Неделя невезения

Легостаев-старший не помнил, как он доехал до дома. Было чудом, что он вообще до него добрался, с его-то усталостью. Конечно, если работать почти две недели без выходных и не такая усталость может быть. Последнее, что Панкрат помнил – стопка бумаг, методично заполняемая им, и звонок младшего брата, с прискорбной новостью о необнаружении вурдалаков в отелях. Всё. Как хорошо... Давно он так сладко не спал, причем на своей кровати. Парень чувствует лёгкую сонливость, оставшуюся от долгого, крепкого сна, и лениво потягивается, разводя руки, стягиваемые сонной негой. Как не хотелось вставать... Он кутается в теплое одеяло, мимолётно замечая что вторая половина постели была осторожно заправлена. Значит, Эммы не было дома сегодня. Её часто нет дома, впрочем, так же как и его, все таки работа в Департаменте требует большого количества внимания. Приятное пробуждение прерывает вид настенных часов, отчего-то похожих сейчас на ветеранов как минимум пяти войн, показывающих три часа дня. Чёеерт. Он должен был быть на планёрке в девять! А сейчас три часа дня... Значит некуда спешить, он уже везде опоздал! Хотя бы оптимизм должен помочь ему. «Почему часы такие расфигаченные?» – мыслишка проскользнула когда руководитель Авангарда усердно чистил зубы и одновременно брился. Он выплюнул пенообразую пасту, смывая с бритвы желтоватые волоски и вытеревшись махровым полотенцем, подошёл к истерзанным часам. Посмотрел на них, отошёл подальше, снова подошёл. Часы смотрели в ответ немигающим взглядом. Кажется не только у Никиты крыша едет... Звонок. Неизвестный номер. Панкрат берет трубку. Всего три слова, и парень безвозвратно теряет мнимое спокойствие, роняя телефон. *** Как он забыл, что Настя так вкусно готовит? Её суп был просто прекрасен... Это мягкое, разваренное мясо, кубики которого Никита мог смаковать часами, если б не голод. Эта картошка, обладающая нежным, ни с чем не сравнимым вкусом. И в придачу прожаренные на сковороде кусочки морковки и лука, только добавляющие блаженства. Ещё и перловая крупа, делающая суп сытным. Мммм... Мирную трапезу, скорее выглядящую как терзание бедной глубокой тарелки не менее бедной ложкой, нагло прерывает звонок. Почему его постоянно отвлекают телефонными звонками? То во время езды, то во время сна на бумажной работе... Не о чем не беспокоясь, Никита берет трубку. – Оборотень, твоя девушка у нас. – знакомый баритон Гектора Сэнтери смеётся в гаджет, бесцеремонно ударяя под дых страхом. В глазах темнеет от всепоглощающей паники и аппарат чуть ли не выскальзывает из ослабевших пальцев. В лёгких внезапно кончается воздух и Никита отчаянно пытается полузадушенно вдохнуть ужасно нужный сейчас кислород. Его попытки не венчаются успехом и оборотень безысходно открывает и закрывает рот, словно рыба выброшенная на берег. Перед глазами лежит труп Ксю. Она смотрит, не смотря и осуждает его бездействие, не осуждая. В ухо смеётся Гектор, высокими нотами только добавляя паники Никите. Вдруг на образ Мертвячки накладывается зверски разодранная Настя, что почему-то ему улыбается. Оборотень ещё судорожнее пытается вдохнуть, невольно плача от быстрых вдохов больным горлом. Воздуха вокруг него много, но именно сейчас он не может его вдохнуть, как ни старается. Легостаев упустил момент, когда смех в ухе прекратился, а он оказался прижатым собственным весом к стене их квартиры, дышащим загнанно, как дикий зверь, скрывшийся от погони. Упрямый воздух наконец повиновался и вошёл в лёгкие, и оборотень понял, что сам, прислонившись к стене сдавливал себе шею. Никита судорожно закашлялся. Он глотал прохладный осенний воздух, в то время как из глаз рекой лились слезы липкого страха, только что пережитого из-за кошмара. Оборотень то вдыхал кислород, пытаясь насытиться им, то влажно кашлял от болезненной щекотки в горле. Когда его отпустило, парень осторожно поднялся, с помощью стены, с пола. Первой осмысленной мыслью оборотня стала – «Что это было?». Он пошел в сторону кухни. Кухня встретила его молчанием и почти выветренным запахом мясного супа. Никита пытается отвлечься от недавней истерики переключением всех мыслей в ощущения окружающего мира. Механически достает кастрюлю с супом. Наливает блюдо в тарелку (специально выбрал непохожую на ту, что из кошмара). Ест в мертвой тишине. Суп с перловкой. В нем плавает Никитино отражение, ехидно смотрящее на него и смеющееся. Оно смеётся как Гектор. И его прорывает. Легостаев хрипло всхлипывает, пытаясь рукавом мятого пиджака вытереть жгучие слезы. Мёртвые девушки глядят на него – одна пустотой из кариих глаз, другая, разодранная Настя, с мягкой улыбкой, словно говоря – я тебе доверяю. Они лежат, парализованные смертью, но доверяют безоговорочно. Любят даже после смерти от неоправданного доверия к нему. Он упирается локтями в стол, кладя на руки больную голову. Сейчас он даже не вспоминает про плескающуюся лаву в голове и слабость во всем теле. Они пугают его своей смертью. Стоп. Сколько сейчас времени? Если он правильно помнит, то Котя останавливается на одной из станций на несколько десятков минут в два часа дня. Оборотень посмотрел на дисплей разбитого смартфона – без десяти четырнадцать. Повезло. Ему нужно подождать всего лишь десять минут и не свихнуться. Всего-то десять минут! Никита смотрит куда угодно, только не на тарелку с супом, боясь осуждения и смеха собственного отражения. Поворачивается к раковине, вытирая её от несущих пылинок, моет кружку, оставленную Настей. Выжимая тряпку, парень морщится от пощипывания в ладони и недоуменно смотрит на кисть руки. На ней осторожные, маленькие дырочки от его же когтей, оставшиеся после ярости на вурдалаков. Рука дрожит. Почему они не затянулись за это время? В голове воспоминанием прокатывается смех давно мёртвого родственника, Иллариона Чернорукова, усиляющий дрожь. Он теряет контроль? Нет, нет, нет. Трясет головой так сильно и быстро, что уши закладывает на несколько секунд. У него все хорошо, оборотень просто давно не оборачивался в пантеру. Кстати, если поесть не удается, значит, Никита наконец-то может дать волю своему внутреннему зверю. Решено! Сбрасывая с себя неизвестно-сколько-не-стиранный-и-не-глаженный пиджак, а после и безбожно мятую рубашку, чтобы не порвать их, Легостаев опять задумывается – «Так что же это было?». На какое-то предсказание не похоже – он слышал от друзей - предсказателей, как это ощущается и кошмар-истерика, только что произошедшая с ним не очень-то сходится с их описаниями. Просто очень страшный кошмар? – Тогда почему он пытался сам себя задушить? Продолжить размышления парню не даёт то, что он уже голый. Превращение протекает почти так же, как и всегда, только медленнее – когда Никита в последний раз оборачивался целиком? Уже пантера лениво тянет передние лапы, выгибаясь в спине. Легостаев чувствует, что по преображенному телу, вместе с кровью течет полузабытая сила. Хочется бегать... Но оборотень превращается обратно в человека, ощущая как пантера, снова запертая внутри, обиженно фыркает. Она переняла некоторые стороны Никиты, от чего часто смешит его. Парень идёт в их спальню, надевать чистую одежду. После надевания спортивных штанов и черной футболки оборотень чувствует, как из тела вытекает усталость. Хотя, наверное, это из-за превращения. Пиджак и рубашка отправляются в стиральную машину.