Когда мы будем главными героями

Ехать домой до квартирника мне не хотелось, и я сразу пошла к Виленскому переулку по адресу, который узнала от Серёжи. Оказавшись у нужного мне дома, я несколько раз сверила адрес, прежде чем позвонить в домофон, и мне открыли, даже ничего не спрашивая. На нужный верхний этаж вела помпезная лестница, присущая домам старого фонда – широкая, с резными перилами, остатками лепнины на стенах лестничных площадок, разрисованная граффити и заваленная окурками. Дверь квартиры оказалась не заперта, но мне стало неловко заходить просто так, и я нажала на звонок. Он громко неприятно задребезжал, и дверь тут же распахнулась – я с трудом успела отклониться назад. Из квартиры доносились шумные разговоры, смех, бряцанье гитары, в нос ударил пряный парфюм девушки, которая мне открыла. Копна чёрных кудрей и широкая шёлковая накидка поверх чёрного мини-комбинезона делали её похожей на смесь модели из пинтереста и гадалки из мультика. - Привет-привет, красавица!, - заговорила она, ещё больше напоминая сказочного персонажа, который хочет заманить меня в свой шатёр и что-то там продать, - на квартирник пришла? - Ага. - Ты регистрировалась или в есть в списке приглашённых? - Я… я не уверена, - ответила я, - меня сюда позвали, но не знаю, есть ли я в каком-то списке. - Фамилию подскажешь? Я снова не смогла нормально ответить, и объяснила девушке, что тот, кто меня позвал, не знал моей фамилии. Девушка зашелестела листами списков, которые держала в руках, и наконец снова подняла на меня голову. - Ксюша? - Да, - облегчённо сказала я. - Эта?, - она со смехом показала мне строчку в списке гостей. «Ксюша, фамилии он не знает, рыжие волосы, свитер какой-то странный», - было от руки написано в самом низу странице. Я посмотрела на свой разноцветный свитер, находкой которого в секонде страшно гордилась. - Да красивый, красивый, - рассмеялась девушка передо мной. Она представилась, но имя тут же вылетело из моей головы. - Проходи, всё покажу. Тут можно оставить обувь, здесь ванная и туалет, комнаты две – в гостиной будут играть, перейдём туда, когда все музыканты наконец придут. Пока на кухне посиделки. - Тут очень красиво, - сказала я и заслужила благодарную улыбку хозяйки дома. Квартира действительно завораживала. Старые интерьеры с лепниной на потолке заставляли гадать, сколько лет этим комнатам, и казались ещё таинственнее из-за слабого освещения свечами, воткнутыми в пустые винные бутылки. На стене рядом с потемневшим зеркалом виднелись написанные от руки маркером стихи, в гостиной на шкафу стоял старый велосипед, обвитый гирляндой, и самым странным было не то, как и зачем его туда поставили, а то, как органично он вписывался в интерьер. Мы прошли на кухню, где уже собралась небольшая компания. Несколько разговоров перекликались, перебивали друг друга и смешивались в единый шум. Сидящий на углу стола парень, который громко рассказывал какие-то байки про своего деда, уступил мне стул, и сам уселся на подоконник, продолжая рассказывать истории, о подлинности которых оставалось только гадать, пока его не перебила хозяйка, прибежавшая с бутылкой вина в одной руке и стопкой бумажных стаканчиков в другой. - В прошлый раз разбили несколько бокалов, поэтому вот так, - со смехом оправдалась она. - Я не пью, - сразу предупредила я, когда бутылка вина нависла над моим стаканчиком. Девушка посмотрела на меня со смеющимся прищуром, но уже через секунду была рядом с другими гостями. Я с надеждой оглянула кухню и мельком заглянула в гостиницу, но Серёжи нигде не было – и, как мне показалось с первого взгляда, я была единственной, кто никого не знает. Люди циркулировали из кухни в гостиную, кто-то появлялся за столом, кто-то исчезал. В круговороте незнакомых людей я боялась остаться в стороне, так никого и не узнав, поэтому цеплялась за любую возможность познакомиться и поговорить. После пары бесед оказалось, что расположить к себе незнакомцев весьма просто – достаточно задать пару вопросов про них и выслушать долгие ответы, и тебя уже нарекают «приятным собеседником». Придерживаясь своей тактике, я никогда не была одна, слушая чужие истории и запоминая какие-то яркие детали в образах людей – писательская привычка, когда я во всех видела возможных персонажей. Заваривая чай, я слушала девочку в брючном костюме цвета фуксии, которая училась на режиссёра, имела привычку закидывать ноги на колени собеседника во время разговора, и говорила, что будет делать «новую русскую драму». В очереди в туалет мне изливала душу девушка, которая почти весь вечер пела в гостиной у пианино. Она носила мужскую белую рубашку, постоянно держала в руке бокал вина, хотя я никогда не видела, чтобы она из него пила, и оставляла его в сторону лишь чтобы перебирать струны гитары, рассказывая мне о своём бывшем парне, студенте театральной академии РГИСИ. Сами актёры из РГИСИ тут тоже были – все высокие, на вид уставшие, окружённые запахом табака и компашками людей. Я познакомилась с актёром, который играл в независимых андерграудных театрах, а зарабатывал, работая в театре Балтийский дом – там к списку его ролей относились безымянный слуга, безымянный юнга на корабле и даже собака, из-за чего к нему прилип ник «пёс из балтийского дома». Вскоре наш с ним разговор прервала рыжая девушка, которая увела его за локоть со словами «разреши, украду его». Тогда я снова не осталась в одиночестве и познакомилась с парнем-скульптором из академии художеств, который сейчас учился изображать в скульптуре человеческие лица, из-за чего имел привычку подолгу пристально всматриваться в лица людей, с которыми говорил. Выглядело это странно и даже гипнотически – когда он несколько минут мог разглядывать переход от скуловой кости к височной или как у тебя посажены глаза. Имена гостей дома я даже не пыталась запоминать – в памяти сохранялись только отдельные образы и факты. Так я познакомилась с Белой рубашкой, Псом из Балт дома, Костюмом-фуксией, Скульптором. Девушка, которая открыла мне дверь, почему-то запомнилась как Гадалка – только из-за внешнего вида – а парень, который постоянно рассказывал истории про своих дедов, оказался Басистом. С ним мне никогда не удавалось пересечься и поговорить – он всегда оказывался окружён шумной компанией. Когда толпа гостей уже не казалась мне такой незнакомой, Гадалка позвала всех в гостиную. Как я поняла из её разговора с Басистом, во время которого она не особо пыталась не повышать голос, Далматинец сильно опаздывал, поэтому обещанная всем живая музыка пока не могла начаться. Но когда в гостиной Гадалка гордым жестом показала на пианино, стоящее в углу комнаты рядом с цветочными горшками и гирляндами, и спросила, кто умеет играть, не меньше десяти рук поднялись вверх. Хозяйка квартиры радостно улыбнулась и предоставила гостям возможность самим устроить свой музыкальный вечер. Девушка Белая рубашка пела что-то на французском, пока на пианино ей играл парень, с которым я не познакомилась, ведь за весь вечер он почти ни с кем, кроме неё, не говорил. Разговоры постепенно утихли или же звучали в парах вместо больших компаний. Краем глаза я заметила, как Басист, который наконец остался вне своей шумной компании, скучающе обвёл глазами комнату. У стены стояла его бас-гитара, на которой он с грустью остановил взгляд, но сейчас она была совсем не кстати. Медленно пройдясь по комнате, он остановился у шкафа, на котором лежала шахматная доска. Взяв её, он снова обвёл глазами гостиную, и, поймав мой взгляд, вопросительно посмотрел на меня. Я с радостью согласилась сыграть – в восторге от количества людей вокруг, я ни секунды не хотела проводить в одиночестве. - В этом доме разрешено играть только на желания, - крикнула мне Гадалка, заметив нас, - и аккуратнее с ним. - О чём это она?, - спросила я у Басиста. - Ничего не знаю. Я самый добрый человек в мире. - С ним уже никто не играет на желания, он постоянно выигрывает и придумывает что-то тупое, - не унималась Гадалка. - Не слушай её! - перебил её Басист. - Я тебе не доверяю как-то, - сказала я - Ладно, давай договоримся, что ничего опасного для здоровья. - А это изначально был вариант? - Да, - сказала Гадалка, - в прошлый раз один парень чуть из окна не выпал, читая с подоконника стихи прохожим. - Да почему все против меня? - обиделся Басист, - всё, иди встречать гостей, - он прогнал Гадалку и повернулся ко мне, - тот парень был слишком пьяный, сам виноват. И сейчас у него всё хорошо. Он взял чёрную и белую пешку и под столом спрятал по одной в кулак, чтобы я не видела, в какой руке какая. - Выбирай, какая рука, будет твой цвет. - Проигрыш ему – этап, который каждый должен пройти сам, - мудро заключила Гадалка, скрываясь в коридоре. - Ты мне льстишь, - отмахнулся Басист, - разве я всегда выигрываю? По его уверенной улыбке было очевидно, что это риторический вопрос, и ему приятны разговоры о его непобедимости. Ещё очевиднее было, что попасться на это и играть в попытке его переубедить – глупо. И, конечно, мне это очень хотелось. Я стукнула Басиста по правой руке - Этот. Басист улыбнулся ещё шире, разжал кулак и показал белую пешку. - Ты первая ходишь. Игра началась аккуратно, без стремительных атак меня или Басиста. Я не любила сидеть молча, поэтому попыталась найти тему разговора. - А где Серёжа? - спросила я, - я думала, он придёт. - Все так думали. Должен был прийти играть и петь, не знаем, где потерялся. Скорее всего получит меньше за выступление, ну или хозяйка праздника, щедрая душа, его простит. Каждый раз, когда Басист съедал одну из моих фигур, он не убирал её рукой, а бил по ней своей фигурой, пытаясь сшибить с доски и не сбить при этом остальные. «Бам» - и моя пешка улетела в стену. - Она организует тут квартирники? - Да, это её квартира, и никто не знает, какими судьбами. Она вроде не одна живёт, но на вечер удаётся освободить помещение. - А ты тоже музыкант? - Получается, так. На всём подряд могу бренчать, люблю больше всего на басу. С недавних пор с Далматинцем вместе играем, ну и с этой прекрасной дамой уже давно. Он показал рукой на Гадалку, а после сшиб ещё одну из моих пешек, в этот раз целясь ей в меня. В гостиной становилось всё шумнее. Люди сидели в кругу на полу и хором пели всё, к чему могли вспомнить аккорды для гитары – и такие песни явно не могли кончиться, ведь играть на гитаре умели почти все, и инструмент постоянно кочевал из рук в руки. Гадалка стучала по кахону, и её движения напоминали мне какой-то шаманский обряд. Когда наступало время медленных песен и кахон был не нужен, она сновала между гостей, проверяя, ни у кого ли не пустуют стаканчики. Я сидела спиной к двери, и поворачивалась каждый раз, когда приходил новый гость. - Далматинца ждёшь?, - лукаво улыбнувшись, спросил Басист. - Нет, - ответила я слишком резко, что не ускользнуло от внимания Басиста, - ну, да, просто потому что больше никого здесь не знала, когда пришла. Басист посмотрел на часы. - Нашли собаку на улице на свою голову, - раздражённо сказал он, - а теперь она опаздывает на сорок минут уже. - Нашли на улице?, - переспросила я. - Тип того. Недавно мы на Невский пришли играть, на наше любимое место, в чате уличных музыкантов договорились заранее со всеми, где и когда стоять будем, чтоб никто не занял, пришли, а там пацан какой-то играет, которого и не знает никто. Впервые появился, и сразу на одно из лучших мест. Так не делается, если нет группы фанатов человек 30, которая может отбить место силой, никто играть не даст – на Невском самые лучшие места, их заслужить ещё надо. Я подошёл к нему разбираться, что за дела, он даже слушать меня не стал, сказал, не уйдёт. Выбесил меня, я бы ему понятнее объяснил, что нехорошо так делать, но наша солистка была против, да и людей вокруг многовато. В общем, хотели без драки обойтись, решили подождать, когда побольше наших друзей придёт, чтобы его количеством напугать, и он сам ушёл. Пока ждали, послушали его, надо признать, поёт он очень хорошо, получше солистки, она и предложила ему выступить с нами. Я был против сначала, но людям он нравился, так что с ним мы больше заработать могли, и я согласился. За деньги то. Я была увлечена историей Басиста, и за игрой следила уже меньше и двигала фигуры, не раздумывая долго над каждым ходом. Басист тоже ходил быстро, из-за чего мне казалось, что рассказ занимает его больше, чем наша партия. - Стрит получился и правда удачный, с тех пор вместе играем. Вот так, - договорил он, и на последних словах передвинул слона, который всю игру стоял в углу доски, забытый мной, - мат. Я несколько секунд смотрела на доску, потом перевела взгляд на Басиста. Он серьёзно рассказывал историю в нужном темпе, чтобы закончить на последнем ходу? Басист позволил себе насладиться своей победой, не скрывая радость. - Да, да, я хорош, не стоит удивлений. А теперь... желание. Я только успела привыкнуть к Басисту, но теперь все мои симпатии рассеялись. Обычно, когда я читала книгу и персонаж делал что-то стыдное в компании людей, мне нужно было время нервно походить по комнате, прежде чем я могла читать дальше, так что если бы теперь мне пришлось петь с подоконника на улицу, я бы добровольна оттуда выпала. - Ну что с лицом?, - спросил Басист, внимательно глядя мне в глаза. - Я тебя боюсь, - честно ответила я, и он рассмеялся. - Принеси мне мороженое Я молча моргала, не веря, что все устрашающие речи Гадалки так закончились. - И всё? - Ага, - ответил Басист и подсел поближе, - Ксюш, тут же всё для веселья, я бы не стал загадывать что-то неприятное. - А о чём тогда та девушка говорила? - Весёлые задания для тех, кто готов их выполнять. Ты просто ребят наших не знаешь. Я внимательно посмотрела на Басиста. Не знаю, что я пыталась высмотреть и как можно было определить, врёт он или нет. - Ладно, где мороженое? - Рискну предположить, что в магазине. Прогуляйся хоть, воздухом подыши. Я вышла на улицу. Стояла та приятная погода, когда жара спала, но разогретые асфальт и стены отдавали накопленное за день тепло, и было идеально не холодно и не жарко. До магазина и обратно я почти бежала – медленно прогуливаться в одиночестве я могла каждый день, а вот яркие новые знакомства выпадали мне так редко, что сегодняшний вечер казался сном. Казалось, стоит мне слишком надолго задержаться у магазина, как квартира на последнем этаже исчезнет вместе со всеми обитателями, будто корабль-призрак. Все знакомства за сегодня в голове смешались в единый вихрь, и, вспоминая их, я упорно избегала одной мысли – я никому не говорила о себе. Сколько бы я сейчас отдала за возможность говорить «Привет, я Ксюша, я писательница»! Но о чём говорить, когда нет ни одной книги? Даже пары законченных связанных глав, которые мне самой не разонравились? Из-за этого я никому никогда не рассказывала, что пишу, только иногда в мечтах думала о том, как будет прекрасно уже иметь книжки, желательно, изданные – уж тогда бы я на каждом шагу о них рассказывала, тогда бы я не только слушала чужие интересные истории – я сама была бы интересной историей! Я добежала до квартиры, потянула дверь, и с удивлением обнаружила, что она не открылась. Странно – за весь вечер я не помнила ни разу, чтобы её кто-то запирал. Казалось, хозяйке квартиры было всё равно на безопасность, и вообще любому незваному гостю она была бы рада. Я агрессивно застучала по дверному звонку, но никто не открыл. Я зазвонила снова и для убедительности крикнула, что это я. Раздался уже слишком знакомый голос. - Убеди меня, что тебе надо открыть. Басист. Всё-таки придумал, как повеселиться. - Что?, - только и спросила я. - Убеди, почему тебе надо открыть дверь. Уговори как-нибудь, - повторил голос из квартиры. - У меня твоё мороженое, - я сказала первое, что пришло в голову. - Ну растает, я в морозилку брошу, подожду. Я не впечатлён. - Я его съем. - Во-первых, так нельзя, потому что ты не выполнишь желание, а это грех, во-вторых, я обижусь и точно не впущу. - Ну... Пожалуйста?, - я использовала последний ход, который придумала. - Нет. Я услышала приглушённый смех – за дверью явно стоял не только Басист, но и какие-то зрители. - Так, - я глубоко вдохнула в попытке собраться, - я уговаривать и просить не буду. - Так ты уже уговаривала и просила, я просто отказал. Можешь не уговаривать, я пойду. Звони, как надумаешь. За дверью раздались шаги – Басист театрально изобразил, что уходит. Вот и тот момент, когда главный герой оказывается в глупой ситуации. Но прописанного сценария, как из неё выходить, у меня не было. Мне не хотелось, чтобы меня было видно через дверной глазок, пока я просто тупо стою, поэтому я поднялась на лестничный пролёт выше и села на старые каменные ступени. Особо плана не было – может, я надеялась, что Гадалка разозлится на Басиста и впустит меня, но с каждой минутой на лестнице я всё меньше верила, что кто-то по мне соскучится – чем я им хоть запомнилась? Участвовать в игре Басиста мне не хотелось из-за щемящего страха показаться смешной – было бы легче просто уйти, чем долго кого-то просить, ещё слушая в ответ усмешки Басиста. Я чувствовала, как мороженое постепенно тает. Постепенно мою молчаливую грусть из мыслей вытесняла страшная обида – одновременно на Басиста и на всех, кто находился в той странно красивой квартире, куда я так внезапно попала, и также внезапно потеряла шансы вернуться. Я посмотрела на часы – 23:57, и пообещала себе, что если до 00:00 меня никто не пустит, я просто уйду домой. Всё равно из вещей с собой был только телефон, а верхняя одежда в жаркие июньские дни не пригождалась и ждала дома более холодных времён. В 23:58 в квартире тихо зазвучало пианино. В 23:59 более чётко стали слышны голоса – наверное, все опять переместились на кухню, которая ближе к выходу, вот и слышу я их лучше. В 00:00 ничего не произошло. Чтож, идея уйти в полночь хотя бы звучит красиво. Я бросила мороженое на лестнице – это тоже показалось мне красивым жестом – и попыталась как можно тише спуститься вниз. Но мой план уйти незаметно тут же разрушил громкий скрип двери парадной – кто-то вбежал с улицы и теперь поднимался по лестнице в такой спешке, что каждый шаг гремел по лестнице и несколько раз повторялся эхом, прежде чем стихнуть. Человек за секунду проскакивал лестничные пролёты, и теперь я даже могла слышать его сбивчивое, тяжёлое от бега дыхание. Взглянув вниз, я не знала, чувствовать радость или отчаяние, когда у нижнего лестничного пролёта заметила знакомую чёрно-белую макушку.