Возвращая сердцу кровь

"Болван, какой болван, что же ты делаешь? — чопорный преподаватель в голове Северуса не давал ему покоя уже который день. — Оставь в покое девочку! Она слишком юна, слишком хороша для тебя. Эта связь невозможна, какого черта ты вздумал обнимать её? Если кто-то узнает, о чем ты думаешь, ты никогда не отмоешься!" "Она взрослая, половозрелая девица, — спорил с ним маленький демон. — Вполне совершеннолетняя по всем законам, к тому же полностью и качественно сформированная. И самое главное — она сама хочет тебя! Глупо отказываться! Ты мог бы рассказать ей, что сделаешь, когда больше не сможешь снимать с неё баллы — например, снимешь кое-что ещё или, может, отшлепаешь, если она будет плохой девочкой". Северус гнал всех вон из головы насколько хватало его интеллектуальных сил. Если бы только не видеть её, не встречаться с девочкой, можно было бы остановить эту неконтролируемую лавину, сносящую все на своем пути. Но Северуса тревожили индивидуальные занятия, а ещё Минерва удружила со своими дурацкими просьбами. В конце концов, Грейнджер учится на ее факультете, вот сама бы и занималась усмирением магии своей ученицы. Выходит, если он получил должность преподавателя Защиты от Темных Искусств, теперь любая ерунда, которую нужно устранить, — на его плечах. И потом, Минерва должна быть в курсе: практика контроля, которой владеет Северус, — телесная, и если девочка сама не справится, ему придётся касаться её, чтобы помочь уравновесить магию. Если бы он хотел этого, он обучил бы Грейнджер этой технике ещё в самый первый выброс. Но нельзя этого делать, он сам может потерять контроль. Необходимо срочно все прекратить, возможно, снова приводить кого-то на отработки во время её индивидуальных занятий. Пускай она все поймёт, ему все равно, лишь бы держать ее на безопасном расстоянии. С другой стороны, уже пора переходить к практическим работам по ее дипломной, тут лучше практиковаться без свидетелей. Боже, зачем он согласился вести её работу? И не бросишь ведь теперь на полпути... А ещё эта чертова улыбка... Северус закрыл лицо руками в попытке стереть навязчивый образ, маячивший перед глазами. Эта невыносимая улыбка, подаренная именно ему, потому что бесхребетный кобелина захотел таки её похвалить. Дерзкую, нахальную девчонку, которая снова разнесла его класс, которая хотела заколдовать его при других студентах, — и её он решил похвалить за идиотские Протеевы чары. Ну хорошо, чары действительно были выполнены мастерски, однако её единственной наградой должно было стать сохранение ее статуса студентки Хогвартса. А он, как идиот, решил наградить её ещё. И самое отвратительное в этой улыбке то, что он сам изнутри просиял и готов был хвалить её каждый раз, если только она постоянно будет улыбаться. И это идиотское чувство бесило посильнее её дерзости. Это ужасно глупая, уязвимая позиция. Северус чувствовал себя совершенно беспомощным. Он точно знал, что нельзя в решениях руководствоваться желанием вызвать улыбку девчонки, это коварный, опасный путь, который может привести тебя к краху. И было ещё одно ощущение, которого Северус страшился. Он вдруг почувствовал себя... великолепным. Очень необычное чувство для человека, который сознательно растил из себя монстра в чужих глазах. Он почувствовал себя молодым, живым, красивым, сильным, желанным... И он точно знал — от этой иллюзии так же стоит избавляться сразу, пока не привык, ведь потом возвращаться с небес на землю сложнее и больнее. В понедельник удача свалилась на Северуса сама собой. Утром за завтраком Горацию Слизнорту стало нехорошо, мадам Помфри помочь ему не смогла, и старого профессора срочно отвезли в Больницу Святого Мунго. Минерва тут же обратилась к Северусу с просьбой взять на себя занятия по Зельеварению. Расписание пришлось срочно менять, целый день в школе царила неразбериха, потому что сдвинулось расписание всех уроков, и Северус понял, что у него теперь имеется вполне веская причина некоторое время избегать гриффиндорскую занозу. Когда она явилась вечером, он уже был во всеоружии. Рабочий стол был заставлен фиалами с зельями, которые он должен был проверять сегодня. — Добрый вечер, мисс Грейнджер, — сухо поздоровался он. — Как видите, сегодня у меня нет возможности уделить вам достаточно внимания. В ближайшие дни, пока не вернётся к своим обязанностям профессор Слизнорт, я буду совершенно недоступен. Два основных школьных предмета на семь курсов, плюс дела факультета не оставляют мне ни минуты свободного времени. Глаза девчонки слегка прищурились, она явно подозревала, что Северус лукавит, чтобы избежать личных встреч. — Впрочем, мы уже наработали достаточно материала, потратьте обычные часы наших занятий на письменную часть работы. И параллельно активнее приступайте к практической части. Некоторые зелья можно уже пробовать варить. Заклинания опробуем позже вместе, в лабораторных условиях. — Сэр... Северус почувствовал, как по спине побежал холодок. Он с ума сходил от её всегда предельно вежливого и покорного "сэр" или "профессор", сказанного этим соблазнительным девичьим голоском. — Могу я писать прямо здесь у вас? — продолжила заноза Грейнджер. — Чтобы можно было задавать вопросы. "Ни в коем случае! Сидеть здесь с тобой в тишине? Исподтишка наблюдать, как ты работаешь, и самому ловить на себе эти жадные взгляды? Ты с ума сошла, девочка? Хватит мне этого добра на уроках". — Нет, — холодно отрезал он. — Мне необходимо спокойствие и уединение, чтобы продуктивно работать. Не хватало ещё, чтобы вы тут задавали свои бесконечные вопросы. — Я не буду задавать бесконечное количество вопросов, честно! — начала горячо заверять Грейнджер. — Я не помешаю, клянусь. А с работами младших курсов я даже помочь могу, вы же знаете. Северусу пришлось напрячься, чтобы взгляд, устремленный на нее, получился достаточно суровым и непреклонным. — Нет, Грейнджер, я второй раз повторять не стану. Если вопросов немного, вы можете подойти на перемене. — А как же техника, которой вы должны были меня научить, чтобы помочь с контролем магии? — ухватилась за последнюю лазейку девчонка. Он понимал, чего она хочет. Он уже несколько раз показал свою слабость, и Грейнджер хорошо осознавала, что может его дожать, что он может сдаться, покориться её чарам. Самое неприятное, что он уже не раз поддавался подобным уговорам, совершенно точно осознавая, к чему они ведут. Сегодня он был настроен твердо. Северус открыл ящик своего стола и протянул Гермионе тетрадь со своими записями об этой телесной практике. — Здесь все достаточно подробно описано, занимайтесь самостоятельно, — он постарался, чтобы голос его звучал твердо, так, чтобы у неё не появилось больше соблазна спорить. Гермиона задержала на нем проницательный взгляд. Порой Северусу казалось, что ведьма заглядывает прямо в его сознание или куда-то глубже, может, в его раненую душу. И он увидел — она поняла, что сегодня он непреклонен. Во взгляде заплясала сдерживаемая злость: она сердилась, что он её прогонял. И... смирилась. О нет, она смирилась! Как сильно на самом деле Северус не желал, чтобы она подчинилась!.. Но это было так правильно для них обоих. Она резко выхватила тетрадь из его рук, в этот раз не пожелав коснуться его пальцев. Где-то в груди неприятно кольнуло от её внезапного холода. Было бы гораздо приятнее, если бы она снова устроила скандал, громила его кабинет, набросилась и била его, чтобы он мог её обнять, или утыкалась в его грудь... или даже снова рискнула поцеловать. Но Гермиона только взяла тетрадь и ещё раз сверкнула на него своими сердитыми глазами. — Хорошо, тогда дайте мне ингредиенты, которые мы собрали, чтобы варить зелья для практической части, — напряжённо проговорила она. Доверить студентке самостоятельно варить неизвестные зелья по рецептам из сомнительных рукописей — не самая удачная идея, но Северус подготовился: он выбрал самые безопасные из них, даже сложил отдельно необходимые ингредиенты, чтобы дать ей возможность заниматься без него. — Не все можно варить без присмотра, — спокойно ответил он. — Доставайте свой жуткий блокнот. Девочка резким движением открыла сумку и остервенело вытащила пузатый блокнот, щедро утыканный яркими стикерами. Каждое движение выдавало в ней злость, но она больше не спорила. Они покорпели немного над списком того, что он позволял начать варить без его контроля; она теперь явно избегала дотрагиваться до него. Это нервировало, но это было правильно. Неужели у девочки мозги становятся на место? — В следующий понедельник приходить? — спросила Гермиона, когда они закончили, и она сложила в сумку приготовленные им ингредиенты. — Я дам вам знать, — коротко ответил Северус. Гермиона сухо кивнула, вежливо попрощалась и, гордо задрав нос, покинула его кабинет. Северус откинулся на своём кресле и запустил руки в волосы. Он был опустошен этим разговором гораздо сильнее, нежели многими другими с ней. Ужасно, неприятно, разочаровывающе, но так невыносимо правильно он поступил сегодня. Северус нахмурился: хвала небесам, работы действительно привалило в два раза больше, а значит — необходимо погрузиться в неё и забыться.

* * *

— Ты влюблена, — услышала Гермиона у себя за спиной таинственный голос. На улице царила настоящая зима, снег шёл не прекращаясь несколько дней, мороз стоял крепкий, периодически срывались сильные порывы ветра. В такую погоду никто старался не выходить из замка, где почти непрерывно топились большинство каминов. Именно поэтому Гермиона сидела на улице — она не хотела никого видеть и ни с кем говорить. Луна Лавгуд подошла почти бесшумно и своим заявлением попала прямо цель. Гермиона не была уверена, что хочет говорить об этом. Она ругала себя за бесплодные надежды. Ну действительно, на что она рассчитывала, он же прямо сказал — это шантаж, она принуждает его. Постоянно принуждает к близости, бросается на грудь в истериках, устраивает разгромы, он уже понимает, как можно её успокоить и вынужденно делает это. А она продолжает — принуждает заниматься с ней, выпрашивает время наедине. В какой-то момент Гермиона оглянулась на то, что делала в последние месяцы, попыталась посмотреть на себя со стороны и осознала, что её поведение просто пугает. Она действительно преследовала профессора точно маньяк, какой-то сумасшедший сталкер, даже пыталась напасть в их духе, просто потому, что жертва повела себя не так, как хотелось сталкеру. Ещё и Гарри внёс свою лепту. Он был ошарашен попыткой Гермионы заколдовать Снейпа на занятии. — Что это было? Зачем? — спрашивал Гарри. — Зачем ты провоцируешь его? — Да пошёл он! — резко ответила тогда Гермиона. — Просто достал, честное слово. Но тот короткий разговор помог Гермионе остановиться и взглянуть на себя по-новому. А потом Снейп настойчиво избавлялся от неё на индивидуальных занятиях, не оставил ей даже этих так необходимых для выживания пары часов в неделю с ним наедине. И Гермиона впала в полное уныние. Может, она придумала себе ответную реакцию от него? Ведь ничего толком не было. Какие-то слабеющие с каждым днем аргументы... Он не сделал ничего, чтобы с уверенностью сказать, что она ему не безразлична. Все маячки, которые виделись Гермионе признаками взаимности, теперь казались вынужденными мерами с его стороны. Возможно, он просто старался действовать деликатно в таком вопросе и не ранить её. Эта мысль ужасно тяготила Гермиону. Она так открылась ему, а что, если ему все это не нужно? Что, если он не может её воспринимать иначе как ученицу? Что, если он судорожно ищет способ избавиться от её навязчивого внимания? Так отвратительна была эта мысль, и отвратительна была в этот момент Гермиона сама себе. Нужно забыться. В учебе, в подготовке к экзаменам, в дипломной, в делах Визенгамота. Надо придумать какие-то серьёзные инициативы и проталкивать их в Верховном Совете, в конце концов, ради улучшения жизни магического населения Гермиона там и находилась. Надо было ещё не отказываться летом от должности старосты школы, которую пыталась навесить на неё МакГонагалл. Точно не осталось бы времени на тяжкие раздумья под снегом на улице, посреди зимы. — Почему ты так думаешь? — наконец отреагировала Гермиона. Луна уже сидела на скамейке рядом и куталась в шерстяную мантию. — Глаза не врут, — пространно сообщила Луна. — Да и мозгошмыги кружат над тобой, они предпочитают нападать на мозги, которые уже слегка размягчились. А влюблённость этому хорошо способствует. Гермиона улыбнулась и взглянула на подругу. Луна задорно улыбнулась в ответ. Они посидели немного в тишине, глядя, как снег окутывает пушистой шубой Тёмный лес вдалеке. — Я могу помочь? — спросила Луна. — Спасибо большое, — тепло ответила Гермиона. — Но вряд ли кто-то может мне помочь. Все довольно сложно. — Мне бы хотелось как-то облегчить твои переживания, — Луна робко погладила Гермиону по плечу. — И согреть. — Ты очень добра, правда. Но я считаю, что мне стоит постараться не думать об этом человеке, забыть его. Осталось несколько месяцев, я уйду из Хогвартса и больше никогда не увижу его. Тогда все пройдёт. Нужно только собраться с силами и перестать сходить с ума из-за него. Он сказал, что я сильная, значит, я должна справиться с этим. Улыбка пропала с лица Луны, она свела друг к другу брови. — Я бы на твоём месте не стала этого делать, — сказала она. — Ты потеряешь свой свет. Гермиона никогда до конца серьёзно не относилась к словам Луны, вот и сейчас уже наполнившись решимостью покончить с этим болезненным влечением к учителю, проигнорировала странную реплику своей необычной подруги.

* * *

— Альбус, поговорите со мной, — в который раз просил Северус. — Черт вас дери! Что за игру вы затеяли! Прошёл месяц, ужасный для Северуса месяц, когда гриффиндорская заноза почти не смотрела на него. Ни в Большом зале, ни на занятиях по З.О.Т.И., ни на зельеварении. Она смотрела на доску, на других студентов, она смотрела сквозь него, когда отдавала свои работы на проверку. Она ни разу не подошла к нему с вопросами по дипломной. Он и сам не пригласил её к себе в кабинет за это время, но и она не попыталась назначить встречу. И даже не подходила с идиотскими разговорами про Поттера. Северус сходил с ума. Неужели это произошло? Неужели она все же остыла? Он ругал себя за то, что так болезненно реагирует на это, но поделать ничего с собой не мог. В очередной раз он убедился, что ничего хорошего не стоит ждать от умных и красивых гриффиндорских девочек с чистыми блестящими глазами. Вытащат из тебя душу и бросят одного расхлебывать. А сами счастливо проводят время со всякими Поттерами. Ещё этот Дамблдор нервировал сверх всякой меры. Его не оказывалось на портрете, стоило Северусу появиться в кабинете директора Хогвартса. С помощью Септимы Вектор и полутора месяцев математических подсчетов ему удалось расшифровать очередную подсказку Дамблдора, но его уже бесила эта игра. Северус не был уверен, что результат стоит затраченных сил на поиск спрятанного воспоминания Дамблдора. Но с самим бывшим директором обсудить это тоже не мог, потому что долбанный старикашка делал вид, что у него куча дел на министерском или каком-нибудь ещё портрете, и при Северусе в Хогвартсе не появлялся. — Опять игнорирует тебя? — спросила Минерва МакГонагалл, входя в свой кабинет. — Скажи честно, ты с ним за одно? — подозрительно прищурился Северус. — Ты знаешь, что это за воспоминание и где его на самом деле искать? — Ты подозреваешь меня потому, что сам — мастер притворяться и хранить секреты Альбуса, — усмехнулась Минерва. — Нет, Северус, я не в курсе этой истории. И была бы благодарна, если бы меня в неё не посвящали, и так дел по горло. Сегодня опять произошла драка между Слизеринцами и Гриффиндорцами. — Знаю, — скривился Северус. — Твои гриффиндорцы в край оборзели после битвы за Хогвартс. Я снял пятьдесят очков, имей в виду. — Кто бы сомневался, — нахмурилась Минерва. — А со своих? — Ты в курсе, что твои пытались сделать? — взвился Северус. — Да, Северус, и согласна, что снятие баллов соразмерно. Я ещё сама назначу отработки. Со своими тогда разбирайся сам. Ладно, как Гораций? — Не меняй тему, Минерва! — прервал её Северус. — Я требую, чтобы ты приняла все меры по обеспечению безопасности слизеринцев и остановила их травлю! Особенно детей осуждённых. — Северус, я давно в курсе проблемы и делаю все от меня зависящее. — Ты делаешь недостаточно! Если тебе изменяет память, то я напомню — младшую дочь Ноттов на той неделе едва не довели до суицида, а ей всего двенадцать, Минерва. Я не собираюсь хоронить своих студентов, чьими бы потомками они не были. Усмири гриффиндорцев! — требовал Северус. — Твои студенты тоже не ангелочки, ты сам прекрасно знаешь, — проворчала МакГонагалл. — Могли бы вести себя скромнее в данных обстоятельствах. — Они ведут себя как обычные подростки, и быть невидимыми не могут. И они не обязаны здесь отдавать долги своих отцов. — Ладно, Северус, я ещё раз проведу беседу со своими, — примирительно сказала Минерва. — Если что-то подобное повторится, я требую показательного исключения из школы! — настаивал Северус. — Давай решать по ситуации и учитывать все обстоятельства, — дипломатично ушла от однозначного ответа директор. — Минерва, — голос его стал тихим и холодным. — Ты должна положить этому конец. Если слизеринцы будут изгоями, ты сама вырастишь из них новых Пожирателей. — Ну конечно... Они чувствуют себя лучше других и становятся Пожирателями, они чувствуют себя хуже других и тоже становятся Пожирателями, — так же холодно ответила МакГонагалл. — Может, проблема в слизеринцах, а не в том, как с ними ведут себя окружающие? — Ты обещала быть непредвзятой к моему факультету! — Северус чувствовал, как ярость закипает в нем. — Северус! Мы уже не раз это обсуждали, давай вернёмся к вопросу, если случится ещё что-то серьёзное. Ты был у Слизнорта? Как он? Северус ещё несколько мгновений буравил взглядом директора, недовольный тем, что она не даёт ему никаких обещаний и гарантий в таком важном вопросе. И в итоге ответил: — Ему уже лучше, но целитель сказал, что ещё неделю или две продержит его в больнице. Чудо, что он выжил, драконья оспа в его возрасте... — Возможно, на следующий год нам снова потребуется учитель, — вздохнула Минерва. — Не факт, что после каникул Гораций согласится вернуться на новый учебный год. Как ты, справляешься с двумя предметами? — С большим трудом. Ни на что больше не остаётся времени. Два предмета на постоянной основе вести не стану, даже не думай об этом. Минерва испытующе посмотрела на Северуса. — Может, Гораций ещё и не уйдёт, — с поддельным утешением в голосе сказал Северус. — Ты говоришь так, словно тебе все равно что будет с Хогвартсом и кто будет учить детей. — Чего ты от меня хочешь, Минерва? — Северус тоже посуровел. — Я должен всю жизнь положить на службу школе? — Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, — философски прокомментировала директор и заглянула в свой пергамент с текущими делами. — Дальше по списку... Мисс Грейнджер прислала официальный запрос на посещение запретного леса для исследования в рамках своей дипломной работы. — Официальный? — усмехнулся Северус, стараясь, чтобы лицо оставалось бесстрастным. — Как у нас там дела? Вы обследовали с Хагридом тот участок, о котором ты беспокоился? — Да, — кивнул Северус. — Но на самом деле там может быть ещё много мест и уголков, которые могут быть потенциально опасны. И потом кентавры... Мисс Грейнджер уже взрослая девочка, а они не трогают только детей. — С кентаврами я вроде бы наладила контакт. В общем, я подписала её запрос, осталась твоя подпись, как руководителя её работы, — Минерва протянула Северусу пергамент. Он пробежал глазами по строчкам. — Минерва, я знаю, что Альбус безоговорочно доверял Хагриду, но мы же с тобой понимаем — даже в его присутствии этот лес может навредить студентам. — Северус, мисс Грейнджер уже давно совершеннолетняя, она выпускница, и если мы не доверимся ей сейчас, то когда? Ей же завтра выходить во взрослую жизнь. К тому же она очень благоразумная и осторожная девочка, я уверена, что с ней все будет хорошо. Ах, если бы ты знала, Минерва, насколько неблагоразумна твоя подопечная! Настолько, что сама пыталась запрыгнуть в пасть змее. — У меня есть объективные причины сомневаться в твоих заявлениях, — возразил Северус. — Тем более, что она все ещё нестабильна, магия вырывается волнообразно. — Ты занимаешься с ней? Северус отвёл глаза, но быстро взял себя руки. — Последние недели не было времени, — равнодушно ответил он, — я дал ей свои записи, чтобы она пробовала практиковаться сама. — Проверь, как идёт дело. До окончания школы мы должны привести мисс Грейнджер в порядок. Я уверена, что у неё большое будущее, нельзя его испортить этим маленьким недоразумением. — Хорошо, — кивнул Северус. — Мне бы хотелось, чтобы ты уделял ей больше времени. Северус поднял непонимающий взгляд на директора. — Она очень одаренная студентка, — пояснила МакГонагалл, — к тому же вдумчивая и усердная. Она похожа на тебя в школе. Ты мог бы много ей дать, пока вы работаете совместно. Осталось всего несколько месяцев до выпуска. — У меня не было покровителя, который персонально меня бы чему-то учил, — фыркнул Снейп. — Я не прошу тебя стать её покровителем. Просто дай ей столько знаний, сколько она способна взять. Ты ведь понимаешь, что она необычная студентка, таких одна на поколение в лучшем случае. Наш долг, как хранителей знаний, вложить в неё максимум в этой школе. — Не боишься, что я научу её чему-нибудь лишнему? — Северус зацепился вызывающим взглядом за лицо МакГонагалл, и губы его тронула холодная ухмылка. — Я уверена, чему бы ты её ни научил, девочка распорядится этими знаниями правильно. Так что, не боюсь, Северус, — сурово поджала губы директор. — Ну конечно, непогрешимая Грейнджер, — поморщился Северус. — Я не настаиваю, — еще больше нахмурилась Минерва. — Просто считаю, что твои знания пригодятся, хотя уже жалею о своей просьбе. И подпиши уже это разрешение, — снова подтолкнула она к нему пергамент. — Не строй ей препятствий на ровном месте. — Я думаю о её безопасности, а не строю препятствия, — огрызнулся Северус, но всё же взял перо и на секунду завис над местом, где должен был расписаться. — Если с ней что-то случится, я снимаю с себя всю ответственность, ясно? Отвечать будешь ты. Он склонился и нерешительно вписал свое имя. — Кстати, о безопасности мисс Грейнджер. Ничего не стало известно о том, кто прислал ей ту посылку? — откинулась в кресле Минерва. — Я передал все частички, что откопал из пепла, человеку, которого прислал Кингсли, и продолжаю настаивать, что это была женщина. Улики, конечно, косвенные, но на клочке пергамента, который не сгорел, я обнаружил остатки средства из системы по уходу за волосами от Локонса. — Но сам Златопуст использовал эти средства, — на лице Минервы отразилась еле сдерживаемая улыбка. — Так что это может быть и мужчина. — Тяжело представить ещё одного такого же мужчину. Значит, или её пытался изуродовать Локонс или какая-то женщина, — хмыкнул Северус. — Больше никаких попыток навредить Гермионе не было? — Откуда мне знать? — фыркнул Северус. — Я не нанимался к ней в личные телохранители. — Хорошо, переходим дальше, — Минерва опустила глаза на свой пергамент. — Мадам Помфри требуется пополнить запас зелий, она составила список. Как обычно: гигантский запас Бодроперцового, но есть еще несколько других.

* * *

Северус размышлял, как пригласить Грейнджер к себе. Подойти на перемене? В Большом зале? Прислать кого-то с запиской? Он шёл по каменному коридору старого замка, как вдруг мимо него пролетел золотой херувимчик. Черт возьми, сегодня же долбанный день всех влюблённых! Ещё в больнице Святого Мунго он заметил всю эту ерунду, когда навещал Слизнорта. Самый невыносимый праздник в году! Хорошо, что он выпал на воскресенье: по крайней мере никаких записочек и идиотского хихиканья на уроках. Нет, в таком случае записка точно отменяется. Нужно подойти самому и сказать ей. "Тебе, что, пятнадцать, Принц? — спросил суровый голос в его голове. — Или не ты бросал вызов одному из самых опасных магов современности? Ты? Так какого черта ты робеешь перед разговором с девчонкой? Ей уже и то почти двадцать, и ведёт она себя соответственно, не то, что ты". Северус зло оскалился, избавляясь от надоедливого голоса, и стремительно прошагал в Большой зал. Быстрый взгляд на Гриффиндорский стол обнаруживает, что ее нет этим вечером за ужином. Зато сидит Поттер со своей рыжей подружкой. Фетиш у них, этих Поттеров, на рыжих, что ли? Ладно, не искать же Грейнджер по всей школе! Он прошёл к месту, где сидел Гарри и коротко кивнул. — Поттер, вы знаете, где сейчас находится мисс Грейнджер? — Не могу точно сказать, сэр, может в библиотеке, — замялся Поттер. — Или в Министерстве. — Разыщите её и передайте, чтобы явилась ко мне завтра в обычное время. — Хорошо, обязательно передам, — кивнул Гарри. Все прошло отлично: не пришлось с ней разговаривать лишний раз, и посылать идиотских записок. Северус поднялся в свой кабинет и под дверью обнаружил пару валентинок. Ему тоже перепало. Он бегло осмотрел маленькие открытки — почерк пятикурсницы со Слизерина и одной выпускницы с Пуффендуя. Значит, Грейнджер выше этих глупостей. Впрочем, он только рад. Он именно этого и добивался. По крайней мере, он должен радоваться. Обязан. Валентинки полетели в мусорное ведро, а Северус сел за стол, чтобы составить план уроков по Зельеварению на завтра. Не прошло и часа, как в дверь робко постучали. Такой знакомый, такой ЕЁ стук. Сердце гулко забилось, и Северус глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. — Входите, — привычным голосом проговорил он. — Добрый вечер, — поприветствовала его вошедшая Грейнджер. В глаза не смотрит, такая аккуратная, причесанная волосок к волоску, тоненькая, идеальная. Хотя Северусу больше нравилась дикая, растрепанная Грейнджер, чем такая прилизанная и безжизненная. — Я ждал вас завтра, — Северус зачем-то взглянул на часы на стене. Довольно глупо, как будто он мог забыться во времени на сутки. — Я пришла сказать, что не смогу прийти завтра, — твердо сказала Грейнджер. Хотя в глаза так и не смотрела. — У меня заседание в Визенгамоте. — Грейнджер, это ваше учебное время, которое вы должны были тратить на дипломную, а не занимать его другими делами, — Северус знал, что его голос выражает крайнее недовольство, он именно это и испытывал. — Не я составляю расписание заседаний, сэр, а это выпало как раз на вечер понедельника. Они и так стараются не назначать в рабочее время заседаний, где требуется полный состав, поставили на вечер. — Хорошо, присядьте, — кивнул на стул напротив себя Северус и отложил свои планы в сторону. Она подчинилась. — Как продвигается работа над дипломной? — У меня ничего нет с собой, — растерянно сказала Гермиона. — Но я могу принести все завтра в другое время, как скажете, или во вторник... все зелья сварила, большую часть того, что могла, написала. Осталось описание практической части, но тут ещё много не готово: мы не пробовали магию, не все зелья сварили, части ингредиентов до сих пор не хватает. Я отправила директору официальный запрос на доступ в Тёмный лес, чтобы ускорить процесс. — Знаю, я сегодня его подписал, — кивнул Северус. Она наконец подняла на него глаза, и он жадно поймал её взгляд. Потухший и серый, глаза почему-то больше не блестят. — Спасибо, — кивнула Гермиона. — Как продвигается телесная практика, которую я вам дал? Грейнджер тяжело вздохнула и снова отвела взгляд. — Я делаю все, как там написано, но не чувствую результата, — тихо сказала она. — Мисс Грейнджер, это упражнение достаточно простое, все подробно описано, от вас требуется только собранность и концентрация, мне казалось, что вы вполне владеете этими навыками. Она молчала виновато изучая свои руки. — Если в Министерстве заметят ваше состояние, они быстро с вами попрощаются, — Северус продолжал внимательно изучать Гермиону, но та точно воды в рот набрала. "Да что с тобой, девочка? Очнись!" — пронеслось в голове Северуса. Он смотрел на нее несколько мгновений. Ну что ж, когда-то видимо придётся это сделать... конечно, он рассчитывал на встречу завтра, и у него даже был план: вечером, когда закончит с делами в Хогвартсе, быстро трансгрессировать в Лютный, заглянуть в какой-нибудь бордель и хорошенько снять напряжение, прежде чем коснуться гриффиндорской занозы. Если понадобится, трахаться всю ночь и утром заливаться бодрящими настоями, но столкнуться с ней только тогда, когда его естество уже будет не в состоянии выдать реакцию на женское тело. С другой стороны он должен уметь контролировать себя в любой ситуации, обязан. Пусть сегодняшняя практика будет тренировкой и для него, если уж на то пошло. Он брал и не такие высоты. — Вы хотите попробовать упражнение сейчас, под моим руководством? — Северус старался, чтобы голос его звучал как можно спокойнее. Она взглянула на него быстро и испуганно, затем кивнула. — Давайте попробуем. — Хорошо, — Северус незаметно набрал в грудь побольше воздуха, чтобы унять волнение. — Встаньте на открытое пространство и снимите обувь. Она последовала его инструкциям — отбросила в сторону свои туфли и встала ровно в свободном круге его кабинета. Северус поднялся со своего места и подошёл к ней, встал за спиной. — Станьте прямо, поставьте ноги на ширине бёдер, большие пальцы ног на одном уровне, — начал инструктировать Северус. — Проверьте, чтобы ноги стояли устойчиво, внешние стороны стоп параллельны друг другу. Расправьте плечи, сведите друг к другу лопатки, можно потянуть руки вверх и назад, чтобы сделать лопатки более подвижными и податливыми. Гермиона проделала все, что он говорил. — Я сама делала то же самое, — ворчливо пробормотала она. — Молчите, внимательно слушайте и выполняйте, — ответил Северус. — Убедитесь, что стоите на ногах крепко, пятки твердо прижаты к полу, пальцы ног так же крепко упираются. Плечи расправлены, спина прямая. Закройте глаза, сосредоточьтесь. Теперь хорошо расслабьте спину и плечи. Несколько мгновений он наблюдал. — Вы не расслабили, — тихо сказал он и подошёл еще ближе, теперь он говорил почти на ухо. — Опустите руки, чтобы они свободно свисали, никакого напряжения. Я сейчас коснусь вас, — он помедлил несколько мгновений. Когда убедился, что протеста не последует, пальцы его невесомо легли на маленькие девичьи плечи и слегка помассировали. — Спина прямая, но поясница слегка подкручена, — одна рука переместилась на поясницу и он мягко надавил на крестец, чтобы Гермиона приняла верное положение. Другой рукой он придержал низ живота, чтобы он сильно не выдался вперёд. — Вот так. Теперь расслабляйте плечи, сделайте руки тяжёлыми, пусть они своим весом тянут плечи вниз, естественным путем. Гермиона прерывисто вдохнула и тёплая волна обдала Северуса. Он переместил руки обратно ей на плечи. — Не теряйте поясницу и живот. Дышите глубоко, — так же тихо сказал Северус и она сделала судорожный жадный вдох. — Глубокое дыхание через нос, дышите животом, а не грудью. Глубже, мисс Грейнджер, спокойнее и больше воздуха вдыхайте. Глаза закрыты. Руки тяжёлые, тянут вас вниз, поясницу не выгибайте, стойте ровно и устойчиво, почувствуйте стопами пол, почувствуйте свое тело. Дышите глубоко. Он медленно и аккуратно погладил плечи, чтобы помочь ей расслабиться. Девочка очень старалась, но её волнение вибрировало в воздухе, он мог попробовать его на вкус. — Я сейчас снова положу руку на ваш живот, — тихо сказал он и, помедлив одно мгновение, накрыл ладонью место ниже пупка. — Вдыхайте глубоко, так, чтобы вытолкнуть мою руку. Чувствуйте натяжение. Руки свисают, плечи расслаблены, поясница, Грейнджер... Он снова держал её с двух сторон, одну руку внизу живота, вторую на крестце. — Дышите. Ему удалось почувствовать, что под его руками тело её слушалось, точно пластилин. — Хорошо, сейчас я убираю руки, не теряйте позу, сейчас все правильно. Продолжайте вдыхать глубоко через нос. Сконцентрируйтесь. Теперь разводите руки в стороны, ладони вверх, — продолжил он. — Ваша задача направить магию в руки. Ощутите волшебство в кистях, сконцентрируйте его там. Дышите животом, не теряйте спокойный ритм дыхания. Она развела руки в стороны и сделала несколько глубоких вдохов. — Вся магическая сила должна переместиться в ладони, — продолжал Северус, он аккуратно придержал талию, чтобы она не теряла устойчивость. — Вы чувствуете? — Наверное, — охрипшим голосом пробормотала Гермиона, и сердце Северуса сделало кульбит. Она не остыла, он осознал это так же ясно как и то, что он проснулся сегодня утром. Она все еще не остыла, ее равнодушие — это умелая маскировка. А девочка-то молодец, смогла сдержать себя. Вероятно, она смирилась, но он все так же волнует ее. На самом деле новость эта была плохой для них обоих, но Северусу почему-то стало спокойнее. И это слегка испугало его — похоже, он привык к вниманию этой девицы и не хотел его терять. Об этом нужно будет подумать на досуге и искоренить из сознания новую привычку. — Теперь медленно, аккуратно, с моей помощью, без резких движений, чтобы не растерять магию, переносим руки и кладём на центр тела, — тихо продолжал Северус. — Одна рука на пояснице, другая внизу живота. Не торопитесь, удерживайте магию, я помогу. Он бережно поддержал её руки, медленно направляя их в нужное место. Дыхание у неё вновь сбилось. — Дышите глубоко, не теряйте концентрацию, — тихо говорил Северус. — Кладём руки, вот так, ищите самый центр. Он стоял сзади и, положив ладони поверх её пальцев, руководил её руками, устанавливая их в верном положении. — Хорошо. Убедитесь, что стоите так же крепко и удобно, как раньше, чувствуйте ногами пол. А теперь — глубокий вдох, и на выдохе попробуйте отправить магию из рук в центр тела. Она шумно вдохнула, а на выдохе Северус почувствовал, как тёплая волна побежала по коже от её рук, и начала распространяться по его телу. Её магия была лёгкой, одновременно с тем мощной, напористой, она наполняла жизнью и энергией. Северус прикрыл глаза на мгновение, наслаждаясь приливом сил, её согревающим светом, моментом такого невероятного и приятного единения, но потом обречённо выдохнул. — Нет, мисс Грейнджер, внутрь себя, а не наружу. Гермиона заерзала на месте, касаясь бёдрами его ноги, и Северус быстро отстранился и отпустил её руки. — Момент упущен, нужно все начинать заново, — проговорил он, стараясь чтобы голос его звучал ровно, потому что сердце колотилось как сумасшедшее, его собственное дыхание сбилось, и он радовался тому, что сюртук хорошо прикрывает все, что нужно прикрыть. Он обошёл свою студентку и увидел, как она медленно открывает глаза. Горящие опасным светом глаза. — Заново? — растерянно проговорила она. Кажется, она вообще не понимала, о чем он говорит. — Занимайтесь каждый день перед сном, можно несколько раз в день, если найдёте подходящее уединенное место, — быстро говорил Северус, усаживаясь в свое кресло. Девчонка таращилась на него во все глаза. — Вы использовали магию? — слегка дрожащим голосом спросила она. — Что? — нахмурился Северус. — Сейчас, когда вы касались меня и говорили, вы использовали магию? Откуда такой результат? — Нет, мисс Грейнджер, — поджал губы Северус. — У вас неплохо получается, немного сбивает беспокойство и суета. В этом упражнении важно правильно поставить тело, очень гармонично распределить вес, чтобы быть максимально расслабленной, но при этом чувствовать силу. Я просто помог принять правильное положение. Запомните его и повторяйте самостоятельно, не забывайте про дыхание. Он подождал, пока Гермиона немного придёт в себя, она осмотрела свои руки и снова взглянула на него. — Звучит просто, а на деле... — Консультацию по дипломной проведем в следующее воскресенье. Для меня это даже удобнее, чем обычное время, пока профессор Слизнорт в больнице, — доставая свои записи, подытожил Северус. — За одно расскажете, как успехи. Сейчас мне нужно возвращаться к работе, вы свободны. Она помедлила несколько мгновений и даже открыла рот, чтобы что-то сказать, но в итоге передумала, неловко натянула туфли, скомканно попрощалась и скрылась за дверью.

* * *

Гермиона бежала по гулким коридорам Хогвартса что есть сил, спотыкаясь и едва не падая. Почему? Почему именно он должен знать больше всех в этой школе? Почему именно он владеет самыми важными и редкими навыками? Почему не Флитвик, к примеру? Разве происходило бы ЭТО с ней, если бы ей помогал концентрироваться профессор Флитвик? Или мадам Трюк? Да кто угодно! Почему у него такой бархатный голос? Сводящий с ума, проникновенный голос, который пробирается прямо под кожу и попадает в кровь. Сегодня Гермионе довелось узнать, что этот голос может быть идеально нежным и чувственным. И что теперь ей делать с этим знанием? Что ей делать с ощущением его нежных рук на своём теле, которое она никогда не сможет забыть? На плечах, на пояснице, боже, на животе, на тыльной стороне ладоней... и с тем фактом, что он фактически прижимался к ней сзади, шептал ей на ухо слова, обдавая тёплым, будоражащим существо дыханием. Она сама не понимала, как ей хоть сколько-то удалось сконцентрироваться, а не рухнуть к его ногам. Она знала, что их встречи неизбежны до конца года, она морально готовилась к ним и была уверена, что нарастила достаточную броню. Но кто же знал, что её ждёт такое испытание? Испытание его руками и невероятным, завораживающим голосом. Он сказал, что не использовал магию, но Гермиона не верила. Возможно, Снейп сам и не осознавал, возможно, магия просто струилась из него, вместе с воздухом покидая его легкие, и вместе со словами проникая в сознание Гермионы. Возможно, она лилась из его длинных пальцев прямо в её тело, иначе как объяснить этот жар и тяжесть внизу живота, которые сводили её с ума, которые не давали возможности думать? Гермиона поняла, что если не получит разрядки прямо сейчас, она сорвётся, просто съедет с катушек. Перед поворотом к Гриффиндорской башне, Гермиона свернула и нашла нужную дверь — маленькую каморку для швабр. Она судорожно проскочила внутрь и запечатала вход заклинаниями — запирающими и заглушающими. Потом на мгновение остановилась и положила руку на живот, в том месте, где несколько минут назад лежала его тёплая ладонь. Жаркий выдох вырвался из её груди. Гермиона оперлась о каменную стену спиной и прикрыла глаза. У неё в голове профессор Снейп продолжил касаться её тела, его руки двинулись дальше, одна к груди, другая к бедрам. Гермиона представляла, как он целует её — она знала, какие на вкус его губы; она знала как деликатно и чувственно могут касаться его невероятные пальцы. Ей не нужно было придумывать, какое наощупь его тело, она точно знала, она запомнила каждую деталь, когда обнимала его, прижималась к его груди. Рука её скользнула в мокрые трусики, Гермиона нашла нужную точку... несколько так необходимых сейчас движений, его горящие черные глаза, его жаркое "Дышите"... боже... "Глубже, Грейнджер"... руки на плечах, руки на животе, его тёплое дыхание возле уха... Гермиона чувствовала, как волна подкатывает, мысли путаются, дыхание больше ей не принадлежит. Ноги сомкнули руку в промежности, еще движение и еще, и внезапное "Минус пятьдесят очков Гриффиндору, мисс Грейнджер" на самом пике... Гермиона не поверила самой себе, она билась в скручивающей тело оргазмической судороге под звенящий голос, снимающий баллы с родного факультета. Она простонала в последний раз, убрала руку из трусиков и осела на пол, затем закрыла лицо руками. Это было наверное самым большим грехопадением в её жизни — пережить наивысшую точку оргазма под такое воспоминание. Боже, что он сделал с ней... И она ведь продержалась столько времени! Она гнала мысли о Снейпе несколько недель, со всей возможной для себя концентрацией, нагрузила себя плотнейшим расписанием, где оставалось место только на то, чтобы рухнуть на постель и не думать о нем. Не смотреть, не искать встреч, не провоцировать, ничего не делать, чтобы в один прекрасный день не вспомнить о суровом мужчине с чёрными глазами. Как будто его и не было. Найти себе классного и весёлого парня как Рон. Или горячего молчаливого как Виктор. Чтобы он не отказывал ей, а занимался любовью со всей мощью. Не обремененного ни мёртвыми возлюбленными, ни каким-нибудь дурацким благородством, порядочностью или что там движет Снейпом, когда он отказывается от связи с ученицей. На это всерьёз рассчитывала Гермиона все это время, уверенная, что при желании любой человек может взять в свои руки собственную жизнь. Ровно до того момента, пока не оказалась в этой каморке сегодня вечером. Посидев немного так в тишине, Гермиона вдруг расхохоталась. Она представила его реакцию, если бы он вдруг узнал, что она однажды кончила, вспоминая, как он снимает с неё баллы. Интересно, какой бы получился результат — он бы наконец стал начислять ей баллы из вредности или стал бы снимать ещё больше? Эта мысль отдалась новой бессмысленной и навязчивой волной возбуждения. С другой стороны, в этот момент Гермиона осознала, что если бы он хорошенько отвалил ей баллов, возможно, это так же всплыло однажды в её фантазиях в самый пиковый момент. И вдруг Гермиону посетила яростная мысль — может, он специально все подстроил? Она оставила его в покое, как он того и требовал. А он в свою очередь заметил, что она его игнорирует, что она ведёт себя холодно и отстраненно, и решил снова завладеть её вниманием? Спровоцировать? Но зачем тогда так яростно отвергал её раньше? Что за ребячество? Если это так, то он — собака на сене, другого сравнения для него не подобрать. В таком случае ей необходимо продолжить игру и оставаться холодной и отстраненной, если именно так она может добиться его внимания и каких-то действий. Может, удастся застать его врасплох, и это обернётся чем-то интересным. Гермиона тут же одернула себя, ругая за бесплотные надежды. Это опасный путь, не стоит на него ступать, чтобы снова не было так больно. Она поправила одежду, волосы, осторожно вышла из каморки, убедившись, что коридор пуст. Когда она вошла в гостиную Гриффиндора, то глаз резануло обилие непривычно розового цвета в убранстве помещений. Осознание, что сегодня день всех влюблённых, пришло мгновенно, и Гермиона усмехнулась про себя: "Если это был подарок, Принц, то знай, что он меня сразил".