Ненужные

Драко не знал куда себя деть. Он стоял в пустом длинном коридоре, переодически ходя из угла в угол в ожидании хоть каких нибудь новостей о Грейнджер. Он беспрерывно прокручивал в голове как момент единения с возлюбленной превратился в самый страшный кошмар. Он не знал как быстро осознал, что Гермиона потеряла сознание, как быстро среагировал, пытаясь привести ее в чувства. Секунды стремительно улетали, а биение ее сердца замедлялось. На чистом адреналине Драко снял антиаппарационный барьер, прижал обмякшее тело девушки сильнее и перенесся к закоулку возле больницы Святого Мунго. Он бежал без остановки в сторону неотложной помощи, бессвязно пытаясь что-то объяснить, пока вызванный медперсонал укладывал ее на койку и увозил в глубь коридоров. Прошло наверное полчаса, которые ему показались вечностью, когда до Драко дошло, что она может не очнутся. Пока он терял драгоценные секунды, охваченный похотью и желанием, Гермиона умирала у него на руках. Драко резко остановился и облокотился на стену прикрывая глаза. Ее образ намертво отпечатался в его сознании: растрепанные волосы, бледная кожа, закатившиеся зрачки и фиолетовые венки выступившие на веках. Он шумно выдохнул и сполз по стене прямо на пол. Сознание услужливо подкинуло ему другую картинку, как будто насмехаясь над ним, которую он прятал глубоко в своей памяти, о том как Гермиона извивается на полу в гостиной его дома. Ее пронзительный крик проник в его голову, окончательно отключая его от реальности. Его руки трясутся, тело начало биться в конвульсиях. Водоворот мыслей погрузил его в собственный ад. Вот уже Беллатриса направляет палочку на него, за то, что он плохо справился с поручением. Он попытается сделать болезненный вздох, но грудь как будто сдавило. Нагайка проползает под столом, задевая его ноги, вызывая в нем высшей степени страх. Он чувствует холод. Темный Лорд смотрит на него с высока, пока он стоит на коленях, добровольно и смиренно принимает клеймо. Он схватился за руку, которую обожгло будто адским пламенем. Лицо Дамблдора за секунду до смерти. Его голубые глаза, смотрящие ему в душу. Он слышит женский голос. Такой родной. Темные подземелья поместья, пахнущие лишь смертью и Луна, которая кричит о помощи. На холодном камне лежит ее хрупкое тело, истерзанное пытками и бесчеловечными условиями, а ее робкий и родной голос как будто зовет его. — Драко, я здесь, — нежно звал его голос. — Я с тобой, это все кошмар, — медленно и четко говорил голос. — Драко, слушай мой голос, все в порядке, ты в безопасности. — Луна, — шептал он в бреду, — Я спасу тебя, обещаю. — Драко, дыши размеренно. Давай, раз-два-три, раз-два-три. — Луна, — звал он девушку из воспоминаний. — Я здесь, Драко, со мной все в порядке, мы в безопасности, — продолжал убеждать его голос, — Попробуй открыть глаза. Он был готов сделать все, о чем она его попросит. Этот голос, такой родной, такой спасительный. Он почувствовал мягкие руки на своих щеках, и еще раз настойчивую просьбу: — Драко, открой глаза. И он послушался, прищуриваясь приоткрыл глаза полностью дезориентированный происходящим. Он лежал на полу в коридоре, яркий свет ламп резал глаза, а прямо над ним нависала девушка, мягко держа его голову. — Все в порядке, я рядом, — тихо повторила она, продолжая мягко поглаживать его по щекам. Драко внимательно всматривался в девушку, которая сидела рядом с ним на коленях и тихим голосом успокаивала его. И лишь когда Драко понял, что это больше не галлюцинация он хрипло спросил: — Луна?

***

— Тебе лучше? — спросила Луна, забирая у него из рук флакон с умиротворяющим зельем. — Немного, — ответил Малфой. Прошло всего несколько минут как прошла его паническая атака. Они все также находились в пустом белом коридоре. Драко сидел на скамейке, опираясь спиной на стену. Его дыхание медленно восстанавливалось, а сознание прояснялось. Луна села рядом с ним, и лишь сейчас Драко заметил, что она была одета в бледно-желтую мантию целителя. — Ты на дежурстве? — догадался Малфой. — Да, ночная смена, — подтвердила девушка. — Ты знаешь как она? — неуверенно спросил он. — Стабильно, но все еще без сознания. С ней целитель Пауэлл, он хочет с тобой поговорить. — Хорошо, — кивнул Драко не сдвигаясь с места. — Я буду рядом, — переплетая их пальцы прошептала она. — Спасибо, — благодарно ответил он, сжимая ее ладонь.

***

Сделав глубокий вдох Драко прошел вслед за Луной в палату. Такая же безликая, с белыми стенами как и коридор. Единственным ярким пятном во всем этом было изумрудное платье Гермионы, которое висело на спинке стула в углу комнаты. — Мистер Малфой, как вы себя чувствуете? — отбрасывая какие либо приветствия спросил целитель. — Уже лучше, спасибо. Как она? — все еще хриплыми голосом спросил он глядя на больничную койку. Гермиона лежала с закрытыми глазами, все еще бледная, уязвимая и беспомощная. Ее волосы аккуратно лежали на подушке, а грудь еле поднималась при каждом вздохе, задевая волшебные диаграммы, которые окутывали ее тело. — Как всегда, ситуация нестандартная, — начал целитель, – но она будет в порядке. — Что произошло? — Я полагал вы нам объясните. — Я не знаю, — честно признался Драко. — Все было хорошо, пока она не сказала, что не может дышать и потеряла сознание. — При каких обстоятельствах это произошло? — продолжал свой допрос целитель. Драко немного смутился, переведя взгляд на Луну. — Мистер Малфой, стажер Лавгуд — целитель, все что вы скажете, будет конфиденциально, — подбодрил его целитель. Еще раз вздохнув и получив подбадривающий кивок от Луны, он ответил: — Мы собирались заняться сексом, — выпалил Драко еще больше смущаясь. — Вот как, — сказал целитель начиная быстро пересматривать диаграммы. — Вы сказали собирались, это значит физический контакт не произошел? — Ну мы целовались и… — Драко не знал как говорить о таком, но попытался взять в себя в руки, если это могло помочь ей, — У нее был оргазм, после чего она отключилась. — То есть ваша близость случилась без проникновения? — абсолютно серьезно спросил целитель, на что Драко отрицательно покачал головой. — А каким образом? — Пальцами, — поднимая руку в воздух прошипел он, явно не желающий объяснять целителю как он доставил удовольствие своей девушке. — Очень интересно, — прокомментировал целитель, убирая все диаграммы взмахом палочки, и наколдовывая новые. — Раньше такого не было? — Раньше у нас не было близости, — чуть резче чем хотел ответил Малфой, уловив удивленный взгляды целителя и Луны. — Ну что ж, полагаю то, что если бы ваша близость дошла до логических действий, — сделал паузу он, — Она бы умерла. — Что? — хором спросили Драко и Луна, удивленные этим заключением. — Я полагаю, состояние мисс Грейнджер связано с проклятьем, — многозначительно сказал целитель, делая очередной взмах палочкой. — Я не понимаю, — признался Малфой, — Я думал проклятье лишь связано с ее возможностью забеременеть. Вы, блять, говорили, что я один из немногих, кто сможет ей подарить ребенка, — вспылил он, — А теперь получается, что секс со мной может ее убить? — Мне жаль, мистер Малфой, я пока не могу сказать больше, мне нужно изучить некоторые исследования. Как я и сказал, ситуация нестандартная. — Когда она очнется? — уже не слушая спросил он. — Не раньше утра, она под сонным зельем, — сказал он, и повернулся в Луне. — Стажер Лавгуд, вы на дежурстве, остаетесь присматривать за мисс Грейнджер, если будут малейшие изменения в ее состоянии, незамедлительно вызовите меня. — Хорошо, целитель, — уверенно ответила Луна. — Вы ведь с мисс Грейнджер подруги? — спросил он. — Да. — Вам уже известно о проклятии? — Да. — Отлично, — одобрительно кивнул целитель. — Вот карта пациентки, ознакомьтесь внимательно с деталями ее истории и обследований. Я вернусь утром, — сказал целитель, передавая Луне увесистую папку и покинул палату. — Мерлин, — Драко потер лицо руками и неуверенно подошел к Гермионе, всматриваясь в ее лицо. Она спала и выглядела расслабленно. Не создавалось впечатления, что ей что-то снится. Драко потянулся, чтобы коснуться ее щеки, но рука замерла в воздухе, так и не дотронувшись ее мягкой кожи. Он резко отдернул руку и отступил на шаг от ее постели. — Драко, тебе следует отдохнуть, — заботливо сказала Луна. — Не думаю, что у меня получится. — Послушай, я понимаю, я тоже волнуюсь. Но ты сделал все правильно, ты сразу же привез ее сюда, где целители оказали ей неотложную помощь. — А если бы я опоздал? — Но ведь не опоздал? — ее реплика осталась без ответа. — Ты права, мне пожалуй стоит уйти. — Ты не должен винить себя в произошедшем. — А кого? — спросил он риторически.— Я могу тебя попросить сообщить мне, когда она очнется. — Конечно, — сказала она. Они безмолвно попрощались и Драко покинул палату, оставляя Луну наедине со спящей Гермионой. Она еще раз проверила ее состояние, просмотрела нужные диаграммы и убедилась, что все необходимые зелья при экстренной ситуации находятся под рукой. Позволив себе лишь минутную слабость, чтобы посочувствовать подруге, Луна взяла себя в руки и расположилась в кресле, намереваясь изучить оставленную целителем Пауэллом папку. Открыв первую страницу досье, в Луне сразу проснулся целитель Лавгуд. Она уверенно перелистывала страницы, внимательно вчитываясь в результаты исследований и отчетов. Не было ничего, чего бы она еще не знала от самой Гермионы. Проклятье, потеря магических сил, проблема репродуктивной системы. Луна перечитывала заключение целителя по женскому здоровью, когда ей на глаза попали строчки: «самопроизвольное прерывание беременности» «срок восемь недель» «высокий магический потенциал» «полукровка». Луна перечитала написанное несколько раз, не веря своим глазам. Пока она не обратила на дату самого первого отчета. «2 мая 1998» Логическая цепочка сама собой складывалась в голове, и Луна лишь ошарашено прошептала, подрагивающими руками удерживая записи: — Мерлин, Гермиона, неужели это… Но не успела девушка окончить свой монолог, как в палату резко открылась дверь и на пороге показалась фигура. — … Гарри? — слишком многозначительно сказала она. — Луна?

***

Двое друзей смотрели друг на друга не моргая. Гарри выглядел непривычно: растрепанные волосы, потертые джинсы и обычная футболка. Было видно, что он спал, перед тем как сорвался сюда. — Что ты здесь делаешь? — негромко спросила она. — То же могу спросить у тебя. — Я ее целитель, — невозмутимо ответила девушка вставая. — Что с ней? — Не думаю, что в праве тебе рассказывать, так как ты не являешься членом семьи. — Ошибаешься, Лавгуд, — чуть строже сказал он, проходя в палату. — Я ее контактное лицо в экстренных ситуациях, поэтому я имею полное право быль тут и знать, что случилось, — чуть громче и с нажимом сказал он. — В таком случае, я должна вызвать главного целителя, — осторожно сказала девушка, взмахом палочки отправляя оповещение целителю Пауэллу. Не прошло и минуты, как в палату вошел целитель Пауэлл. — Мистер Поттер, — поприветствовал его целитель. — Что с ней? — теряя терпение повторил Гарри свой вопрос. — С мисс Грейнджер сейчас все в порядке, — вглядываясь в диаграммы ответил он. — Что произошло? — Небольшой несчастный случай, — охарактеризовал целитель ситуацию. — Это Малфой? — Я не понимаю ваш вопрос. — К этому причастен Малфой? — В какой-то степени, но его вины тут нет. — Это не вам судить. — А кому? Вам? В комнате повисло напряжение, а разговор на повышенных тонах, привел к тому, что девушка, о присутствии которой все забыли, проснулась. Первой ее пробуждение заметила Луна, быстро подлетая к ее кровати. — Гермиона, милая, ты меня слышишь? — тихо спросила она. Не теряя времени целитель Пауэлл изучал дополнительные диаграммы, оценивая состояние девушки. Гермиона немного покрутилась в кровати и лишь тихо спросила: — Можно воды? Луна медленно помогла ей сесть и протянула стакан воды. Казалось, что Гермиона полностью пришла в себя и с удивлением осматривала окружающую обстановку. — Что случилось? — неуверенно спросила она. — Мисс Грейнджер, как вы себя чувствуете? — перебил ее расспросы целитель. — Не знаю, чувствую огромную слабость во всем теле. — Головокружение? — Нет. — Зрение четкое? — Все в порядке, — окидывая комнату взглядом, Гермиона наткнулась на фигуру Гарри в углу. — Вам тяжело дышать? — Нет. — Чувствуется какой-либо дискомфорт? — Нет. — Думаю зелья подействовали, и вы скоро полностью восстановитель, - довольно заключил целитель, — Стажер Лавгуд, передайте, пожалуйста, укрепляющее зелье. Луна аккуратно передала Гермионе нужное зелье, которое та без лишних вопросов приняла. — Кто нибудь объяснит мне, что произошло? — возмущенно спросила Гермиона. — Мисс Грейнджер, что последнее вы помните? Гермиона немного смутилась, не желая озвучивать то, что они делали с Драко перед моментом как ее окутала темнота. — Мы с Драко вернулись домой, после встречи с друзьями, — ответила она уверенно. — Все верно, — поддержал ее целитель, чтобы не смущать, — После вы потеряли сознание и мистер Малфой в максимально короткие сроки доставил вас сюда. Гермиона благодарно кивнула, что целитель не заставил ее произносить в слух, чем они все же занимались. — Так что же произошло? Обычное переутомление? Или опять что-то не так с моим магическим ядром? — Боюсь все немного сложнее, мисс Грейнджер, — сказал он голосом, который не предвещал ничего хорошего. — Кажется ваше проклятье оказалось более сложное, чем мы предполагали. Гермиона беспомощно оглянулась на Луну, но та в ответ лишь слабо улыбнулась. — Мерлин, неужели невозможно узнать наверняка, чем наградила меня эта сумасшедшая? — воскликнула Гермиона, порываясь встать с кровати. — Мисс Грейнджер, вам нужен покой, — сказал целитель, призывая девушку вернуться в постель. — Признаюсь честно, у нас не много вариантов. Но самый логичный способ изучить подробней глубину проклятия, — выжитая паузу сказал он, — нам нужен клинок, чтобы определить наверняка какие еще проклятия могли активироваться в вашей крови. Гермиона ошарашено смотрела на целителя не веря своим ушам. — Вы же понимаете, что это невозможно? Я никогда не смогу его найти, — воскликнула она отчаянно. — Мне жаль, мисс Грейнджер. Подобные магические предметы могут вмещать в себя множество заклинаний. И не забывайте, что это темная магия. Никогда не знаешь, как различные проклятия переплетутся и какой эффект вызовут. — Тогда какие у меня варианты? — Давайте вернемся к этому вопросу утром. Вам стоит отдохнуть, если хотите утром покинуть госпиталь. — Мисс Лавгуд, можно вас? — развернулся целитель к Луне. — Конечно, целитель Пауэлл, — направляясь к выходу сказала она, — Гермиона, я скоро вернусь, — сказала Луна, многозначительно смотря на Гарри. Дверь захлопнулась, оставив в палате их двоем. — Может расскажешь, что происходит? — устало спросил Гарри, пододвигая кресло ближе к ее кровати. — С каких пор тебя интересует, что со мной происходит? — откинувшись на подушки зло спросила она. — Меня это всегда интересует, — уверенно ответил он, на что она лишь усмехнулась. — Гарри, не начинай, — покачала головой девушка, — Ты бросил меня, ты отказался от меня, именно с этого момента ты перестал иметь хоть какое либо право вмешиваться в мою жизнь. — Малфой втянул тебя во что-то? — Что? При чем тут Драко? — Ты была с ним, когда у тебя случился обморок, ты сама в этом призналась. — Он тут ни при чем. Это моя плата за выживание в этой чертовой войне, — эмоционально сказала она, дотягиваясь до стаканы воды. — Что за проклятье, Гермиона? — Беллатриса. — Что она сделала? — теряя терпение повысил голос Гарри. — Ее клинок был проклят. При контакте с моей кровью активировалось проклятье из-за которого, — она глубоко вдохнула, поднимая голову и смотря прямо ему в глаза, — из-за которого я не смогу забеременеть от волшебника. Что-то в его взгляде надломило ее, непрошеные слезы навернулись на глаза, но она продолжила говорить, пока Гарри смотрел на нее не моргая. — Я поэтому потеряла ребенка, Гарри, — слезы все-таки потекли по ее щекам, — Нашего ребенка. Она закрыла лицо руками, давая волю слезам. Гарри резко подскочил со своего места, садясь рядом с девушкой и притягивая ее к себе. Он тихо укачивал ее в своих руках, шепча, что все будет хорошо. И она верила, находясь в таких родных объятиях. Но лишь сейчас, спустя три года, они вдвоем могли оплакать свою потерю. Все, что сдерживалось все эти года, прорвалось. Это были слезы горя, которые были спрятаны в глубине души. И наконец она была не одна, а с тем, кто вероятно чувствовал то же самое. Их момент единения был безвозвратно нарушен возвращением Луны. Она молча вошла в комнату, не зная как реагировать на открывшуюся сцену. Тем временем Гарри резко отстранился и встал, забирая у Гермионы только что подаренное тепло. — Тебе стоит отдохнуть, — уверенно сказал он. — Увидимся завтра на празднике. — Гарри, я не приду, — не поднимая глаз прошептала Гермиона, чувствуя как по коже пробежали мурашки от потери контакта. — Конечно придешь, об этом не может быть и речи, – отрезал он. — Это глупо, я вообще не понимаю, почему вы меня пригласили. — Потому что я так хочу. — Не думаю, что Джинни согласна с тобой. — Это не ей решать. — Она твоя будущая жена! — Это не важно, ты придешь завтра на эту чертову помолвку, — безапелляционно прикрикнул он. — Нет, — также уперто ответила Гермиона. Они смотрели друг на друга, в ожидании кто из них двоих сдаться первый в этой безмолвной битве. Гарри пытался испепелить ее взглядом, когда наконец вытащил козырь: — Я достану тебе клинок, если ты завтра придешь. — Ты не можешь… — Могу. Я очень много чего могу, Гермиона. Поэтому подумай хорошенько перед тем как в очередной раз отказаться, — и на этих словах, кивнув Луне на прощание, он покинул палату. Гермиона остекленевшим взглядом смотрела на закрытую дверь. Что это сейчас было? Неужели на какой-то момент вернулся тот Гарри, которого она знала? Добрый, отзывчивый, понимающий, заботливый? И как будто за секунду все опять изменилось. Появился враждебный, отталкивающий и не принимающий возрождений Поттер. Истерика начала подступать с новой силой и Гермиона жалостливо всхлипнула. Луна быстро среагировала, подбежав к подруге, протягивая пузырек с умиротворяющей настойкой. Гермиона благодарно приняла зелье, но оно не помогало понять ситуацию. — Мерлин, я так больше не могу, — вымученно сказала она, смотря в потолок. — Гермиона, — нежный спокойный голос отвлек от бушующих мыслей, — Если ты хочешь выговориться, ты знаешь, я всегда рядом, — успокаивающе сказала Луна, беря Гермиону за руку. — Ты будешь меня презирать, Луна, — покачала головой Гермиона. — Я не могу лишиться единственной подруги, — на что Луна нервно засмеялась. — Я буду тебя презирать? — возмутилась она, — Я влюбилась во врага в разгар войны, вот кого следует презирать, — грустно усмехнулась она. — А я влюбилась в лучшего друга, — прошептала в ответ Гермиона. Повисло молчание. Ни одна из них не стремилась его нарушить. Предавшись воспоминаниям, девушки погрузились в чертоги своей памяти, чтобы вспомнить время, хоть и страшное, но частично счастливое. — Знаешь, я никогда в этом не признавалась, — все же нарушила тишину Луна, — но я решила стать целителем разума не из альтруистических мотивов, а прежде всего, чтобы помочь самой себе. Принять и оставить в прошлом войну и ее последствия. — И как? Получилось? — заинтересовано спросила Гермиона, удивившись откровенности подруги. — Скорее всего да, — призналась она, — Думаю я действительно любила Драко Малфоя. Не потому, что он был моим спасителем или потому, что он был единственным, кто был рядом. Я отчетливо осознаю, что поначалу это был стокгольмский синдром. Но после… Даже когда я сбежала, я знала, что он значит для меня слишком много. — Луна, мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти, — искренне сказала Гермиона, притягивая подругу в объятия. — Я знаю, но Драко стал моим лучом света. Время пока я находилась в темницах… — Луна покачала головой, прогоняя ненужные воспоминания, — Я до сих пор не верю, что жива. И если бы не Драко, не представляю, чтобы со мной случилось. В комнате опять повисло молчание. Гермиона смотрела на свою подругу, такую красивую, смелую, целеустремленную и не сломленную. Гермиона сделала глубокий вздох и тихо сказала: — Знаешь, в детстве я наивно думала, что война никогда меня не коснется. Что я живу в современном и безопасном обществе, где войны – это лишь главы из учебника по истории. Да, в мире есть несправедливость, но я всегда полагала, что меня это никогда не затронет. Что да, возможно где-то есть войны, но они очень далеко. Но попав в волшебный мир, я узнала, что война вот тут, совсем рядом и направлена на уничтожение таких как я. Именно в этот момент закончилось детство и пришлось быстро повзрослеть. Принять нелицеприятную реальность и взвалить на свои плечи проблемы взрослых, которые не постеснялись перенести с себя ответственность на трех подростков. Нам пришлось решать проблемы не своего уровня, вести войну и сражаться. Но наши подростковые нужды лишь скрывались, прячась в тени более важных вещей, — Луна понимающе кивнула, — Ты помнишь, мы скитались по лесам несколько месяцев, прятались от егерей, пытались хоть что-то сделать. Мы были лишь втроем, без связи с внешним миром, без еды, без какой либо помощи и поддержки. Отчаяние – вот что было нашим основным спутником. И страх, такой всепоглощающий и разъедающий. Каждый день мы вели борьбу не только против Воландеморта, но и против самих себя, своей неуверенности и своей наивности. Гарри все время погружался в себя, маниакально зацикливаться на безумных идеях. Рон все время возмущался по поводу и без. А я лишь не понимала, почему все это легло на наши плечи. Честно, я слишком часто задумывалась, не бросить ли все и не уехать к родителям. Но каждый день я упорно выкидывала эту мысль из головы. Каждый день я заставляла себя просыпаться и поддерживать Гарри и Рона. Я не могла опустить руки. Просто не имела право. Не могла так поступить с Гарри, Орденом и всеми нами. И в момент, когда Рон сдался и бросил нас, что-то внутри меня тоже сдалось. И в Гарри тоже. Предательство Рона как будто убило последнюю надежду в нас. Мы остались вдвоем, только он и я. И именно в тот момент мы обратили внимание друг на друга в поиске опоры, хоть какой-то неизменчивой переменной. Луна аккуратно села ближе, внимательно слушая подругу. — Все началось лишь с глупого танца, неуклюжих объятий, неуверенных поцелуев и веры, что раз мы еще есть друг у друга, то мы со всем справимся. Но потом, Гарри показал мне, как можно забыться. Наша близость дарила утешение, давая возможность почувствовать, что в этот момент мы еще живы. Это было так неправильно. Получать удовольствие и не волноваться о том, где мы и что мы делаем. Он был так нежен со мной, я никогда не думала, что можно испытывать такую палитру чувств и эмоций. Он стал мои миром, моим первым мужчиной и моей первой любовью, — как на исповеди призналась она она. — В школьные годы я думала, что Рон – моя судьба, — продолжила она рассказ, — страдала, когда он не обращал на меня внимания, ревновала, но именно рядом с Гарри я впервые почувствовала себя нужной и желанной. На следующее утро я была готова провалиться сквозь землю. Я не знала, какой ожидать реакции о Гарри, я сама не понимала, как я попала в такую реальность. Но когда Гарри проснулся и улыбнулся мне той самой улыбкой, которую я не видела уже несколько месяцев, все смущение и неловкость забылись в миг. Мы существовали в своем собственном мире. У нас получилось на какое-то время забыть о том, что происходит за пределами нашей палатки. Мы вместе просыпались, готовили по очереди завтрак, гуляли по лесу в поисках чего-нибудь съедобного. Мы вместе читали, вместе размышляли, вместе засыпали. Даже оглядываясь в прошлое, я уверенно могу сказать, что мы были счастливы, — на что Луна лишь понимающе улыбнулась. — Но когда вернулся Рон, все изменилось. Наша идиллия была разрушена, потому что Рон напомнил нам о том мире, в котором бушуют страдания и боль. Я чувствовала, что предательство Рона давит на нас. Но Гарри был все время рядом. Мы решили, зная вспыльчивый характер Рона, не говорить ему о нас, особенно после того, что показал ему крестраж. Мы старались выходить в лес лишь вдвоем, пока Рон оставался на дежурстве. Или пока Рон не видел, Гарри дарил мне краткие поцелуи, а ночью он приходил меня обнимать, потому что за короткое время мы слишком привыкли спать вместе, а перед рассветом возвращался в свою кровать, пока не проснулся Рон. Да, многое изменилось, но наша связь становилась все крепче с каждым днем. — Возможно Рон что-то заметил, он все чаще говорил о Джинни, которая ждала Гарри. От этого становилось гадко на душе, что я поддалась слабости и посмела забрать счастье у двух близких мне людей. Этакая разлучница. Но тогда я была готова быть эгоисткой. Я просто отпустила ситуацию. Сконцентрировалась на поставленной задаче, лишь перед сном позволяла себе мечтать, что мы доживаем до того момента, когда мы все будем счастливы. — Гермиона, милая, ты не можешь себя винить в своих же чувствах, — обнимая подругу сказала Луна. — Могу, ведь все казалось неправильным. Мы никогда не говорили с Гарри о будущем, мы жили лишь моментом. А потом, когда была битва, все стало просто ужасно. Мы с Роном спустились в Тайную комнату, чтобы уничтожить крестраж. И видимо на эмоциях Рон поцеловал меня. Я была так растеряна, что не сразу его оттолкнула, но когда до меня дошло происходящее, он уже сам отстранился. Я не знала что сказать, посчитав, что это ничего не значит. Однако, как только мы поднялись наверх, он сразу объявил Гарри, что мы теперь вместе. Ты бы видела его взгляд. Это была чистая ненависть, хуже чем к Воландеморту. Так отвратительно я себя еще никогда не чувствовала. Просто одной фразой Рон уничтожил все, что было между мной и Гарри. Не было возможности с ним поговорить, объясниться, сказать, что это все мечты Рона. Хотелось просто кричать от безысходности, когда Гарри смотрел на меня, как будто я для него больше не существую. А потом Гарри узнал, что он – крестраж, и это окончательно уничтожило последнюю крупицу призрачного счастья. — Он прощался со мной, считая, что не вернется. Представляешь, он признался мне в любви, поблагодарил, что я подарила ему хоть небольшую иллюзию счастья и пожелал счастья с Роном. Мерлин, ты не представляешь, как я цеплялась за него, чтобы не отпускать. Но он ушел, лишь бросив на прощание безнадежный взгляд. А потом, во время битвы в меня попало заклинание, и я пришла в себя уже тут, — Гермиона обвела рукой палату, — когда все уже было кончено. Гарри выжил, он был рядом со мной, когда я очнулась. Я думала, что умерла вместе с ним, раз мы оказались вместе. В какую-то секунду, я подумала, что возможно счастье еще тут, совсем рядом. Это было чудо, что мы все выжили, только оказалось, что… — Гермиона замолчала, не решаясь озвучить свой главный секрет. — Я знаю, Гермиона, — тихо прошептала Луна. — Знаешь? — Я же твой целитель, я узнала из твоей медицинской карты, — призналась Луна, — Мне жаль. — Мне тоже. Тогда я не успела всего осознать, но мне было так больно. Я потеряла нашего ребенка, который, как я верила, был зачат в любви. Я понимала, мы еще молоды, но я фантазировала, что мы могли бы стать счастливой семьей, в новом мире, где добро победило зло. Но нет. После случившегося Гарри отстранился от меня, от Рона, ото всех. А Рон продолжал вести себя так, будто мы с ним семья несмотря на то, что он предал нас. — Первое время был полный бардак. Я лишь плыла по течению, ждала, когда Гарри оправится от войны и потерь. Но время шло, а он стал холоднее, пошел в Аврорат и все время работал, работал, работал, как будто то, что мы сделали было не достаточно. С каждым днем Гарри становился другим человеком. Я искала встречи, пыталась поговорить с ним, но он всегда отмахивался, что у него нет на это времени. И в какой-то момент я поняла, что все кончено. Что я ему не нужна. Что я была нужна ему тогда лишь во время войны, когда мы оба думали, что умрем. А когда все закончилось, он просто отвернулся от меня. А Рон, так и не понял, что что-то не так. И в какой-то момент я вспылила и рассказала про нас с Гарри. Мерлин, ты не представляешь какой был скандал. И это привело к концу всего. Мне ничего не оставалось как уйти. Уйти от Рона, Гарри, всей семьи Уизли, бросить работу, которая давила, — ее голос дрожал, — Я осталась абсолютно одна. Даже тогда посреди леса у меня был Гарри, а тут, когда война закончилась, я осталась абсолютно одна. Я потеряла ребенка, любимого, друга, родителей, работу. Это было слишком и я не выдержала. Я просто ушла, потому что никому не была нужна. Предательские слезы навернулись на глаза. Луна нежно обнимала ее, успокаивая. Но прошлое уже было не изменить, а горькие слезы продолжали теребить старые раны. — Понимаешь, я лишь сейчас начала чувствовать себя в безопасности. И все благодаря Драко. И я действительно люблю его, по-настоящему. Это то чувство, которое держит меня на плаву. Но сейчас, когда он даже не может ко мне прикоснуться как мы сможем быть вместе? Зачем я ему? — Не говори глупости, Драко сталкивался и не с такими трудностями. — Я если проклятие не снять? Что если это невозможно? — жалостливо спросила она. — Гарри сказал, что поможет. — Я не понимаю его. Не понимаю его мотивов. — Я думаю это очевидно, — Гермиона взглянула на нее непонимающим взглядом. — Он все еще любит тебя. — Я так запуталась. Это все не имеет смысла, — покачала она головой. — Ты все еще любишь его? — мягко спросила Луна. — Наверное люблю, — совсем тихо призналась она. — А ты? Все еще любишь Драко? — Люблю, — также тихо ответила Луна. — А как же Блейз? — Думаю ты как никто меня поймешь, — грустно усмехнулась она. — С Блейзом я счастлива. Он замечательный, добрый, чуткий. Он стал моей опорой. А Драко… — она задумалась как выразить свою мысль, — Первая любовь навсегда оставляет свой отпечаток. Но это уже не та безумная любовь, которая была три года назад. Это связь, которая останется на всю жизнь. Думаю, ты чувствуешь что-то похоже к Гарри. — Думаю ты права. Лежа в обнимку обе девушки думали о своем. Тишина успокаивала, до тех пор, пока Гермиона не забылась беспокойным сном.