Истинное море, лишь в его глазах

      Волна накрыла её с головой. Гермиона почувствовала соль, осевшую на губах, и пошла ко дну. Вскидывая голову, видела перед глазами лишь чёрную гладь воды, сквозь которую солнечный свет никогда бы не смог прорваться. Она пыталась разглядеть хоть что-то, чувствуя, как дыхание замедлялось, а кислород заканчивался, но ничего, кроме тёмной толщины воды, она не видела.       Девушка развела руками, пытаясь ухватиться пальцами за воду, и почувствовала, как тело охлаждалось, а кровь застывала… Она почувствовала, как кто-то холодный коснулся её ног, что-то соприкоснулось с её телом, и последнее, что она увидела — это синие вспышки чьих-то глаз, словно яркие догорающие угли…       Гермиона вскрикнула, села в постели. Её кудри прилипали к влажному лицу, а сердце бешено колотилось, да так, что она слышала его стук.       Девушка осмотрела комнату, в которой находилась. Потому что воспоминания путались, а она сама никак не могла понять, где же очутилась… Постепенно отрывки прожитых дней всплыли в её в голове, и она поняла, что находилась в коттедже на берегу моря.       Лунный свет скользил по смятой постели, облизывая силуэты мебели. Гермиона скинула мягкое покрывало, встала и босая вышла из комнаты. Спустилась по лестнице и замерла. Так и стояла, продолжая слушать беспокойное сердце, которое не успокаивалось. И по-прежнему видела два синих уголька, что притянули её на морское дно, подобно страшному монстру из сказок, который обманом забрал её в своё царство, заманив драгоценными камнями.       Сон не отпускал её. И, взяв со спинки дивана свой кардиган, Гермиона стала просовывать сначала одну руку в рукав, затем другую, путаясь в мягкой ткани. Проверила его карманы, но волшебной палочки в них не было. Вздохнув, она хотела вернуться, но, щёлкнув дверной ручкой, вышла.       Небо было тёмным. Ни единой звезды, только холодная луна смотрела на неё. Это она навеяла ей страшный сон.       Гермиона босая шла по берегу, заросшему травой, спускалась к морю, шум которого начинал успокаивать её воспалённый мозг. Она стояла у самой кромки воды и смотрела в тёмное море.       Что темнее: море или ночное небо? Это бесконечность, которая кроется и там, и там. В небе вечность, в море вечность…       Она почувствовала, что за спиной кто-то стоял, и резко развернулась. Увидела, что кто-то молча смотрел на неё. Вскрикнула. Этот тёмный силуэт двинулся вперёд, неумолимо приближаясь, и лишь спустя несколько секунд девушка поняла, что это был Теодор.       — Ты напугал меня, — прокричала она.       Он мотнул головой, обхватывая её плечи ладонями. Девушка попыталась дёрнуться, вглядываясь в его лицо. Лунный свет лишь невесомо касался его, и она не видела ни цвета его глаз, не выражение лица. Только силуэт и кудряшки на голове.       Он резко прижал девушку к себе, обнимая. И принялся гладить по волосам. Словно знал, что творилось в её голове, словно почувствовав её кошмар.       Может быть, ему тоже приснился страшный сон?       Сердце начинало успокаиваться. Почему-то рядом с ним ей становилось легче: дыхание выравнивалось, а разум освобождался от назойливых мыслей. Она принимала его тепло и слушала, как волновалось море. Теодор перестал гладить по волосам и немного отстранился, обхватил ладонями лицо, а потом прикоснулся к ней своими губами, замирая. Словно ожидал ответного поцелуя, словно спрашивал разрешения…       Гермиона поцеловала его в ответ, нежно перебирая его губы. Она закрыла глаза, чувствуя, как каждая клеточка внутри неё словно давала росток.       Босые ноги ощущали щекотание травы, а мелкие камешки уже не беспокоили её кожу. Звук моря казался особой мелодией. Она вдыхала его запах и запах ветра, что нёс морскую соль. Всё пахло одинаково. Всё пахло морем.       Теодор целовал её так долго и так нежно. Ей показалось, что, кроме неба и моря, есть ещё одна вечность — это их поцелуй. Он упивался ею, перебирал её волосы, прижимал к себе. Он остановился, целуя её щёки, а потом прижимал к себе так крепко, как только мог, словно она сейчас исчезнет. Но ведь исчезнуть мог только он!       — Теодор, — теперь она обхватила ладонями его лицо. — Я не буду больше тебя спрашивать ни о чём. Не буду требовать ответа. Только не уходи, никуда не исчезай. Хорошо?       Он смотрел на неё. И Гермиона хотела бы видеть его взгляд именно сейчас, в эту минуту… И вдруг поняла, что он мотает головой.       — Почему? — спросила Гермиона.       И Теодор начал ускользать из её рук, пятился назад, шаг за шагом отдаляясь.       — Тео, — как приятно произносить было его имя так… — Тео, — снова повторила она, но он развернулся спиной и быстро пошёл прочь. — Зачем ты это делаешь? Зачем? — кричала она. — Я хотела помочь, — закричала Гермиона, взмахивая руками от досады. — Но потом я что-то почувствовала, что-то, от чего теперь не смогу избавиться. Подожди, не уходи!       Шум волн словно разбил её мысли. Она повернулась и взглянула на море. И принялась резко стягивать с себя кардиган, кидая его к ногам.       — Теодор, — громко крикнула она. — Я ухожу в море, слышишь?       Гермиона смотрела и увидела, как его удаляющийся силуэт остановился, и побежала в воду.       Волны стали сильнее, чем были полчаса назад, словно море почувствовало её волнение, беспокойство, их притяжение, сопротивление… Словно оно чувствовало беду. Или само было бедой.       Гермиона шла волнам навстречу, а они отталкивали её, обдавая лицо брызгами. Она направлялась к этой тёмной воде, широко расправив руки. И вот очередная волна накрыла её с головой, и волшебница глубоко вдохнула, словно в последний раз. Она успела набрать полную грудь воздуха перед самым погружением в воду. Волны захватили её, и она подчинилась им, от чего-то перебирая руками воду.       Она закрыла глаза, ощущая холод. И в ту же секунду её кровь начала подогревать тело, и она почувствовала разливающиеся тепло.       Как внезапно ощутила невидимую руку, что легла на её горло. Кислород больше не поступал в лёгкие. Гермиона не пыталась сопротивляться, осознавая только одно: его рядом не было.       Я хотела, только чтобы он пошёл за мной. Хотела увидеть его другим.       Мысли становились медленнее, нехватка кислорода лишала её возможности думать. Она попыталась всплыть, но волны тянули её ко дну. Они захлестнули её в свой водоворот, и волшебница почувствовала, что ей больше нечем дышать. И вдруг увидела два синих огня, как в том сне. Это была иллюзия. Но последнее, о чём она подумала — это о нём…       Я больше его никогда не увижу.       И в этот момент её талию обхватили сильные руки. Она почувствовала движение. Это была сила, которая тянула её к верху, и в эту же секунду она вынырнула.       Гермиона жадно вдыхала воздух, внезапно закашлявшись от его количества. Открыв глаза, вскинула голову и увидела бесконечно тёмное небо и луну, что смотрела на неё. И тонкие струйки слёз стекали по щекам.       Тот, кто держал её, развернул на себя, и теперь она видела его глаза. Они не светились синими огнями, а были чёрными, как это небо и вода.       — Теодор, — хрипло поговорила она, схватила его за плечи, царапая его кожу ногтями, обхватила ногами, как и в тот раз ощутила мелкие чешуйки и холодное рыбье тело — его хвост. — Я хотела тебя видеть таким. Хотела снова почувствовать тебя таким… — полушётом призналась она.       Она до сих пор ощущала нехватку воздуха и не могла надышаться. Слова причиняли ей боль. Девушка царапала его кожу, а потом обняла, так сильно прижимая к себе, насколько могла. И так они и плыли. Гермиона уткнулась носом в его шею и крепко держалась, чтобы он не исчез, не уплыл…       Чтобы не уплыл.       И вдруг он её начал отпускать. И тогда она вцепилась ещё крепче, ещё сильнее, обхватывая его ногами, соскальзывала. И тогда взмолилась, всматриваясь в его глаза.       — Нет, нет, Теодор, я не пущу, не пущу…       Он смотрел на неё несколько минут и резко оттолкнул. Её пальцы соскользнули, и она снова увидела лишь мелькнувший кончик хвоста, скрывшийся в нахлынувшей волне.       — Тео, — закричала она.       Хотела снова за ним в воду, но волны вынесли её на берег, и она легла, расправив руки, осознавая, насколько сильно устала. Девушка посмотрела на эту серебристую луну, что стала свидетельницей её безумия. Она чуть не умерла, словно хотела повторить сценарий своего сна, словно хотела уйти ко дну. И всё только ради того, чтобы снова увидеть его таким…       — Теодор, — прошептала она и закрыла глаза от бессилия.