Солнце уже опустилось за горизонт. Уличные фонари подсвечивают прохожим дорогу. Многие жители расходятся по домам или ищут место для развлечений, чтобы забыть о своих заботах, расслабиться и перевести дух. Кто-то предпочитает провести время дома в кругу семьи, кто-то жаждет активных развлечений в баре или борделе, кто-то идёт на Арену делать ставки, а кто-то отправляется в казино попытаться сорвать куш — и потратить в итоге больше крышечек, чем мог бы получить.
Казино всегда в выигрыше.
Холлидэй стоял возле входа в игорное заведение под названием "Фишка Удачи". Пестрящий синим свет неоновой вывески в виде фишки со вспыхивающими звёздочками вокруг отражался в карих глазах тощего оранжевого жеребца. Он уставился на неё и не мог оторвать взгляда, его сердце как отбойный молоток стучало в груди. Передняя нога невольно прикоснулась к внутреннему карману куртки, где лежала вещь, на которую он потратил много сил, времени и крышечек. Его фишка удачи. Последняя возможность вырваться из лап не только бедности, но и хищной птицы, которая ухватится за его тело меньше чем через девять месяцев. Вся его жизнь поставлена на одну единственную фишку.
Помотав головой, он отогнал тревожное наваждение и перешагнул порог. Знакомый голос звучал из радиоприёмника на стойке у охраны, досматривающей посетителей — Холлидэй почти сразу потерял к нему интерес из-за своего досмотра.
Манера речи диджея всегда создавала притягательную ауру. Будто с ним можно днями напролёт сидеть и болтать, а он из сумки жизненного опыта будет доставать что-то поучительное или подбадривающее.
— «Песня "Ты моя клубника" была впервые исполнена Сапфир Шорс ещё до того, как наши двухсотлетние правители поцапались с зебрами. Смысл песни навеян культурой зебр. У них клубника считалась одним из главных символов разврата. Я даю свой хвост на отсечение, что у большинства борделей на их территории клубника либо упоминалась в названии, либо красовалась в качестве символа. Почему так? Клубника очень вкусная, и я ещё не встречал никого, кому она не нравилась и не доставляла наслаждения. Были лишь те, кто её не пробовал — таких у нас достаточно. Не все могут себе позволить. Одна моя знакомая попробовала впервые... и у неё сорвало крышу. Она тратила на клубнику, на ту, которая ягода, все свои сбережения. Будто наркоманка. Обжиралась так, что угробила себе желудок, здоровье... и жизнь. Отсутствие самоконтроля — признак безответственности, дорогие мои. Не забывайте об этом. И к новостям: спонсор этого выпуска — порностудия "Райское наслаждение" семейства Софтхувз...»
Пока диджей болтал, Холлидэя проверяли на наличие какого-либо оружия, взрывоопасных веществ и режущих предметов. Мало ли что могут натворить игроки в порыве отчаяния; такие меры предосторожности лишними не будут.
Осмотр зачастую происходит физически, без использования телекинеза чувствительных к магии единорогов. Даже если последние ощутят его фишку... Каждый второй предмет содержит в себе какую-то долю магической активности — в особенности технологии. Фишка Холлидэя излучает очень слабую магию, её источником можно счесть другой предмет; кроме того, природу этой магии способны определить лишь те, кто с ней знаком, а таких пони единицы даже среди единорогов.
И всё же сердце Холлидэя покрылось инеем, когда охранница нащупала в его кармане что-то плоское и круглое. Сосредоточенный взгляд на мгновение переменился, будто на ровную водную гладь из глубин поднялся пузырь, пустивший рябь вокруг. Но её лицо быстро смягчилось.
Одна фишка, подумала она, продолжая её ощупывать. Возможно, забыл обменять в другом казино, или это его удачная фишка.
— Проходи, — бросила она, посмотрев куда-то в сторону — к счастью Холлидэя, на чьём побледневшем лице застыл ужас. Он был готов к досмотру, но не ожидал подобных ощущений в процессе.
Просторный зал в синих тонах освещался холодным белым светом. В воздухе витал ненавязчивый аромат голубики, создаваемый распылителями или при помощи каких-то специально зачарованных устройств. Отовсюду доносился характерный звон игровых автоматов с музыкальным сопровождением, шорох катящихся и подпрыгивающих шариков рулетки, шелест карт за игорными столами. Между звуками казино просачивались голоса и шум посетителей — негодующих, злых и огорчённых. Тишина не наступала никогда: фоном играла успокаивающая мелодия. Запахи и музыка, по-видимому, должны были смягчать эмоциональную бурю.
Ковровое покрытие, вырвиглазно-синее с белыми узорами, укрывало пол, и шаги Холлидэя не создавали шума и не отвлекали сидящих за автоматами игроков, мимо которых он проходил. Автоматы пестрели, мигали, звенели и издавали манящую мелодию, заговорщически напевая на ухо песню возможной победы любой потенциальной жертве, которая осмелится пройти мимо них. Трудно устоять. Но тощий жеребец справлялся без особых усилий — он слишком волновался, чтобы реагировать на подобные призывы.
Игральные автоматы специально выставили на пути к месту обмена крышек на фишки. Попытка заранее очаровать и показать посетителю возможность лёгкой наживы, показать, насколько приятно хотя бы попробовать сесть за подобную штуку, дёргая за рычаг и смотря на крутящиеся барабаны. Попытка ведь не пытка. Разогреть аппетит, забить голову яркими красками и имитацией звона золотых монет или крышечек, не давая отвлечься от фишек, которые нужно срочно заполучить. Да побольше, чтобы увеличить шансы на успех.
Больше половины автоматов пустовали, давая игрокам выбор сесть за другой аппарат, если с предыдущим сильно не везло. Между ними нет технической разницы, но у разумных существ — как бы иронично ни звучало это в данном контексте — может сложиться впечатление, будто одни автоматы приносят больше удачи, чем другие.
Перед Холлидэем вскочила с места раздражённая кобыла цвета морской волны. Она решила сменить автомат, пройдя чуть дальше. Оранжевый земной пони продолжил путь вперёд, не разрывая зрительной связи с ней. Она дёрнула за рычаг, и три барабана перед её лицом резво завертелись; спустя секунду они останавливались по очереди, воспроизводя при этом вызывающие привыкание звуки. Последний выдал три спелых красных яблока. Автомат взревел поздравительной мелодией, и кобыла возликовала.
— Да! Я знала! — негромко воскликнула она, не замечая стоящего за её плечом жеребца.
Три яблока на одном барабане означают возвращение фишек в двойном размере. Самая низкая награда, но самая частая.
Холлидэй добрался до кассы. За красиво оформленной решёткой в характерных синих тонах стояла кассирша. Она мило и приветливо улыбнулась, выжидающе посмотрев на Холлидэя, и он отвлёкся от своих волнений.
— Десять фишек по десять крышек.
Через секунду она пододвинула ему фишки светло-синего цвета. Градация в этом казино незамысловатая: чем темнее, тем дороже. Максимальная стоимость одной фишки — сто крышек.
Передней ногой он сгрёб полученное во внешний карман куртки и пошёл на поиски игрового автомата, рядом с которым нет лишних глаз.
Охране в первую очередь интересны единороги. Магическая защита для всех автоматов обошлась бы непропорционально дорого, и ещё с основания Ванхувера любые попытки создания и продажи вещей и заклинаний, позволяющих манипулировать выигрышем, пресекаются. К тому же, полностью устранить магическую угрозу для казино невозможно — поэтому за единорогами смотрят весьма пристально.
Земной пони едва ли привлечёт внимание, если только не сядет за игорный стол: слишком умные посетители способны прикидывать, какие карты остались в колоде. Их поведение может выделяться. Формально они ничего не нарушают, но казино — частная собственность, владельцы которой не жалуют таких умников.
Вероятность того, что земной пони познает принципы магии, довольно низка. Тревоги излишни — но осторожность лишней не бывает. Холлидэю это известно.
Он нашёл угол с игровыми автоматами, но перед ним уселся серый жеребец, который первым делом начал поглаживать автомат, как любовницу. С придыханием что-то нашёптывал, аккуратно проводя копытом по рычагу, по кнопкам, по барабанам с символами — те подмигивали, будто автомат кокетливо отвечал на его заигрывания.
Холлидэй с недоумением наблюдал за ним, без резких движений посмотрев по сторонам и изучив реакцию охраны.
Охранники не обращали на жеребца внимания — он земной пони, а ещё это довольно стандартная практика большинства игроков, которые верят, что госпожу Удачу можно как-нибудь соблазнить, приворожить, обласкать и привлечь её внимание другими способами помимо ношения при себе талисманов. Кто-то напевает песенку, кто-то танцует, кто-то проводит ещё какой-то обряд. Суеверное убеждение, что случайные события возникают при неслучайных обстоятельствах.
Холлидэй как-то читал довоенные книги Министерства Мира о поведении животных. Подопытных голубей оставляли в клетке, выдавая еду через одинаковые промежутки времени. Со временем голуби начали повторять действия, случайно совершённые как раз перед появлением еды: один махал крылом, второй ходил по кругу, третий тыкал клювом в угол, ожидая награды. По тому же принципу, к слову, обучают питомцев, угощая их за выполнение каких-либо действий. Так формируется шаблон поведения.
Заядлые азартные игроки подобны этим голубям, которые перед выигрышным выпадением символов на барабане совершили какое-то случайное действие. Как этот пони, соблазняющий игровой автомат на зависть многим кобылам и жеребцам. Возможно, он был подвыпившим в своё время и ради шутки приласкал автомат, а тот взревел поздравительной мелодией и выдал награду. С тех пор он пытается в точности повторить все свои действия, чтобы вновь добиться такого же результата. Если желаемый результат не возник — ритуал был воспроизведён неправильно.
Забавно, что при этом мы гордимся, ставя себя выше животных. Пони и остальные так называемые высшие расы строили города и огромные корабли, летали на Луну, создавали предметы искусства... и даже в массовом уничтожении друг друга нам нет равных. Всего лишь иллюзия: если присмотреться, мы по-прежнему на одном уровне с обычными животными. Просто шире кругозор и осознание окружающего мира. Как если бы на ночном небе животные замечали одну звезду, а мы — все.
Холлидэй отправился на поиски другого укромного места. В его голове всплывали обрывки знаний, связанных с манипуляцией посетителями через обустройство интерьера. В библиотеке, где он провёл месяц, не было книг вроде "Как казино через мебель влияет на игроков" — подобные издания давным-давно изъяты из публичного доступа по сговору семейств Ванхувера. Однако упоминания проскакивают в книгах по общей психологии.
Холлидэй не мог с задумчивым философским видом долго смотреть себе под копыта. Ковровое полотно в бело-синих узорах неспроста больно разглядывать — это сделано умышленно, чтобы игроки меньше думали, опустив взгляд в пол, и не отвлекались от манящих автоматов и игорных столов. В помещениях легко заблудиться. Настоящий лабиринт — чтобы дольше бродить по залу. Окна и настенные часы отсутствуют, что затрудняет ориентацию во времени. Неподалёку есть бар, причём с довольно низкими ценами, поскольку у выпивки есть конкретная функция — удерживать посетителей внутри казино как можно дольше.
Манипуляция доходит до абсурдных мелочей. Во многих казино, "Фишка Удачи" тоже не осталась в стороне, всё сглаженное и плавное: в довоенных исследованиях выяснили, что острые и прямые углы побуждают к смелым решениям — к примеру, остановить игру.
С этими размышлениями он наконец-то нашёл подходящий автомат. В полностью скрытых от глаз местах их не ставят — они должны просматриваться охраной. Впрочем, Холлидэй прятался не от неё, а от других игроков, которые могли бы обратить внимание на его частые или слишком быстрые выигрыши.
Его круп нежился на мягком стуле, перед глазами в нетерпении стоял игровой автомат. Большую часть поверхности занимали три вращающихся голубоватых барабана: плоские их участки (со глаженными углами!) были украшены разноцветными символами. Они подмигивали в ожидании то все разом, то поочерёдно. Под ними выступала панель с кнопками, разъём для приёма фишек и секция для вознаграждения. Если бы Холлидэй чувствовал себя комфортно и ни о чём не волновался, то подумал бы о том эксперименте с голубями. Как и об ещё одной манипуляции: приятные тактильные кнопки и рычаги всем своим видом побуждают потрогать их и нажать, словно выпяченные напоказ округлые формы шлюх.
В ушах Холлидэя гулко билось его сердце — он мог измерять по ударам свой пульс. Под кожей зудело желание обернуться и посмотреть по сторонам. Приложив всю свою хлипкую силу духа, он сдержался. Игроки никогда не оборачиваются перед началом игры, это было бы подозрительно.
Он сглотнул собравшийся в горле ком — с усилием, будто проглотил ежа. Его передняя нога потянулась к внутреннему карману, сердце забилось быстрее, и он застыл.
Всё хорошо. Даже если другие и смотрят на меня, то ничего подозрительного я пока не делаю. Да? Да?..
Он снова попытался проглотить слюну — язык словно занесло песком, как после бури, — и подцепил копытом свою фишку. Ему казалось, что его окружили: противники пока не достали оружия, но готовы сделать это за секунду, если он дёрнется или попытается сделать что-нибудь глупое. Есть шанс отмотать всё назад, развернуться и уйти...
Оранжевая тощая нога жеребца забилась в крупной дрожи, как ствол пулемёта во время стрельбы. Звуки ослабли, словно он опускался на дно океана. Холлидэя пробил жар, его лоб покрылся испариной, в глазах темнело, сердце готовилось выпрыгнуть из груди с виноватыми возгласами: "Я сдаюсь, сдаюсь!".
Что я делаю? Ох, сено, что я делаю?!
В голове его всплыл образ грифины, вонзающей острые когти в тощее тело — боль яркой молнией пронзила его. Массивный клюв обрушился на его застывшее в ужасе лицо подобно кирке, метя в глаз.
Нередко в прошедшие месяцы грифина преследовала его в кошмарах. Иногда он видел, как бежит по улицам Ванхувера, а сверху на него с пронзительным хищным криком набрасывается она и уносит в своё гнездо. В других снах он лежал на широкой тарелке в качестве блюда "Богатый Внутренний Мир", поданного на стол богатому грифону с символом в виде черепа пони и короны на плече. В третьих снах с похотливым уклоном страх рисовал ему, как грифина сначала играет с его членом: он чувствует твёрдость и остроту массивного клюва, который резко схлопывается в момент оргазма, как стальные клещи, и откусывает его.
Игровой автомат перед ним, будто устав ждать, напомнил о себе незамысловатой мелодией.
Яркий образ исчез. Перед глазами Холлидэя остались только подмигивающие барабаны. Он тупо уставился на разноцветные символы фруктов, драгоценных камней, солнца и полумесяца. Эмоции отхлынули, словно волна от берега, и он вдруг осознал, что всё это время сидел, затаив дыхание. Вернулись звуки: уши жеребца вновь реагировали на негодующие голоса, звон игровых автоматов, мягкую фоновую мелодию.
Он шумно втянул воздух, вновь заметив аромат голубики. Передняя нога так и застыла во внутреннем кармане; он отрешённо взглянул на неё, словно она ему не принадлежала.
Бояться — бессмысленно. Участь, уготованная грифиной, гораздо хуже расплаты за жульничество.
Эта мысль не только успокоила его сердце, но вернула контроль над телом. Передняя нога вновь показалась своей. Он потянулся дальше, поддел фишку копытом так, чтобы она оказалась во внутренней части. Прохладная поверхность показалась немного щекочущей для подушечки его копыта.
Фишка слегка поблёскивала, отражая холодный белый свет. Чтобы скрыть её принадлежность другому казино и придать ей особый вид, будто это правда его талисман, он наложил на неё серебряную краску, добавив чёрную. В разработку содержимого фишки вложено слишком много сил, крышечек и нервов. Безусловно, ради наживы — но в некотором смысле это по-прежнему было технологическим творчеством. В условиях суровой регуляции подобных разработок ему удалось добиться результата... наверное, удалось.
Он закинул одну фишку в специальный разъём. Сумма фишек перед запуском барабанов не могла превышать сотни крышек. Холлидэй дёрнул за рычаг. Барабаны оживились и быстро завертелись, издавая мягкое периодическое позвякивание, будто золотые монетки перекатывались внутри них.
Голубоватые барабаны замедлились. Первый остановился на изображении полумесяца на чёрном небе, второй показал солнце, а третий... ничего. Он остановился между двумя символами: клубники и трёх яблок.
В шаге от самого малого выигрыша.
Холлидэй посмотрел на подошву своего копыта: внутри как в мягком кресле на подушечке примостилась его серебряная фишка. Его грудь наполнилась воздухом с ароматом голубики, когда он глубоко вздохнул — словно перед важным прыжком.
Твой черёд...
Копыто с фишкой прижалось к поверхности игрового автомата между приятными на ощупь кнопками. Ничего не произошло — и не должно было, но он чувствовал, что фишка касалась поверхности. Она воздействовала на автомат только после физического контакта. Магия разливалась по механизму, вмешиваясь в любые случайные процессы, имеющие отношение к результату вращения барабанов.
Вторая светло-синяя фишка исчезла в разъёме. Он потянулся другой передней ногой к рычагу, поколебался на секунду, но всё же дёрнул за него. Барабаны завертелись. Ровно так же, как и раньше.
Всё правильно. Никакой сигнализации не сработало — её быть и не должно, ведь способы влияния на автоматы могут быть разными: при помощи магии, излучения и прочих хитростей. Слишком дорого и невыгодно, от всего не застрахуешься.
Первый барабан остановился — солнце. Второй барабан — солнце. Третий барабан... и прежде чем карие глаза Холлидэя загорелись осознанием, его уши дёрнулись от поздравительной мелодии. Самая редкая комбинация. Три солнца. Выигрыш в пятидесятикратном размере.
Мелодия не отличалась от звуков других выигрышей, поэтому утонула в звоне и шуме. Холлидэя охватило ликование. Он уставился на эти три солнца, словно кто-то внезапно, но приятно лизнул его в чувствительном месте.
Из секции для выдачи награды высыпались пять тёмно-синих фишек. Самых крупных по своей ценности. Он смотрел на них и не верил собственным глазам.
Пятьсот крышек! Охренеть!
Мышцы его тела словно вспомнили своё предназначение: двигаться. Холлидэй боролся с желанием громко закричать. Он смухлевал — но у него получилось смухлевать. Он радовался не победе, а тому, что сумел подчинить Удачу.
Осознание нечестности выигрыша остудило его и позволило обуздать бурлящий котелок эмоций. И всё же он не мог не улыбаться. Его улыбка стала шире, как только все пять самых дорогих фишек скрылись в его кармане.
Он с осторожностью посмотрел по сторонам, медленно поворачивая головой в поисках охраны или других наблюдателей. Никто не приближался к нему с разъяренным лицом и с дубинкой в зубах, посетители не смотрели с удивлением или завистью. Никто не заметил.
Складывая синие фишки, он спрятал и свою, серебряную, после чего вновь положил то же копыто на панель между кнопок, закинул третью фишку в разъём и дёрнул за рычаг.
Никого выигрыша не последовало. Он спустил ещё пять штук для вида и вернулся на кассу, где выложил пять дорогих фишек и две дешёвые, которые приобрёл заранее.
Глаза бирюзовой земной пони расширились. Он обменял фишки не больше десяти минут назад — значит, после нескольких попыток ему выпала самая крупная комбинация. Она, безусловно, понимала, что такие выигрыши возможны, но зачастую клиенты продолжали играть в надежде получить ещё больше, пока не обнаруживали, что спустили весь свой выигрыш. Они не умели останавливаться — а этому тощему жеребцу удалось. В таких случаях инструкции предписывали убедить игрока вернуться к игре.
— У тебя сегодня удачный день, — любезно сказала она из-за красивой решётки. На мягких притягательных губах маячила выдрессированная за годы работы с клиентами обаятельная улыбка. — Наверняка тебе суждено выиграть больше. Ты так не думаешь? — спросила она, медленно хлопая ресницами. С каждым словом придыхание в её голосе звучало откровеннее, словно она игриво накинула на него ошейник и медленно подбирается к нему.
Голова Холлидэя была забита мыслями об успехе эксперимента — иначе он несомненно растаял бы от её голоса и пленительных голубых глаз. Выигрыш определённо случится вновь, только вот сами работники казино этому не верят. Это хитрая попытка затянуть его в пучину игровой зависимости.
Он решительно помотал головой.
— Почему же? — её голос слегка дрогнул. Она наклонилась поближе к решётке; нос защекотал нежный запах её фруктовых духов. — Ты быстро сорвал куш. Однозначно госпожа Удача тебе сегодня благоволит. Не упускай свой шанс.
Он мягко улыбнулся, снова покачав головой. Если с ней слишком долго трепаться, она непременно его запомнит. Безусловно, у него заготовлен план, как оставаться незаметным — но это уже в другой раз.
— Я думаю, — заговорил он, — что госпожа Удача не делает кого-то удачливым на весь день. Если она и благоволит, то лучше остановиться.
Конские яблоки! Какой он упрямый... Явно не из тех, кто не умеет останавливаться. Если долго с ним спорить, он точно не вернётся сюда и в перспективе не потратит свои крышки. С ним это не сработает. Что ж...
Она сгребла фишки и выписала чек. Пятьсот двадцать крышек — не такая уж большая сумма, но достаточная, чтобы её проще было выдать в виде документа.
Холлидэй забрал бумажку и покинул казино. Лишь тогда он почувствовал полное облегчение. С яркостью его улыбки не сравнилась бы ни одна вывеска на Мэйнстрит, ликование переполняло его, словно он в изнуряющую жару выпил бутылку прохладной воды, до которой добирался несколько часов. Идя домой, он едва не пританцовывал. Он схватил Селестию за гриву, почувствовал твёрдую почву под копытами. Почувствовал осязаемую возможность не только расплатиться с долгами, но и выбраться из бедности. Эта мысль согревала: окажись он без одежды на самом суровом морозе, ему было бы по-прежнему тепло.
***
Бежевые и красные тона преобладали в роскошном интерьере, приглушённый тёплый свет падал на бесчисленных крупье за карточными столами, на разношёрстных игроков, на охрану в тёмных нарядах с красными вкраплениями. Отовсюду доносилась мягкая ненавязчивая джазовая мелодия, такая же элегантная, как и всё вокруг. Даже игровые автоматы завлекали и удерживали жертв мелодичным звоном. Он источал изысканность аристократического мира, в котором красота и манеры считались главными добродетелями.
На всём этом выразительном по меркам Пустошей фоне среди игроков в дорогих нарядах выделялся один худощавый оранжевый жеребец с бежевой гривой, сидящий за игровым автоматом. На нём недорогой тёмно-коричневый наряд, который многие находили безвкусным и лишённым эстетики. Его правая нога со всей обыденностью упиралась в панель машины по отъёму крышек, но сегодня именно под его копытом находился козырь, который не даст хитрой машине его обыграть. Карие глаза без энтузиазма привычно упёрлись в три бежевых барабана, на котором каждый символ напоминал произведение искусства: детализированный, филигранный, обладающий глубиной.
Холлидэй опустил рычаг, барабаны завертелись с тем самым мелодичным звуком, поочерёдно останавливаясь. На всех трёх красовался один и тот же символ. Такой же цветок поблёскивал серебром везде, где это было уместно. Это символ самого богатого и самого популярного казино Ванхувера.
"Хрустальный Лотос".
Оранжевый жеребец с бежевой гривой вздрогнул, словно стул под ним неожиданно оказался под напряжением. Его уши инстинктивно прижались к голове, карие глаза в панике забегали по сторонам. Впервые на его памяти игровой автомат разразился особым торжествующим звуком, привлекая внимание окружающих. Три фишки выпали из разъёма — общей суммой на полторы тысячи крышек. Его суставы охватила слабость, он с трудом смог закинуть во внешний карман своего безвкусного тёмно-коричневого пиджака серебряную фишку. Как раз вовремя: к нему решительной быстрой походкой приближалась кобыла в тёмном наряде с красными вставками.
Всё внутри Холлидэя похолодело. На его лице отображалась рельефная смесь паники и изумления. Глаза часто моргали, словно его огрели бейсбольной битой по затылку, и он лихорадочно пытается осознать произошедшее. Не зная, что делать, он просто уставился на выпавшие фишки.
Кобыла сократила дистанцию. Её безразличный взгляд упёрся в три бежевых барабана, чьё мигание отражалось в глазах оранжевого земного пони. Оливкового цвета кобыла перевела свой взор на победителя — как ей казалось, ошеломлённого выигрышем. Три хрустальных лотоса на игровом автомате считались крайне редким событием: при ней эта комбинация ещё никому не выпадала. Теперь у неё появилась возможность оценить счастливчика, вручив ему призовой билет на концерт, который начнётся меньше чем через час.
Ему повезло дважды, подумала кобыла из семейства Софтхувз. Сорвал куш в день проведения ежегодного концерта. Ещё чуть-чуть — и пришлось бы ждать целый год.
Она наклонила голову к внутреннему карману, ухватившись за серебряный билет с символом лотоса, положила на своё переднее копыто и протянула ему. Он в шоке уставился на неё.
— Каждому, кому выпадает три хрустальных лотоса, независимо от суммы выигрыша, положена награда. Билет на ежегодный концерт Эйлен Софтхувз, на котором состоится премьера новых песен.
Холлидэй наконец-то пришёл в себя, а паническая растерянность сменилась потрясением. Он кивнул и медленно ухватился зубами за билет, положил его в карман.
— Думаю, — добавила она, — ты последний за этот период. Концерт начнётся через сорок две минуты. Вряд ли в этот день ещё кому-то выпадет три лотоса.
Он снова кивнул, не зная, что делать и как реагировать. Оливкового цвета земная пони удалилась на своё прежнее место, откуда проглядывалась немалая часть зала. Холлидэй облегчённо вздохнул. На него смотрели все ближайшие игроки. Многие считавшие его наряд безвкусным теперь уставились на него с завистью, как голодные яо-гаи на беззащитную маленькую добычу. Билеты на эти концерты могут позволить себе лишь самые богатые и влиятельные.
Ему пришлось через свой страх излучать радость. Он направился к кассе, стараясь не выглядеть загнанной в угол крысой.
Сиреневого цвета земная пони в красном платье оживилась при виде клиента, которому совсем недавно выдала фишки. Она предположила, что он уже спустил всё и вернулся за добавкой — лицо у него безрадостное и напряжённое. Жеребец в дешёвом наряде кинул на стол под решёткой три позолоченные фишки с символом лотоса в центре.
Её розовые глаза уставились на стол — будто фишек и не было вовсе, а был лишь звук, стук чего-то невидимого об деревянную поверхность. Спустя секунду контакты в её мозге наконец-то соединились, и всё встало на свои места, как штифты в замочной скважине. Пару минут назад она слышала, как кому-то в зале выпала комбинация из трёх лотосов.
Счастливчик... И ещё незадолго до начала концерта.
Она посмотрела на немного потерянного оранжевого жеребца. Зависть укусила за её правую ягодицу.
И такому повезло попасть на концерт самой Эйлен?! Вы, должно быть, издеваетесь.
Земная пони за решёткой с отрешённым видом сгребла фишки и выписала чек на полторы тысячи.
— Удачного дня.
Её улыбка выглядела слишком натянутой и неестественной. Будто за уголки её губ зацепили по крюку со стальной цепью, которую тянут две самые сильные Адские Гончие, едва не лопаясь от напряжения.
Это не ускользнуло от Холлидэя, когда он схватился зубами за чек. Ему стало немного не по себе от прикованного к нему внимания и взглядов, которые он никак не мог распознать. Он в этом казино третий раз. Серебряной фишке не всегда удавалось вывести самую крупную комбинацию — а даже если и получалось, то особого отношения в других казино это не вызывало.
Впредь сюда лучше не заходить. Повторно выпавшие три лотоса покажутся подозрительными, и смена цвета гривы и хвоста не поможет.
Он вернулся в зал и посмотрел сначала на выход, а потом в противоположную сторону: двойные двери вели в концертный зал. Чуть больше чем через полчаса начнётся шоу, где Эйлен представит публике свои новые песни.
Холлидэй не любитель музыки, но возможность посетить шоу, куда вход доступен только избранным и — буквально — счастливчикам, была весьма соблазнительной. Надпись на дверях гласила, что посетителей запустят через двадцать минут. Дабы скрасить ожидание, он подошёл к подиуму, где кобыла в свободном тёмно-красном платье кружилась в медленном танце.
Подобные места с танцовщицами в этом казино повсюду. Никакой звенящей пошлости в их движениях и внешнем виде не наблюдалось. Танцовщицы дополняли красоту, аристократичность и изящество этого места. Безусловно, семейство Софтхувз владеет наибольшим числом борделей Ванхувера и порностудией с шарами воспоминаний, но это не означает, что они в каждом своём заведении стремятся выставить похоть на показ. В отличие от семейства Мидоуз, которые при любой возможности виртуозно играют на всех инстинктах, желаниях и слабостях своих посетителей.
Холлидэй и ещё несколько игроков с разных мест наблюдали за движениями жёлтой кобылы. Её глаза оставались прикрытыми, длинная белая грива колыхалась в унисон с подолом платья, мысленно она находилась где-то далеко — возможно, на волнах бытия, из которых черпала энергию. Всё её тело говорило всем, что оно свободно — никакая прижимающая к земле гравитация не мешает ей наслаждаться каждым своим движением. Все её мышцы разогреты до предела, по ним активно бурлит кровь, они гудят от приятного напряжения. Нет ничего лучше, чем кружиться в танце, чувствовать в себе главную сущность жизни — поскольку движение есть не что иное как основа бытия.
Через пятнадцать минут танцовщицу сменила другая кобыла в платье такого же тёмно-красного цвета, но движения её выделялись на фоне более профессиональной коллеги. Само собой, она не любитель, без должных навыков её бы не взяли на эту работу, и всё же небольшую разницу уловил даже неопытный глаз Холлидэя — но ему это было не так важно. Он продолжал любоваться грациозными движениями земной пони, пока не настало время идти на концерт.
На входе он продемонстрировал билет. Его пропустили, оценив его внешний вид и запах и посчитав их не слишком плачевными. В просторном зале его встретил свежий аромат с мимолётным цветочным оттенком, позолоченные люстры свисали с высоких потолков, стены волнами украшали подвешенные тёмно-красные полотна, между которыми проглядывались боковые люстры. Входящие пони и грифоны говорили приглушёнными голосами, все вели себя тактично и сдержанно.
Широкая сцена с подиумом и микрофоном протянулась от стены к стене, перед ней расположено несколько десятков круглых деревянных столов, укрытых тёмно-красной скатертью. За каждым по два или три стула. На полках небольшого бара в углу стояли алкогольные и безалкогольные напитки; там же подавали некоторые лакомства. Часть посетителей направились туда — заказать что-нибудь до начала представления.
Холлидэй никого не узнавал, что и неудивительно. Самых известных пони вроде Эйлен или Принца он видел преимущественно в газетах или на афишах. Проведя в очереди минут десять, он взял себе мороженого — клубничного, поскольку мятного здесь не оказалось, — в глубокой стеклянной креманке, после чего занял своё место в зале. Его столик разместился где-то в центре. Мягкость стула радовала тощий круп, и хвост, выкрашенный в бежевый, свисал с сиденья. Креманка с медленно тающим мороженым расположилась на бордовой скатерти.
Гости и члены семейства Софтхувз рассаживались по местам, перешёптываясь друг с другом. Через некоторое время к Холлидэю подсел синего оттенка единорог с бокалом красного вина, но тот не обратил на соседа никакого внимания, полностью погружённый в свои размышления. Щедрые кусочки клубники сочились сиропом. От аппетитного вида во рту скопилось больше слюны, чем поместилось бы в столовой ложке, но Холлидэй ждал начала представления.
Что делать дальше?
Прошло уже три месяца. Он обходил все казино по очереди, после чего менял внешность и шёл по новому кругу. В каждом казино он следил за тем, чтобы выигрыш не превышал одной тысячи крышек — за некоторыми исключениями. С каждым посещением казино он убеждался, что до земного пони за автоматом никому нет дела; к тому же, суммы были незначительны и не вызывали подозрений. Сейчас он заканчивал третий "круг" на посещении "Хрустального Лотоса".
Но нужно ли заканчивать?
Он уже собрал необходимую сумму для грифины и для тех, у кого брал кредит под залог квартиры. Сумма на банковском счету перевалила за пятнадцать тысяч крышек. По мере увеличения этого числа пропорционально рос и уровень почтения от сотрудников банка. Чеки приходили от казино, поэтому никто не сомневался в источнике дохода: клиент — расчётливый игрок... в карты, как Холлидэй им говорил. В картах больше шансов на победу.
На прошлой неделе он осознал, сколько крышек на его счету. Будто гора с плеч свалилась: он готов был вспорхнуть в небеса от хлынувшей на него безмятежной лёгкости. Дыхание Смерти больше не холодило его затылок. Впервые за долгое время его сердце не окутывала плёнка тревоги, а впереди оставалось ещё почти полгода.
Можно не торопиться. Накопить ещё крышек и закрыть долги. А что потом? Дальше играть в казино? Стоит ли искать работу? Что делать со своей жизнью?
Мысли в голове, как председатели крупной компании, с важным видом совещались о дальнейшей судьбе. До начала концерта оставались считанные минуты. Освещение приглушили, публика стремительно замолкла; взоры обратились к сцене. Стойка с микрофоном оказалась в островке света.
Но почти все обратили лица в сторону — из соседнего помещения вышла она. Волнистая красная грива почти касалась плеч, на которых начиналось до абсурда длинное тёмное платье с красными узорами. Подол тянулся за ней по тёмному ковру, как утята за мамой-уткой. Приподняв подбородок, она не смотрела на зал и зрителей; торжественный взор фиолетовых глаз из-под подведённых ресниц терялся где-то на подиуме. Всё внимание было приковано к ней. Кто-то излучал благоговейный трепет — в основном не особо состоятельные жители Ванхувера, которым посчастливилось накопить достаточно денег, чтобы оплатить билет. Кто-то любовался её платьем и очертаниями подтянутой фигуры, скрытой им, с вожделением останавливая взгляд на притягательных губах. Кто-то таил зависть, глядя на её красоту, сексуальность и роскошный наряд. Кто-то сдержанно ожидал представления. Холлидэй испытывал всего понемногу.
Она выглядела как королева.
За всю историю в Ванхувере была только одна Королева с большой буквы — Вермиллион Роуз. Глава семейства Софтхувз очевидно ей подражает. Она даже похожа на неё; бросается в глаза только разница в цвете шёрстки. Обе обладали роскошной волнистой красной гривой, привлекательной внешностью и харизмой. Однако основательница нового восстановленного Ванхувера не была певицей. Эйлен быстро набрала популярность ещё с подросткового возраста, а из премьеры своих новых песен раскрутила популярное, желанное и дорогое шоу.
Прекрасные фиолетовые глаза, обращённые к заполненному залу, блестели самодовольством: она добилась такого почтения и обожания своим трудом, талантом и внешностью. На устах затаилась слабая улыбка, незаметная, но ощутимая, словно тень в лунную ночь. Стоя выше всех на сцене у микрофона, она горделиво осмотрела зал, чтобы найти взглядом всех, кто мог её заинтересовать. Оценить, кто из семейства или значимых персон посетил выступление в этом году. Ещё она высматривала одну пони и вскоре обнаружила её — она единственная, кто посмел передвигаться по залу в такой благоговейный момент. Улыбка на устах единорожки на сцене стала чуть шире.
— Прекрасный осенний вечер, — заговорила она мягким, как растаявший шоколад, голосом. Таким нежным и манящим, что в него хотелось нырнуть, как в горячую ванну, и откисать несколько часов. — Скоро грянут холода, но я надеюсь, что семь моих новых песен согреют вас предстоящей зимой.
Холлидэй заслушался и не заметил, как за стол третьим гостем подсела ещё одна пони. Красная единорожка с чёрной гривой и отдельными красными локонами; подол скромного платья не доставал до пола. А вот сидящий рядом единорог, оказавшийся между Холлидэем и новоприбывшей, обратил на неё внимание приветливой улыбкой, учуяв запах чудесных духов. Гостья сдержанно улыбнулась в ответ с самым миловидным выражением лица, которое он когда-либо видел. Он её знал — но ей о нём было известно куда больше, чем он, как ему казалось, позволял другим о себе знать. Единорожка с некоторой растерянностью посмотрела на худощавого оранжевого жеребца. Она видела его впервые.
Видимо, успокоила она себя, это везунчик, которому выпали три хрустальных лотоса.
К её удивлению, он проигнорировал приветственный взгляд, хотя она определённо находилась в поле его зрения. Она повернулась к Эйлен, которая заканчивала свою вступительную речь.
— Начну я с "Удача нас связала", — Эйлен сделала паузу и кивнула куда-то в сторону.
Естественно, подумала красная единорожка и невольно усмехнулась. В этот раз подарок на мой День рождения прозвучит первым. Тридцать три... Красивое число.
Кроме Эйлен, в этом зале никто не был в курсе про День рождения этой кобылы с чёрной и красной гривой, а уж тем более про то, что песня считалась подарочной. Никому и не положено знать — именинница предпочитает держать это в тайне.
Мелодия началась резко. Тихой и спокойной песня не будет — и это определённо понравилось красной единорожке.
Среди огней казино замер времени ход,
Мы играем в удачу, ставя чувства на кон.
Мерцают глаза – хвост удачи в копытах;
Судьба нам улыбнулась в этой игре любви.
Присутствующие заслушались, навострив уши; Холлидэй забыл про своё мороженное. Прежде он никогда не слышал живого исполнения песни. Все мысли отодвинулись на задворки разума. Его естество сосредоточилось на поглощении этих волшебных звуков.
Красная единорожка знала голос Эйлен хорошо, в любых ситуациях. Больше всего удовольствия от его звучания она испытывала, когда заставляла её сладко и томно постанывать. Это ни с чем не сравнится.
Взгляд светло-голубых глаз скользил по залу. В силу профессии она подсознательно подмечала детали, в частности — то, что могло нести угрозу Эйлен. Подобно опытному шахматисту, который при взгляде на доску замечает десятки и сотни возможных комбинаций.
Зазвучал ещё более энергичный припев.
Удача нас связала,
Победной мелодией прозвучала.
На карты поставим биение сердец,
Рулетка казино – наших судеб творец.
Единорожка продолжала слушать, оценивая обстановку со спокойным, ничего не выражающим лицом. Он заприметила парочку — серого земного пони с белой гривой и пегаску нежно-красного цвета с такой же белой гривой.
Любители всяких музыкальные мероприятий.
Далее именинница заприметила представителей своего семейства, в основном богатых и уважаемых, которые не ищут возможности скинуть Эйлен с поста. В основном друзья и родня.
Крутись, колесо, как в любовном романе.
Мы вдвоем в казино – наш вечер волшебных снов.
Твои речи – джекпот, мы вдвоём побеждаем,
Игра судьбы так сладка, ведь мы с тобой заодно.
Как обычно нас почтили присутствием несколько грифонов, среди которых Солдат семейства Фалкон. Известная грифина, со статусом Короля, песочного оттенка сидела в компании массивного земного пони. В своём наряде он выглядел немного комично. Ещё одна птичка высокого полёта — тёмно-серый пегас с прилизанной назад гривой. Фаворит на место главы семейства Стилмейн, сидящий в окружении двух кобыл.
Элитные эскортницы, скорее всего. Но ради них не поскупился на билет.
И многие другие. Статус её не волновал — её занимали их мотивы и возможности как-нибудь напакостить или испортить вечер. Разумеется, они на такое не пойдут. Зачем им это? Но красная единорожка не могла не оценивать и не просчитывать вероятности любого исхода. Она не додумывала и не беспокоилась: её рассудок оставался холодным.
И всё же она немного расслабилась, убедившись, что в и этот раз представителей или близких друзей семейства Мидоуз в зале не наблюдалось.
Эйлен вернулась к припеву.
Удача нас связала,
Победной мелодией прозвучала.
На карты поставим биение сердец,
Рулетка казино – наших судеб творец.
Хотя это может быть плохим знаком? Если Мидоуз не желают появляться вместе с остальными на публичном мероприятии, это может говорить о более враждебном отношении, чем заметно на публике. В конце концов, мы для них — успешные конкуренты в сфере развлечений. Мы следим за имиджем, в отличие от них.
Мидоуз... Никто доподлинно не знает, что они делают у себя в подвале. Разработка наркотиков и медикаментов, исследования магии и заклинаний... с тестированием на живых существах... а ещё — неуловимый Молчаливый Призрак, избавляющийся от всех, кто сунет нос в их дела. Либо очевидным убийством, либо подстроив несчастный случай.
Несмотря на снующие в голове мысли, единорожка продолжала наслаждаться музыкой. Это, в конце концов, подарок для неё. Песня тем временем близилась к финалу.
В карманах рулетки сверкает удача,
В любовном казино мы успехом окрылены.
Поцелуй – наш джекпот. Ты со мной – это значит,
Нами сорван большой куш в этом казино любви.
Именинница успокоилась и сосредоточилась на магических потоках. Непонятной и опасной магии вокруг не ощущалось, никто не собирался взрывать или поджигать. Но... она почувствовала что-то едва различимое. Неприятное. Словно в полной тишине звучал надоедливый комариный писк. Опасная магия вроде энергомагической гранаты была бы заметна, как фонарик в тёмной комнате.
Она ещё раз окинула взглядом зал, а потом незаметно, невзначай обернулась на зрителей позади себя. Ничего. Она повернулась обратно на сцену, и сбоку её внимание снова привлёк тощий земной пони, который так и не прикоснулся к своему мороженому. Её уши продолжали следить за финальным припевом.
Удача нас связала,
Победной мелодией прозвучала.
На карты поставим биение сердец,
Рулетка казино – наших судеб творец.
