Браслеты судьбы.

      Прохладным утром в безоблачном голубом небе кружила стая неизвестных птиц. Они выстраивали причудливые фигуры, напоминающие животных, а их разноголосые крики сливались с шумом старых клёнов. Озорной ветер нагло срывал разноцветные листья, кружа в беззаботном вальсе. Шелестя, они, плавно покачиваясь, падали на ещё сырую от ночного дождя траву, хотя осеннее солнце не жалело тёплых, подобно струнам арфы, лучей. Лира — планета, где я родилась, — не имела такого пейзажа. У нас особая красота серебристо-красного металла из великой пустыни Зорман. Из него сотворено практически всё — от гигантских небоскрёбов до космических кораблей. Именно «живая руда» помогала в технологическом развитии нашей расы, но также и влияла на внутреннюю магию.       Планета Земля чиста, её энергию не успело запятнать человечество даже после войны. Природа меняла за двенадцать месяцев привычные четыре сезона, постепенно восстанавливаясь.       Сортекам, кем я являлась, можно лишь завидовать. Перемена климата на Лире происходила с периодичностью в семь лет по меркам Земли. В день великого звездопада мы бесконечно черпали силу ушедших навсегда... Каждый раз подвергая себя неизбежному риску, так жизненно необходимому для процветания всей цивилизации.             Правитель Лиры являлся проводником, каждый раз создавая барьер для защиты целой планеты. Он пропускал лишь часть силы вселенной, отчего Зорман покрывалась зелёным ковром, подземные реки выходили на поверхность, воздух наполнялся ароматами цветов, но у всего имелась обратная реальность «трёх истинных семей», бережно хранимая предками.       А я, может, никогда бы и не увидела столь прекрасную маленькую Землю, если бы не отец. Он неохотно возглавил миссию по спасению «вымирающей» расы, которая совершенно в этом не нуждалась. Прилетев на задворки галактики, мрачное предчувствие разлуки не покидало. Связь душ с Рае становилась подобна стальной цепи, протянутой через необъятный космос, только неполноценное чужое сердце с болью упрямо стучало в моей груди.       Сегодня решающий день перед продолжительным возвращением на Лиру — день подписания окончательного соглашения о вступлении в союз человечества. В глазах, которых мы «боги», дарующие очередное рабство. В какой-то мере они правы. Любой режим несёт в себе подчинение законам.       Лениво подняв голову вверх, я рассматривала улетающих вдаль птиц, а пальцы вяло перебирали красно-жёлтые листики в венке. Он не получался, так и норовил расползтись. Стойкое желание выкинуть его в ближайшую речку не покидало, но что-то удерживало от бунтарства. Наверное, это из-за шестилетней девочки. Кружась, она тихо распевала мелодичную песенку, раскинув руки, но резко остановившись, её запыханное личико вдруг стало серьёзным и взволнованным.       — Валуана, осень прекрасна! Тебе нравится? — присев рядом, порывисто обняла меня за узкие плечи. — Не хочу, чтобы вы улетали. Попроси папу остаться подольше! Ты же попросишь? Попросишь? — она посмотрела на меня с мольбой в глазах.       — Хорошо-хорошо, Айра, — лгу, криво улыбаясь. Через несколько мгновений я всё-таки не выдерживаю и прохладно отстраняюсь, выпутываясь из детских объятий. — Поможешь мне? — протягиваю ей неказистый венок, и не понимаю причины собственной тревожности. — Давай так: в обмен на память подарю кулон, – поддавшись порыву, расстегнула изумрудную ленту с красным кристаллом. Всё во мне клокотало от желания сделать ей подарок.       — Спасибо. Он прекрасен! — суетливо поёрзав, она забрала дар, радостно светясь и широко улыбаясь, повесила себе на шею кулон и, раскинув руки, закружилась, прикрывая сладко глаза. Плохо закреплённые листочки щедро вылетали из недоделанного мною венка, создавая вокруг девочки особую ауру осени...       Айра сияла внутренней чистотой. Когда же родилась я — знания предков о «жизни» уже текли по моим венам. Делая меня в мире новой знакомой грязной.       — Как и ты... — легко и непринуждённо слетело с моих губ, но неожиданное и необъяснимое чувство опасности снова проникло под кожу. Оно, подобно штормовым волнам, сдавливало виски, заставив неосознанно подняться. Энергия матери прошлась по земле неощутимыми колебаниями для человека. Уменьшая размеры защитного барьера, она разделила меня с Айрой. «Ей ничего не угрожает… в шаттл» строгий приказ, и я срываюсь с места, не оглядываясь.       Пиратские корабли в голубом небе накрыли своими хищными тенями поляну с зеркальным шаттлом. Удивление и страх не остановили, лишь придали сил, только человеческое длинное платье сковывало движения, а распущенные волнистые волосы с изумрудным блеском неприятно липли к белоснежной коже лица. Подбежав, я нетерпеливо ждала, перешагивая с ноги на ногу, медленно открывающуюся бесшумную дверь. Система защиты, подтвердив геном, наконец-то опустила очередной прозрачный барьер, впуская навстречу сдержанной матери. Она сосредоточенно напевала ритуальную молитву предкам.       — Пираты… Адмирал не защищает нас?! — подойдя ближе, мама вытерла кончиками пальцев катившуюся по моей щеке солёную влагу. — Вы всё-таки решили оставить меня…       — Данвуд усиленно стерёг копии и уже догадался о подлоге, Валуана. Он не успеет.       — Так вы поверили старому червю! — душу полоснула обида предательства, переплетённая с чувством вины.       — Если ты сейчас вернёшься домой, мы проиграем безымянным. Всё будет уничтожено. Глава КС уже отправился за сыном по реке предков! Истинный род оборвался... Война с безымянными забирает лучших, мы уже не так сильны и безмятежны.       — Но мне нужно вернуться домой, он не простит, — изнутри пробивалась истерика, зубы тихонько постукивали. Трясло тело, но с губ не сорвалось ни звука.       — Ты всё для него в этом мире… и однажды вы обязательно будете вместе. Настанет день, когда мы все воссоединимся! Это не навсегда, — руки матери дрожали так же, как и мои. Я заметила, как она поднесла к лицу нож и одним молниеносным движением срезала свои яркие живые волосы. Последний локон упал к ногам, переливаясь изумрудной нитью. Как и другие он подполз подобно змее, заворачивая в кокон моё ещё шестилетнее детское тело.       — Жди, папа обязательно заберёт тебя. И никому не говори, кто ты! Забудь! Просто забудь! Сейчас мы должны умереть для всех... — шептала мать, смотря на "объятья перерождения". Прощальные слёзы текли уже по её щекам. Они превращались в маленькие огоньки, растворяющиеся в воздухе.       Шаттл встряхнуло. Едкий дым наполнил помещение, а хрупкая, похожая на сломанную куклу, женщина безмолвно упала к ногам. Ещё раз корпус космического корабля принял на себя последний удар, но обшивка не выдержала. Взрыв оглушил и отдалил нас друг от друга. Навсегда.       Придя в сознание, я обнаружила повсюду суетящихся озлобленных людей. Они громко и эмоционально что-то обсуждали, яростно жестикулируя.       — Это не дочь посла!!! Это Айра! — настаивала женщина нескольких мужчин в чёрных комбинезонах космического флота. — Поглядите вот у той бусы! Это точно не человек! Смотрите, как превосходно притворяется одной из нас.       — Мама, ты не узнаёшь меня? — кричала девочка в слезах, когда высокий бородатый пират грубо схватил за шиворот испуганного ребёнка и поволочил на обшарпанный временем шаттл. – Мама, мама...       Я лишь молчала и лицезрела, как её уводили. «Никому» повторяла снова и снова. «Никому»       Спящая я удивлялась, наблюдая как бы со стороны. Каждый раз не понимая, почему её чувства и мысли словно мои. Этот столь противоречивый сон повторялся постоянно, стоит только прикрыть веки — и я явственно ощущаю крепкую связь между Валуаной и мной.       Разбудил неожиданный удар по лицу. Нижняя губа треснула, и я ощутила железный привкус во рту. Надо мной возвышалось чумазое «чудище» лет так тридцати пяти, может, больше, с заросшей шевелюрой и в грязно-чёрных штанах. Закрытая на замок, рванная военная куртка немного сковывала ему движения. Хладнокровно направив на меня пистолет, он пискляво выдал:       — Да, проснись уже! Эх, опасно ещё, опасно. Дикие ещё бродят неподалёку, а стену восстановят только через пару дней. — поглядывая на руку с револьвером, он, похоже, чувствовал себя властелином мира. Уверенно развернувшись на каблуках, похититель бодрым шагом направился к скудным пожиткам в виде полупустого рюкзака с рацией. — Даже не думай рыпаться! Догоню! Силы ещё нужны. Предстоит путь в поселение, как выяснилось тебя там очень, очень ждут! - пьянющие глазки с интересом посмотрели на меня. — Даже за твой труп обещали тёплое местечко, но за живую — награды больше, — в предвкушении заманчивого будущего, надзиратель потирал свою грудь грязной рукой. Игнорируя сомнительную радость. Жутко хотелось пить. В поисках воды осмотрелась, но не обнаружила в поле зрения своей сумки. Что там он про труп говорил, ах да… точно преувеличил! Глупости, о чём я думаю опять. Надо ногу чем-нибудь перевязать. Глядя на мои жалкие потуги, «страшила» грубовато ответил: — Можешь не искать вещи, их забрали вместе с ребятами. Примерно в километрах десяти через поле нас будут ждать. Тебя сначала посчитали браком. Сама понимаешь, такое лечить никто не будет. -И кому же я так резко понадобилась? - Алексу он весь наш материк держит под своим контролем. И нет! Совершенно неинтересно чем так ему насолила. Мне бы добраться без приключений. Хотя ты дама фартовая, смотри, как изменённые голень-то подправили.       — Да, дяденька, вы тоже не подарок будете! Твари ушли? — постаралась сесть поудобнее, но тут же пожалела — повреждённая нога отдалась пульсирующей болью. Стиснув зубы, с трудом задрала порванную штанину старой армейской формы, вид раны, которая по ощущениям горела, вызывал только отчаянье. Кровь запеклась, но местами выступала лёгкими струйками. Десять километров — плохо дело...       — Когда вас доставали через люк — зверья уже не было. Держи, – на колени мне приземлились фляга и пакет со странным содержимым. Глядя на меня, мужчина напрягся и, похоже, расстроился. — Ешь уже, — состроив недовольную гримасу, он отошёл к краю крыши и стал внимательно рассматривать вдалеке злополучное поле.       Пригубив воды, я сразу почувствовала себя лучше, даже собралась с силами для перевязки раны, но без помощи надзирателя не обошлось, за что собственно я ему благодарна. Мы потуже стянули многострадальную ногу, какой-то более или менее чистой, найденной второпях, тряпкой. Кровотечение полностью остановилось. Настроение немого поднялось, и я наконец-то решилась разглядеть содержимое пакета, но тут же закрыла снова, почувствовала, как аппетит пропал окончательно. Крыса хоть и хорошо прожарена, но мысль о том, что мне придётся её съесть вызывала только тошноту. Отложив обед и отпив воды из фляги в попытке обмануть желудок, я встала, покачиваясь,как старый многоэтажный дом.       — Что, брезгуешь? А зря, я неплохо готовлю, – собеседник ехидно улыбался своими гнилыми зубами, забирая длиннохвостый деликатес. От сознания того, что он тоже пил из той же фляги, меня чуть не вывернуло, но я быстро взяла контроль над чувствами.       — Пошли уже, а то скоро ночь. Не хотелось бы застрять здесь, - молча направив в мою сторону пушку, помахивая ей в направление верёвочной лестницы, он холодно бросил: — Спускайся, только без шуток.       Так начался очередной марафон. В добавок ко всему, погода, будто потешаясь, решила наградить неожиданным дождём, а на душе стало ещё более мерзко...       Минут через пятнадцать, пробираясь через мокрую траву, доходившей почти до бёдер, меня стало кренить куда-то в бок — сказывалась усталость. Солнце уже практически скрылось за горизонтом, но напоминало о себе еле видимой красной полоской. А за нашими спинами выглядывал заброшенный город, потихоньку утопающий во тьме. Хромая, превозмогая боль, я злилась на сложившуюся ситуацию.       Когда снова раздался сигнал тревоги, мы как раз были на середине пути. Вот, думаю, почему мне так везёт? Серьёзно... Какого лешего мне удаётся всякий раз попадать в такой переплёт? Если тогда была хоть мизерная надежда убежать, то на открытой всем ветрам местности, действительно не стоит и рыпаться.       Мой молчаливый и вооружённый спутник оказался оптимистом. Обошёл со спины и предварительно ткнул побольнее в плечо...       — Бежать сможешь? Если нет — пристрелю, поняла? — он жёстко схватил и без того потасканную косу, приблизил к себе, и ещё раз тоненько рявкнул. – Уяснила, спрашиваю? Если не доставлю тебя, я покойник! Так что мне терять нечего!       Ничего не оставалось, кроме как утвердительно кивнуть. Мы ринулись вперёд и я старалась не отставать, только судьба в очередной раз насмешливо плюнула в спину, когда уже через пару минут ногу свела очередная судорога. Обречённо упав на колени, я осознавала, что не смогу идти дальше. До леса оставалось метров двести, может чуть меньше, но они казались непреодолимым препятствием.       Похититель же забыл про меня от страха. Он бежал, не оглядываясь и спотыкаясь до первого дерева. Забравшись на него, подобно пронырливой обезьяне, выглянул и зыркнул на меня испепеляющим взглядом.       — Выбирай: либо я тебя убью, либо те твари, что бегут по нашему следу. Считай это милостью, — шипел он, высовываясь из-за густой кроны.       Слёзы смешались с каплями дождя, стекая к подбородку солёными дорожками. Я облизала губы, всё ещё на что-то надеясь.       — Тогда я выбираю их. Я больше так не могу.       Рухнув на влажную, местами всё ещё зелёную, траву, я раскинула руки в позе звёздочки, ожидая момент своего последнего вздоха. От бандита, притаившегося на дереве, я брезговала получить даже «спасительную» пулю.