой, Касиус рефлекторно попытался вдохнуть. Конечно же, ничего не получилось. Легкие будто бы расширились внутри груди, наполненные чем-то тяжелым и жгучим, вытесняющим кислород. Виски сдавило, на глазах выступили слезы от удушья. Не успел он до конца осознать происходящее, как всё закончилось. Казалось, эти несколько мгновений длились вечность. Он ничком свалился на что-то мягкое, отчаянно вцепившись в устойчивую поверхность и наконец-то вдохнув. Насколько далеко от Деара он оказался? Касиус расслабил тело и разжал руку, выпустив портал. Создавалось ощущение, что пол под ним беспрерывно движется и отрываться от него небезопасно. Пролежав так до момента, когда вращение горизонтальной поверхности снизилось до минимальной скорости, он медленно открыл глаза и принял сидячее положение. «Чем-то мягким» под ним был голубой ковер. Юноша встал на ноги и обратил внимание на помещение, в котором оказался. В первую очередь Касиус отметил отсутствие Эксертиса, во вторую же… — Мать-магия, — эхо прокатилось от пола до высоких потолков просторного зала; всё здесь переливалось серебристо-голубым в тусклом дневном свете. Стоя на ногах, он потрясенно оглядывал помещение, которое меньше всего походило на обитель скрывающегося от общества человека. Окна были занавешены тяжелыми портьерами так, что свет набирающего обороты дня почти не пробивался через них. Под потолком, да и на самом потолке располагалась лепнина, — чтобы разглядеть её, юноше пришлось запрокинуть голову — создающая причудливые цветочные узоры. И ох, серебро! Рамы картин с различными сюжетами, настенные подсвечники, узорчатые люстры — всё было из серебра, чуть потемневшего от времени. «Как оно могло потемнеть от времени? Обычно столь красивые залы тщательно содержат» — Касиус, неловко ступая уличными ботинками по светлому ковру, подошел ближе к стене и коснулся подсвечника. Было здесь нечто… Неестественное. Касиус развернулся, вновь осматривая помещение. Голубой ковер застилал практически весь пол. Исполненный величия зал был сквозным, наружу вели резные арочные двери. Дальняя от юноши стена, подобно окнам, скрывалась за темно-синей занавесью. Застыв на месте, Касиус со смешанными эмоциями понял, что слышит собственное учащенное дыхание. Скрытая стена вызывала подозрения. Неосознанно встав на цыпочки, он медленно двинулся к ней, сжимая одной рукой ремень сумки, а другой прижимая к себе накидку. «Тут что-то не так» — тревожно думал он. — «Где Эксертис? Почему это место кажется… Заброшенным?» Юноша резко замер посреди зала. Кажется, он понял причину своих ощущений. Еще сильнее сжав руки, Касиус сглотнул и вновь осмотрел помещение, но с удвоенным вниманием. Он вспомнил, невольно или намеренно, о помпезном родительском доме, главной резиденции Рода Невлин. Всегда светлые, интерьеры его залов были гармоничны. Пыль выметена, да и серебро начищено до блеска. Серебристый — цвет Рода Метас. Почему же, если Эксертис мог позволить себе столь хорошее жильё, за ним не было должного ухода? Может быть, это и вовсе ловушка? Резкий грохот заставил юношу вздрогнуть всем телом так сильно, что он едва не выпустил из рук накидку. Распахнулась дверная створка и внутрь быстрым шагом зашел мужчина, на ходу поправляющий рукава черной блузы. — Касиус, — прозвучало малость облегченно. — Здравствуй. Касиус глубоко вдохнул, успокаивая нервы. Выходит, Эксертис действительно жил здесь? — Здравствуйте, — ответил он. — Вот. Ваша накидка. Эксертис безотрывно смотрел ему в глаза еще несколько секунд, так, что юноше сделалось неуютно; в полутьме зрачки затопили почти всю радужку, скрывая синь глаз. Не укрылся от Касиуса и их резкий, будто бы воспаленный блеск. Мужчина принял накидку, бросив на неё неосмысленный взгляд. — Как перемещение? — спросил он, пытаясь пристроить одежду на плечах. — Всё прошло гладко? «Скорее, гадко» — …да, — помедлив, ответил он. — Ну хорошо, — Эксертис одолел накидку, которая теперь напоминала плащ, свисающий со спины. — Хорошо. «Что с ним творится?» — не успела мысль оформиться окончательно, как Эксертис резко тряхнул головой и поморщился. Вскинув правую руку, он быстро шевельнул пальцами — портьеры легко распахнулись, освещая зал. На несколько секунд Касиус, зашипев, прикрыл глаза, а открыв их обнаружил Эксертиса спиной к нему около занавешенной стены. Воспользовавшись моментом, юноша посмотрел в окна, но не увидел ничего примечательного: лишь заснеженный двор и лес вдалеке. — М… — хотел позвать мужчину Касиус, но умолк, понятия не имея, как к нему обращаться. — Эксертис… из Рода Метас? Прозвучало то ли как вопрос, то ли как изощренная насмешка. Эксертис обернулся к нему, выглядя куда более уравновешенным, чем минуту назад. — Эксертис. — спокойно сказал он. — Эксертис, — словно эхо, повторил Касиус, а потом повертел головой вокруг. — Что это за место? — Бывший доходный дом. — И на территории какого Рода он находится? — едва ли Невлин, а значит, оставалось еще десять вариантов. — Вишес. — односложные ответы лишь подстегивали Касиуса задавать новые вопросы, но пока что его удовлетворила и эта информация. Теперь юноша мог рассмотреть зал в свете дня. Здесь действительно виднелись признаки запустения. Краска на лепнине, которую он заметил ранее, облупилась, потолок был сплошь в грязно-коричневых потеках. Изначально место должно было выглядеть иначе, подумалось Касиусу. Не так… Несуразно. Он только хотел приглядеться ко многочисленным картинам, когда Эксертис заговорил: — Нам предстоит обсудить большое количество вещей, — он отбросил ложную участливость. — Но не сразу. На данный момент ты принял решение добровольно отправиться ко мне, следовательно, я ожидаю, что ты также спокойно примешь то, что больше не вернешься назад. Это все вещи, что ты взял? Касиус недоуменно моргнул и проигнорировал вопрос. — Что значит «больше не вернусь назад»? — Твоя жизнь, волей не моей, волей Создательницы, разделена на «до» и «после». «До» должно остаться всё: старый образ жизни, круг общения, мнения и установки. Посмотри на себя, Касиус, ты сутулишь спину, — юноша резко выпрямился. — И одет в обноски. Твоя судьба — не посланные Ей испытания бедностью, а то, что следует за ними. Занавешенная стена в это мгновение показалась юноше особенно зловещей. — Что же… Следует за ними? — Касиус, — Эксертис посмотрел на него в упор. — Ты казался мне менее наивным. — Я ничего не понимаю, — он запустил руку в низкий хвост, оттягивая волосы. — Если Вы думаете, что мне известно хотя бы что-то о Ваших мыслях, то это не так. А здесь я, поскольку… Юноша устыдился собственных мыслей, которые едва не произнес вслух. Поскольку хотел сбежать? Хотел верить, что кем-то свыше ему уготовано великое будущее? Он так и не закончил фразу, потупившись. Эксертис хмыкнул и Касиус, подняв взгляд, отметил, что движение его губ искажено из-за рубца. — …поскольку я тебя заинтересовал, — мужчина произнес это медленно, тем же спокойным, но отчасти вопросительным тоном. — Я забываю о том, что всё необходимо объяснять. «А как иначе-то?» — но Касиус вновь промолчал. — Рассекающие обладали Силой такой меры, что становились способны на создание брешей в самом пространстве — Рубежей. Но, насколько мне известно из уцелевших записей моих предков, Рассекающие не получали всего и сразу. Их Сила долгое время оставалась нестабильной, они нуждались в тренировках, в ком-то, кто сдержит и обучит их. — Эксертис вздохнул. — Я хорошо знаком с историей своего Рода, но после смерти родителей это не помогло мне спасти и части того, что мы имели. — Как… Как Вы уцелели? — Касиус взволнованно перевел взгляд с синей ткани на мужчину, опасаясь задавать этот вопрос. Ответом ему послужил острый взгляд. — Мне помогли. — коротко ответил Эксертис, а потом сделал несколько шагов в сторону открытой двери. — Пойдем. Лучше ты увидишь кое-что сам. Касиус проклял проснувшееся внутри любопытство, а потом поспешил за размашистым шагом мужчины. Напоследок окинув помещение взглядом, юноша заметил еще одну деталь и почувствовал легкую дрожь: здесь, в, скорее всего, главном зале, сердце любого поместья, не было ни одного флага — ни Либии, ни Союза, ни даже родового герба. Створки резной арочной двери за их спинами захлопнулись и они оказались в просторном светлом коридоре. Интерьер здесь походил на тот, что был в, как его про себя окрестил Касиус, голубом зале. Тот же цвет, серебро и множество дверей, расположенных на расстоянии нескольких метров друг от друга. Планировка была непривычной. Среди множества помещений, скрытых обычными дверьми, что Касиус невольно подумал про покинутый им утром «Свет». — Прерву предыдущий рассказ, поскольку стоит упомянуть важные вещи, — сказал Эксертис, когда они миновали коридор, свернув в другой, более темный и узкий. — Как я уже сказал, поместье является бывшим доходным домом. Более пятидесяти лет оно было заброшено и не поддерживалось Силой. От варварства его спас внешний защитный контур и не самое выгодное расположение: на много километров вокруг простирается лес. Касиус силился удерживать в голове всё, рассказанное Эксертисом, и вместе с тем запоминать дорогу через сеть почти не освещенных помещений. Мужчина наверняка двигался по памяти, Касиус же неоднократно налетал на предметы, стены и даже путался в собственных ногах. Он спросил: — Как же тогда здесь мог располагаться доходный дом? — Ар… Вроде бы давно, под сотню лет назад, на месте части леса была деревня. Касиус кивнул, но его кивок остался незамеченным. — Я восстановил большую часть самого поместья и силюсь поддерживать его в пригодном для жилья состоянии. — добавил Эксертис. Они вышли к лестнице, ступени которой покрывал выцветший, но все еще различимого голубого цвета ковер. Местами на кованых перилах виднелись следы ржавчины. Взглянув наверх, Касиус предположил, что в поместье всего два этажа. — Зачем же Вам такое большое поместье, если вы живете в нем один? — Касиус думал, что вынужденное отшельничество лишает человека всех привычных удобств, но здесь ситуация казалась противоположной. — Куда, по-твоему, ведут все те двери, которые ты видел на выходе из голубого зала? — они начали подъем по лестнице; в тишине стен поместья голоса гулким эхом разносились вокруг. «Он и правда называется «голубым»?» — Касиус хмыкнул, но тут же задумался над вопросом. — В съемные квартиры и комнаты? — руководствуясь логикой, ответил он. — Верно. Все они переоборудованы мной под хранилища, лаборатории и другие необходимые помещения. Это место, — Эксертис сделал неопределенный жест рукой. — Один большой склад уцелевшего достояния Рода Метас. Пусть Эксертис и говорил, как обычно, равнодушно, в его голосе крылось что-то еще. Касиус не знал, как назвать эту эмоцию, но был уверен, что звучал точно также, когда рассказывал Айзе какие-то мелочи о своем прошлом. « — Да уж, в главной провинции, что в центре территорий Рода Невлин, используют керосиновые фонари, — пробормотал Касиус поздним осенним вечером. Уже стемнело, но они с Айзой все еще не вернулись с прогулки. — Причем повсеместно. Я не думал, что здесь бывает настолько… Темно. — А Сила тебе на что? — хмыкнула Айза, зажигая на кончиках пальцев огоньки и освещая дорогу. — И вообще, здесь тоже используются фонари, если ты не заметил. Правда, магические.» Это был голос человека, потерявшего что-то очень важное. Касиус тряхнул головой, отогнав неуместно нахлынувшее воспоминание. Они поднялись наверх, в просторный, но уступающий размерами голубому залу холл. — Здесь есть пара небольших квартир, сохраненных мной, библиотека и… — Эксертис махнул рукой на одну из двух арок, расположенных в противоположных частях помещения. — Библиотека? — перебил Касиус, тут же впиваясь ногтями в ладони. Ему не следует вести себя так раскованно. — Да, — Эксертис перевел на него взгляд, выглядя немного удивленным. — Она достаточно велика, особенно для одного человека. — Мгм, — Касиус не мог выдавить ни слова. Взгляд мужчины сделался задумчивым. — Думаю, ты сможешь пользоваться ей в любое время. Как же долго юноша не имел доступа к нормальной библиотеке! Воображение рисовало ему картины темного помещения с огромными стопками старых книг, которые давно невозможно найти в продаже. Он благодарно кивнул, стараясь забыть о том, «что больше не вернется назад». Мужчина повернул к противоположной арке. Касиус, занятый разглядыванием холла, едва поспел за ним. Его взору открылся очередной коридор с высокими потолками. Свет из единственного окна падал на пол длинной полосой, в воздухе кружилась пыль. Это было странным: выцветшие обои, потеки на стенах, затертые ковры, покрывающие паркет, тусклое серебро. Многочисленные картины, изображающие людей или пейзажи, гобелены с незнакомыми сюжетами, от которых тянуло сыростью. И, конечно, шаги, шаги и дыхание, которые отчего-то казались здесь неестественно-громкими. Будто поместье спит, сопротивляясь неожиданным вторженцам через причиняемый им дискомфорт. — Вы не ощущаете ничего странного? — в итоге спросил юноша, когда они остановились напротив двери, от которой веяло чем-то тяжелым. — Странного? — Эксертис опять удивился. — Я не замечал никаких странностей. Он нагнулся — широкие брюки скрывали ножны — и выхватил уже знакомый кинжал, резко рассекая ладонь. Вздрогнув, Касиус быстро догадался: то, что исходило от двери, являлось кровной защитой. Магия на крови, кровная магия, самая сильная из всех четырех направлений… Он вспомнил про мовенс. В голове роились незаданные вопросы. — Здесь, — с ладони мужчины сорвалось несколько капель алого, но его голос остался бесстрастным; Касиус никогда бы не смог причинить себе боль столь хладнокровно. — То, что расскажет тебе больше, чем я. Эксертис прижал ладонь к деревянной двери, что тут же вспыхнула серебристым. Свет погас не более, чем через мгновение, но убийственная Аура, исходящая от дерева, исчезла. Мужчина отворил дверь взмахом руки и ступил внутрь. Порез на его ладони мгновенно затянулся. Помещение осветили быстро созданные Эксертисом светосферы. Касиус ощутил прилив зависти — он никогда не справился бы с их созданием так быстро и качественно. Мужчина медленно прошел в середину комнаты. Пол здесь был голым, вдоль стен тянулись забитые всякой всячиной стеллажи, а в центре громоздилось нечто, уж очень напоминающее… — Алтарь?! — от неожиданности Касиус повысил тон и замер в дверном проеме. — Алтарь? — Эксертис повернулся к нему, а затем перевел взгляд на большой прямоугольный камень, достающий ему до середины бедра. — Ах, нет. Он легко рассмеялся, словно Касиус его рассмешил. Юноша аккуратно ступил внутрь, вслушиваясь в этот звук. Почему-то Эксертис казался ему не из тех людей, что смеются над подобными глупостями. — Это Лист. Я рассказывал о нем на мосту. Касиус подошел к артефакту. Со стороны он действительно напоминал алтарь. Было бы невыносимо глупо попасться на уловку к какому-то маньяку, что заманил бы его в ритуальный зал и… В голове тут же всплыли десятки кровавых ритуалов, о которых он знал. Касиус отогнал эти мысли, но сама идея того, насколько легко кто-то бы мог заманить его в ловушку изрядно пошатнула уверенность юноши в себе. «Маньяк бы не цитировал Евграфа Палму!» — слабое успокоение, если посудить. — Теперь, — Эксертис провел рукой над темным стеклом, покрывающим ровную поверхность камня. — Посмотри сам. Стеклянная гладь резко загорелась белым светом, словно кто-то снял со светосферы затемняющие чары. Приглядевшись, Касиус увидел мировую карту. Эксертис приложил к стеклу два пальца и плавным движением приблизил один из материков, вдоль которого значилось: Либия. — Это… Карта? — неуверенно спросил юноша, опасаясь вновь ошибиться. — Почти, — Касиус отметил, что на этом странном артефакте Либия представляла собой единое государство, не изуродованное делением на одиннадцать отделов. — Видишь эту точку? И правда, завороженный картой, что увеличивалась и уменьшалась всего лишь по жесту руки, Касиус даже не заметил точки, что была подписана его именем. Сделав еще пару движений пальцами, Эксертис приблизил её. Стало видно, что точка расположена посреди леса меж рекой Ойр и незнакомым юноше селом Мессан. Он прочел: — Касиус Инфим из Рода… Из Рода Невлин?! — он все же не удержался от тихого, но восклицания. Это же было попросту невозможно! Почему этот странный… Лист отображает его имя неправильно?! — Именно так, — Эксертис выдержал паузу. — Достаточное ли доказательство того, что ты не являешься тем, кем себя мнил? Но Касиус полностью проигнорировал наводящий вопрос, тупо глядя на точку. Оба года… Все два года, проведенные в Деаре, он считал себя Отреченным. Он носил это клеймо, со временем убедив себя в том, что совершил тяжкий проступок перед Родом. Перед отцом и матерью… Перед братом. Дурак! Даже Айза поняла все быстрее, чем он! — Лист создан талантливейшими артефакторами из моего Рода множество лет назад для облегчения поиска будущих Рассекающих. За неделю до шестнадцатилетия их имена появлялись здесь, а все представители Рода Метас из главной ветви ощущали тянущее чувство, влекущее к Листу. Это изобретение опередило время… Опередило на сотни лет, — медленно говорил Эксертис, пока Касиус стоял, не в силах отвести взгляд от собственного имени. — Почему при первой встрече Вы подтвердили, что я — Отреченный? — пробормотал он, ощущая слабость в ногах. — Так было легче убедить тебя отправиться сюда добровольно, — пожал плечами мужчина, вновь отдаляя изображение на стекле. Касиус смотрел. Смотрел, как имя стало едва разборчивой точкой, как словно на ладони перед ним простирался рельеф Либии. — Легче? — переспросил он. — Я… Внезапно юноша понял, что любые слова будут бесполезны. В ушах стоял звук бьющегося стекла — это что-то разбилось у него внутри. Он не вспоминал… Не вспоминал их. Рассеянную улыбку матери, ее нежные руки, запах дорогих сигар отца, от которого он вечно чихал. Касиус верил — его любили, а он оказался этого недостоин. Не важно, что ребенок, коим он был, не мог совершить проступок столь тяжкий, чтобы сама магия признала справедливым его отлучение от Рода. Этого удостаивались худшие — убийцы, насильники, те, кто предавал свою семью, страну, веру и себя самого. Он не верил, что его могли просто выкинуть, словно недостойного! И из-за чего? Взаправду из-за истинного имени?! Но они, Эслинн и Ерин, любимые отец и мать, поступили с ним именно так. Недостойное истинное имя оказалось для них важнее собственного сына, кому предстояло когда-то возглавить Род. Сколько же его ровесников погибали, убитые собственными родителями, если оказывались… Недостойны? Можно ли считать за милость со стороны отца и матери то, что его оставили в живых? Вот в чем был смысл не заявлять о Наследниках до прохождения ими инициации. В возможности списать их со счетов и не получить за это наказание. — Касиус, — Эксертис резко тряхнул его за плечи. — Что с тобой? «Что со мной? Серьезно?» Он откинул руки мужчины и опустился на пол, привалившись спиной к каменной части Листа. Голова кружилась, в глазах стояли слезы. Сердце юноши будто перестало биться вовсе, отказываясь принимать узнанное. По сравнению с правдой винить себя оказалось гораздо проще. — Неужели имя оказалось им дороже меня? — пробормотал Касиус. — Встань, Касиус. У тебя будет время, чтобы все обдумать. — юноша повиновался, не ощущая ничего. Внутри было также пусто, как и в оставленной им комнате таверны. — Теперь ты понимаешь, что все взаправду? Ох, да. Взаправду. Он на территориях Рода Вишес, в пугающем поместье наедине с одним из самых разыскиваемых людей Либии. Он без понятия, когда в следующий раз сможет увидеть Айзу, его семья просто от него избавилась и, похоже, на его плечи взвалена участь стать пушечным мясом для сильных мира сего. Если родители не пощадили даже его, их сына, разве пощадят того, кем ему суждено стать? — Понимаю, — слабо кивнул он. — Тогда нет резона задерживаться здесь, — Эксертис подтолкнул его к выходу. — Пойдем. Теперь Касиус шел, не отмечая ничего и не запоминая дорогу. Паркет под ногами сменялся ковром и обратно, путь превратился в множество смазанных, разноцветных пятен. Эксертис молча шел впереди, сцепив за спиной руки. Дверь, перед которой они остановились на этот раз, отличалась от предыдущей лишь тем, что от нее не исходил тяжелый поток Силы. — Рассекающие всегда носили два истинных имени и дважды проходили инициацию, но в истории не было ни единого случая, когда человек, на чьи плечи ложилась бы такая честь, оказывался бы для этого слишком слаб. Это означает, что ты уже достаточно силен, чтобы вынести это всё, Касиус. Эксертис кинул на него быстрый взгляд, а затем открыл дверь. «Я — достаточно силен?» — Это — библиотека. Когда-то именно библиотека Рода Метас считалась самой обширной в Либии, ей уступала даже библиотека главного научного города Мирес на территориях Рода Реган… — Касиус шагнул внутрь, не вслушиваясь в то, что говорил мужчина. «Достаточно силен. Ему легко судить, когда его Сила бьет через край! Но… Возможно, я смогу хотя бы немного приблизиться к его уровню, когда…» — Касиус резко замер. — «Аура! Айза говорила, что она словно бы состоит из двух частей. Что, если верхний слой лишь сдерживает всё, что есть во мне?» Он вскинул голову, дабы спросить об этом Эксертиса, и обомлел. Потолки здесь были гораздо выше, чем в коридорах, даже выше, чем в голубом зале. Библиотека казалась столь большой, — с громадными стеллажами, надстроенным полуэтажом, лестницами вдоль полок, забитых книгами — что не было видно её конца. Тепло помещения отдавало сырым запахом старых книг и резковатым ароматом чернил. Сердце юноши забилось быстрее, голова кружилась. Ох, полутьма библиотеки его не пугала. Стоило только вглядеться в несчетные ряды книг, их разноцветные корешки… Казалось, все мысли покинули голову. Действительность шокировала, идя в разрез с теми образами библиотеки, что Касиус вообразил ранее. — Касиус? — Эксертис уже прошел вперед и потерял его из вида. Юноша быстро нагнал его. — Это поразительно, — выдохнул он; эмоции от увиденного чуть сместили тупую боль от постепенного осознания поступка родителей. — Как Вам удалось собрать библиотеку такой величины? Медленно двигаясь меж стеллажей, мужчина ответил: — Мой вклад в её создание минимальный. Мои предки веками собирали рукописи, мемуары, дневники, печатные книги, периодические издания, карты, учебники… А я всего лишь спас то, что сумел, и приумножил собрание в меру своих сил, — они повернули, двигаясь к центру библиотеки. — Но хуже всего с литературой того мира. Её осталось совсем мало. — Того мира? — пробормотал Касиус, прежде чем понял, о чем речь. — А Вы знаете, как это вообще возможно? Существование… двух миров? — Хм, — Эксертис притормозил. — Я придерживаюсь дуоистской версии. Касиус едва не закатил глаза. — Но если предположить, что никаких божеств не существует… — начал было он, но был прерван. — Не «божеств», а «божества». Создательница едина для всех, независимо от того, веруешь ты или нет. — отрезал Эксертис и пошел дальше, повернув за стеллажи. Юноша вздохнул. Ну вот, остался без нормального ответа. Довольно быстро они добрались в центральную часть библиотеки, где на небольшом открытом пространстве было организовано рабочее место. Обставлено оно было скудно, но был в этом и некий уют. Стоило представить, что ты здесь совершенно один, а вокруг тебя многовековая история мира, заточенная в желтоватые, ломкие страницы, как невольно начинало хотеться остаться здесь навсегда. Эксертис прошел к ближайшему застекленному стеллажу, над дверцами которого был выгравирован какой-то символ. Касиус был почти уверен в его значении, поэтому сбросил натершую плечо сумку на обитый потрескавшейся кожей диван и извлек из неё стопку бумаги. И да, сверив рисунок, выполненный им самим с тем, что венчал стеллаж, Касиус молча протянул бумагу мужчине. — Символ двоемирия. — прокомментировал Касиус. — Тот же знак, что и гравировка на портале. — Не ожидал, что ты поймешь, что это. — ответил Эксертис, возвращая рисунок владельцу. — Но зачем же перерисовывать? — Чтобы запомнить, — парировал Касиус. — И быть уверенным, что всё это не приснилось мне в очередном кошмаре. Эксертис хмыкнул. — Здесь хранится вся литература того мира, которую мне удалось спасти, — его голос стал немного живее, когда он повернулся к стеллажу. — Основные сведения, которые мы сможем использовать, когда попадем туда. Холодный пот прокатился по спине едва пришедшего в себя юноши. — И культура. Она не так сильно отличается от нашей, но есть и существенные различия. Например, люди там веруют во множество богов. У них огромное количество религий: иудаизм, христианство… Многие из них верят, что Земля была создана неким Богом за шесть дней и произошло это около семи с половиной тысяч лет назад. Касиус впитывал новую информацию, ощущая внутри давно забытую жажду знать больше. — Неужели люди там… Совсем не образованы? — Касиус и не заметил, как перешел на шепот. — Отнюдь, — Эксертис словно очнулся, резким движением достал кинжал и вновь полоснул ладонь, повторяя уже знакомую процедуру. Затем он аккуратно раскрыл дверцы, за которыми виднелись полные полки книг, и протянул руку, вытаскивая одну из них. Предварительно мужчина дождался, пока порез затянется. — Их летоисчисление различно, но в большинстве государств делится на условные эры: «до нашей» и «наша». «Наша эра» отсчитывается с момента рождения Иисуса, что в христианстве считается Сыном Божьим, — говорил мужчина, кончиками пальцев поглаживая корешок книги в руках. — Достаточного ли этих обрывочных сведений, чтобы понять, что эти люди весьма образованы? — Это не… — Касиус вздохнул, закусив губу, и вспомнил всё, чему его учили. — Религия создана, чтобы подчинять. Чем больше верующих, тем более — последователей различных вер, тем больше конфликтов, основанных на том, чьи боги сильнее. Наличие там большого количества религий не говорит ничего об уровне развития. Что… Как там обстоит, например, с наукой? Эксертис вздохнул и перестал водить пальцами по книге. Вместо этого он указал на диван. Они сели. — Не стоит забывать, Касиус, что последняя возможность это узнать представлялась людям три сотни лет назад, — книга в руках Эксертиса невольно привлекала внимание. — Да и я не отвечу на этот вопрос даже касаемо нашей с тобой современности. Касиус стянул с волос веревку и потряс головой. Пряди попали в рот и он убрал их за уши руками, недовольно морщась. — Об этом и речь! Религия… — запальчиво начал он. — Есть истины, Касиус, и истины непреложные, дарованные нам Ей. Ты ничего не знаешь об их вере, как ничего не знаешь о моей. Тогда как же ты судишь? — Эксертис говорил монотонно, словно с ребенком. Касиусу это не понравилось, поэтому он замолчал, накручивая веревку на пальцы. — Хорошо, что мы пришли к согласию, — улыбнулся Эксертис. — Почти все книги в том шкафу, откуда я достал это… Он чуть приподнял руку с книгой. — Содержат приписки от моих предков, в которых передается значимость определенного текста. Держи. Касиус не без удивления принял книгу. Он смотрел на Эксертиса и что-то внутри шептало ему: «Открой, открой её. Сделай это и всё переменится». Затаив дыхание, юноша отложил веревку и опустил взгляд на книгу, натыкаясь на потертую, ветхую обложку. Поскольку мужчина молчал, Касиус аккуратно прикоснулся к обложке, а затем, помогая разделить листы, источавшие сладковатый аромат, другой рукой, раскрыл книгу. На титульном листе было довольно много текста. Он пригляделся, закусив губу. И не понял ни слова. Нет, Касиус вполне мог разобрать отдельные символы, оттиск печати с чудными животными… Даже дату: 1622 год. Если в том мире было такое же летоисчисление, как и в родном, то книга действительно была древней. «Конечно, в их мире другой язык! Но почему я понимаю год?» Ощущая легкое головокружение — то ли от усталости, то ли от полной растерянности — Касиус посмотрел на Эксертиса. Тот приподнял брови. — Другой язык. Я его не понимаю. — юноша обвел пальцем несколько самых крупных слов, которые, судя по всему, являлись названием. — Но понимаю дату. — Где-то между страниц ты найдешь вложение, в котором в письменной форме объясняется даже больше, чем я расскажу сейчас, — Касиус опасливо повертел книгу. Казалось, она может рассыпаться прямо в руках. — Но прежде, чем я приступлю: что ты знаешь о слоях восприятия? — Всего их существует три: реальность, Сила и Аура. Реальность — всё то, что окружает нас, Сила — следующий слой, для того, чтобы увидеть… — Достаточно. Вижу, что знаешь. Попробуй погрузиться на второй слой и посмотреть через него на эту книгу. Касиус нахмурился. Он не был уверен, что сумеет сделать это сейчас, но следует хотя бы попробовать. Юноша поглубже вдохнул, ощущая запах библиотеки и прикрыл глаза, перед которыми то и дело мельтешили огромные книжные стеллажи и завлекающая, превращающая помещение в место без начала и конца, полутьма. Он явно ощущал слабость, не только физическую, но и духовную. Сила в его теле вновь откликалась неохотно, медленно. В итоге ему удалось ухватиться и потянуть за тонкую ниточку. Он открыл глаза. Всё переменилось. Книга сияла серебристым и это свечение было в разы сильнее, чем исходившее от его рук. Касиус знал, что таким образом, оплетая Силой предмет, его защищают, даруя сохранность. Например, поджечь такой предмет получится только в том случае, если пламя преодолеет магический барьер. Похоже, эта книга действительно ценна, раз кто-то не пожалел столько времени на столь кропотливую работу — её защиту. Касиус вновь посмотрел на титульный лист и с губ тут же сорвался удивленный вздох. Он легко мог прочесть всё то, что было на нем написано. «Трагедия Отелло. Венецианский мавр.» — гласило название. Касиус поднял было взгляд на Эксертиса, как ослепительное сияние, исходящее от, казалось, каждой поверхности в библиотеке заставило его зажмуриться. Он тут же открыл глаза, но было поздно — концентрация утратилась и мир вновь предстал перед ним таким, каким являлся всегда. Для уверенности юноша вновь взглянул на книгу. Всё те же непонятные символы. Эксертис молчал, ожидая, пока Касиус сам задаст вопросы. — Что… — начал он и умолк. — Кто такой венецианский мавр? «Нельзя было спросить что-то получше?!» — мысленно застонал он. Мужчина, казалось, также был удивлен этим вопросом. — Венецией, насколько мне известно из карт и истории того мира, называлась республика со столицей в городе Венеция, — все же ответил он. — Мавр же… Мои предки тоже интересовались этим вопросом и были склонны полагать, что мавром называли человека определенной социальной категории и вероисповедания. Касиус промолчал, казалось бы, все еще ослепленный сиянием тысяч книг. — Неужели каждая книга здесь защищена Силой? — он аккуратно закрыл «Трагедию Отелло». — Успел заметить? — хмыкнул Эксертис. — Да. В основном это не моя заслуга, но и я сделал немало. Многие книги и иные предметы, хранящиеся здесь, требовали реставрации или почти полного восстановления. Особенно поврежденными экземплярами я занимаюсь и по сей день. — Я нигде не видел такого уровня защиты, — признал Касиус. — Даже в поместье родителей… — Родовом поместье Невлин? — лицо мужчины ничего не выражало, но губы едва заметно дрогнули в отвращении. Касиус кивнул, передернув плечами, и поспешил разбавить молчание тем вопросом, которого явно ожидал Эксертис: — Почему тогда, когда я просто смотрел на титульный лист, то понимал дату, но при взгляде через призму Силы понятен стал весь текст? — Культура того мира повлияла на наш гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Давно… Тогда, когда уже случился Разлом, но миры все еще были тесно связаны Рубежами, мы переняли очень многое у людей, не наделенных Силой. Трудно представить мир, в котором нельзя залечить раны за считанные минуты, — Эксертис неосознанно пробежался кончиками пальцев вдоль рубца на лице. — Или рассеять темноту парой светосфер. Их мир именно таков, но свой недостаток его люди компенсировали невероятным жизневосприятием, породившим сотни уникальных вещей. От древних мифов до языков и даже рун, которые мы часто используем и сейчас. Мужчина откинулся на спинку кресла, чуть прикрыв глаза. Казалось, он был расслаблен, но Касиус видел затаенное напряжение, сквозившее в нарочито-расслабленной позе и жесткой линии подбородка. Тем не менее, он продолжал говорить, а юноша нуждался в чем-то или ком-то, что помогло бы ему хотя бы ненадолго отвлечься от насущных проблем. Он устроил руки на книге, чуть сжав потрепанную обложку и позволил себе раствориться в размеренном голосе Эксертиса. — В те времена, около двух тысяч лет назад, только формировалась элита общества — те, кого мы именуем Настоящими. Они выступали за единство народов обоих миров, но им нужно было что-то, что отличило бы их от остальных людей, стало показателем статуса… Таковым явился язык. Из древних легенд можно узнать, что Сила в те времена была податливей, чем сейчас, и сама подстраивалась под носителей. Настоящие переняли латынь, обыкновенную для того мира, и сделали из неё линре — высший язык, со временем вытеснивший почти все языки нашего мира. Латынь есть прародитель либийского диалекта, на латыни пишутся формулы заклятий и заговоров, именно из неё происходят большинство наших истинных имен. Создательница поощряла процесс культурного слияния, ведь изначально разделенные миры были одним целым. Она дала людям, наделенным Силой, ныне забытое благо, а именно возможность понимать языки того мира. Но как бывает во всем, со временем каждый мир пошел своей дорогой и стремление к единству оказалось в прошлом. Эксертис замолчал. Касиус вновь ощутил странное, всепоглощающее чувство, что раз за разом настигало его на территории поместья. — Как вы узнали об этом? — тихо поинтересовался юноша, прокручивая в голове мысль о том, что Эксертис говорит о своей богине слишком правдоподобно и складно. — Родители. Я прочел «Отелло», едва прошел инициацию и стал уверенно управлять Силой. Конечно, для подобного рода чтения необходима хорошая концентрация, что позволит задерживаться на втором слое восприятия на продолжительное время, — мужчина открыл глаза и встал. — Поэтому я дарю книгу тебе. Надеюсь, ты осознаёшь её ценность. Касиус нахмурил брови. — Дарите? Но если… Если я буду недостаточно внимателен и с ней что-то случится? — такие «подарки» казались до странного неуместными. — Я заранее сделал копию. Оригинал твой. Захочешь — будешь волен его уничтожить. Считай это подарком на день рождения. — Эксертис прошелся по библиотеке к рабочему столу. Это стало ударом, вернувшим Касиуса в настоящий момент. Он едва нашел в себе силы благодарно кивнуть. Эксертис же порылся в ящиках стола и извлек оттуда тонкую книжицу, больше похожую на брошюру. — Это тоже тебе. — он протянул её юноше. — Здесь кратко и по делу обо всем, что тебе следует знать сейчас. Помнишь, я говорил про нестабильность Рассекающих? Тебе важно понимать, что тебя ожидает. Касиус молча принял и её, поднимаясь на ноги и бездумно пролистывая иллюстрированные страницы. Он-то и был здесь, чтобы ему объяснили, в чем его… Предназначение, а не отделывались книжками. Взгляд зацепился за большой абзац с цитированием. — Палма? — спросил он, а затем бегло просмотрел текст. — Даже здесь! — Ну а кто виноват, что единственным достойным историком за последнюю сотню лет был именно он? — Мне кажется, вы тоже могли бы быть неплохим историком, — Касиус открыл сумку и попытался пристроить туда брошюру с символом двоемирия на обложке и «Трагедию Отелло». — Преувеличиваешь. При оценке, знания следует сопоставлять с опытом. — Эксертис понаблюдал за тщетными попытками Касиуса, а затем выхватил из его рук книгу. — Пойдем, покажу тебе твои комнаты. Мужчина уверенно двигался меж стеллажей, Касиус же шел медленнее, продолжая разглядывать библиотеку. Его отношение к Эксертису постепенно менялось от страха к обыкновенной настороженности. И все же, что-то напрягало Касиуса даже больше, чем мужчина, пока они вновь шли сетью длинных серебристо-голубых коридоров. Вероятно… «Он отвечает только на те вопросы, которые хочет, чтобы я задал!» — осенило юношу. — «Кажется, это все же ловушка, просто иного рода. Как бы сказала Айза… Психологическая». Новой волной накатила усталость. Касиус путался в ногах, отстраненно отмечая детали. Отошедшие обои, золотой, а не серебряный подсвечник на декоративном столе, вытканный на довольно новом гобелене свиток, напоминающий герб Рода Вишес… Касиус затормозил. Эксертис обернулся в недоумении, но заметив, куда направлен взгляд юноши, нахмурился и потер лоб. — Кланима из Рода Вишес знает о том, что вы находитесь на территории его Рода? — едва связывая слова, уточнил Касиус. — Его зовут Аргус, — отмахнулся от официальности мужчина, подойдя к гобелену. — И да, он знает. Твое любопытство удовлетворено? «Ни капли!» — хотелось сказать Касиусу, но вместо этого он провел рукой по девизу Рода, находящемуся внутри герба. «Вся жизнь — ученье». Кажется, Касиус все еще помнил наизусть полные имена нынешних глав всех Родов Настоящих, их цвета, гербы и девизы. Сложно забыть информацию, которую повторяли тебе чаще, чем собственное имя. Он изнуренно прикрыл глаза. Время едва подбиралось к обеду. — Пойдемте, — сказал он и побрел вперед, сам не зная куда. Кажется, Эксертис говорил еще что-то, но юноша пришел в себя только перед двойными деревянными дверьми. Мужчина распахнул их — в этот раз руками, но без ключа — и провел Касиуса внутрь небольшой гостиной. — Некоторые комнаты остались такими, какими были. Эти — твои, — Касиус обвел взглядом помещение едва ли богаче главного зала «Света». Подсвечники на стенах, такие же, как и по всему поместью, голубой продавленный диванчик. Арка, ведущая вовнутрь. Значит, это не вся его комната, хотя сейчас Касиуса удовлетворила бы и она. Он опять следовал за Эксертисом, создающим светосферы и заряжающим их невиданным количеством Силы. Он непрерывно говорил, Касиус же улавливал лишь отдельные фразы. Что-то о газовых лампах, непродуманности юноши, ведь придется искать для него одежду, ванне… — О правилах мы поговорим позже, — они вновь стояли в гостиной, хотя Касиус точно помнил, что они обошли несколько небольших, но уж точно не таких маленьких, как в таверне, комнат. — Вечером зайду за тобой. На прикроватной тумбочке ты найдешь записник, второй такой же у меня. Если что-то понадобится — напишешь. Сквозь дымку от усиливающегося головокружения Касиус увидел тот самый судорожный блеск, которым сверкали глаза мужчины при утренней встрече. Эксертис словно стремился сбежать. Отчего или же от чего? — Мгм, — все же выдавил он, а затем глупо уставился на протянутую руку с зажатой в ней «Трагедией Отелло». — Бери. — поторопил Эксертис. Касиус взял книгу, из последних сил стараясь держаться прямо. Он, подобно любому человеку, что уже несколько дней почти не спал и не ел, чувствовал потребность только в одном — забыться сном, чтобы не ощущать тянущее чувство в желудке и сковывающее — во всех мышцах. Казалось, взгляд прикипел к обложке и отвести его было физически невозможно. Раздался звук проворачиваемого ключа, что резко привел юношу в себя. Касиус осознал: его заперли. Да, Эксертис не имел причин доверять ему и оставил двухсторонний записник, не имевший внутри листов и служивший наиболее быстрым способом связи между уже знакомыми людьми… Но, несмотря на это, на языке Касиуса застыла горечь от ощущения, что он никогда не будет иметь достаточно сил, любых сил, чтобы быть не только пассивным наблюдателем в своей же жизни. К поверхности сознания подбирались тревожные мысли. Вздохнув, Касиус развернулся в сторону двери, но тут ослабшие руки выпустили книгу. Он вздрогнул от резкого хлопка; отзвук прокатился по стенам. Наклонившись было за «Трагедией Отелло», юноша понял, что не давало ему покоя все время, пока он находился в поместье. Это была тишина, вязкая и оглушительная настолько, что в ней казалось возможным услышать не только дыхание или биение сердца, но и ток крови по артериям. Он остался один в месте тихом, как тих сжигаемый на костре покойник. Не на что было переключить внимание, не в чем забыться. Барьер в голове стремительно покрывался трещинами.