* * *
— Профессор, вы же околеете, вам нужно устроиться вместе со мной под одеялами. — Не выдумывайте, Грейнджер. Это невозможно. Она полежала ещё несколько мгновений, очертаний Снейпа почти не было видно, зато было слышно, как выбивают дробь его зубы. — Я бы очень хотела, чтобы вы все же выжили сегодня ночью и помогли мне утром выбраться из этого чудовищного места. Только вы сможете быстро вытащить нас отсюда, когда деревья раскроются. Не дурите, полезайте сюда. — Нет, — услышала она короткий ответ. — Боже, сэр, это ведь безумие! На улице ещё лежит снег, температура в это время суток точно ниже ноля, за ночь вы замёрзнете насмерть, и даже не заметите этого. Что мне тогда делать? Как вернуться в замок? И даже если я каким-то чудом вернусь, что я людям скажу? Что вы посчитали не этичным разделить со мной одеяла и поэтому умерли? Помнится, раньше вопросы этики вас не слишком волновали, когда дело касалось жизни и смерти. Он помолчал долгих несколько минут. Затем Гермиона услышала шорох, похоже он снимал свою мантию. Она молча расстегнула пару застежек на одеялах и почувствовала, как он руками нащупал вход и начал неловко устраиваться, стараясь как можно меньше касаться Гермионы. В конце концов они все тщательно застегнули, чтобы холодный воздух не проникал под пуховую защиту. Гермиона лежала на спине, а Снейп устроился полубоком — других вариантов не было. Они полежали некоторое время в тишине, но Гермиона не могла сохранять спокойствие: сердце ее выскакивало из груди от его близости. Все тело ныло от заживающих ран; бадьян действовал достаточно болезненно, но это только заставляло Гермиону беспрерывно ворочаться на месте. Она немного нервно поерзала и положила голову на плечо профессора. Снейп только вздохнул и ничего не сказал. Осмелев ещё немного, Гермиона скользнула ладошкой по его животу и обняла одной рукой за талию. Боль осталась где-то на задворках сознания, вытесненная ощущением так близко расположившегося к ней горячего тела — того, кого она желала долгие месяцы, о ком мечтала в самых откровенных фантазиях; кого она влюбилась всем своим отчаянным сердечком, из-за кого творила несусветные глупости, не в силах себя сдержать. — Кажется, вы, как всегда, забываетесь, Грейнджер, — тихо проговорил Снейп. Гермиона вдруг ощутила непреклонную решимость идти ва-банк. Страх и боль после пережитого уже отступили, они с профессором находились в более или менее безопасном месте, и потом — Снейп ведь спас её. Он сломя голову прилетел ей на выручку, рисковал своей жизнью, чтобы вытащить её из смертельной опасности, как она и рассчитывала. Разве это не подтверждение того, о чем она думала? Разве это не даёт ей право действовать дальше? Другого, более подходящего случая могло не представиться больше никогда, и она не должна терять этого момента. — Знаете, а ведь есть ещё один древний, как само существование человека на земле, естественный способ согреться двум телам разного пола, — улыбаясь тихо проговорила она. Снейп помолчал несколько мгновений, а потом заговорил так же тихо: — Признаться, Грейнджер, я полностью обескуражен уровнем вашего нахальства. Вы разговариваете сейчас с преподавателем. — Сейчас? Я бы сказала, что сейчас мы не преподаватель и ученица, а двое людей, которые пытаются выжить в волшебном лесу. Иначе мы не оказались бы так близко под одним одеялом. — Мы оказались здесь из-за вашей глупости. Впрочем, как и моей. Я понадеялся успеть перехватить вас раньше, чем вы зайдёте так далеко. Что не делает мне чести. Нужно было собрать несколько человек в этот поход или хотя бы предупредить кого-то. — А может, вы просто не хотели вмешивать третьих лиц? Может, вы и себе не хотите признаваться, что желали остаться со мной наедине? — хитро проговорила Гермиона и немного повернулась, прижимаясь ближе к Снейпу. — Не могу поверить, что такой умный человек как вы, стратег, и не просчитал сразу несколько вариантов. — Вы слишком хорошего мнения обо мне. Я обычный человек и тоже могу совершать ошибки, — хмыкнул Снейп. Гермиона снова пошевелилась, не в силах лежать рядом с ним спокойно. — Прекратите ерзать, Грейнджер, — недовольно пробормотал Снейп. Гермиона в одно движение притиснулась к нему и коснулась бедром его паха. Снейп попытался резко отстраниться, но места для такого маневра почти не было. Гермиону обдало жаркой волной — он был возбужден, его тело в самом деле реагировало на её движения. Невольная волнительная дрожь пробежала по всему её телу, дыхание сбилось, но сейчас Гермиона не могла и не хотела сдерживать себя. — Я уже совершеннолетняя и по законам волшебного мира, и по магловским, Принц, — прошептала Гермиона, утыкаясь в его шею и жадно вдыхая его запах. — Выпуститься из школы я должна была ещё в прошлом году. Тот факт, что я все ещё твоя ученица — ошибка, порожденная войной. Мы не должны страдать из-за этого досадного недоразумения. Снейп дернулся, он был напряжён как натянутая струна. — Как вы назвали меня? — Разве это не твоё прозвище? — снова зашептала Гермиона, касаясь губами его кожи. — В такие моменты мне кажется не совсем уместным называть тебя профессор или сэр, я буду звать тебя Принц. Мысленно она давно именно так называла его, пора уже и самому Снейпу узнать об этом. — Запредельная наглость, — пробормотал Снейп, и Гермиона отметила, что дыхание его слегка сбито. — Ну так накажи меня, — шепнула она ему прямо в ухо и легонько обхватила мочку зубами. — Наказания вам не миновать в любом случае, — стараясь справиться с дыханием, проговорил Снейп. — Но я все же призываю вас к благоразумию — прекратите эту провокацию, Гермиона. Гермиона уже точно не собиралась останавливаться: она чувствовала, как он реагирует на неё, и все её естество ликовало. Ощущение власти над этим мужчиной пьянило, и она не намерена была отступать на полпути, когда в эту секунду все её мучительные и сладостные фантазии имели шанс сбыться. Она провела ладошкой по его животу и груди, скользнула вверх и запустила руку в волосы. Колено в этот момент беззастенчиво терлось о пах. — Да какого черта, в конце концов, — выдохнул Снейп, перевернулся, навалившись на Гермиону, и быстро нашёл её губы своими. Гермиона ответила мгновенно, жадно, исступленно на этот долгожданный поцелуй. Она впитывала, вбирала в себя запах его кожи, вкус его губ, как живительную силу, необходимую сейчас настолько, что действительно возникало странное болезненное ощущение — без них её ждёт гибель. Так же как и тогда, на площади Гриммо, его губы, как и его кожа были горячими, и этот жар в мгновение ока обнажил все её самые потаенные чувствительные места на теле. Она инстинктивно выгнулась навстречу такой мучительно долгожданной близости, из груди вырвался тихий неконтролируемый стон. Снейп оторвался от ее губ, жадно вдыхая воздух; он скользнул нетерпеливыми поцелуями по щеке к скуле и двинулся к шее. Руки его запутались в волосах Гермионы. Сама же девушка нетерпеливо боролась с застежками его белоснежной рубашки, подставляя свою шею для сладостных горячих губ. Голова шла кругом, она не могла поверить в происходящее, боясь, что это очередной её слишком реалистичный сон. Но нет — он был лучше, чем во сне, горячее и слаще. Эти чувства невозможно выдумать, его запах нельзя нафантазировать, жар его тела и губ нельзя было предугадать. Всё было настолько иначе и невероятно сладостнее, чем в фантазиях, что оставалось только признать реальность и отдаться в плен этих отрывающих от действительности ощущений. Внезапно он отстранился от неё и, стараясь унять дыхание, кажется, посмотрел в лицо. Гермиона в отчаянии подалась к нему всем телом, не желая терять такую долгожданную близость. — Гермиона, у тебя уже был опыт?.. — хрипло спросил он. — Близости с мужчиной. — Да, был, — выдохнула Гермиона. Она не знала, какой правильный ответ в этом тесте, но решила не юлить и сказать правду, ведь если все пойдёт, как хотелось бы, он все равно узнает. — Хорошо, — кивнул Снейп и скользнул губами на ключицы. Руки его в этот момент исследовали её бедра и живот. Как же нервировало огромное количество одежды на нем! На ней-то был только его сюртук, не считая белья, и тот не застегнут. Снейп получил полный доступ к сладкой томительной ласке её тела, а вот Гермиона продиралась сквозь пуговицы и застежки, чтобы получить желаемое. Он был давно готов, она тоже; Гермиона подумала, что, если бы не пришлось так долго мучиться с его рубашкой и брюками, они бы уже давно соединились. Вскоре его рука скользнула под косточку кружевного лифчика и коснулась края груди. Гермиона подалась ему навстречу, понимая, что за эти прикосновения его рук к самым интимным местам готова была бы продать душу Воландемору, будь тот жив. Наконец ей удалось справиться с застёжкой его брюк, и она скользнула туда ладошкой, вызывая у профессора жаркий, громкий, рваный выдох. Он рухнул лицом ей в ямочку между шеей и плечом, шумно вдохнул и замер. Все стихло. В следующее мгновение Гермиона поняла, что он резко вытащил её руку из собственных брюк и выбирается из их теплого пристанища. — Что... что вы делаете? — пробормотала Гермиона, не до конца ещё веря в то, что он решил остановиться. Она слышала, как он громко сглотнул, окончательно выбрался из одеял, застегнул их, отошёл в сторону и зашуршал своей мантией. Ей не удалось удержать Принца рядом с собой. — Мисс Грейнджер, это было бы большой ошибкой для нас обоих, — после долгой паузы хладнокровно заговорил он. — Вы скорее всего даже не отдаёте себе отчёта в том, насколько вы привлекательная девушка, и как велик соблазн. Но я не должен делать этого. И потом, я точно знаю, что очень скоро вы пожалели бы о произошедшем. Гермиона не смогла сдержать разочарованного выдоха. — Вы с ума сошли? — сглатывая предательский комок в горле, спросила она. — Поверьте, вы ещё скажете мне спасибо. — Его голос не выражал заботы, Снейп, очевидно, уже полностью взял себя в руки и вернул привычную маску. Гермиона никогда не смогла бы чувствовать себя более раздавленной, чем в это мгновение. Спорить сейчас с ним означало растоптать ошметки своей гордости в пыль. Гермионе ничего больше не оставалось, кроме как глотать беззвучные слезы, свернуться калачиком и надеяться, что она не завоет в полный голос. Годы практики в легилименции не могут не оставить отпечатка на сознании. Северус не читал человека без заклинания, но на каком-то тончайшем уровне магии чувствовал вибрации от людей поблизости — намерения, эмоции, ощущения. И сейчас он чувствовал, что девочка раздавлена его отказом. Практически кожей ощущал боль, токсичной чёрной жижей разливающуюся по её венам. Все его существо рвалось вернуться к ней — обнять, приласкать, утешить, дать ей то, чего она так жаждет, и самому удовлетворить это сжигающее желание. Но он не мог позволить себе такой роскоши. Плевать на преподавательские принципы, плевать на эту чёртову школу: он мог бы бросить все здесь ради одной сладкой ночи с этой королевой Хогвартской библиотеки, но не плевать, оказалось, на другое — на неё. Северус ужасно злился, понимая, что потерял голову с этой нежной девочкой. Она, такая маленькая и вместе с тем смелая, умная, открыла для него свое сердце так отчаянно и со всей отвагой, на которую способна только такая неподдельная гриффиндорка. Это не могло не кружить голову даже такому жестокосердному человеку, каким считал себя Северус. И именно её ценность останавливала Северуса в эту минуту. Он посчитал, что лучше сейчас. Сразу отвергнуть её, отказать, разорвать эту постыдную и такую желанную связь до того, как она напитается надеждами на его счёт. Он не мог позволить ей рассчитывать на что-то значимое с ним. Он пытался, честно пытался создавать союзы с другими женщинами, пытался любить их. Но постоянно маячивший в его сознании идеальный образ Лили, его лучшее — и худшее одновременно — воспоминание в жизни, не давал ему в полной мере погрузиться в другую женщину. Но дело было не только в Лили. Северус нуждался в женском тепле, он желал бы, наверное, любых связей, даже без большой любви, но родители не смогли научить его хоть какой-то вменяемой модели взаимоотношений в паре, и он всегда делал больно своим женщинам. Отношения рушились, даже не пытаясь оформиться в что-то более или менее перспективное. И сегодня Северус так проникся этой маленькой гриффиндорской всезнайкой, что желал уберечь её от этого чудовищного опыта. Все равно ничего стоящего не выйдет из этой запретной связи. Пусть лучше сейчас она переживёт разочарование, нежели он даст ей что-то хорошее, а потом отнимет это вместе с надеждами на счастье с ним. Невозможно. Снейпы не делают никого счастливыми. Все как раз наоборот. В груди снова кольнуло от вернувшейся мысли о том, как Гермиона назвала его Принцем. Эта мысль намеревалась убедить его в том, что по венам Северуса течёт не только кровь Тобиаса Снейпа, но и Эйлин Принц. Северус всегда с бóльшим трепетом относился к своим волшебным корням, нежели магловским, отцовским, но нужно быть реалистом — в волшебной ветви его семейного древа тоже не все было так гладко, как хотелось бы. Семья Принцев была довольно замкнутой, он почти не знал своего деда и других родных, а Эйлин, его мать... Наверное в юности она могла любить... Ну ведь должна же быть причина, почему она сбежала из волшебного мира ради брака с маглом?! Но этот самый брак, связь с Тобиасом, полностью расчеловечили её. Она оказалась не способной противостоять его порокам и опустилась на самое дно, куда невольно тянула за собой и Северуса. Возможно, если бы она связала жизнь с другим мужчиной... Голова разрывалась на куски от этих мыслей. Разве может он позволить себе слабость поддаться нежному желанию обладать хрупкой девушкой, цепляясь за призрачную надежду, что для него не все потеряно? Возможно ли, что крови Принцев в Северусе больше чем Снейпов? Он ведь стал волшебником, да ещё каким! Значит, кровь матери сильнее. И тем не менее Северус не мог точно утверждать, что же руководило Эйлин. Может, он просто обманывал себя, стараясь убедить в том, что мать на самом деле другая, а испортил её неудачный брак? Может, она всегда была такой, просто в отношениях с Тобиасом раскрылась в полной мере? В таком случае, это означает, что у Северуса тоже нет надежды на исправление. Да, он много лет сознательно разрывал свои связи с семьёй, менял себя, чтобы не походить ни на кого из них, но с годами пришлось признать тот факт, что его сущность все равно прорывается наружу, и в том числе отношения с противоположным полом пока что складывались крайне неудачно, поэтому правильнее было не давать девочке ложных надежд, не тратить её время, не разбивать её сердце. По какой-то неопределенной причине сейчас именно трепетное сердечко мисс Грейнджер больше всего беспокоило Северуса, именно его сильнее всего хотелось защитить сегодня ночью в темном лесу. В том числе от собственных грязных рук. "Ну ты прямо святоша, Принц, — послышался едкий голос в его голове. — Решил отмолить все свои грехи этим сомнительным благородством?" Отвянь. "Трахни девку, и для вас обоих все закончится. Ты получишь то, чего на самом деле хочешь. Она тоже все поймёт, когда ты остынешь к ней после разовой акции. Сама станет избегать тебя изо всех сил. И всем хорошо". Заткнись. Для неё ведь это не перепихон на разок, она серьёзная девушка, она, очевидно, хочет большего и испытывает какие-то чувства к нему. Он знает, он видел, увидел слишком много за тот короткий сеанс легилименции на болоте. Так пусть сейчас она переживёт это, пока они не зашли слишком далеко. Или уже зашли? Северус знал, что обманывать самого себя — гиблое дело, и вынужден был признаться: он понимал, к чему она ведёт, затаскивая его к себе в эти чертовы одеяла, и сознательно вёлся на эту провокацию. Да что там греха таить, он все эти месяцы чувствовал её и играл с ней. Потому что хотел. Хотел, чтобы она продолжала, хотел, чтобы она проявляла к нему это внимание. Хотел отвечать ей взаимностью. Хотел её. И теперь, когда дело приняло оборот, который сложно было бы скорректировать, ему пришлось отступить. Девочка достойна лучшего, она не должна тратить на него свою любовь, она не должна остаться с разбитым сердцем. Он ведь тоже будет ощущать это. Он сам прочувствует эту боль. Ведь он чувствует её, Гермиону, уже долго, эти месяцы, он чувствует её. Прошло не меньше часа, прежде чем Гермиона смогла успокоиться и взять себя в руки, смирившись с разочарованием. Снейп сидел неподвижно в стороне, держал в руках банку с её волшебным огоньком и грел о него руки. Гермиона выбралась из походных одеял, подошла с Снейпу и опустила руку ему на плечо. Он легонько дернулся, но не двинулся с места. — Пойдите погрейтесь, — тихо сказала она. — Я побуду немного здесь, пока вы согреетесь. Я действительно не хочу утром обнаружить здесь ваш окоченевший труп. — Осталось совсем немного времени до рассвета, я буду в порядке, — покачал головой Снейп, — вернитесь в одеяла и попробуйте поспать. Гермиона покачала головой из стороны в сторону. — Я побуду здесь, оставьте мне свою мантию, вам нужно согреться. Не спорьте, хоть раз, просто пойдите и полезайте в эти чёртовы одеяла, я обещаю, что не потревожу вас. Снейп посмотрел на неё долгим уставшим взглядом. Он поднялся, надел на неё её мантию поверх своего сюртука и тесно закутал в нее. Гермиона в это мгновение смотрела на него уставшим потухшим взглядом. "Как ты мог? — мысленно спрашивала она Снейпа. — Как ты мог остановиться?" Тем временем Северус положил рядом с ними походные одеяла, закутал в одно её и свои ноги, прижал к себе Гермиону и натянул второе одеяло им на плечи. — Только не двигайся, ладно? — прошептал он.12
6 мая 2024 г. в 12:40
Северус с минуты на минуту ожидал появления ученицы, с которой он имел неоднозначные отношения, и думал о том, что все идёт неплохо. Последние несколько недель они играли в опасную запретную игру, но Северуса эта игра вполне устраивала. Формально его обвинить было не в чем, и вместе с тем он подпитывал гриффиндорскую зазнайку интересом к нему, а себя — незаурядными контактами с девчонкой.
Он размышлял, будет ли уместно продолжить их, в некотором смысле, отношения, когда она получит диплом? Нужны ли они ему? Конечно, нет. Гриффиндорки много лет были для него под запретом.
Да и потом, это будет выглядеть пошло — бывший преподаватель в два раза старше девицы, покусившийся на юное тело. Пошло, вульгарно, пресно и совершенно не в его стиле.
Но Северус понимал, что они слишком далеко зашли, и он будет всю оставшуюся жизнь корить себя, если не попытается получить девчонку. Только как лучше поступить? Сделать её своей тайной любовницей? Или сделать все красиво, с ухаживаниями и прочей бессмысленной шелухой? Северус поморщился — он терпеть не мог всего этого притворства, да и не хотел выглядеть жалким мужчинкой, выпрашивающим у девчонки её драгоценное внимание. С другой стороны, он понимал, что Грейнджер сложила в своей голове некий его благородный светлый образ, и по неясной причине ему не хотелось разрушать ее наивные иллюзии, что создавало определенную проблему.
Северус мрачно вернулся к мысли о том, что все равно в один прекрасный день она столкнётся с его демонами, узнает, кто такой на самом деле Принц-полукровка, и воображение Северуса красочно рисовало глубочайшее разочарование в её чистых глазах. Нет, не стоит водить за нос девчонку. Если захочет лечь к нему в койку после окончания школы — можно, но он не станет подпитывать её иллюзии. Пускай знает, с кем связывается.
Северуса разрывало от противоречивости собственных чувств и невозможности наметить хоть какой-то вменяемый план относительно дикой несносной девчонки.
Может, лучше не трогать её? Пусть заканчивает школу, а он закроется от неё всеми известными заклятиями. Пройдёт время, она встретит ещё какого-нибудь виртуозного игрока в квиддич и забудет о Северусе как о страшном сне. Это был самый разумный и безболезненный для всех план. И в то же время этот разумный план заставлял Северуса ощущать липкую, тоскливую, раздражающую пустоту в душе.
Погрузившись в сотый раз в размышления о том, какой лучше избрать путь в ситуации, сложившейся с ученицей, он не заметил, что время, когда она должна была явиться на индивидуальное занятие, давно прошло.
Северус взглянул на часы на стене. Грейнджер должна была прийти еще пятнадцать минут назад. Она никогда не опаздывала на консультации по дипломной; это выглядело странным и разозлило Северуса. Тогда он достал новую книгу, полученную недавно по почте, чтобы попытаться отвлечься и не поддаваться чувствам, которые сопливая девчонка заставляла его испытывать. Выходило с трудом, периодически он ловил себя на мысли, что бессмысленно скользит по строчкам, не улавливая прочитанное.
— Убью её, честное слово, — пробормотал он.
Что за новую игру затеяла гриффиндорская заноза? Все же было нормально. Волнующе, интимно, но вполне невинно, не прикопаешься. Чего она добивается своим опозданием? Хочет вывести его из себя? Тогда он должен отреагировать полным равнодушием. Он не собирается поддаваться на дешёвые манипуляции.
Северус гнал мысли о надоедливой девчонке и вновь решительно вцепился глазами в книгу.
Когда и третья попытка почитать провалилась, Северус отшвырнул книгу в сторону и откинулся в кресле. Он вновь бросил взгляд на часы: подходило время ужина.
Он решительно поднялся, намереваясь отправиться в Большой зал. Он не станет ждать ее тут, точно верный пес, к тому же ужин ему необходим, да и может проясниться в конце концов ситуация с прогулом Грейнджер.
Ученики только собирались к трапезе, гриффиндорские скамьи были полупустыми, и Северусу пришлось сесть за преподавательский стол и начать есть, дожидаясь, когда она придёт. Вкуса еды он сегодня почти не чувствовал, все затмило раздражающе-саднящее чувство непонимания ситуации. Северус терпеть не мог находиться в состоянии утраты контроля.
Когда вошёл Поттер — со своей подружкой, но без Грейнджер, — Северус подумал, что сейчас взорвётся, как котел Лонгботтома на уроках по зельям. Он залпом осушил стакан воды, чтобы побыстрее протолкнуть еду и, стараясь действовать неспешно, встал со своего места и направился к Гриффиндорскому столу.
— Добрый вечер, Поттер, — мрачно поприветствовал Северус сына своего давнего врага.
— Добрый, профессор, — благодушно кивнул в ответ Гарри.
— Вы в курсе, почему ваша подруга не явилась ко мне на занятие?
Поттер внезапно сдвинул брови, глаза тревожно забегали.
— Не явилась? — пробормотал он и поднялся со скамьи. — Она говорила, что успеет.
— Изъясняйтесь, пожалуйста, так, чтобы вас можно было понять, Поттер. Где мисс Грейнджер?
— Она в запретном лесу... — торопливо проговорил Поттер.
— С Хагридом?
— Нет, — взволнованно проговорил Гарри, грудь его начала вздыматься от частого дыхания.
— Что значит — нет? — ноздри Северуса яростно раздулись.
— Хагрид сегодня вечером не мог, его отправили куда-то по делу министерства. А Гермиона говорила, ей что-то обязательно надо собрать, потому что сегодня какой-то день лунного цикла... И Хагрид попросил меня сопроводить её сегодня.
— Так почему же вы не в лесу, Поттер?! — прорычал Снейп. Осознание происходящего тяжелым грузом валилось на его плечи.
— Я был там! — испуганно прокричал парень. — Мы с ней собрали какие-то лепестки, а потом уже вышли, и она вдруг спохватилась и сказала, что ей нужно еще собрать какие-то грибы. Мне предстояла тренировка по квиддичу, я сказал, мол, давай завтра... но Гермиона настояла, что нужно именно сегодня, она сказала — там не далеко, и она быстро вернётся, и что у неё занятие у вас, она должна успеть.
— Какие грибы, Поттер?! — Северус однозначно понимал о чем идёт речь, но отчаянно и безнадежно надеялся, что она не сотворила эту глупость.
— Я не помню...
— Какие грибы, вспоминайте, пустая ваша голова! — рявкнул Северус, привычно срывая свой гнев на Поттере.
— Какие-то... болотные что-то там...
— Долбанный придурок! — в тихой ярости прорычал Северус и сорвался со своего места.
Он двигался стремительно, насколько это было возможно, лихорадочно соображая, сможет ли он успеть спасти девчонку, и окажется ли она настолько безрассудной, чтобы действительно влезть в костяное болото.
Уже на улице, на ходу утеплив мантию, Северус заметил, как за ним бежал Гарри Поттер.
— Что происходит, профессор?! — запыхавшись спросил народный герой. — Что с Гермионой? Куда она пошла? Это опасно?
— Отправляйтесь обратно, — рявкнул Северус. — Ужинайте на здоровье. От вас никакого толка.
— Профессор! Объясните, что происходит! Гермиона в опасности? — преградил путь Снейпу Гарри.
— С дороги! — яростно оттолкнул его Северус, мысли его уже были далеко. Он просчитывал время: во сколько обычно начинаются тренировки по квиддичу, и пытался понять, сколько времени находится Грейнджер одна в лесу. Успела ли она уже добраться до костяных болот? Подсчеты казались Северусу неутешительными — у неё было почти четыре часа, за это время можно добраться до самой чащи и обойти все болота три раза по кругу.
Ему необходимо торопиться, если он хочет успеть увидеть её живой. Северус сжал в руке волшебную палочку и сделал мощный рывок, тело его оторвалось от земли и понеслось над территорией замка, оставляя позади себя чёрный дым, к Тёмному лесу. Кричавший что-то ещё Гарри Поттер остался далеко позади. Вероятно, глупый мальчишка тоже сунется в лес спасать подругу. Ну и плевать на него, Северус свой долг перед Лили выполнил. Сколько он должен охранять Поттера? Пускай разбирается сам. Гораздо важнее глупая девчонка, вдруг оказавшаяся неравнодушной к нему, мрачному и суровому профессору, от которого она не слышала доброго слова. Сейчас он вдруг пожалел об этом. Может, нужно было дать ей больше тепла, может, тогда она не надумала бы делать такие глупости?
Добравшись до леса, Северус нырнул в чащу и двинулся над тропинкой. Лететь по лесу быстро было делом проблематичным, если он хотел остаться с глазами на своем привычном месте, но всё же быстрее, чем идти пешком.
Он старался двигаться тихо, прислушиваясь к лесным звукам. И вскоре встретил одних из самых разумных местных жителей — кентавров. Северус мгновенно наслал на себя дезиллюминационные чары, точно окатив себя холодной волной. И притаился за деревом, прислушиваясь к разговору.
— В лесу кто-то есть, — тихо сказал один из них. — Волшебник.
— Может это та человеческая женщина, которая искала костяные болота?
— Вряд ли она смогла вернуться оттуда. Не в её силах справиться с болотом. Её разум не защищён.
— Она ещё совсем жеребенок, нужно было не дать ей идти туда, — с сожалением сказал самый пожилой кентавр.
— Она уже давно не жеребенок, Дорран, она взрослая колдунья, которая сама избрала свой путь. Мы не должны вмешиваться в дела волшебников.
— Она вела себя почтительно, возможно это был знак нам, что женщина особенная, — задумчиво глядя на звезды проговорил другой кентавр, более молодой и мощный.
— Взял бы её к себе второй женой, — хохотнул один из выглядящих дико кентавров. — Раз она такая особенная.
"Подбери слюни, — зло подумал Северус, — черта с два она достанется вам, глупые мулы".
— Звезды сегодня будут особенно яркие, — сказал тот, что был старше других. — Может, они осветят ей путь.
Северус вновь сорвался с места и медленно полетел над тропинкой сквозь ветки, становящиеся все гуще и гуще в лесу. Несколько раз он встречал животных, волшебных и самых обыкновенных. Они в страхе отскакивали, ощутив невидимую силу, рассекающую воздух.
По его прикидкам он должен уже был быть в местах, где начинались болота, и старался держаться в воздухе, не опускаться близко к земле, чтобы не угодить в трясину. Это был его единственный план, когда он раздумывал, как достать эти злополучные грибы — использовать тёмную магию для полёта без метлы и добыть контрас инферос с воздуха. Северус откладывал поход до поры, пока Грейнджер достанет оставшиеся ингредиенты, и дело станет только за грибами, в надежде, что может подвернуться иной способ подобраться к болотам. Ведь полёты без метлы, навык, которому обучил его ненавистный господин, являлись ветвью темнейших сил. Северус старался не использовать эти знания без крайней необходимости. Но сейчас все этические соображения были отброшены — дело было слишком серьёзным.
Он наложил заклятие на свои глаза и стал видеть все вокруг отчётливо, точно кошка ночью.
Северус метался по лесу в поисках костяных болот или Гермионы и никак не мог их найти. Наконец он заметил на некотором отдалении болотного фонарника и рванул за ним, царапая лицо о ветки густых деревьев. Следование за фонарником в ближайшее же время привело Северуса к костяным болотам. Он со своим обостренным зрением увидел их мгновенно, и мурашки побежали по его коже. Давно не было так жутко — он не видел жижи, только человеческие кости, плавно качающиеся на поверхности. Никаких животных поблизости не бегало, даже птицы старались не летать в этих местах. Северус окинул взглядом округу и на другом краю увидел тёплую школьную мантию, поверх неё бисерную сумочку и тут же, в полутора метрах от мантии, он обнаружил саму Гермиону. Северус метнулся, облетев болото по краю, и приземлился на её мантию.
Грейнджер уже была по пояс в болотной жиже, вокруг плавали кости и черепа, а она безмятежно мычала какую-то дурацкую мелодию. Северус снял с себя дезиллюминационные чары, чтобы Гермиона могла его увидеть.
— Грейнджер! — рявкнул он. — Какого черта?
Она подняла на него глаза.
— Добрый вечер, профессор! — благодушно сказала Гермиона. — Все хорошо. Идите ко мне...
У Северуса внутри все похолодело.
Взгляд девчонки не сулил ничего хорошего. Ее сознание явно находилось под неким подавляющим волю воздействием — вроде Империуса или Сыворотки правды. В лучшем случае —
Конфундус. "Идти к тебе? Ну да, как же", — пронеслось в его голове.
Северус оглянулся в поисках того, кто мог заколдовать девчонку, но лес был непроглядно тёмный, и вокруг не видно ни души.
— Нужно выбираться из болота, Грейнджер! — сказал он и заметил, что она ушла под поверность ее глубже — жижа плескалась уже почти на уровне груди.
— Здесь так хорошо, милый профессор... иди ко мне, почувствуй это...
Да что за черт? Кто же заколдовал девчонку? Северус вновь подозрительно оглянулся, крепко сжимая в руках волшебную палочку. Ни одного подозрительного шороха или движения, кроме, конечно, навевающих жуть болот с плавающими по поверхности костями.
— Финита, — прошептал он, пытаясь снять заклинание.
Определённо ничего не изменилось.
— Гоменум ревелио! — проговорил он, надеясь обнаружить поблизости иных живых существ, кроме них с Гермионой. Вокруг ничего не изменилось; это было странно, но облегчало задачу.
Он прошептал еще заклинания, снимающие чары и обнажающие магию — взгляд Гермионы оставался прежним. Ещё и ещё. Она просто безмятежно стояла там с полностью завороженным взглядом. Похоже, это не воздействие человеческой магии. Это что-то другое. Неужели болото?
В отчаянной надежде он попытался вытянуть Гермиону манящими чарами и в этом тоже потерпел фиаско. Северус выругался сквозь зубы, а затем пошарил вокруг глазами, обнаружил неподалеку тонкое деревце, которое можно было наклонить в сторону болота. Он снял с себя тёплую мантию, боясь ее промочить и даруя свободу движениям, и стал колдовать над деревом, наклоняя его и удлиняя, чтобы Гермиона могла схватиться за него и выбраться из болота.
— Хватайтесь! Хватайтесь, немедленно, Грейнджер! — крикнул он.
Гермиона перевела на Северуса непонимающий взгляд и мягко улыбнулась.
Он сделал инстинктивный шаг ближе и вдруг с ужасом понял, что нога погрузилась в болотную жижу. В одно мгновение случилось сразу несколько событий: из болота поднялся серый дым, который окутал Северуса; глаза заволокло и защипало, и тут же пришло осознание, что у него больше нет в руках волшебной палочки — дым болота поглотил ее буквально за мгновение; одновременно Северус почувствовал невероятную ментальную атаку на сознание. Тёмный Лорд позавидовал бы той силе, что обрушилась сейчас на Северуса. Это не было Империусом или легилименцией, но что-то явно старалось завладеть мыслями. Северус стиснул зубы и ставил щит за щитом, одновременно стараясь вытащить стремительно увязающую ногу. Жижа болота была густой как желе, и он с трудом справлялся. Наконец рывок — ботинок остался в отвратительной субстанции, а Северус — в безопасности на сухой поверхности, но без палочки и ботинка. Болото недовольно проскрежетало, дым рассеялся, и Северус обнаружил, что Гермиона погрузилась в болото по грудь, а дерево, которым он хотел ее вытащить, медленно растворяется над трясиной, как, судя по всему, и его волшебная палочка.
Решение пришло внезапно, как единственное, что у него осталось: он сделал мощный рывок и оторвался от земли ногами.
— Грейнджер! Гермиона! — звал Северус.
Он парил над болотом, остерегаясь опускаться слишком низко.
Но девчонка не реагировала на его зов. Пришлось подлететь ещё ниже и запустить одну руку в болото, чтобы ухватить её за подмышку.
Ментальная атака снова обрушилась на его сознание, как только рука коснулась волшебного болота, и Северус едва не потерял концентрацию для удержания тела в воздухе. "Не бойся, путник, — неслось ласково в его голове, — здесь тепло и безопасно"; Северус разрывался между тем, чтобы направлять силы на полет и на окклюментный щит.
Он мёртвой хваткой вцепился в Гермиону и стал тащить. Вязкая жижа не давала ей сдвинуться больше, чем на несколько миллиметров.
— Черт подери, Грейнджер, помогите же мне, защищайтесь, — прорычал он. — Я пришёл сюда не для того, чтобы увидеть, как вы погибнете.
Он тянул изо всех физических сил, закрывал свое сознание от проникновения магии болота и удерживал свое тело в воздухе. Злость на то, что болото в момент утащило его волшебную палочку, придавала ему сил. Он остался только с тем, что есть у него внутри. Почему же Грейнджер не пытается помочь себе и ему? Очевидно, болото захватило её разум. Возможно, стоит попытаться перехватить контроль над её сознанием? Но без палочки это будет проблематично... Он схватил рукой её подбородок, заставляя повернуть лицо на него, и впился взглядом в её глаза.
"Легилименс", — шептал он не открывая рта. "Легилименс, черт подери, легилименс, слушай меня, Грейнджер".
Гермиона застонала, и Северус понял, что ему удалось пробить брешь в её сознании. Он пытался снова и снова, не отрывая от неё глаз.
Очередное "Легилименс"... и в голове его замелькали ощущения Гермионы — счастье от покупки первой волшебной палочки, волнующая встреча с Гарри Поттером и Роном Уизли в Хогвартс-экспрессе, тролль в туалетной комнате для девочек... Снова более раннее: ей лет пять, и она заставила остановиться в воздухе отлетевшую от дерева под порывом ураганного ветра ветку, которая едва не упала на другого малыша, мама улыбается ей... И вдруг — его черно-белое фото из газеты, которое она вставляет в рамку для фотографий... Хм... Следом его руки на её бёдрах, стягивающие с неё джинсы...
Отбросить все, диктовать ей свою волю. "Соберитесь, Грейнджер, боритесь с болотом, помогите мне".
В сознании всё ещё всплывали вспышки её воспоминаний... поцелуй с Виктором Крамом... И его собственный холодный голос "Ваша жизнь, мисс Грейнджер, несомненно полна любопытных событий, но не стоит ее обсуждать на уроках. Минус десять очков Гриффиндору".
"Отбрось все, слушай меня сейчас, борись, Гермиона, помоги мне вытащить тебя".
И вот наконец то, что нужно — испуг, настоящий, такой отчаянный и живой, осязаемый прямо сейчас.
"Мне больно и холодно, профессор". Не чувствовать её, а диктовать...
"Отталкивайтесь, вам нужно сопротивляться, иначе болото поглотит вас".
Гермиона точно слышала его, она начала движение вверх, её тело помогало ему тащить ее. Болото угрожающе зашипело, дым стал более густым, Северус почти ничего не видел, кроме едкого пара, который начал просачиваться в глаза и нос. Он тратил все силы, чтобы удерживать сознание от тяжёлой, тягучей, проникающей под кожу ментальной атаки.
"Не страшись, путник, расслабься, сейчас станет хорошо".
"Помогите, профессор, пожалуйста".
Сосредочившись на очередном окклюментном щите, он едва не рухнул в болото, его сюртук уже коснулся воды.
И в этот момент болото разверзлось под ними. Кости полетели во все стороны.
Воспользовавшись не ясно откуда взявшейся помощью, Северус сделал резкий рывок, и одним молниеносным движением вместе с Гермионой взмыл к верхушкам деревьев. Ветки царапали их и не пускали за пределы леса. Грейнджер мёртвой хваткой вцепилась в него дрожащими пальцами и прижалась всем телом.
Продираясь сквозь ветки, Северус отлетел как можно дальше в сторону от болота и спустился вниз, прижимая к себе девушку.
— Боже, профессор, — пробормотала Гермиона, когда они оказались на твёрдой земле. — Спасибо вам... Боже, какой кошмар...
— Что это было? — ошеломленно спросил он. — Что случилось с болотом? Почему его так разворотило?
— Это рог взрывопотама, — дрожа всем телом, пробормотала Гермиона. — Я с ним пришла к болоту. Когда вы ворвались в моё сознание, я поняла, что он все ещё у меня в руках, и я с силой толкнула его.
Северус отдышался, сбрасывая с себя ментальные щиты и физическое напряжение. Отпустил Гермиону и яростно осмотрел её с ног до головы, пытаясь разглядеть хоть что-то в свете луны, пробивающейся сквозь ветки деревьев. На ней были только джинсы и рубашка, да и те были уже изорваны в клочья, особенно брюки, а по открытым участкам кожи, похоже, струилась кровь.
— Профессор, моя тёплая мантия, она осталась у болота... — стуча зубами проговорила Гермиона. — Там же моя бисерная сумочка, в ней есть зелья, волшебный огонь и грибы, которые я собрала.
— Моя мантия тоже там, — глухо проговорил Северус. — Но скажите мне на милость, какого черта вы все же поперлись сюда? К костяным болотам?
— Нам нужны были эти контрас инферос, вы же знаете.
— Вы как собирались их доставить в Хогвартс? В качестве привидения? — кипя от злости, рявкнул Северус. — Спешу вас разочаровать, привидения и прочие мертвецы не могут передвигать предметы!
— Я не собиралась погибнуть, — стучала зубами Гермиона. — Давайте сначала найдём сухую одежду, а после продолжите меня отчитывать. И, возможно, я объясню.
— Это для вас шутка такая, что ли? — Северус никак не мог успокоиться. — Когда мы выберемся из этого леса, я сам лично вас прикончу! И Хагрида с Поттером заодно!
— Пожалуйста, профессор... я раньше умру от холода и от ран... это чёртово болото начало уже разъедать мою кожу.
Северус свирепо посмотрел на Гермиону, понимая, что она права: нужно двигаться к вещам, он и сам начинал замерзать.
— Снимайте мокрую одежду, сию минуту, — приказал он, а сам судорожно расстегнул многочисленные пуговицы своего сюртука, снял его, оставшись только в белой рубашке и брюках, и протянул сюртук дрожащей ученице.
Гермиона сбросила лохмотья, бывшие в прошлом её джинсами и рубашкой; обуви и носков на ногах не было. Она осталась в одном лифчике и трусиках и, быстро схватив его сюртук, натянула на себя.
— Мне кажется, оно все ещё жжёт кожу, — пожаловалась она, кутаясь в сюртук Снейпа.
Северус наклонился, осмотрел ноги и вытер рукавом участки, где явно оставалась болотная слизь.
— Ладно, сейчас мы пойдём к тёплым вещам, — сказал он. — Вы уже поняли, в чем опасность костяного болота?
— Да, оно растворяет своей дымкой любое дерево — забрало мою палочку и мост, который я создала. Теперь, кстати, ясно, почему те, кто на метлах летал к костяным болотам, тоже не вернулись. Но самое отвратительное — оно воздействует на сознание, — кивнула Гермиона. — Вы справились с помощью окклюменции?
— Именно! Поэтому внимание: я иду вперёд, вы ступаете точно по моим следам, не отходя ни на шаг. Это ясно?
— Ясно, — послушно сказала Гермиона.
Северус крепко схватил её за руку и, осторожно ступая, направился в сторону, где по его представлению должно было остаться болото.
— Спасибо вам ещё раз, профессор... если бы не вы, я бы вправду погибла... Просто я совершенно не ожидала, что болото растворит мою волшебную палочку, когда она даже не погрузилась в воду.
— Я предупреждал вас, что эти болота могут удивить. Вы не знаете, что там такое, не зря же люди гибнут! Или вы считали, что все дураки, кроме вас? — бормотал Северус, осторожно ступая по лесной чаще.
— Вы совершенно правы, профессор, — соглашалась Гермиона. — И как нам невероятно повезло, что вы владеете окклюменцией.
— Это не везение, Грейнджер. Это методичная работа над своими навыками во всех сферах магии. Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться. Я постоянно твержу вам это на занятиях. Тёмные искусства невероятно изобретательны, чтобы противостоять им, нужны навыки во всех областях.
— Совершенно согласна с вами, сэр, и если мы выберемся отсюда, вы обязаны будете научить меня окклюменции.
— А больше ничему не научить? — язвительно поинтересовался Северус.
Но в груди что-то рухнуло. Он уже знавал одну девушку, страстно поглощавшую знания, которыми он владел, а взамен получил кровоточащую по сей день рану...
Гермиона тем временем ничего не ответила; она крепко держалась за его руку и прижималась к плечу позади него, когда Северус останавливался, решая куда наступить дальше.
— Дьявол! — прорычал он, когда наступил в неудачное место и снова подвергся ментальной атаке. — Назад!
Гермиона отшатнулась, а затем опустилась на колени и помогла вытащить из трясины ногу Северуса. Теперь он лишился и второго ботинка.
— Проклятое место, — пробормотал Северус, отступая на безопасное расстояние. — Всю ночь я не смогу выдерживать такие атаки на сознание. Любые ресурсы не безграничны.
— Мы уже рядом, вон наши вещи! — показала Гермиона.
Северус пригляделся и действительно увидел очертания их мантий на земле у большого дерева, оголившего свои толстые корни.
— Только не торопитесь, — предупредил он Гермиону.
И они вновь продолжили свой путь. Наконец добравшись до мантий, Гермиона схватила свою и намеревалась снять сюртук Северуса, но он её остановил.
— Надевайте сверху, вам нужно согреться. Необходимо ещё что-то придумать с ногами: мы оба без обуви, в таком виде мы далеко не уйдём.
— Спасибо, профессор, — проговорила Гермиона, кутаясь в свою мантию. — Но вы же взлетели из болота... мы не можем таким же путем покинуть лес?
— Здесь заколдованные лесные болота, Грейнджер, на ночь деревья смыкаются и из леса никак не выбраться — ни трансгрессировать, ни улететь. Мне кажется, и пешком не дойти, когда кроны чащи закрываются.
— Точно! — отчаянно пробормотала Гермиона. — Хагрид говорил об этом.
— И вы все же пошли сюда! Ещё и на ночь! — снова рассердился Северус.
— Профессор, у меня был план. Я хотела призвать на помощь Грохха, если понадобится выбраться, у меня для этого и был рог взрывопотама: великаны чувствительны к звуку, издаваемому им... Кто же знал, что болото затуманит мне разум, и я не смогу дунуть в него! Слава Мерлину, он хотя бы взорвался!..
Северус вгляделся в её лицо в почти полной темноте.
— Почему вы тогда просто не пошли сюда с великаном?
— Хотела сначала сама попробовать.
Она лгала, Северус считал это моментально. И наконец понимание происходящего озарило его сознание, как если бы он только что прочёл это в её мыслях: она сделала это, чтобы он пришёл и спас её. И ведь как точно подгадала — пропустить занятие с ним, чтобы он стал выяснять, в чем дело. Глупая, глупая девчонка. Глупая влюблённая девчонка. Она на самом деле могла погибнуть только ради того, чтобы привлечь его внимание. Гриффиндорка до кончиков волос. Вопрос только, кто он в этой истории? Ведь он тоже повёл себя так же идиотски: никого не предупредил, не разработал никакого вменяемого плана и бросился её спасать, как отважный придурок. В голове вновь зазвучал назойливый голос бывшего директора и по совместительству промывателя мозгов Северуса: "Иногда я думаю, что мы слишком рано проводим распределение по факультетам". "Иди ты к черту, Дамблдор! — мысленно послал его Северус. — Я не такой идиот, каким ты меня представлял". Но все же сегодня он поступил именно так! По-гриффиндорски необдуманно, безрассудно, предсказуемо и — главное — небезопасно.
Северус отмел эту мысль — с кем не бывает — схватил Гермиону за руку и попытался определить, куда идти.
— Я пришла отсюда, точно, — подсказала Гермиона.
— Ну хорошо, попробуем сюда, — согласился Северус. — Все равно без палочки точного направления не определить.
Они медленно и осторожно двинулись по топям в сторону, где должна была находиться лесная тропинка. Ещё два раза Северус умудрился попасть в костяное болото. Сейчас, без магии, в почти непроглядной темноте, двигаться наощупь было невероятно сложно и опасно.
— Мы должны остановиться где-то до рассвета, — устало сказал он. — Иначе мы застрянем в болотах или отморозим конечности.
— Постойте, у меня же есть огонёк! — спохватилась Гермиона и полезла в крошечную бисерную сумочку. — Я от холода, потери палочки и пережитого страха туго соображаю. Потом тут есть ещё тёплые походные одеяла. Можно было бы погреть в них ноги.
— Нужно найти для начала более или менее безопасное место, чтобы нас не утянуло в
трясину, пока мы будем сидеть и греться.
Гермиона достала огонёк в стеклянной банке, и стало хоть немного видно, что их окружало.
— Запасной волшебной палочки случайно нет? — ворчливо поинтересовался Северус.
— Сейчас нет, но я буду иметь в виду на следующий раз.
— На следующий раз?! Вы собираетесь снова посетить костяные болота? — едко спросил Северус.
— Ну, я не про болота, я в общем, про... не знаю... Какие-то рискованные походы, — смутилась Гермиона. — Палатку тоже надо приобрести хорошую. Та, что я одолжила у мистера Уизли — ну, в которой мы жили с Гарри и Роном, — была отличная, сейчас бы пригодилась такая.
Северус отвлёкся на бормотание Грейнджер и вдруг обнаружил, что к ним приближается нечто подозрительное. Это не было болотным фонарником, но у объекта определённо светились фонари.
Северус загородил собой Гермиону, силясь разглядеть, что это приближается к ним.
— Что за чертовщина? — тревожно пробормотал он.
— Не может быть! — восторженно воскликнула Гермиона. — Это же заколдованный автомобиль мистера Уизли! Не могу поверить, что он до сих пор здесь! Видимо он приехал, услышав имя своего хозяина!
Северус с подозрением косился на фордик, который действительно подъехал к ним и теперь мигал своими разбитыми фарами. Стекла тоже все были побиты, кузов помят, краска облупилась.
— Ну что, сядем? — спросила Гермиона.
— И куда он нас отвезёт? — с подозрением спросил Северус.
— Какая уже разница? Мы и так в самом, наверное, зловещем месте леса. В машине хотя бы немного теплее будет, и мы, может, не отморозим ноги.
Северус вынужден был признать, что Гермиона права. Хуже уже вряд ли будет. Разве что если машина их привезёт в какое-нибудь тайное логово затаившихся акромантулов или прямо в поселение кентавров — тогда могут возникнуть проблемы. Но рискнуть в надежде избавиться от проклятых болот все же стоило.
Они забрались на заднее сиденье автомобиля и одичавший фордик тут же помчался по лесной чаще, ломая ветки на своём пути.
Гермиона не стала терять зря времени, сунула руку в бисерную сумочку и вытащила оттуда несколько склянок с зельями.
— Поможете мне обработать раны, профессор? Это чёртово болото пожирало меня живьём.
Она распахнула полы мантии и его сюртука, и в тусклом свете маленького волшебного пламени Северусу открылось девичье тело, покрытое довольно неприятными на вид ранами. Особенно сильно пострадали ноги, но раны были и на бёдрах, животе и руках. Грудь, прикрытая помимо рубашки ещё одним слоем ткани, по-видимому, осталась цела.
Северус оценил запас зелий, которые вытащила Гермиона.
— Мы не знаем свойств этого болота, я не могу точно сказать, как подействуют заживляющие зелья, — сказал он. — Сейчас только подумал, что надо было набрать немного жижи для исследования.
— Давайте попробуем сразу бадьян, он на большинстве ран хорошо действует, — предложила Гермиона.
— А если какая инфекция кроме прочего засела в ранах? — нахмурился Северус, проводя пальцами по особо устрашающим язвам на ногах Гермионы.
Та зашипела от боли, а потом бросилась снова к своей бисерной сумочке.
— Вы правы. Вот, — вытащила она крупный флакон.
— Отлично. Очищающий бальзам. Вы достаточно предусмотрительны.
— Иное было бы странно, учитывая, как я провела прошлый год...
— Еще выпейте животворящий эликсир, — протянул ей фиал Северус. — Может, тоже сгладит эффект.
Гермиона взяла из его пальцев склянку, откупорила крышку и сделала небольшой глоток.
Северус тем временем стал промывать раны на ее ногах, животе, руках. Зелье, попадая на кожу, шипело и пузырилось.
— Смотрите, какая реакция, здесь точно полно токсичных элементов, — бормотал Северус, — и на тех участках кожи, где ран нет, тоже.
— И прямо легче становится, — сказала Гермиона. — Ещё спина...
Она сбросила мантию и его сюртук и повернулась к Северусу спиной, давая промыть пораженные участки сзади. Сначала под воздействием зелья кровавые раны пузырились, а потом кожа на глазах белела, очищаясь от болотной жижи.
Когда с промыванием было покончено, Северус аккуратно, что было довольно сложно сделать в трясущейся по лесу машине, капнул экстракт бадьяна на одну из ран на спине Гермионы и отметил, что затягивается та вполне обычным способом, а девочка терпит боль от бадьяна вполне стойко — молчит, стиснув зубы. Северус выдохнул и продолжил капать. Когда он покончил со спиной и руками, Гермиона снова оделась, перевернулась и Северус занялся залечиванием ран на животе и ногах.
Гермиона прикрыла глаза, пошарила в сумочке и достала небольшую флягу с водой, сделала несколько глубоких глотков и предложила Северусу. По мере того как раны затягивались, Северус начал ловить себя на недопустимых мыслях. Эти стройные ножки в его руках, освещенные качающимся светом маленького огонька, будоражили его кровь и согревали почище бодроперцового зелья.
Внезапно автомобиль остановился. Северус огляделся. Они не выехали из глубокой чащи — деревья все так же смыкались над ними, но болот поблизости не было видно. Зато рядом были скалы.
— Похоже, он нас только дальше от замка увёз, — проворчал Снейп. — Но место все же более приемлемое. Можно остаться здесь до рассвета, а утром вылететь.
— Может, он тоже не может выбраться из чащи ночью? — предположила Гермиона, так же всматриваясь в окно.
— А может, это просто обезумевший автомобиль, — проворчал Северус.
После чего ощутил, как пулей вылетает из этого самого автомобиля. Гермиона следом за ним вылетела из противоположной двери и неприлично выругалась. Вслед за ней полетела её бисерная сумочка.
— Профессор! Экстракт бадьяна цел? — спросила она, когда фордик поехал задним ходом туда, откуда только что их привез.
— Цел, — отозвался Северус.
— Давайте покончим с обработкой ран, он явно помогает, немного осталось.
Северус осмотрелся. Они с Гермионой поднялись, отошли к скалам; она снова распахнула полы мантии и сюртука, и Северус вернулся к залечиванию ее ран.
— Ещё тут, на бедре, — повернулась к нему Гермиона и подняла всю одежду, чтобы он мог обработать пострадавшее место.
Когда с ранами Гермионы было покончено, она поднесла огонёк к лицу Северуса.
— Профессор, у вас на коже тоже были раны, они уже не кровоточат, но давайте их обработаем, чтобы не осталось шрамов.
Северус позволил Гермионе капнуть в нескольких местах экстрактом бадьяна, то и дело ловя её влажный взгляд.
После этого Гермиона быстро вытащила походные одеяла, сцепила их между собой, образуя огромный спальный мешок, скинула мантию, забралась внутрь пухового кокона и блаженно прикрыла глаза. Северус, в свою очередь, уселся на землю, закутал оледеневшие ступни в тёплую мантию и поставил поближе огонёк. Они провели так в тишине и попытках отогреться около получаса.