Падшие

Едкий запах ладана ударил в нос сквозь открывшиеся массивные двери церкви. Блэйр не могла игнорировать то, как часто они с отцом стали посещать это место, она даже успела привыкнуть к новым и отреставрированным фрескам, крашенным лавкам и к той иконе в дальнем углу, которая смотрит на нее слишком уж презрительно. С первой поездки в церковь прошло не так много дней, чтоб Макинтайр забыла про книгу и записку на латыни внутри нее, подаренный револьвер и своего нового знакомого. Утреня была самым ненавистным для Блэйр богослужением. И так не самый большой храм наполнялся случайными прихожанами, скромными дворянами и набожными пожилыми аристократами. Тихий гул смолкал в звенящую тишину. Пряные, ароматные и сладкие духи смешивались со сгоревшим воском. Утреня шла так долго, что Макинтайр каждый раз засыпала под речи священников. Не выдерживая этого позора, Дугальд позволял дочери пропускать служение вблизи церкви; больше всего Блэйр полюбился прицерковный сад. – Ты помнишь, мисс, дальше сада не уходишь и либо ждешь там, либо сидишь внутри, – прошипел Макинтайр и склонился к Блэйр, тяжелой рукой держа ее за плечо, приковывая к керамическому полу. – Учти, отец, что я согласилась на все это только ради охоты, – Макинтайр высвободилась из цепкой хватки Дугальда и, завидев в толпе праведников отца Нивена, поспешила на улицу, не оглядываясь на бурчанья Макинтайра. Она подняла голову выше и всем телом чувствовала, с каким отвращением провожает ее отец. – Тебе очень не идет оружие, – последнее, что успел выкрикнуть Макинтайр перед тем, как Блэйр скрылась за закоулками храма. Жгучий мороз окутал Блэйр, а спину обдало легким ветром, заставляя вздрогнуть – сад никогда не был рад своим посетителям. Блэйр была уверена, что в летнее время все здесь напоминает прекрасный эдем, но прямо сейчас это было абсолютно мертвое место с сухими розами, пыльной травой и покровом завядших листьев, шелестящих на влажной земле. В осеннюю пору он больше походил на девятый круг ада: серый газон, кривые деревья и вид на ледяное зеркальное озеро. Сад никогда не был людным и считался даже заброшенным, но в это утро он выглядел особенно непривычно пустым. Будто кто-то забрал оттуда весь кислород, поглотил все звуки и спрятал Блэйр в недавно высаженной рябине. Что-то было не так. Природа не расслабляла, а лишь вынуждала сильнее вжаться в плечи. Макинтайр выдохнула горячий пар, присела на влажную скамью и пыталась успокоить дрожащее дыхание. На душе стало неимоверно горько, ее пальцы нервно перебирали волосы, а взгляд не мог подолгу останавливаться ни на высохших лепестках пионов, ни на мокрых лавках, ни на пустых клумбах. Удушающее чувство все нарастало, пока Блэйр не увидела поодаль в кустах, за решеткой изогнутого шиповника, глаза. Большие горящие желтые глаза. Эхом по всему саду разнеслось глухое рычание, показалась крупная черная лохматая собачья морда со сверкающими клыками. Животное казалось больше всякой собаки, его бешенный взгляд остановился на тонкой шее Блэйр, а с уголков пасти стекала пена. Листья под лапами пса тревожно трещали, предупреждая о его приближении. С каждым его медленным шагом внутри Блэйр что-то обрывалось. Немой крик застрял где-то в пересохшем горле, колющее чувство в затылке заставило впиться ногтями в ладони. Она была уверена, что любое резкое движение спровоцирует зверя разорвать ей глотку. Небольшая волна уверенности помогла Макинтайр как под гипнозом встать со скамьи, стремясь разорвать с псом зрительный контакт. В поисках спасения Блэйр сумела различить неподалеку от себя арку с безжизненными цветами и заросшую тропу, уводящую вглубь сада. Отец Нивен настрого запретил заходить туда, однако прямо сейчас заплутать там казалось не так страшно, как почувствовать впивающиеся в растерзанное тело клыки и когти зверя. Она, сдерживая неконтролируемый порыв сбежать, попятилась назад, в закрытую часть сада. Макинтайр была все дальше от церкви, дальше от озера, дальше пса и его прекращающегося рычания. Собаки уже давно не было видно, звон церковных колоколов раздавался скорее каким-то отголоском в голове, а Блэйр не прекращала идти, боясь возвращаться назад и даже просто оборачиваться. Отец говорил не уходить. Место, в котором Блэйр спряталась от животного, никак нельзя было назвать садом, даже одичалым. Там было темно при свете дня, холодно, серо, несколько раз Блэйр натыкалась на руины беседок и лестниц, в воздухе стояла сырость, возможно от озера, которое постепенно становилось больше похожим на болото. Когда дышать становилось все труднее, ноги подкашивались под сырой почвой и путались, а ветки плетками били по рукам, Блэйр совсем не ожидала почувствовать у себя на плечах чьи-то ледяные пальцы. Она даже не поняла, как так резво и со всей оставшейся силы толкнула неизвестного в грудь. Он глухо ударился о мерзлую землю, и вот перед Блэйр лежал бледный парень в знакомом темном плаще. Убрав волосы с худого лица, он сквозь полуприкрытые веки янтарными глазами старался сконцентрироваться на девушке. – Ты! – вскрикнула от неожиданности Блэйр. Это точно и без всякого сомнения был он – ее мистический знакомый. – Мисс, ну разве можно быть такой грубой? – он быстро поставил себя на ноги, стряхнул грязь с одежды и уже потирал ушибленный острый локоть. – Разве можно так подкрадываться к блуждающим одиноким дамам? – Приношу извинения, но можно ли узнать, почему здесь блуждает одинокая дама? Поверь, милая, тебя тут быть точно не должно, – он взял Блэйр под руку и повел по прежне невидимой тропинке. В мыслях Макинтайр промелькнуло легкое дежавю. – Пес, – все, что смогла выдавить из себя Блэйр, вспоминая, как здесь оказалась. – Не обзывайся! Парень уже собирался расплыться в нахальной улыбке, но, поймав на себе хмурый взгляд Макинтайр, успел отвернуться. Она проигнорировала его смешок и продолжила: – Нет, то был словно Черный Шак, а ты скорее ишак, – она заозиралась, уповая не увидеть среди кустов косматый собачий силуэт. – Я хотела скрыться от него, не заметила, как ушла так далеко. – Я вижу, тебе очень нравится теряться, мисс…– парень выжидающе замолк, надеясь, что его спутница наконец представится. – Блэйр. Блэйр Макинтайр, – отчеканила она, как давно заученную фразу. – Что же, милая Блэйр, ты не так далеко и забрела. Видишь, мы уже возле церкви. И точно, за кронами деревьев показались белые кирпичные стены храма и старый забор. Она даже не подумала о том, насколько это странно: бродила она явно дольше. Макинтайр ускорила шаг и потянула парня за собой, всем сердцем надеясь, что отец еще не искал ее и, как обычно это бывает, подолгу беседовал с отцом Нивеном. Она была права, они стояли поодаль от амвона, бурно обсуждая что-то, даже скорее споря. Священник тщетно старался объяснить некую простую истину Дугальду, на что тот яростно размахивал руками. Но они прекратили свою оживленную дискуссию, заметив в пронаосе Блэйр под руку с молодым человеком. Макинтайр сразу узнала эту неестественно-собранную мимику отца и почувствовала всю тяжесть его взгляда. Он явно ждал ее больше, чем следует. – Ох, мисс Макинтайр! – отец Нивен поскорее удалился от Дугальда и снисходительно улыбнулся парню, который еще не высвобождал Блэйр. – Велиар, огромная благодарность, что нашел нашу мисс. Дугальд все еще стоял в стороне, сжимая кулаки за спиной, и надменно глядел то на Блэйр, то на парня. Немногословный и напряженный, он заставил насторожиться даже Блэйр. – Мистер и мисс Макинтайр, это наш художник – Велиар. Извиняюсь, что не представил раньше. Отличный юноша, ангел, Богом посланный. Без него наш храм точно бы развалился, – Велиар прельщено улыбнулся словам священника и шутливо поклонился. – Значит – твоя работа? – Дугальд мельком глянул на новые фрески, он не был впечатлен или не хотел этого признавать. – Значит – моя. Извиняюсь, но мне уже пора, было приятно познакомиться, – Велиар отпустил Блэйр, еле чувственно поцеловал костяшки ее пальцев, от чего она невольно нахмурилась, и прошептал, – еще встретимся, мисс. – Впредь, держите своих ангелов при себе, мистер Нивен, – Дугальд сказал это вполголоса, так, чтобы его слова эхом разлетелись по всему залу. Велиар на секунду замер, оглянулся на Макинтайров и самодовольно улыбнулся. Как только его стройный и высокий силуэт скрылся за известным арочным проходом, стало до тошноты тихо, будто все это время Велиар заполнял собой эту глубокую пустоту. Дугальд все также стоял неподвижной горой и застывшим взглядом всматривался на деревянную входную дверь церкви. Дверь мучительно скрипнула, впуская внутрь колющий холод, а на пороге появился напыщенный и важный пожилой мужчина. Он был в совершенно новом костюме, с моноклем, никак не улучшающим зрение, с кленовой тростью в левой руке и золотыми перстнями на безымянных пальцах. Он прокрутил сивые усы, поправил редкие седые волосы и, прихрамывая, направился в сторону Макинтайров. – Здравствуй, Фредерик.