Всё наоборот - 2. Новые приключения.

Колик прижимал к себе плачущую Айгуль, совершенно не понимая, что произошло. Марат спешно вывел девочку из квартиры, попросил его отвезти Айгуль к ним домой, а сам остался у Ахмеровых. Айгуль всхлипывала не переставая, и Роман терялся в догадках, что же могло произойти. - "Ну, маленькая... Ну, чего случилось? Кто тебя обидел?" - успокаивающе басовито загудел Колик - "Ну чего ты, малáя?" - он растирал дрожащую спинку девочки, напряжённо думая, что же могло случиться. Внезапно, он заметил алый след от ладони на щеке Айгуль - и его обожгло неверием и яростью - Марат! Как он мог! Айгуль всё плакала и плакала, так, что у Романа заныло сердце - маленькая, испуганная, потерянная. Как мог Марат сделать ей больно?! Почему?! За что?! Неожиданно, на обочине дороги Роман увидел Адидаса. Тот шёл, держа в руках сетчатую авоську, в которой лежали апельсины и яблоки - явно для Наташи. Колик посигналил другу, и тот с улыбкой подошёл к машине: "Подвезëшь?" - и тут-же нахмурился, увидев Айгуль - "Эй, а ты чего плачешь?! Ну-ка, рассказывай, кто обидел мою сестрёнку? С кем разобраться?!" - "Вот, взгляни, что твой братец натворил!" - Роман грубо взял девочку за подбородок и повернул её лицо так, чтобы Владимир смог разглядеть след от пощёчины. - "Охренеть..." - доходчиво выразил свои эмоции Адидас и посмотрел на девочку - "Айгуль, это Марат сделал?" Айгуль замотала головой, не в силах вымолвить и слова из-за душивших её слëз. - "Понятно" - Вова забрался на переднее сиденье рядом с Романом и буркнул - "Она его ещё и выгораживает!" Колик вновь надавил на газ и поехал дальше, в сторону дома, где жили Суворовы. Марат вернулся в квартиру, закрыл дверь и, осторожно протянув руки, поднял с пола всё ещё рыдающую Альфию. По щекам женщины катились слезы, сама она судорожно хватала ртом воздух, держась за грудь. Парень понял, что поступил правильно, вернувшись в квартиру Ахмеровых - одну её в таком состоянии оставлять было опасно. Он осторожно усадил Альфию за стол на кухне, и подал ей стакан с холодной водой. Порылся в кухонном шкафу, и вскоре по дому поплыл мятный аромат сердечных капель. - "Выпейте, Альфия Ильнаровна..." - Марат подал женщине ложку с лекарством. Та послушно проглотила требуемое, запила водой из стакана, и снова расплакалась. Марат содрогнулся - он в принципе не выносит женские слезы. Но если как успокоить маму или Айгуль он знал, то сейчас, осторожно обнимая за плечи Альфию, он был в полной растерянности... Альфия плакала долго, захлёбываясь, стараясь сдержать рыдания, но вновь и вновь не выдерживая. Марат подумал, что в этом Айгуль похожа на неё, и даже странно думать, что они - не родные. Может быть, эта крашенная сучка всё врёт? Может, это не правда? - "Альфия Ильнаровна... Расскажите мне всё..." - попросил Марат, чувствуя, что всхлипы становятся тише, и осторожно стирая ладонью слезы с женских щëк - "Расскажите... Вам станет легче..." Альфия выдыхает, чувствуя острую потребность выплеснуть то, что скрывала, хранила за семью печатями в своей душе долгие пятнадцать лет. Это должно было быть не так. Этого вообще не должно было случиться. И уж точно не мальчика-подростку она должна была доверить свои горести и печали. Однако есть то, что есть... Он рядом, смотрит на неё уже не по-детски внимательными чёрными глазами, и ждёт ответа. И она рассказывает. Всё, до последней капли правды. Они с Ринатом, едва поженившись, начали мечтать о ребёнке, но Аллах никак не давал им этого дара. Сначала Альфия истово молилась, потом - обратилась к врачам. Те лишь разводили руками: вроде здорова, а ребёночек не получается. Долгожданная беременность закончилась выкидышем. Потом ещё, и ещё... Дети приходили в их жизнь лучиком надежды, яркой искрой... И гасли, не успев родиться. Тот судьбоносный вечер Альфия запомнила на всю жизнь. Как плакала на кухне, потеряв очередную беременность, как с дрожью думала о том, как сообщить об этом только что улетевшему в далëкий Ташкент мужу. Он так ждал этого ребёнка... Их малыш уже начал шевелиться и ворочаться... Но - не судьба. Их мальчик родился мëртвым, а пожилой Доктор, пряча взгляд, сказал не успевшей оправиться от горя женщине: "Крепитесь, товарищ Ахмерова. Матерью вам больше не стать никогда..." Альфия сидела на этой же самой кухне, с чашкой крепкого чая и сигаретой в руках... Больно. Очень больно. Самый близкий человек - Ринат, сейчас находился слишком далеко... Может, оно и к лучшему - его сердце бы не выдержали этой потери. Альфия вспомнила, как в аэропорту он заботливо гладил её шестимесячный живот, как шептал ей: "До родов обязательно вернусь, любимая. Подумаешь,три месяца - и снова вместе будем, только уже втроём - ты, я, и маленький Айдар!", а она всё смеялась: "Почëм знаешь,что Айдар? Может, Гузаль родится, или Марьям?" Не будет у них теперь, не Гузаль, не Айдара... Не суждено... Не достойны они милости Аллаха. Горькие думы прервал звонок в дверь. Альфия осторожно приоткрыла её - и ей на шею кинулась плачущая сестра. Девушку трясло от шока, а Альфия, забывшая даже о слезах, крепко прижала к себе родного человека. Айсылу была на пятнадцать лет моложе её, и не в пример легкомысленнее. Пока младшая сестрёнка заливалась слезами, Альфия налила им обеим горячего чая, и, собрав ладошкой слезы с девчачьих щëк, присела на корточки перед ней. - "Рассказывай, что случилось?" Айсылу продолжала реветь, затем встала, всё ещё трясясь. Не по-погоде лёгкое платье облепили фигуру и стал заметен приличный живот. - "О, Всевышний! Да ты беременна..." - ошарашенно произнесла женщина. Теперь ей стало понятно состояние сестры - беременность в шестнадцать лет, без свадьбы, однозначно ставила крест на жизни глупой девчонки. Та лишь снова разревелась: "Он женааааат оказааааалсяяяяяя! Развестись обещааааал!" - всхлипывала Айсылу - "А теперь - ищииии ветра в поооолееее! А живот - остаааалсяяяя! Я уж и... полынь пилаааа..... И со стола прыгалааааа..... Ничего не помогаеееет! Мамка с папкой заметят - прибьюююют...." - и снова залилась слезами. Некоторое время на кухне было тихо, лишь всхлипывания обеих женщин разрывали эту тишину. Альфия лихорадочно переваривала сказанное. Её сестра сейчас любыми путями готова избавиться от того, за что сама Альфия готова умереть. О Аллах, почему ты так несправедлив к нам.... - "Я от мамки... сбежала... А то она всё на меня посматривает... Ещё бы чуть-чуть - и заметила бы.... У вас же тут есть... Больницы какие-то... Вот только возьмутся ли...седьмой месяц пошёл у меня..." - всхлипывала девчонка. Седьмой месяц... Решение пришло мгновенно. Убедить сестру не рисковать своей жизнью из-за позднего аборта, не составило труда. Получить от матери разрешение оставить сестру у себя "с целью помощи по хозяйству" - тоже. Сложнее было найти тихое место и врача, чтобы не обращаться в один из роддомов Казани. Здесь пришла на помощь старая институтская подруга - она охотно пустила Айсылу пожить в дом своей бабушки, в одной из многочисленных полузабытых деревень, где из жителей оставались только несколько стариков. За то, там-же жила и пожилая фельдшерица, согласившаяся принять роды у неразумной девки. В ту ночь, двадцать восьмого апреля, в отсыревшем, продуваемом всеми ветрами доме раздался детский плач - на свет появилась крошечная девочка. Розовая, еле пищащая, почти на месяц раньше срока. Альфия сразу же дала ей имя - Айгуль, Лунный цветок, такая маленькая, и такая невыразимо прекрасная. Всевышний сжалился над женщинами - Альфия вернулась в Казань с новорождённой, зарегистрировав её в ЗАГСе как их с Ринатом дочь. Работница неодобрительно качала головой на вдохновенный рассказ Альфии, что роды начались в глухой деревне, и до больницы было не добраться по весеннему бездорожью. Паспортистка внимательно прочитала справку, выданную фельдшерицей, всё ещё подозрительно глядя на женщину с ребёнком на руках. Однако вмешалась пронырливая соседка Ахмеровых, по счастливой случайности оказавшаяся в ЗАГСе в тот же день - она заявила, что сама видела Альфию с животом, чем окончательно сняла подозрения с женщины. Наконец,в руках Альфии оказалась зелёная метрика дочки, и она окончательно смогла выдохнуть - Ахмерова Айгуль Ринатовна, их дочь, теперь навсегда... Оправившаяся от родов Айсылу вернулась к родителям, а через несколько месяцев уехала на Север с отрядом комсомольцев, и вовсе перестала писать сестре. Альфия не была слишком расстроена этим - их пути разошлись задолго до этих событий. А дальше.... Дальше было счастье... Была телеграмма в Ташкент - "Ринат у нас родилась дочка Айгуль ТЧК Любим и ждём тебя ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЙ ЗНАК", были крепкие объятия абсолютно счастливого Рината, прижимающего к груди своих девчонок, была весна, и гордые прогулки с коляской в цветущем парке.... Были первые зубки, первые шаги и первые слова доченьки. Была любовь. Постепенно, прошлое стало уходить на второй план, и Альфие стало казаться, что и не было того разговора с сестрой на кухне. Что это она, а не Айсылу, носила дочку под сердцем, кормила грудью, что Айгуль - их с Ринатом плоть и кровь, бесконечно любимое и дорогое их продолжение... И жизнь была настоящим Раем. Но именно две недели назад ужасы прошлого вернулись. Заметно изменившаяся за пятнадцать лет сестра вновь оказалась с ней на кухне... Осмотрела добротный ремонт, оценила вкусный чай и дорогими шоколадными конфетами... И поставила условия - ей нужны деньги. Много денег. И она, Альфия, должна ей их дать. Триста рублей - иначе правда будет известна Ринату и Айгуль. Простят ли муж и дочь ей этот обман- спрашивала злорадно Айсылу. Альфия деньги нашла. Потерять тех, кто был ей дороже всего, женщина не имела права. Но на этот история не закончилась - через несколько дней, Айсылу, ухмыляясь, затребовала снова - тысяча. Иначе, она не только расскажет всё Айгуль и Ринату, но и привлечёт милицию, добьётся того, чтобы сестру посадили за лжесвидетельство, а сама - заберёт Айгуль. Навсегда. Заберёт Айгуль... До Альфии с трудом доходил смысл слов этой подло хихикающей бестии. Айгуль. Дочь... Однако, найти тысячу рублей оказалось слишком непросто - сумма была непреподъëмной для неё. С трудом упросив сестру дать ей ещё немного времени, Альфия судорожно искала деньги. Она просила об одном - не трогать Айгуль. То, что сестра тайком, подло и низко, зная, что Айгуль не станет жаловаться, издевалась над девчонкой, Альфия поняла только сейчас. И плакала уже от осознания своей вины - она не защитила. Не заступилась. Зачем, зачем она повелась на уговоры стареющей матери?! ("Альфия, я же не молодею! Куда это годится - дети мои друг о друге знать не хотят. Айсылу племянницу за пятнадцать лет не разу в глаза не видела!"). Ложь загнала в ловушку несчастную женщину, заставляя расплачиваться за всё, что она сделала. Альфия рассказывала всё это Марату, нервно сжимая кружевную скатерть. Боль выливалась в каждом слове, но самым страшным было непонимание - простит ли её дочь... Дочь и муж... Самые близкие... - "Вот такие дела, Маратик... Они не простят меня...не смогут..." - безнадёжно плакала женщина. - "Простят! Вы же не сделали ничего...плохого..." - убеждённо проговорил Марат, обнимая Альфию крепче - "Только вы сами расскажите дяде Ринату всё! А Айгуль... К ней сейчас лучше не подходить... Я с ней сегодня сам поговорить постараюсь... А завтра вы ей всё объясните сами! Всё будет хорошо, вот увидите!" - почувствовав, что Альфия успокоилась, он отпустил её - "Я пойду наверное... Айгуль меня заждалась. Удачи вам, Альфия Ильнаровна." - и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.