Всё наоборот - 2. Новые приключения.

- "Ром, мама яблоки просила, поделишься?" - Айгуль смотрит на друга, допивая чай. - "А то как же." - отзывается Роман, улыбаясь ей - "Для любимого дружка, хоть серёжку из ушкá." Яблоня растёт у самого порога. Раскидистая, плодовитая "Медовка" - он сам её, вместе с бабой Зоей сажал, когда пацанёнком был. За десять лет саженец разросся, и теперь радовал уже повзрослевшего Ромку крупными, сладкими и душистыми плодами. Большая часть яблок была уже собрана и переработана хозяйственной Майкой, лишь на самых верхних ветках висели багрово-красные, аппетитные даже на вид, большущие плоды. - "А это здесь за каким надом?" - Марат дёргает висящие на толстой ветке верёвочные качели. - "А, это Майка попросила подвесить" - пожал плечами Роман, а Маратка тут-же подскакивает от пришедшей ему в голову шалости "Смотрите как я могу!" - "По статистике, как раз половина несчастных случаев происходит после этой фразы!" - слышится смешливый голос вошедшей во двор Наташки - "Доброе утро, хорошие мои!" - девушка гладит по голове Айгуль, и слегка треплет по щеке Ромку. Пришедший с ней Адидас с усмешкой смотрит на младшего брата, который, как обезьяна, вскарабкался на самый верх дерева, сиганул вниз, широко расставив руки... И, вместо того, чтобы приземлиться на доску качелей, падает прямо на землю, приземляясь на свой тощий зад, и получая по затылку раскачавшимися качелями. - "Фигня, смотри, как надо!" - Владимир поднимает с земли младшего братишку, потирающего бока, и сам лезет на яблоню. - "А вот вторая половина - после этой..." - вздыхает Наталья, наблюдая за действиями своего жениха. И оказывается правой: Вовка, в позе заправского десантника падает вниз, приземляется задницей на доску качелей, летит вперёд... И, забыв вовремя схватиться за верёвки, падает на землю, тут-же подскакивает на ноги... И получает разогнавшимися качелями шлепок пониже спины. Ромка, Наташка, Айгуль и подошедшая Майка смеются над своими незадачливыми друзьями, которые, ничуть не расстроившись, бегут к ним с одинаково безбашенными улыбками. - "Ну что, Адидас, отпросил Маратку?" - спрашивает Роман. - "Отпросил!" - улыбается Вовка - "Правда, пришлось бате пообещать, что он с сентября учиться нормально начнёт, по дому будет помогать, ну и на день рождения ему ничё не надо!" - "Ничё себе, какие жертвы!" - фыркает Роман - "А с малóй как, утрясли?" - "Пришлось маму подключать." - отвечает Владимир - "Кое-как её родителей уговорили!" - "На что уговорили?" - Айгуль непонимающе смотрит на друзей. - "Да, и нафига ты бате за меня всякую чухню пообещал?" - подключается Марат. - "Не гоношись, Марат." - Вовка вгрызается зубами в хрусткое сладкое яблоко - "Манефу помнишь?" Манефу Марат помнил отрывочно: эта сухопарая, пожилая женщина с толстенными очками на переносице и всего двумя золотыми зубами была тёткой Вовкиной родной матери Ольги. Манефа жила в Абхазии, в Богом забытой деревеньке Запру́дино, и не имела радостей и целей в жизни, кроме служения тому самому Богу. Кирилл Суворов старуху жалел: посылал ей денег, а по праздникам слал немудрëные открытки. Манефа, в сущности, бабой была не плохой, разве что странной и больно верующей - даже в эпоху воинствующего атеизма умудрилась сохранить иконы и церковные книги. Несколько раз Вовку и Маратку отправляли к ней, чтобы мол, дети в море искупались. Только вот двум шустрым мальчишкам в стареньком доме на окраине почти вымершего села было скучно и голодно: Манефа бесконечно держала посты, так что Вовке и Маратке приходилось довольствоваться постными щами с чёрным хлебом. По утрам тётка вставала не свет не заря, и поднимала за собой мальчишек, тщетно пытаясь научить их молиться. Заканчивалась наука на том, что ребята стояли перед мрачными, старыми иконами, слушая бормотание старухи, а проказливый Маратка так и вовсе убегал обратно в постель - досыпать. Книжек у Манефы не было, не считая всяких молитвословов и Библий, в которых не возможно было что-либо разобрать из-за старинных "ять" и "фита", телевизор старуха не держала, и большую часть времени либо молилась, либо копалась в огороде. Одним словом, делать там было совершено нечего. Одна радость - на море купаться по десять раз в день. Лет с восьми Маратка к Манефе не ездил - незачем было: Вовка тогда уже пришился к Универсаму, а сам Марат предпочитал проводить лето в каком-нибудь пионерском лагере. Зачем же Вовка сейчас заговорил об этой странной старухе? - "Так вот, Маратка, померла Манефа-то, ещё в феврале померла, а халупу свою - мне завещала, вчера бумаги пришли, да соседка её написала, что мол, похоронили её достойно, на те деньги,что батя выслал, и зовут меня, могилу навестить, да решить, что с домом делать." - "Ну так езжай! Манефа-то, по факту, не злая была, венок на могилку заслужила. А халупу - продашь, мало ли желающих хату на море себе сбацать! Деньги тебе сейчас нужны - свадьба скоро!" - жмёт плечами Марат. - "Да погоди ты, торопыга!" - останавливает его Вовка - "Что мне там одному делать, без вас. Вот я у бати тебя с собой и отпросил. А мамка Альфию с Ринатом обработала, чтоб малу́ю с нами отпустили. Так что харэ разговоры разговаривать - поезд через два дня, Жёлтый уже билеты нашёл! Всей футбольной командой двинем: ты с мелкой, я с Натахой, Колик с Майкой, да и Желтого с собой, до кучи, а то скоро загнётся с работой своей!" - "Погоди, а как же институт ваш. Ты же восстанавливаться собрался, а Роме поступать..." - вмешивается Майка. - "Поступил я!" - с другого конца двора кричит Колик - "Вчера сходил, подписал всë!" - "Ну, вот и ладно. А я с собой учкбники захвачу, там заниматься буду. Улыбнись, Маратка! Море, солнце, и никакого тебе Универсама. Хоть, ради разнообразия без синяков неделю походишь!" - хлопает он по плечу брата, а Марат счастливо улыбается ему в ответ - море, друзья и Айгуль - отличное завершение этого лета!