Грязный поток

Лили проснулась от того, что кто-то настойчиво и тщательно вылизывал ей лицо, не забывая залезть языком прямо в ухо. В последний раз подобным образом Лили будил Пэл, рыжий колли, которого мистер и миссис Эванс подарили дочери на одиннадцатилетие. До лета Пэл стал её лучшим другом. Но разве могла сравниться обычная собака с открывшимся новым волшебным миром? После того, как Лили пришло письмо из Хогвартса, Пэл был забыт. Прогулки с маленькой хозяйкой ему заменила беготня по большому саду Эвансов, а спустя время Пэла с подачи сестры и вовсе перестали пускать в дом — от собак столько грязи! — Пэл, дай поспать, — проворчала Лили, перекатываясь на другой бок, но, повинуясь собачьим зубам, одеяло слетело на пол, резко выдернув Лили из сладкого сна. Пэл, заливаясь лаем и виляя хвостом, убежал — видимо, будить Петунью. Лили резко села на кровати. Наглый хвост Пэла скрылся за приоткрытой дверью. Лили удивлённо уставилась на свою собственную детскую комнату. Светлые обои в цветочек, белая дверца в маленькую гардеробную, украшенная резьбой; небольшой девичий столик с зеркалом и пуфом; письменный стол у окна, залитый утренними лучами, на котором покоились аккуратные стопки учебников; большой застекленный книжный шкаф, занимающий всю стену, а также множество полок вокруг были тоже заставлены книгами. Лили, одетая в ночную сорочку и белые носки для сна, слезла с кровати и подошла к зеркалу. На неё смотрела она сама — только младше. Лили провела пальцами по ещё не тронутому волнениями лицу. Если ей сейчас пятнадцать — а в этом Лили не сомневалась, если здесь Пэл, то значит… — Лили, дорогая, нельзя столько спать! — раздался мамин голос снизу. Значит, смертельное проклятие вступило в конфликт с защитным ритуалом, и она перенеслась во времени. В то время, где её не тяготил брак с милым, но совершенно не умеющим думать Джеймсом, где за её семьёй не охотится самый тёмный волшебник Британии. Где они всё ещё дружили с Северусом, да и с сестрой не окончательно рассорились… Гарри ещё не родился, и Лили сейчас была твёрдо уверена в том, что это, пожалуй, самый надёжный способ спрятать сына. Он ещё успеет прийти в этот мир. Только сперва она сделает мир хоть чуточку безопаснее. — Я скоро спущусь! — прокричала Лили чуть громче приличного. В будущем, которое ещё не наступило и, как надеялась Лили, теперь не наступит, она год не виделась с мамой и папой, довольствуясь редкими письмами. Теперь у неё появился шанс всё исправить. Теперь она постарается начать думать своей головой. Если всего несколько "тёмных" фолиантов из библиотеки Блэков открыли ей глаза на то, сколько всего она не знала, не могла знать, будучи маглорожденной… А ведь с подачи Дамблдора Лили всерьез считала себя одной из самых умных ведьм в Хогвартсе! Не удивительно, что Северус к такой характеристике Лили относился весьма прохладно. И ведь она обижалась на друга… Лили провела под душем чуть дольше положенного. Привычно высушив волосы щелчком пальцев, она подумала о том, что, к счастью, Министерство так и не привело в силу закон о запрете колдовства несовершеннолетних — закон, который обсуждался добрых два года и который приводил в ужас большинство учеников. "Не понимаю, зачем это Министерству, — часто ворчал Северус. — Этот закон маглорожденным только повредит, ограничив время на обучение. В домах старых родов колдовство никто не отследит, значит, у чистокровных будет явное преимущество", — вспомнила Лили его слова. "Как редко я действительно слушала Северуса", — вздохнула она. А ведь разлад с другом детства начался как раз к пятому курсу. Этим летом, насколько помнила Лили, они виделись редко — Лили старательно избегала разговоров о вредной политике Дамблдора и Министерства, "серой", как её называл Северус, магии, да и вообще, можно сказать, о любых интересах друга. В пятнадцать Лили интересовалась только самой собой. Лили магией заплела рыжую копну в толстую косу и надела простое платье ниже колен с цветочным узором, накинув сверху вязаный кардиган — август выдался прохладным для этих мест. Положив палочку в маленькую узкую кожаную сумку — в такой носили палочки многие в школе, она, наконец, спустилась на завтрак. Привычка держать при себе палочку у неё появилась уже после школы — до этого Лили могла летом беспечно оставлять её на несколько дней пылиться в ящике письменного стола. — Доброе утро, мама, — широко улыбнулась Лили. — Завтрак уже остыл, — проворчала Оливия Эванс, сухая невысокая блондинка с аккуратным узлом на голове. Лили взмахнула рукой, и над яичницей с беконом поднялся лёгкий пар. — Это поправимо, — подмигнула ей Лили. — Спасибо! Как всегда, великолепно, — поблагодарила она. — Хорошо, когда в доме есть ведьма, — улыбнулась Оливия. — Ведьма ведь помоет посуду? — Всенепременно, — проговорила Лили с набитым ртом — жест, который она могла позволить себе только в присутствии родных. — Дорогая, — мягко начала Оливия, когда Лили закончила завтрак и парой взмахов палочки привела кухню в идеальный порядок; Оливия была довольна, но слегка удивлена — обычно от младшей дочери помощи по дому было не допроситься. — Мне нужно с тобой поговорить. Дело в том, что Петунью приняли в колледж, и в ближайшую неделю отец и я будем ей помогать… — И не сможете сопроводить меня за покупками на Косую Аллею, — закончила Лили за мать. Она помнила этот завтрак, этот разговор и скандал, который случился позже. Лили была возмущена, что ей придётся нести все покупки самой, а перспектива поездки на "Ночном Рыцаре" привело тогдашнюю пятнадцатилетнюю Лили в настоящий ужас. Конечно, родители решили вопрос в пользу младшей дочери, и самостоятельно за покупками к колледжу пришлось отправляться Петунье. — Ничего, пора мне учиться самостоятельности, как ты считаешь? — Ты могла бы попросить Северуса составить тебе компанию, — сказала Оливия. — Мне кажется, так будет безопаснее. У меня пока что нет запасных дочерей. — Надеюсь, вы опять не поссорились? — Всё будет хорошо, — неуверенно ответила Лили. Она не помнила, что успела наговорить Северусу этим летом, но, кажется, там было много разных "приятных" эпитетов насчёт тёмных магов. — Вот и славно. Если у молодого человека нет планов, я бы предложила отправиться с утра — нехорошо, если вам придётся возвращаться затемно. Оливия выдала Лили в дорогу внушительную сумму денег, которые Лили тут же убрала в чёрный кожаный кошелёк грубой работы — самодельный подарок Северуса. Раньше она никогда не пользовалась такими подарками — ей почему-то казалось, что вещи, сделанные своими руками, выглядят слишком "нищенски". Магловское воспитание! Те же Сириус Блэк и Джеймс Поттер не брезговали самоделками — более того, у магов иметь такие вещи было хорошим тоном. Считалось, что изделия, созданные специально под волшебника, работают куда лучше покупных. Вместе с деньгами Оливия вручила Лили корзинку с домашней выпечкой и сладостями — для Северуса. В этот раз Лили не стала возражать и с благодарностью взяла угощение. Раньше Лили сочла бы угощение друга весьма унизительным для себя — она привыкла получать, а не дарить подарки... * * * Тупик Прядильщиков встретил Лили тяжелым и густым запахом затхлости. Даже небо здесь было будто бледнее и ниже, чем в остальном Коукворте. Время не пощадило некогда искусно построенные кирпичные здания, в которых ранее селились обеспеченные владельцы. Окна многих домов были заколочены досками; на кованых балконах, на которых в старые времена пили чай, сохло бельё, застиранное настолько, что напоминало половые тряпки. Редкие прохожие с серыми и усталыми лицами спешили по своим делам и не обращали на неё никакого внимания. "Не удивительно, что Сев всегда угрюмый", — печально подумала Лили. Лили никогда не была в этом районе Коукворта, знала лишь адрес Снейпов, но отыскать нужный номер дома оказалось непросто — большинство табличек почти стёрлись со временем. Вместо звонка на тяжелой двери висело порыжелое от ржавчины кольцо. Лили собралась духом и несколько раз постучала. Почти сразу дверь распахнулась, явив перед Лили удивлённого Северуса Снейпа. — Доброе утро, Сев, — поприветствовала его Лили, протянув корзину с угощениями от матери. — Я просто напрашиваюсь на чай. — Конечно, входи, — явно смутившись, сказал Снейп, поспешно освобождая проход. — Мать на работе, так что… — зачем-то добавил он. Северус слегка скованно разливал чай по чашкам. Лили обратила внимание, что из двух чашек Северус отдал ей самую новую из тех, что нашлись в буфете, в забавный красный горох, оставив себе старую и невзрачную, со сколом на ручке. Лили попробовала чай — он оказался на удивление вкусным, даже вкуснее, чем тот, что готовила домовушка Поттеров, Марта. — Так и знал, что тебе от меня что-то нужно, — подколол Северус Лили, когда та озвучила просьбу сходить с ним на Косую Аллею. — Вряд ли нас ожидают опасности, кроме Поттера и компании, — улыбнулась Лили. — Их шутки намного опасней, чем ты привыкла считать, — хмуро ответил Северус, и Лили вспомнила, из-за чего они поругались в поезде, когда ехали на летние каникулы. Джеймс и Люпин обездвижили Северуса и заперли в купе. Лили и не подумала его искать, заболтавшись с Мэри МакДональд… В прошлом она сочла это безобразной, но безобидной шуткой. Сейчас она с ужасом представила, что пришлось пережить другу, не имея возможности даже посетить туалет. Детская пытка. — Я долго думала и поняла, что ошибалась. Это не смешно, это форменное издевательство, — лучше поздно, чем никогда. — Прости, пожалуйста. Надеюсь, ты примешь пирожки в качестве извинений? К сожалению, яда василиска для какого-нибудь жуткого зелья у меня нет, — улыбнулась она, и Северус поднял бровь — на его памяти Лили никогда не шутила о тёмных искусствах. Может быть, ещё не всё потеряно? Северус решил чуть надавить: — И ничем не лучше так нелюбимых тобой тёмных искусств, — с важностью добавил он. — Я почти ничего не знаю о тёмных искусствах, чтобы было с чем сравнивать, — сказала Лили. Раскрывать Северусу, что кое-что она всё-таки знает, показалось ей опрометчиво. Тем более, что знания её ограничивались чтением нескольких фолиантов из библиотеки Блэков. Но теперь, как она надеялась, у неё появится хороший источник знаний. — Большая часть того, что сейчас называют тёмными искусствами, ими и не является, — отбросив смущение, живо отреагировал Северус, чуть не опрокинув на себя чашку с чаем. — Все опасности связаны с нестабильным резервом маглорожденных, который они никак не стабилизируют с помощью ритуалистики. Куда легче запретить всё сложнее самых простеньких чар. Если и был в этом мире — и времени — человек, которому она могла доверять, то это Северус. Только сейчас Лили до конца прочувствовала, что такое — всё время делать только то, что от тебя ожидают, и не иметь возможность разделить свои находки с близкими. — Сев, я давно хотела тебе сказать, — теперь смущенной выглядела уже Лили. — Есть две вещи, которые я умею, но я почему-то думаю, что они не совсем правильные. Можно ли с тобой посоветоваться? — Ты можешь доверять мне, — серьёзно сказал Северус. Пятнадцатилетний Северус сильно вытянулся за лето и оставался нескладным и бледным, но голос его звучал почти по-взрослому и уверенно. Он встал, налив себе и Лили ещё порцию чая, не помогая себе магией, и наконец поставил принесенную Лили корзинку на обеденный стол. — Опережая вопрос, отвечу — "Экспеллиармус" — не тёмное заклинание, — он усмехнулся. — Очень смешно, — буркнула Лили, понимая, что вполне заслужила этот мягкий упрёк. — Дело в том, что… Ты помнишь нашу первую встречу? — Северус кивнул. — Я тогда пользовалась беспалочковой магией, как и многие дети. Но после одиннадцати лет эта способность у многих утрачивается, и без палочки многие не могут сотворить ничего, кроме простого "Люмос". Но я… Лили сделала несколько пассов рукой, и в пыльной кухне стало намного чище и будто светлее. Даже с чайника, стоявшего на плите, местами исчезла копоть, и теперь на нём поблёскивал серебристый металл, напоминая заплатки. — Ничего сложнее бытовых чар я не пробовала, но я часто пользуюсь ими и совершенно не ощущаю усталости. — Это действительно удивительно и странно, — сказал пораженный Северус. — Я начал тренировать беспалочковое колдовство ещё на первом курсе, но мне дается это труднее, и я быстро выдыхаюсь, — признался он, не без гордости смотря на Лили. Она опять невольно сравнила его с Джеймсом — тот не преминул бы уколоть насчёт "неправильных" способностей и обидеться на то, что у кого-то вышло лучше, чем у гриффиндорского принца. — Ты никому не говорила об этом? Это хорошо. — Я подумала, что на Гриффиндоре могут неправильно меня понять, — призналась Лили. — И есть ещё кое-что… я узнала об этом вчера вечером. — Что-то ещё, кроме беспалочковой магии? — весело спросил Северус. — Ты не знаешь, это очень плохо — говорить со змеями? * * * — Северус Снейп! Я не собираюсь тратить все деньги, что у меня есть, на подобные глупости, — отрезала Лили. — Мне нужны учебники, ингредиенты, да и мантии стали малы… — Как ты можешь думать о мантиях! — взволнованно сказал Северус. — Ты, возможно, пра-пра-пра… внучка одного из Основателей! Это просто необходимо проверить! — Я маглорожденная, Сев, — вздохнула Лили. — Значит, твои родители — или один из них — сквиб, — не унимался Северус. — Такие прецеденты случались в истории. Подумать только! Обретённая наследница Слизерина и Принц-Полукровка! Лили рассмеялась. На Косой Аллее, как всегда, было не протолкнуться. Пёстрая толпа чародеев и чародеек всех возрастов, спешивших за покупками; совиный гомон, причудливая смесь ароматов сливочного пива и тыквенных пирогов. — Эта дорога ведёт в Гринготтс, — вздохнула Лили. — Никак не к "Мадам Малкин". — Именно, — ухмыльнулся Северус. — Тебе всё равно нужно было обменять фунты на галлеоны? Здание Гринготтса сияло белизной. Гоблин-привратник поприветствовал вошедших лёгким кивком. Лили замерла у вторых, серебряных, дверей. — В чём дело? Лили, сглотнув, кивнула на надпись, выгравированную на дверях. — Лили, — вздохнул Северус, — самое страшное, что нас ждёт — это разочарование. Ты думаешь, мы одни такие умные, что решили проверить родство с Основателем? Я уверен, что с подобными заявлениями гоблины сталкиваются если не раз в год, то раз в пятилетие — наверняка. Северус оказался прав. Управляющий Громкхыр, приземистый и седовласый гоблин с моноклем,, нисколько не удивившись просьбе, равнодушно пожал плечами и проводил их в небольшую комнату с высоким потолком. "Будто в шахте", — поёжилась Лили. В комнате не было никаких украшений, только простой деревянный стол, каменная чаша на помосте и ветхий, выцветший пустой гобелен на стене. — Ожидайте, — бросил гоблин и, развернувшись на каблуках, закрыл за собой тяжёлую дверь. Не успела Лили спросить Северуса, сколько им предстоит ждать, как Громкхыр вернулся с двумя резными шкатулками. В одной из них обнаружились флакон с густым тёмно-фиолетовым зельем и кинжал, рукоять и лезвие которого были украшены рунной вязью. Немногословный гоблин жестом указал Лили встать ближе к чаше. Северус последовал за ней. Заметно волнуясь, Лили, не слишком понимая, что делает, отыскала ладонью ладонь Северуса и легко сжала. Гоблин опрокинул флакон с фиолетовым зельем в чашу, которое полилось, на удивление Лили, легчайшей дымкой. — Вытяните руку над чашей, — скучающе сказал Громкхыр, поправив монокль. Он осторожно достал из шкатулки кинжал и занёс над ладонью Лили. — Это магия крови? — неуверенно спросила она, обращаясь, скорее, к Северусу. — У гоблинов особое разрешение, — оскалился Громкхыр и провёл лезвием по коже Лили. Кровь струйкой потекла в чашу, и через пару мгновений — Лили не успела испугаться — порез затянулся. Ещё пару мгновений ничего не происходило, а затем по гобелену поползли ростки, и спустя несколько минут, которые показались Лили вечностью, перед пораженными друзьями выросло родословное древо. — Видимо, покупки к школе придётся отложить, — первым обрёл дар речи Северус. — Родство со Слизерином подтверждено, — скупо кивнул гоблин. — Линия, начатая сквибом Эвансом, который, по всей видимости, отказался позорить славную фамилию предка, — вновь оскалился Громкхыр, водя крючковатым пальцем по проявившейся вязи на гобелене. — С Гонтами, которые также претендовали на наследство, линия Эвансов не пересекается. Что ж, вторая часть проверки — вам, мисс, предстоит надеть родовое кольцо. — Лили что-то грозит в случае неудачи? — обеспокоенно спросил Северус. — Ничего, кроме позора, — ухмыльнулся Громкхыр. Он открыл вторую шкатулку, в которой на зелёном бархате покоилось одно-единственное кольцо. Оно было серебряным, потемневшим от времени, с довольно грубо нанесённой рунной цепочкой. Лили, задушив начавшую подступать панику, надела его на безымянный палец. Ничего не произошло.