Всё наоборот - 2. Новые приключения.

Альфия, вернувшись домой с рассветом, привычно тихо захлопнула дверь, чтобы не разбудить детей. Интересно, удалось ли им поговорить и разобраться в своих недосказанностях? Или Айгулька включила "глухую оборону" и даже не вышла к Марату из своей комнаты? Альфия осторожно заглянула в гостиную. Увидев, что диван, на котором обычно спал Марат, аккуратно застелен, она недоумевающе нахмурилась - неужели ушёл? Или... Женщина тихо подошла к двери в комнату дочки. Та была чуть приоткрыта, и первое, что увидела Альфия, это были две прижимающиеся друг к другу макушки. Айгуль спала, уткнувшись лицом в плечо Маратки, а тот зарылся в её волосы, а его ладони лежали на её спинке, ласково обхватывая худенькую фигурку. Альфия, победно улыбаясь, ушла на кухню - помирились, котята. Эх, надо бы, конечно, Айгульку поругать - не пристало порядочной татарке до свадьбы на одной постели с парнем спать. Но уж очень не хотелось заводить ссору, слишком была рада она их примирению, и очень уж свежи были в памяти несчастные дочкины глаза и беспрестанные слезы. Альфия, кажется, забыла, когда последний раз видела дочь улыбающейся. Она не знала, как вела себя девочка, когда уходила гулять, но стоило Айгуль переступить порог родной квартиры, как она тут-же обессиленно сползала по стене и начинала рыдать. Альфия пробовала успокаивать дочку, то лаской и уговорами, то строгостью, но ничего не помогало - Айгуль плакала не переставая, забросила книги, скрипку, совсем перестала есть, а однажды Альфия нашла под её подушкой, старую и довольно выцвевшую мальчишечью футболку. Женщина без задней мысли постирала её и повесила на балконе вместе с остальными вещами, чтобы отдать её мальчишке при удобном случае. Но Айгуль, когда увидела это, снова горько расплакалась, а потом набросилась на маму с упрёками: "Зачем ты это сделала?! На ней же... Его запах...был..." Поэтому сейчас Альфия с воодушевлением возилась на кухне, решив не читать дочери нравоучений по поводу их ночёвки в обнимку. В конце концов, Маратка - порядочный парень, и не обидит девчонку, и Айгуль у них девочка умная, глупости творить не станет. Тихо скрипнула дверь и на кухню вошла ещё растрëпанная после сна Айгуль. Альфия мысленно возблагодарила Аллаха за улыбку дочки, впервые за долгое время украсившую её личико. Материнское сердце таяло от нежной радости, когда она разглядела в голубых глазах цветные искорки и радостный блеск. Айгуль бросилась к матери, обняла её, спрятав счастливое лицо в её плече и прошептала: "Мама... Я так счастлива!" - "И я счастлива за тебя, сокровище моё!" - женщина стала ласково перебирать ещё не расчесанные волосы дочки. Затем взяла из пальцев Айгуленьки деревянный резной гребень, и, усадив девочку на стул, сама стала расчёсывать и заплетать её волосы. Как давно уже они не сидели на кухне, вот так, вдвоём... Женщина напевала что-то, заплетая светло-русые локоны в два "колоска". Помнится, раньше Гуля очень любила эту причëску и часто просила маму заплести её. Сейчас уже Гуленька почти взрослая, но эти "колоски" - как часть почти ушедшего детства девочки, помогают им обеим вернуться в то время. Время, когда самой большой проблемой была тройка за контрольную, а поводом для радости - когда папа привозил из командировки вкусные конфеты или новую игрушку. - "Мам... Я так тебя люблю!" - нарушила молчание Айгуль, с нежностью и признательностью глядя на мать. С тех пор, как девочка узнала правду о своём рождении, ей казалось, что связь между ней и мамой стала ещё крепче, приобрела какой-то новый смысл. Мама, милая мама. Мама, которая всегда и во всём была за неё. Пусть мама порой и ругала её за проступки, но это всегда было заслуженно, а доброты, тепла и любви она дарила ей столько, что с лихвой искупала моменты строгости и ворчания. Айгуль вспомнила, как впервые сама привела Марата домой. Как он до последнего отнекивался и отказывался заходить в квартиру, а она всячески убеждала его, что мама у неё - хорошая, она его не прогонит, и нет, её тоже ругать не будет. И правда, мама тогда встретила их ласково, накормила, напоила, и ушла в гостиную. А вечером, когда Марат убежал на свои сборы, Айгуль, кажется, впервые за много дней, пришла к маме в комнату, и села на край их с отцом большой кровати. В детстве она часто так делала - рядом с мамой было тепло, приятно и безопасно, и можно было не бояться быть настоящей. Вот и сейчас, девочке захотелось поделиться с мамой своими радостями и тревогами. Раньше Гуля рассказывала о школе, музыкалке, прочитанных книгах... А сейчас ей предстояло поделиться новыми для себя эмоциями, первой любовью... - "Мам, спасибо тебе... За всё." - девочка крепко обняла маму, и почувствовала прикосновение сухих губ к своей макушке: - "И я тебя люблю, родная... Больше всего на свете..." Альфия поцеловала дочь, снова возвращаясь в прошлое. Она вспомнила, как впервые взяла новорождённую крошку на руки. Несмотря на все надежды, связанные с рождением этой малютки, Альфия была порядочной, доброй, поэтому, скрепя сердце, предложила сестре посмотреть на дочку. Вдруг дрогнет сердце? Если так случится, она, Альфия, поможет ей, чем только может: отстоит её перед родителями, даст сестре возможность получить образование, поможет поставить на ноги малышку. Только бы Айсылу не бросала ребёнка, ведь это же такое счастье, дар, милость Аллаха! - "Айсылу, родная... Ты посмотри только, какая она красивая." - нерешительно начала Альфия, протягивая молодой матери тихо сопящий розовый кулëк. Но надежды Альфия не оправдались - Айсылу отбросила руки сестры, даже не взглянув на маленькую дочь: "Я не пойму, я для кого её рожала?! Для тебя - вот и забирай! И вообще, отнеси её куда нибудь! Она воет, а я спааать хочууу!" - девчонка протяжно зевнула. Словно почувствовав, что её только что предали, бросили, отказались, малютка заплакала, так надрывно и жалобно, что у Альфии защемило сердце и на глаза навернулись слезы. Она прижала крошку к себе, и начала укачивать, тихо напевая ей старую татарскую колыбельную. Ей стало так обидно за это маленькое, невинное чудо, ещё безгрешное, но уже - без вины виноватое... Девчушка была виновата лишь в том, что родилась не в том месте, не у тех людей, и совершенно не вовремя... Нет, вовремя! Она пришла в жизни Альфии, чтобы наполнить её смыслом, воздухом и светом! Именно тогда, держа ещё безымянную девочку на руках, Альфия пообещала, что никому не позволит тронуть это сокровище. - "Никто и никогда не обидет тебя, пока я рядом, Айгуленька." - прошептала Альфия, медленно перекатывая на языке, словно пробуя на вкус имя дочки. Айгуль... Альфия подумала, что это имя как нельзя лучше подходит её девочке. Хорошее такое имя: можно звать Айгулей, Айгуленькой, Гулей, или даже Аечкой. А воспоминания всё приходили и приходили. Первая скарлатина, первая двойка, как их девочка на скрипке играть училась, как впервые накраситься попробовала... Много было радостей, трудностей, но не смотря ни на что, их Айгулька выросла, доброй, уважительной, толковой и прилежной, и при этом сильной, решительной, разумной. Нежный ангел, со стальным стержнем внутри. Альфия вспомнила, как Айгуля впервые привела домой Марата. Как он сидел за столом, смешной и серьёзный, и как с опаской глядел на неё. Альфия тогда не стала долго стеснять подростков: налила им чаю, поставила на стол блюдо с пирожками, задала Марату пару дежурных вопросов про школу, родителей, увлечения, и ушла в гостиную, чтобы не смущать ребят А вечером, когда Марат ушёл, Айгуль зашла к маме в комнату. В детстве она часто забиралась к ним в кровать, и разговаривала с ними перед сном. Именно вечером, после тяжёлого рабочего дня, они могли поговорить по душам, строить планы на завтрашний день, или просто быть рядом. Потому, что вместе - всегда лучше. - "Ты что-то хотела, дочка?" - подняла брови Альфия, и Айгуль робко села на край постели, поведывая маме то, что лежало у неё на сердце. Альфия внимательно слушала дочку, глядя на неё угольно-черными глазами, порой переспрашивая и уточняя что-то, с любовью и тревогой замечая, какой красивой растёт Айгуль, и на сколько сильны эти первые чувства... И непрестанно молила Аллаха защитить её девочку, не дать ей столкнуться со злом и грязью, которой полон этот мир... Айгуленька тогда заплакала, не справившись с потоком эмоций. - "Ты чего, дочка?" - удивлённая Альфия погладила девочку по голове - "Вот ведь, какие мы, женщины... Беда случится - ревëм, счастливые - тоже ревëм..." - "Мам, а вдруг его кто-нибудь отобьëт?! Ты же видела, какой он..." - "Ну прям уж... Будет, будет тебе..." - Альфия гладила девочку по волосам, не переставая молиться. Пусть у их девочки всё будет хорошо... Минуты нежности прервал Маратка, выскочивший из гостиной, ещё помятый от долгого сна. Он, безудержно счастливый, кинулся к двум дорогим ему женщинам, обнимая их обеих: - "Альфия Ильнаровна! Мы помирились! Мы вчера помирились!" - громко сообщил он, с одной стороны прижимаясь к ней, а другой рукой щекоча и тиская смеющуюся Айгульку. А Альфия, невольно рассмеявшись в ответ на эту чистую, почти детскую радость, прижала к себе две родные головушки - темно-каштановую и светло-русую.