Короткие истории

Я ничего не знаю о том, как образуется газовое облако на Плутоне и образуется ли оно там вообще. Мне ничего не известно о гнездовании воробьев или специфике колоний полипов на коралловых рифах. Но я хорошо разбираюсь в кофе. Чего уж там, если бы существовало соревнование по варке этого напитка на старой газовой плите, то я бы всегда брал Гран-При за качество и приз зрительских симпатий за исполнение. Посудите сами, кто устоит перед высоченным брюнетом с коротким ежиком, который напевает под нос «Disturbed», постукивает по дну турки широченной ладонью в бежевой рукавице, и в такт его ударам из темного жерла вылетают коричные искры. Восхитительное шоу, ну! Я мог бы выступать на улицах Таиланда, а на вырученные средства снимать маленькую хижину на берегу моря. Слушал бы мурлыканье местных девушек, разговоры худосочных котов, подглядывал бы за трансами и писал мемуары. Или триллеры. Что-то бы точно писал, нельзя жить у моря и не предаваться творческой хандре, застукивая бумагу черточками выдуманных слов.        Жена повязывает мне фартук, чтобы я не обварил сперва живот, а потом старенькую Бассету, - так она называет нашу эмалированную плитку. Жена не любит хаос и цветы гвоздики, которые распускаются на конфорках, если кофе окажется проворнее меня и убежит из-под присмотра.        У меня трое детей, и все Саши, два мальчика-близнеца и одна девочка. Не знаю, в какой стадии родительской усталости мы были, когда решили, что одинаковые имена для близнецов - весёлая шутка. Помню только, что в тот день мы много смеялись, представляя, каково будет учителям в школе. Когда же дети заговорили, мы поняли, какую глубокую яму вырыли в первую очередь для себя, ведь до школы дети будут семь лет жить с нами.        Почему дочь стала Александрой, я не помню. Кажется, я в чём-то проиграл, но кому и в чём?.. В итоге у нас получилась Великая Александрия, возглавляемая тремя неусыпными правителями. Один что-то задумает, двое других его или её поддержат. Особенно активно они это делают в горе. Если кто-то начинает колоратурную партию, то к ней в момент присоединяются пронзительные сопрано и альт. Не всякий взрослый способен выдержать подобный кошачий концерт, но я напеваю «Disturbed», от чего Александрия отступает к спальням и прячется за дверями. Любопытные носы выглядывают в щель, но ближе не приближаются, потому что большой кот в моём лице рычит, а когда он рычит, то надо прятаться. Эта семейная традиция, как такое часто бывает, появилась совершенно случайно.        Был июнь. Была жара. У меня была ангина, температура и не было голоса. Любой потенциальный звук, преодолев мои воспалённые связки и узлы, превращался в скрежет валторны, которую вдумчиво переезжал камаз. Мне хотелось маленькой радости, например, кофе, о чём я сообщил дражайшей своей половине. Просьба моя потонула в шуме ремонтных работ, которые активно велись у нас под окнами. Сил кричать не было, и тут мне пришла в голову шутка. Очень смешная, как мне тогда показалось. Я достал телефон, нашёл «Indestructible», подключился к домашней колонке и, чуть не докрутив громкость до максимума, включил песню поближе к припеву. Реакция была незамедлительная.        Жена, уделав наш Олимпийский резерв, подскочила до потолка. В качестве утяжелителя она попыталась прихватить дубовый письменный стол, но наследство моего прадеда дорого стоит и много весит, так что любимая отправилась в полёт с пустыми руками. Когда она, как кошка, приземлилась на все четыре лапы, то быстро нашла источник беспокойства. Он, точнее я, давился смехом на диване, но имел такой жалкий вид, что дорогая жена не стала меня сильно журить, только укусила. И что взять с этих кошек. Я получил желанный кофе, жена - дозу валерьянки, а «Disturbed» стал кофейной группой. Правда, это не объясняет, почему дети прячутся на другом конце квартиры, когда я открываю рот. Надо будет спросить у жены…