День за днем. Эпизод 5.

День 119 (217) Среда Утро проходит бодрячком – энергично собираюсь на работу, энергично завтракаю. В соответствии с настроением и одеваюсь - сегодня на мне будет красный топик и брюки, и укороченный пиджачок в обтяжку, распущенные волосы гладко расчесаны и ровно струятся за спиной, на шее позолоченная цепочка с кулоном. Увы, на этот раз фурора на работе не получается – Егоров, науськанный Калугиным, вызывает к себе. Прихватив папку с картинками, направляюсь в кабинет к начальнику – Андрей уже тут и у него в руках тоже распечатки фотографий. Минут двадцать гнем каждый свою линию - я про новизну, Андрей про традиции. Шеф сидит за столом, потирая подбородок, смотрит то в одну папку, то в другую и слушает наши комментарии. Калугин продолжает упрямиться и игнорировать моих посылы: - Маргарита Александровна, я вам еще раз повторяю, что в ваших требованиях нет никакой конкретики. Вот эти вот: сходи туда не знаю куда, они здесь не работают! В кабинете душновато, спорим уже долго, и я утомленно обмахиваюсь папкой: - Вот именно - не работают! А мне надо, чтобы все работали. И ты в том числе! - Слушай, Марго, давай только не передергивать слова, ладно? - А тебе не надо талдычить одно и тоже! Какую конкретику ты хочешь? Я тебе все объяснила, примеры показала, снимки мы с тобой обсудили, что еще? Ты у нас кто? Художественный редактор или токарь третьего разряда?! Начальник пытается внести примирительные нотки: - Так, подождите, давайте без повышенных тонов! Да как же тут без тонов то! Уперев руки в бедра, возмущенно разворачиваюсь к окну, утыкаясь в него. Сзади слышится упрямый голос Андрея: - Я же не спорю, что журнал должен меняться… Но не должно это происходить резко, понимаешь? Постепенно это надо делать. Может быть и так, но ты же и шаг в эту сторону делать не желаешь! Раздраженно задираю голову вверх, в потолок, надувая щеки: - Фу-у-eх! Постепенно, Андрюшенька, листья с деревьев опадаю! И никто не замечает, как их становится все меньше и меньше… Вот это, действительно, постепенно! Подняв руки вверх и мотая головой, Калугин усаживается на угол столика с монитором. Во мне бурлит возмущение, заставляя расхаживать вдоль окна, позади кресла шефа: - А если речь идет об изменениях, нужно делать все и сразу! Я не знаю, сколько можно это объяснять… Не знаю! Снова отворачиваюсь к окну. Калугин кривится, поджимая губы: - Ну и я не знаю! Ты меня вообще не слышишь. Егоров, наконец, поднимается из кресла, решив вмешаться: - Андрей, мне кажется, что Марго в чем-то права. - Ох, Борис Наумыч, тогда объясните мне, в чем я не прав. Схватив со стола свои бумаги, начальник встряхивает ими: - Значит так, марксисты-ленинисты , оставьте у меня эти ваши веселые картинки, я потом посижу, пообмозгую… И найдите как-нибудь общий язык то! И хватит смотреть друг на друга как баран на новые ворота! Выговорившись, он идет к выходу, оставляя нас одних. Смотрим друг на друга, и молчим.. Как баран на новые ворота… Реагирую на такое сравнение первой: - Чур, я новые ворота! Постояв несколько секунд, тоже спешу на выход. Андрей вслед только усмехается: - Кто бы сомневался. Выйдя в холл, останавливаюсь, задумавшись о безрезультатности визита к шефу, но тут и Калугин выходит из кабинета: - Марго, подожди. Послушай меня! Жду, слушаю, молчу, поправляя упавшие на лицо волосы. Увы, сказать Андрей ничего не успевает - рядом раздается громкий голос Егоровой-младшей, явившейся на публику с голыми плечами и шикарным ожерельем на шее: - Ой, извините! Калугин оборачивается на голос - Наташа не одна, рядом с ней маячит плотный высокий парень, который самоуверенным тоном здоровается: - Всем привет! Андрей кривится: - Здрасьте. Наталья представляет своего кавалера: - Макс познакомься - это Маргарита Александровна, наш главный редактор. - Я в курсе. - Марго познакомься - это Макс, мой жених. Калугин тут же удивленно восклицает: - Жених? - Да, жених! А что тебя так удивляет? Калугин выставляет вперед большой палец: - Во! Мне неприятно, что его так задело появление «конкурента». Наташа продолжает светскую беседу: - Вы, кажется, знакомы? Макс улыбается, протягивая ладонь: - Ну да, кажется, фотограф? Калугин шлепает своей ладонью по его, обиженно - весело комментируя: - Молодец! Мне посетитель активно не нравится, и я менторским тоном поправляю: - Он у нас тут художественный редактор! Наталья, а почему в редакции поcторонние? - Почему, посторонние? Я же говорю - это мой жених! Почти родственник. А у нас вроде семейный бизнес. - А это не про бизнес, а про дисциплину. Еще раз повторяю - посторонним здесь делать нечего. Или мне охрану позвать? Наташа оглядывается на своего кавалера: - Макс, пойдем! И они не торопясь следуют дальше… Тут же разворачиваюсь к Андрею, тыча в него пальцем: - И это, между прочим, твоя сотрудница! - Она, такая же моя, как и твоя! - Ошибаешься, Калугин! Моей она не была никогда! Оставив последнее слово за собой, иду к себе в кабинет. *** Где-то через час звонок на мобильный. Я как раз получила заметку от Кривошеина и две от отдела моды, и, едва зайдя в кабинет, зависла с ними у входа, просматривая страницу за страницей. Вытащив телефон из кармана, раскрываю крышку. Надо же, Калугин! Прикладываю трубку к уху: - Да! - Алло, Марго. - Да. - Слушай, нам надо с тобой поговорить. Я так больше не могу! Мое сердце замирает, и я торопливо соглашаюсь: - Да, да, конечно! Давай поговорим. - Ну, я сейчас зайду? Оглядываюсь в сторону открытой двери: там, напротив, в дверях своего закутка, маячит Андрей с трубкой у уха. - Заходи. Захлопнув крышку, делаю глубокий вдох, нервничая до дрожи! Андрюшка одумался! Он хочет помириться! Он меня любит! Еще один глубокий вдох и я, поправляя волосы, иду к своему рабочему месту. Конечно, я прощу Андрея! Чуть–чуть помучаю и прощу! Через несколько секунд раздается стук в дверь и я, судорожно переложив волосы на одну сторону, встречаю Калугина горящим взглядом, полным ожидания и надежды: - Да-да! - Это я. Нервно переступаю с ноги на ногу: - Я вижу.. - Можно? - Заходи. - Спасибо. Андрей прикрывает за собой дверь: - Маргарит! Присаживаюсь в кресло: - Андрей, я слушаю. Калугин топчется то в торце стола, то отойдя к окну. Потом проникновенным тоном начинает: - Ты поверь, я все понимаю! Но и ты меня пойми, ладно? Ну, я не могу измениться в одну секунду. Ну пойми, что я так чувствую, так вижу, что ли… И приказать себя чувствовать по- другому это не реально. Понимаешь? Его слова достают до самого сердца. И я, безусловно, сочувствую им - это же так сложно принять, что любимая женщина совсем недавно была мужчиной! - Андрюш я все понимаю! - Ты пойми, послушай… Ты пойми, я не чувствую этого нового стиля! В смысле стиля? Обалдело зависаю… Словно ушат холодной воды на голову! Размечталась, дура! Меня словно обманули и обокрали - я ожидала от Андрея совсем другого завершения сказанным ранее словам. А он как ни в чем не бывало, продолжает: - Ну не могу я понять, хоть убей меня! Это все равно, что заставить кошку лаять! Он говорит и говорит, а я полностью теряю интерес к происходящему. - Поверь, Маргарит, поверь, честно тебе говорю! Это никакой ни будь там бойкот или еще что-нибудь... Я не понимаю, в каком направлении мне двигаться и почему тебя не устраивает классика. Во мне поднимает глухая волна раздражения и я встаю, выплескивая по нарастающей, обиду за обманутые надежды: - Да заколебал ты меня уже со своей классикой, блин! Понимаешь, Андрей, извини, но ты меня вынудил. Что ты все ходишь и гундишь одно и тоже?! Не думала, что для тебя это такая сверхзадача! - Маргарит. - Андрей! Иди и сделай мне результат! Или ты еще хотел мне что-то сказать? В моем вопросе звучат остатки надежды, но Андрей идет мимо: - Больше нет, извини… - Не смею задерживать! Он выходит, прикрывая за собой дверь: - Спасибо. Смотрю ему вслед, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься и не впасть в истерику: - Так, спокойно… Спокойно… Спокойно! И прикладываю тыльную сторону ладони к пылающему от переживаний лбу. *** Вечереет, солнце скатывается в закат. Рабочий день закончен и я, прихватив сумку, направляюсь к лифту. Тут уже целая толпа наших сотрудников - Галя с Валентином, Люся с Пчелкиным. Как говорил в мультфильме Винни Пух: «Это ж-ж-ж неспроста!». Вешая сумку на плечо, весело приветствую шепчущийся народ: - Судя по довольным лицам, эта компания идет развлекаться! Я правильно понимаю? Любимова отвечает шуткой на шутку: - Маргарита Александровна, вообще-то тут две компании! - О, да! У меня есть выбор, ха-ха…. А что у нас лифт, через Вологду идет? Но тут раздается звон возвещающий прибытие кабины и двери раскрываются. Из лифта появляется Каролина и в ее голосе звучит удивление:: - Ой! Вас здесь так много? Люся смотрит на нее с подозрением: - Каролина Викторовна, вообще-то день уже закончился! Та кривится: - И что теперь? Даже воды попить нельзя? Она решительно удаляется от нас шагая по холлу, и я хмыкаю, глядя ей вслед – меньше всего она похожа на жаждущую напиться водички… В лифт заходит Николай, следом Валентин, потом дамы. За моей спиной слышится голос приближающегося бегом Калугина: - Подождите, подождите… Нарочно перегораживаю ему путь: - А я что-то не понимаю… Андрей Николаевич, вы что, уже закончили на сегодня? - Ну, вообще-то да, Мне осталось только скинуть фотки на комп, да распечатать. - А почему не сделать это именно сейчас? - Потому что, насколько я понимаю, Маргарита Александровна, вы уже идете домой? Делаю улыбку от уха до уха: - Да. - Вот! И я все могу распечатать завтра утром. - Нет, а я бы с удовольствием взглянула на них уже сегодня. Я даже ради этого готова в баре задержаться. Вам сколько нужно времени, Андрей Николаевич? Полчаса? Час? Кривошеин из кабины лифта подает голос: - Может быть, уже поедем? Оглядываюсь на него: - Да, сейчас! Калугин сопит, потом язвительно сообщает: – Я думаю, минут сорок мне хватит. Добавляю в голос нотки восхищения: - Вот это я называю профессиональным подходом к делу! Вот, молодец. Отпускаю двери лифта: - Поехали. Они закрываются, оставляя Калугина стоять с кислым лицом. *** Спустя сорок пять минут, Андрей действительно спускается к нам в «Дедлайн» - дескать, все готово, и ждет моих ценных указаний. Поблагодарив, засовываю распечатки к себе в сумку, на дом, и остаюсь сидеть с девчонками, у нас тут с Люсей, Галей и Эльвирой женский столик с легкими закусками и вином. Увы, Калугин уходить не торопится, видимо решил дождаться – вдруг я прямо сейчас кинусь смотреть его фотосюжеты и вынесу по ним вердикт. Он остается скучать в одиночестве с папкой фоток под подмышкой и бокалом вискаря Неожиданно замечаю, что к Андрею присоединяется Зимовский и они начинают перекладывать фотографии из папки на стол и обратно, что-то горячо обсуждая. Почувствовав неладное, вскакиваю, чтобы направиться к столику собутыльников. До меня доносится обрывок фразы: - Она уже сама не понимает, что ей нравится, а чего не нравится! «Она» это кто? Подавшись навстречу парочке, делаю изумленные глаза: - Я извиняюсь, вы случайно не обо мне? Андрей встряхивает головой: - О тебе, Маргарит, о тебе! - Ты что-то хочешь сказать? - Очень хочу! - Так, скажи! - Прямо здесь? - А что такого? Здесь все свои! Калугин оглядывается на пьющего пиво Антона, и, судя по его кислому взгляду, он Зимовского своим вовсе не считает. Насмешливо настаиваю: - Что ты смотришь на него?! Он только что тебе другом был! Так что говори, я слушаю. Но Калугин молчит… Положив ногу на ногу, нервно убираю за ухо упавший локон: - Так что говори, я слушаю! Калугин продолжает молчать, а вокруг нас подтягивается народ, явно ожидая перепалку. С мужской стороны встают возле Зимовского Кривошеин с Пчелкиным, а с женской стороны, рядом со мной, стеной Любимова и Мокрицкая. Наконец, Андрей бормочет: - Да ты сама все прекрасно понимаешь. - Что, я понимаю? - Марго, вся вот эта твоя позиция - это не позиция, а женская поза! Ага, все-таки, женская! Демонстративно фыркаю: - Какая еще поза. - Обыкновенная! Зимовский вдруг влезает в наш разговор: - Маргарита Александровна, я смотрю вам на почве руления мужиками, вообще башню снесло! Пожевав губу, в упор смотрю на Калугина: - Андрей, я с тобой разговариваю. Откуда здесь сквозняк? Мокрицкая громко ржет, а Кривошеин пытается заступиться за приятеля: - А на каком основании вы его оскорбляете?! Тут уж Любимова не может сдержаться: - Что ты, вообще, лезешь? Тебя кто-нибудь звал? Тот орет в ответ: - Тебя будто звали сюда! Калугин пытается всех перекричать: - Так стоп-машина! По-моему, я разговаривал с Маргаритой Александровной! И Зимовского я в подпевалы не звала! - Вот именно, Андрей Николаевич! Калугин подается мне навстречу: - Маргарита Александровна, я вам еще раз повторяю, что если вы возомнили себя здесь центром вселенной, вы глубоко заблуждаетесь! - Я возомнила себя здесь главным редактором! И четко выполняю поставленную задачу. Зимовский опять влезает, явно пытаясь спровоцировать меня на скандал: - А в твои задачи, значит, входит глумление над сотрудниками, да? Отвечать этому придурку точно не буду! Оглядываюсь на присутствующих дам: - Слушайте, закройте кто-нибудь эту форточку! Антон, взъярившись, вопит, потеряв весь свой псевдокультурный облик: - Ты сама рот закрой, понятно?! А вы чего здесь встали, челюсти отвесили? Эльвира, не сдержавшись, визжит в ответ: - Тебя забыли спросить! - Все! Валите отсюда! Рабочий день закончился! - Вот именно, что рабочий день закончился! Ты что, этот кабак, покупал, что ли? Сиди здесь, не булькай! Блин, так и до рукоприкладства дойдет! Растерянно оглядываюсь на товарок - общую свару я вовсе не желаю здесь устраивать, я вовсе не хотела ссорить всех со всеми! Зимовский скрипит зубами: - Слышь ты.. Калугин кричит, чуть ли не стуча кулаком по столу: - Все, хватит! Антон отворачивается - выглядеть главным зачинщиком скандала, да к тому же с Мокрицкой, в его планы не входит. Андрей старается говорить спокойно: - Марго, я готов работать днями и ночами, но тогда, когда четко понимаю поставленную задачу. - А я не виновата Андрей Николаевич, что вы не понимаете четко поставленной задачи! Я вам ее уже раз десять объясняла. Люся, слегка перебравшая вина, вступается за начальницу: - Да! Даже я ее уже поняла! Ну, это она зря. Андрей на нее даже прикрикивает, замахиваясь рукой со скрюченными пальцами и делая зверское лицо: - Люся! Пчелкин Людмилу подначивает: - Может, ты и сделаешь? Но получает от секретарши резкий отпор: - А курьерам вообще слово не давали! - Секретуткам тоже! Упс! Похоже, вечер перестает быть томным, раз переходим на личности. Зато Зимовский от души хохочет, довольный мерзким оскорблением. Лицо Людмилы покрывается красными пятнами: - Ты… Ты как меня назвал, вообще! - Как тебя тут назвали, так я тебя и назвал! Эльвира переносит язвительный огонь на Николая: - Слышь ты, хамло малолетнее! Тебя что, Зимовский так научил с женщинами разговаривать? Уверена не только я, но и Андрей не ожидал такого поворота и теперь, как и я, чувствует себя неуютно. Антон сразу подхватывает тему, раздувая пожар: - Боже мой, оказывается, у нас тут есть женщины? А я то смотрю… А ругаются как мужланы! Мы с Калугиным смотрим друг на друга – кажется, нам обоим стыдно за свой несдержанный гонор. Эльвира орет: - Так, Зимовский! Запомни раз и навсегда… Перебиваю, громким командным голосом: - Стоп - машина! Мокрицкая не слушает: - Если ты еще хоть раз… Повторяю резче: - Тихо, я сказала! Надо прекращать этот балаган, и я встаю: - Все девчонки. пойдемте, выпьем, а то наши мальчики желчью захлебнуться. Откачивай их потом! Пойдем. Мы гуськом возвращаемся к своему женскому столу, но Антоша успевает прокричать вслед: - Давайте, давайте, валите! *** После такого стресса, расслабляться и отдыхать уже не получается – присутствие хамоватых придурков через два стола моих товарок отвлекает и раздражает. Поддавшись винному порыву, зову их свалить отсюда и поехать куда-нибудь в другое место… Например, ко мне домой! Сказано-сделано! Взяв такси, всей гурьбой катим на Ломоносовский. Организовать приличный стол получается раз плюнуть – в холодильнике обнаруживается и сыр, и ветчина, а в баре – винище и даже вискарь, если кому покрепче. Сидим кружком вокруг стола – Эльвира с Галей на диване, Люся в боковом кресле, я как хозяйка на придиванном модуле, чтобы бегать на кухню. Обнаружив на полке бутылку красного, несу ее с кухни в гостиную: - О, кстати, девчонки у меня еще есть бутылка отличного испанского. Будем? - А, давай! Люся вздыхает: - Кто же его открывать то будет? Мужиков то нет. Галя фыркает: - И, слава богу! Эльвира берет в руки и бутылку, и штопор: – Как вспомню эти самодовольные лоснящиеся рожи... Аж передергивает! Козлы. Несколько минут, и Эльвира разливает винище по бокалам. Люся подсовывает свой: - И мне. – Обязательно. У меня тоже пустой бокал: – Эльвира Сергеевна, меня как-то обделили. - Что вы, что вы, Маргарита Александровна. Общий порыв заставляет присоединиться к дебатам: - Слушайте, да они вообще страх потеряли! Женщина перед ними или не женщина, они хамят, пошлят. Люся подхватывает тему: – Это вот точно! Мало еще что хамят, так еще на три буквы посылают! - Капец какой-то. Эльвира вдруг разворачивается ко мне: - Кстати, это все твой братец! Враки! - А чего это Гоша? - Вот с него все и началось, понимаешь, а мы все как дуры проглотили. Любимова бросается на защиту Реброва: - Ой, ну не надо. Он если посылал, то делал это изящно и красиво. Не то, что Зимовский! Эльвира вспыхивает: - А что, Зимовский сразу?! - Ой, упырь твой Зимовский! - А чего это мой упырь? Пресекаю прения: - Ладно, девчонки, я все поняла. Значит, если Гоша эти традиции насадил, значит, я их должна и исправить. Люся нюхает вино в бокале: – Ты думаешь это так просто? - А кто сказал, что я буду это делать в гордом одиночестве? Поднимаю бокал, и дамы дружно подхватывают, хохоча: - А-а-а… Ха-ха-ха И мы чокаемся. *** Вино играет пузырьками, разговоры переходят на тряпки, на детей, на анекдоты, а Галина, давясь смехом, рассказывает про своего маленького племянника: - Он смотрит на меня и говорит: «Ой, он так похож на родительницу, ха-ха-ха! Глазки на маму, ручки на папу. Заметив, что бокалы гостий опустели, хватаю со стола бутылку, сбивчиво предлагая освежить: - Девчонки! Давайте, я еще… Кому вина?! Те наперебой протягивают фужеры: - Давай, мне! Эльвира завистливо крутит головой по сторонам: - Марго у тебя такая квартира… Замечательная просто! Такая аура, обалдеть... Правда! Пьяненькая Галина поддерживает новое направление разговора: - Да, чувствуется дух тусовщика Гоши! - А, да. Мне похвала нравится, и я одобрительно тяну, вспоминая прежние вечеринки: - Да-а-а… Любимова вздыхает: - Ой, слушай, Марго, я вдруг подумала - мне неохота переться на другой конец города. Можно я у тебя здесь заночую? Упс! Как-то я не рассчитывала на их ночевку. Растерянно перевожу взгляд на опешившую Эльвиру. Галина продолжает ныть: - Ну, чего… А что, у меня все с собой! Что все? Даже не знаю, что сказать… А с другой стороны – инициатива наказуема, а это я девчонок сюда притащила. Махнув рукой, соглашаюсь: - Да-а-а… Без проблем! Там кровать, хоть роту штабелями укладывай! Заминка, разрядившись, вызывает общий смех. Эльвира вдруг хохочет: - Так это Гоша! - Чего, Гоша? - Помните, когда он свою квартиру обставлял, сказал: «купил кровать, роту можно штабелями класть». Помните один в один! Слово в слово. Люся подает свой тоненький голосок: - А можно мне тогда тоже остаться? Мне уже море по колено, так что уверенно киваю: - Да без проблем! Кстати, кстати, кстати… Гоша, между прочим, от меня тоже очень много словечек поднабрал! Эльвира недоверчиво подначивает: - Ой, ой, ой… Мы все ржем и чокаемся… Капец, хорошо сидим! Неожиданно со стороны прихожей слышится стук двери и позвякивание ключей. Я тут же оглядываюсь – точно, Сомова! - Анька, привет! Народ вразнобой тоже здоровается, и Анюта кланяется коллективу сквозь полки: - Здрасьте. Кажется, она не в духе и я вскакиваю с придиванного модуля, направляясь к ней: - Анют, слушай, может винца с нами? - Да нет, я, вообще-то, лучше кофейку. Люся со своего места кричит: - А что, давай с нами, отличный сухарик, по-моему. - Нет, спасибо. Подхожу к ней вплотную, и мы движемся к кухне. На лице подруги явно читается недовольство, и я пытаюсь выяснить ее причину: - Ань, ты чего? Та разворачивается ко мне лицом к лицу и шепчет: - Что это у вас за мероприятие? Ну если без подробностей… Придерживаясь рукой за стену, удерживаю равновесие: - Да мы посидели с подругами в «Дедлайне», потом ко мне забурились. Решили винца попить. Сомова смотрит с укоризной: - С подругами? Хэ! - Ну да, а что? Люся со своего места опять кричит: - М-м-м, кстати, Марго, а у тебя там пижамы или рубашки не найдется? Пижамы или ночнушки? Пижамы точно нет, только Гошина. Подумав, откликаюсь: - Да, конечно, найдем! Без проблем. Сомова хмуро шепчет: - Слушай, они что, ночевать собираются? - Ну да, а что? Ты - против? - Хэ... Ну как я могу быть против. Просто… - Что, просто? Покачнувшись, приваливаюсь попой к кухонной стойке. Анюта мнется, потом фыркает: - Просто когда это они успели тебе стать подругами? Капец, она также смотрела на Радулову, когда та пришла в гости, и это вызывает у меня стойкое желание захихикать: - Ань, ты что, ревнуешь, что ли? - Кто, я? - Ты! - Кого? - Меня, кого… Сомова кривится: - К кому? - К кому… К ним, к кому м же еще. Сомова морщится: - Слушай, Марго, не говори ерунды! Просто, если бы я знала… - Что? Анюта отворачивается: - Ничего! И идет в прихожую, явно собираясь исчезнуть из квартиры на ночь глядя… Тащусь за ней следом: - Ань, ты куда? - Никуда. Она вешает на плечо оставленную здесь сумку: - У нас сахар дома закончился. - Подожди, чего сахар… Да черт с ним! Девчонки вообще на диете и сахар не едят, да? Сомова будто выплевывает: - А я люблю пить кофе с сахаром! Пьяненькая Любимова подает заплетающийся голос: - И я ем сахар! - А ну…. Сомова напоследок шипит: - Кстати, ветчину эту я покупала на завтрак! И, не оглядываясь, выходит из квартиры, хлопая дверью… Надо же, ветчину недоеденную углядела, глазастая! Иду назад в гостиную, и Эльвира поднимает бокал: - Пока хозяина нет, давайте за хозяйку этого дома, а? Люся пьяненько подхватывает: - Давайте! Марго мы пьем за тебя! Охотно присоединяюсь к спитому коллективу: - Да, девчонки, я с вами! Как я вас всех люблю! Схватив свой бокал со стола, присаживаюсь в освободившееся кресло, и Люся, пересевшая на диван, шлет мне воздушный поцелуй: - Марго, взаимно! Эльвира перестает смеяться: - Кстати о девчонках, а куда это Аня убежала? Пытаюсь сострить: - Она решила нам мальчиков снять! Шутка проходит и все ржут. Любимова осоловело переспрашивает: - Шутишь, что ли? - Нет, серьезно. Ха-ха! Людмила, оживившись, требует: - Подожди, Марго! Тащи тогда еще вино! - А чего? Это еще не закончилось. - Этого мало! Снова все чокаемся, и я упрямо качаю головой: - Это еще не закончилось! - Но на мальчиков то, не хватит! И мы пьем дальше…