Возвращая сердцу кровь

Когда Гермиона передавала Снейпу копии своих записей, они едва ли перемолвились парой слов. Гермиона решила больше не надоедать ему — и так уже наговорила лишнего, не нужно было ещё и ей уговаривать его приходить к Гарри. Теперь ей казалось, что он из-за неё может специально не явиться. С другой стороны, если все же решит посетить встречу... Гермиона боялась себя слишком обнадеживать, но она предпочитала думать, что это будет хорошим знаком. Два дня перед Рождеством они усердно колдовали с Гарри, Джинни и Роном на площади Гриммо. Расширяли гостиную, украшали ёлку, развешивали гирлянды, готовили сувениры для гостей. Когда ей пришлось встретиться с Роном, атмосфера стала немного неловкой. Враждебности в его отношении не ощущалось, но он был настолько нейтрален, что практически игнорировал Гермиону. Однако количество запланированных дел не дало возможности разгуляться лишним сейчас мыслям. Когда почти все было готово, рождественским вечером Гермиона отправилась к родителям; она обещала встретить Рождество с ними, а утром вернуться на Гриммо и продолжить подготовку к празднику для членов Ордена. Память родителям Гермиона вернула практически сразу после финальной битвы: она отправилась в Австралию, разыскала их и восстановила себя в их сознании. Это был непростой период для них троих; мама сильно переживала, когда поняла, что Гермиона сделала с ними и какой опасности подвергла себя. И все же Гермионе удалось сохранить тёплые отношения с родителями, хотя она все чаще ловила себя на мысли, что их дом — больше не её дом, а их жизнь бесконечно далека от ее собственной. Они слишком отдалились за годы, которые Гермиона постигала мир магии; маглам не было места в её нынешнем мире. И все же она любила своих родных и не хотела терять с ними связь, поэтому провела тёплое уютное Рождество в отчем доме, погрузившись в ностальгические воспоминания детства, и немного отвлеклась от навязчивых, сводящих с ума мыслей о своём суровом и жёстком преподавателе. Утром на Гриммо уже была вся семья Уизли. Гермиону ужасно нервировало, что Молли внезапно и бескомпромиссно взяла координацию приготовления их праздничного ужина на себя. Ведь это они с Гарри все придумывали, и Гермиона хотела сама все контролировать, чтобы вышло идеально. Но Молли Уизли было уже не остановить, и Гермиона вдруг впервые — с изрядной долей мрачной иронии — порадовалась своему расставанию с Роном. Она подумала о том, какое счастье, что судьба развела её с такой властной и непреклонной свекровью. Впервые Гермиона даже посочувствовала Флёр. Та вовсю воевала с Молли на кухне, стараясь убедить свекровь добавлять меньше жирных продуктов в блюда. И не такая уж Флер высокомерная зазнайка, какой казалась в школе. Оказывается, когда парень, который кидает благоговейные взгляды на красотку, уже не беспокоит твоё сердце, то и красотка не такая ненавистная. Почему-то Гермиона была совершенно уверена, что Снейп в состоянии не поддаться чарам вейловской крови; наверняка он не будет пялиться на Флёр как идиот. В одно мгновение её сознание снова ввернуло размышления о желанном и недосягаемом мужчине: интересно, а живы ли его родители? Какую свекровь можно было бы приобрести в браке с ним? Гермиона улыбнулась собственным мыслям — очень по-девичьи глупо представлять себя женой мужчины, в которого ты влюблена, и при этом у вас нет даже каких-то мало-мальски осязаемых намёков на отношения. Глупо, наивно, по-детски... Гермиона постаралась стряхнуть с себя эти бессмысленные фантазии, ибо так можно зайти слишком далеко. Ближе к вечеру начали собираться гости. Приводя себя в порядок в личной комнате на верхнем этаже дома на площади Гриммо, Гермиона ещё раз придирчиво осмотрела себя в зеркале. Сегодня Снейп должен увидеть другую Гермиону Грейнджер. Не студентку в школьной форме, а вполне взрослую девушку. Она выбрала чёрное платье (его любимый цвет), хорошо подчеркивающее фигуру, но не откровенное — ничего вульгарного. Хотя вырез слегка трансфигурировала, чтобы не самая выдающаяся грудь предстала в наиболее выигрышном свете. Аккуратная причёска, лёгкий макияж, чтобы выглядеть еще немного взрослее. Не идеально, но Гермиона всегда была довольно самокритична, идеального результата добиться, по-видимому, не представлялось возможным. Он пришёл самым последним. Именно тогда, когда Гермиона вся извелась и уже была уверена, что он не придёт, что её идея — глупая и провальная на корню. Стоило огромных усилий не просиять в ликующей улыбке, тем более что Рон начал внимательно за ней наблюдать в момент появления Снейпа. Гарри засуетился, усаживая последнего гостя неподалёку от себя рядом с профессором МакГонагалл и Хагридом. Снейп смотрелся инопланетянином в собравшейся компании. Невилл, Полумна, Джинни, все яркие Уизли, обворожительная Флёр Делакур (ныне Уизли), экзотичный Министр Магии Кингсли Бруствер, Дедалус Дингл и многие другие. Весёлые, улыбчивые, ярко одетые люди и он — холодный, молчаливый, как изваяние в неизменном чёрном сюртуке с парой сотен пуговиц. Разве что компанию по мрачности составлял Снейпу угрюмый Аберфорт Дамблдор. Гермиона отстраненно подумала, что надо потренироваться в чарах, расстегивающих пуговицы, когда Кингсли постучал вилкой по бокалу, привлекая всеобщее внимание. — Друзья! — начал он, когда разговоры и смех затихли. — Я несказанно рад присутствовать здесь в такой чудесный вечер. Давайте поблагодарим Гарри за то, что решил нас всех собрать. Приятно видеться с соратниками, друзьями, которым фактически вверял свою судьбу — и во многом судьбу магической Британии, — сейчас, в новых обстоятельствах, когда началась мирная жизнь. Гости одобрительно захлопали и закивали, Снейп сдержанно поаплодировал. — В первую очередь, — продолжил министр, — я предлагаю почтить память тех, кто отдал жизни во имя победы над Тёмными силами. Гости, сидящие за столом, затихли, а Гермиона взглянула на Джорджа, и сердце ее болезненно сжалось. Чудовищно было видеть его одного, без своего близнеца. Воцарилось почтительное и скорбное молчание, МакГонагалл стёрла набежавшую слезу. После непродолжительной тишины Министр сказал ещё несколько благодарственных слов. Он был приветлив, и совсем не ощущалось, что этот человек занимает высший пост в Британии среди волшебников. Простой, прямолинейный, душа компании. Хотя Гермиона догадывалась, что это может быть ошибочным впечатлением, просто искусной маской Кингсли. Следующей взяла слово МакГонагалл. Она тоже поблагодарила Гарри за проявленную инициативу, за неоценимый вклад в победу, за мужество, и выразила признательность всем членам Ордена за помощь. В итоге со своего места встал, чтобы произнести речь, и сам Гарри. — Спасибо всем за то, что пришли! — начал он. — Я не умею красиво говорить, но все же чувствую, что должен поблагодарить вас. Не я создал этот Орден, но он всегда стоял у меня за спиной, я знал, что могу положиться на вас всех. Вы охраняли меня, защищали, когда это нужно было, сопровождали в перемещениях, занимались просветительской работой в тылу, предоставляли свои дома как убежища, вы дрались с Пожирателями за наше общее дело, не щадя себя, готовые к самому страшному. Большинство из нас потеряли в этой войне своих родных и друзей. Все знают, как я благодарен моим друзьям — Рону и Гермионе — за то, что всегда были со мной, бок о бок прошли все испытания на пути к уничтожению крестражей Воландеморта и были рядом во время битвы за Хогвартс. Я благодарен Невиллу, Джинни и остальным ребятам из Отряда Дамблдора, что они не сдались в самое отчаянное время и поддерживали сопротивление. И отдельную благодарность... — Гарри слегка покраснел, замялся и уставился в свой бокал. — Отдельно выделить я хотел одного человека. Его героизм был не так очевиден, как многих из нас, но его вклад в победу сложно переоценить. В какой-то момент никто уже не верил, что он все ещё с нами, в Ордене... — Заканчивайте, Поттер, — едва слышно сквозь зубы прошипел Снейп, и Гарри ещё сильнее залился краской. — Я хочу все же сказать, профессор, — неловко продолжил он. — Я знаю, что вы не публичный человек, но я хочу воспользоваться возможностью и поблагодарить вас за все, профессор Снейп. Гарри наконец оторвал глаза от своего бокала и посмотрел прямо в глаза Снейпу. У того заиграли желваки. Он явно был недоволен всеобщим вниманием. — Я только сейчас понимаю, что на самом деле происходило все эти годы... так что — спасибо, сэр. И, кроме благодарности, ещё я хотел бы извиниться, — быстро продолжил Гарри. — За всё, — коротко закончил он. — Спасибо профессору Снейпу! — выкрикнул со своего места Невилл, лицо его растянулось в улыбке. — И простите нас! — Спасибо, профессор Снейп! — пробасил Хагрид. Снейп бросил на Невилла такой взгляд, от которого в прошлом Невилл, наверное, сполз бы под стол, но сейчас этого парня, убившего убийцу самого Снейпа, было уже не пронять грозными взглядами, требовалось что-то посерьёзней. Гермиона, Невилл и Хагрид первыми захлопали в ладоши и их нестройно поддержали другие участники праздника. — Честно признаться, — заговорила МакГонагалл, когда напряжение немного спало, — когда я узнала все подробности того, какая миссия была у Северуса, я не могла успокоиться и перестать себя ругать, что сама не догадалась. И Альбус — вот же коварный интриган! Меня-то мог предупредить! Может, я бы помогла Северусу вместо того, чтобы чинить препятствия... Снейп невесело усмехнулся и отхлебнул из своего бокала. Гермиона украдкой наблюдала за ним, когда все вновь заговорили и принялись за праздничный ужин. И удивлялась, как раньше не замечала его утонченной красоты. Не простой красоты, которая вписывается в общепринятые стандарты, бьёт в глаза, той, в которой ты уверен, той которая скучна и предсказуема. У Снейпа была другая... Та, которую ты черпаешь из бездонной темноты его глаз, утопая в них каждый раз, когда встречаешь его взгляд. Его тонкая бледная кожа выглядела аристократично и загадочно. Очевидно, что эта кожа привыкла не к палящему солнцу, а к темноте подземелий. Её владелец не поклонник прогулок на улице, скорее свободный день он будет коротать с книгой или над котлом с зельями. Все шло по плану — они, общими усилиями, смогли затащить его в неформальную обстановку на площадь Гриммо; да, он увидел Гермиону не в школьной форме, а в красивом чёрном платье, и теперь воспримет ее (должен воспринять!) как соратницу в войне, а не ученицу. И что дальше? Гермиона сделала большой глоток гранатового рома, принесенного Хагридом, и поморщилась. Хмель тут же ударил в голову, а озарение так и не пришло. Может, это и все пока? Может, с этими скромными результатами и завершится сегодняшний вечер? Гермиона поняла, что ожидала чего-то большего, но чего? Дружескую беседу? Или что он её на танец пригласит? Конечно же нет, спасибо всем высшим силам, что он вообще пришёл. Ещё один большой глоток и Гермиона понимает, что хочет рискнуть. Тем более, что Снейп тоже пьёт этот ром и почти не ест. Нужно только поймать момент. Если бы еще не Рон, который следит за ней непрерывно, точно хищная птица за добычей... Гермиона беседовала с Полумной, когда вдруг поняла, что Снейпа нет на своём месте. Она поспешно глотнула ещё рома и стремительно направилась вон из гостиной. Он уже был в дорожной мантии и держался за ручку входной двери, когда Гермиона настигла его. — Уже уходите? — торопливо спросила она. Снейп медленно повернулся к ней лицом. — Удивительная наблюдательность, — усмехнулся он. — Хорошего вечера. — Подождите! — почти выкрикнула она. — Я же не показала вам, что набросала по теории соединения ингредиентов для того зелья. — Это не может подождать до начала занятий? — деланно нахмурился Снейп, но его глаза... Гермиона видела, что он заинтересован в продолжении разговора, он не хочет уходить!.. — Но Выручай-комната, профессор, она же тлеет, вдруг она погибнет, если мы слишком будем тянуть... — сказала и Гермиона, приняв его правила игры, и совершенно бесцеремонным образом потянула Снейпа за рукав, увлекая за собой. Он не слишком сопротивлялся и прошёл с ней в кабинет, где Гермиона действительно набросала некоторые мысли по этому поводу. Снейп сел в кресло и просмотрел её записи. — Вы вполне подкованны в зельеварении, — наконец сказал он. — Все благодаря вашему педагогическому таланту, — слегка поддела его Гермиона, не сумев удержаться. Снейп криво усмехнулся в своем привычном саркастическом стиле. — Но глубоко в теории все равно блукаете. Посмотрите, — он указал пальцем на одну из нижних формул. — Почему вы считаете, что из пенной консистенции соединения этих двух ингредиентов с вот этой ярко-алой смесью выйдет горячий изумрудный? Чтобы лучше видеть, что он показывает в полутьме кабинета, освещаемого парой газовых ламп, Гермиона устроилась на подлокотнике кресла справа от него. — Где-то, вероятно, видела подобное, — ответила она. Сердце гулко забилось от его близости, адреналин загулял по венам от осознания того, что она задумала. Надо было больше рома пить, может, было бы легче решиться. — Я знаю, где вы это видели, — самодовольно кивнул Снейп, — в приготовлении Дыбоволосного зелья, но там же изначально другие ингредиенты, вы не можете предполагать, что из этих, даже с таким же промежуточным цветом, получится в итоге изумрудный. — Какой же будет по-вашему? — спросила Гермиона; она немного повернула корпус тела и заглянула в его глаза. Кажется пространство комнаты сжалось до маленького пятачка со старым креслом, близость Снейпа обжигала, заставляя Гермиону терять голову и медленно двигаться к нему, непозволительно сокращая пространство между их телами. Они наконец остались наедине, в тишине и полутьме, так близко, что это не могло не сработать. — Когда речь идёт о неизвестных ранее зельях, я предпочитаю пробовать на практике, мало доверяю теории, — ответил Снейп. Вот он — момент истины. "Не я это сказала, профессор, а вы. Действительно, осточертела теория, я схожу с ума, как хочу наконец перейти к практике", — неслось в голове у Гермионы. — Научите меня, профессор, мне тоже надоела теория, — выдохнула она, прежде чем приблизить свое лицо вплотную к его, обхватить подбородок двумя руками и врезаться в его губы своими в отчаянном поцелуе, полном нежности и надежды. Мир поплыл, Гермиона закрыла глаза. Пространство вокруг переполнилось его чарующим запахом. К привычным ей чернилам, пряным травам и отдаленному запаху озера примешался сегодня запах алкоголя, но почему-то он совсем не отталкивал. К тому же теперь Гермиона знала, что губы профессора совсем не холодные, они тёплые и удивительно мягкие. Такое невозможно было представить в фантазиях. На какое-то мгновение ей показалось, что он слегка приоткрыл их, отвечая на её поцелуй, но потом осознала, что он замер точно каменное изваяние. Не дождавшись от Снейпа реакции, Гермиона отлепила от него свои губы, оторвала руки от лица и посмотрела на Снейпа, безропотно ожидая его приговора. — А я все думал, в чем же истинная причина такого настойчивого приглашения на этот идиотский праздник, — сказал он. — И какие были идеи? — спросила Гермиона просто чтобы не молчать. — Одна невероятнее другой, но победила самая простая. Вы оказались достаточно предсказуемы, — хмыкнул он и поднялся из кресла. — Зачем же вы пришли? — Гермиона стремительно трезвела и уже не была уверена, что поступила правильно. В голове гудело, перед глазами застыла дымка, она не до конца понимала, что сейчас натворила, как с этим теперь жить и — главное — как не сойти с ума от осознания, что была так близко к нему, поцеловала его и все уже закончилось... и главное, что он не ответил. С другой стороны, он и не оттолкнул, не накричал, он вёл себя сдержанно и осторожно. — Практика, Грейнджер, — фыркнул Снейп, — я должен был узнать, зачем вы с Поттером затеяли этот балаган. Неужели все ради этого? — он подошёл к окну, отложил её записи и оперся руками на подоконник. — Вы считаете, что ради вас нельзя устроить праздник? Терять уже было нечего, и Гермиона приблизилась к Снейпу, уткнулась лбом в спину между его лопаток, жадно вдыхая его запах. Руки двумя змейками обвились вокруг талии. "Трахни её, трахни нахальную девчонку", — шептал Северусу Снейпу маленький злой демон, живущий в его голове. "Здесь самое подходящее место. Бывший дом ненавистного Блэка, ныне дом Поттера, — не унимался демон. — Прямо здесь покажи ей, чем оборачиваются такие провокации". Северус давно научился не слушать эту отвратительную часть своей личности. Но что поделать, если мысль была столь соблазнительной и никак не хотела его покидать. С тех самых пор, как Грейнджер выдала свое влечение к нему, Северус все чаще стал ловить себя на разного рода откровенных мыслях о своей студентке, недостойных преподавателя, и жутко злился на себя за это. Она не была первой за годы преподавания девчонкой, кто грезил об учителе. Да, он не Локонс, но периодически попадались девушки с разных факультетов, которые находили привлекательным такого грозного и некрасивого преподавателя. А уж в новом учебном году, когда Северус стал героем, таких девчонок заметно прибавилось. Но ни одну из них он никогда не подпускал так близко (или они не были настолько дерзкими, чтобы идти напролом, как Грейнджер?), и ни одну из них он не хотел. Большинство из этих девочек он знал с одиннадцатилетнего возраста и не умел воспринимать их иначе, чем как подросших детей. А к детям влечения у Северуса однозначно не было. С Грейнджер все было по-другому. Он уже не мог воспринимать её как ребёнка. Как будто год, в который её не было в школе, а он директорствовал, создал временную пропасть (или у него просто крыша поехала от дикого напряжения в тот год), и та девчонка, которая поступила в девяносто первом в Хогвартс и не давала никому учиться на его уроках, и нынешняя Гермиона Грейнджер — это два разных человека. Северус изо всех сил заставлял себя думать, что это одна и та же невыносимая зазнайка, но совершенно не ощущал между ними связи. Современная Грейнджер, к несчастью, нервировала ещё больше, чем Грейнджер из прошлого. Северус понимал, что дело скорее все же в нем, в его нездоровом отношении к Гарри Поттеру и его окружению, но ничего не мог с собой поделать. Это походило на ужасное, чудовищное, пугающее дежавю — он неистово желает подружку Поттера. Единственное, что успокаивало — романтическая связь у Поттера, похоже, крепко завязалась с младшей Уизли, а не с Грейнджер, и это дарило Северусу надежду, что он все же не свихнулся. Иначе мог бы заподозрить себя в том, что юношеская травма заставляет его ходить по кругу и желать любую девицу, нравящуюся любому из Поттеров. Но Джинни Уизли не вызывала у Северуса никаких чувств, и это немного успокаивало. К тому же Северус уже не ненавидел Гарри так, как раньше. Несколько лет назад его разрывало от противоречивых чувств к младшему Поттеру. С одной стороны Северус смотрел на мальчишку и видел лицо Джеймса. Идиота, который не смог принять адекватных мер для защиты своих жены и ребёнка. Не хотел учиться, не знал хорошего, серьёзного заклятия, которое оградило бы их дом, одни позерство и высокомерие, и никакого толка, а как результат — трагический итог... И потом — сам Гарри. Какого черта именно он должен был стать избранным? Почему не любой другой человек? Из-за него Лили пожертвовала собой. Он всему причина и вина. С другой стороны, Северус жалел сироту и понимал, что вины Гарри в происходящем нет. Все перемешалось: когда он видел воспоминания Поттера о том, как над ним издевался кузен с друзьями, как ему было тоскливо и одиноко все детство, у Северуса защемляло где-то, где должно было быть у него что-то вместо сердца — ведь он сам не понаслышке знал, что такое издевательства, и как сложно пережить жестокость свестников и взрослых в детстве, и ощущал острую жалость к мальчику. Одновременно с этим накатывала злость — если бы не его предназначение, ничего бы этого не было, как и не было бы лишних смертей. Пусть Лили была бы с Поттером, но была бы жива, и все из-за него, из-за этого невинного, но от того не менее ненавистного мальчишки. В последние пару лет что-то в отношениях с Гарри изменилось. В тот момент, когда парень отчаянно прятал его старый учебник по Зельеварению, не выдавал своего "друга" Принца-Полукровку, Снейп понимал, что их сложная конструкция взаимоотношений вышла на новый уровень, пусть Поттер и не догадывался об этом. А когда он отдал ему все воспоминания о Лили... это было ужасно неприятно, но теперь Северус понимал, что их с Гарри связывает нечто гораздо большее. Но самое странное, что Северус уже не помнил всего так отчётливо, как раньше. Да, формально он знал, что происходило тогда, но воспроизвести детально во всех подробностях, с яркими красками, в своей голове не мог. Хорошо, что он хотя бы не отдал Поттеру самого главного — единственную ночь, проведенную с Лили сразу по окончанию школы. Хотя бы это останется с ним, не станет достоянием магической общественности. Северус не мог решить, потребовать ли свои воспоминания обратно или пускай остаётся как есть. Может, так даже лучше? Пусто, зато не так больно. Так или иначе, Северус понимал — влечение к подруге Поттера не результат его безумия. Тогда что? "Похоть, Принц, — отозвался его маленький чёрный демон, — гриффиндорская заучка страсть как хороша, трахни её, и дело с концом, все пройдёт. Трахни её здесь, когда в нескольких метрах от вас её дружки и твой директор. То, что надо". Похоже, что все его мужские гормоны несколько лет работали только на борьбу с ненавистным хозяином, на сосредоточение внутри силы и смелости, а так же верного расчёта действий. А теперь наступила мирная жизнь, и вдруг все эти гормоны начали искать выхода в сексуальных приключениях. Иначе чем объяснить тот факт, что он едва сдерживался, чтобы не наброситься на девчонку, так смело и открыто бросавшую ему вызов. — Вы пьяны, мисс Грейнджер, — в итоге сказал Северус. Годы тренировок в притворстве — его сильная сторона, к тому же это было правдой. — И я уверен, что когда протрезвеете, захотите провалиться сквозь землю от неловкости и стыда. Он почувствовал как качнулась её голова, расположенная между его лопаток. Уже давно необходимо было уйти, но кровь прилила к паху и, судя по всему, покинула мозг всего лишь от её робкого и горячего поцелуя, от её невинного объятия, и заставляла его стоять на месте как истукана. Северус оторвал от себя её руки и, придерживая одну, развернулся к ней лицом. Хорошо, что он стоит, так у неё не хватит роста вновь поцеловать его. А ещё один такой порыв — и он может не устоять перед соблазном. — Вы очень добры, сэр, — он видел, что глаза её уже блестят, вот-вот заплачет. Она не смотрела на его лицо, взгляд был направлен куда-то в его грудь. — Это неправда, — холодно сказал Северус, уж это он умел. — У вас неверные исходные данные. Обычно я более груб и жесток, поэтому в сравнении кажется, что сейчас я добр. Но если вы будете продолжать в том же духе, вы не оставите мне выбора. Грейнджер, завязывайте с этим, ничего между нами быть не может. Вспомните кто я и кто вы. — А кто вы? — вновь заглядывая ему в глаза, спросила Гермиона Грейнджер. "Я чертов Пожиратель смерти, девочка, я убийца, прямо и косвенно, я раздавленный, испорченный, жестокий человек с сомнительным психическим здоровьем", — хотел ответить ей Северус, но вышло только: — Я совершенно точно не тот, кого вы должны целовать, мисс Грейнджер. "Какой бессмысленный разговор, — думала Гермиона, — ведь я уже сделала это, я ощутила вкус ваших губ, и никогда, профессор, никогда я не выкину это из головы, так и знайте, каждый раз, встречая вас, я буду думать о том, как невероятно и волшебно касаться вас, и прижиматься к вам губами. Если бы вы хоть подумали о том, чтобы дать мне шанс..." И самое главное — она знала, что он действительно сейчас очень добр к ней. Если бы Снейп хотел по-настоящему обидеть, оттолкнуть, он бы нашёл способ сделать это так больно, как только возможно. Она не забыла ещё, как на четвёртом курсе он заявил ей, пятнадцатилетней, с зубами до самого подбородка от рикошета заклятия Малфоя, что изменения в её внешности весьма незначительны. Едкий сарказм воспринимался слишком болезненно ею в том возрасте, особенно такой отвратительно оскорбительный. Потом уже с ней случился Виктор, внимание других парней, и Гермиона смогла поверить в себя, в то, что она может быть привлекательной. Но самое главное — сейчас он не делал ничего такого оскорбительного. И она точно знала, что Снейп не умеет жалеть людей. Анализ этой информации давал понять Гермионе — в эту минуту он действительно очень добр, как бы не отпирался. Внезапно она ощутила как Снейп с силой оттолкнул её от себя, сделал молниеносный шаг в сторону и схватил записи о зелье с подоконника, где до этого их оставил, и вперил в них свой взгляд. На мгновение Гермиона решила, что это он так даёт ей понять, что не желает больше находиться рядом с ней, но тут же свет из коридора озарил полутемный кабинет, и Гермиона поняла, что дверь отворилась. Она обернулась, на пороге стоял Рон. Он растерянно смотрел на Гермиону и Снейпа. — Что ж, — прервал тишину профессор, — если нам удастся найти все ингредиенты — что, очевидно, будет непросто, — и мы попробуем сварить это зелье, тогда и сможем проверить вашу теорию. Пока сложно судить, что из этого получится. Он поднял взгляд на Рона, так и стоящего безмолвно на пороге. — Сейчас мне уже пора, мисс Грейнджер, не стоит загружать домашним заданием праздник, тем более, что сейчас каникулы. Идите к друзьям. Вернётесь в школу — продолжим. Рон презрительно фыркнул и покинул дверной проем. Снейп поспешил вслед за ним в узкий холл. — Сэр, ещё кое-что, — Гермиона бросилась за ним следом, не веря, что голос ещё может ее слушаться. Снейп обернулся на пороге. — Могу я поговорить с профессором МакГонагалл по поводу Запретного леса? Я понимаю, что вы не можете лично брать на себя такую ответственность, может, если директор разрешит, то и вы согласитесь? Снейп нахмурился и оглядел её с ног до головы. — Я пытаюсь сказать, — торопливо продолжила Гермиона, — что если вы против, я не буду идти через вашу голову напрямую к директору. Если вы сейчас скажете не говорить с ней, я не стану. Но если вы позволите, а затем и профессор МакГонагалл, я обещаю быть предельно осторожной. Нам правда нужны эти ингредиенты, а это моя дипломная, и я хотела бы максимально пройти все этапы сама, не прибегая к помощи со стороны. Кажется, Гермионе удалось подкупить его покорностью и тем фактом, что она не собиралась пользоваться своими практически дружескими отношениями с директором ради того, чтобы обойти его запрет. Лицо Снейпа разгладилось. — Я сам уже говорил с директором об этом, — один край губ изогнулся в некоем подобии улыбки. — Мы пока решили сделать пару вылазок преподавательским составом, проверить кое-какие догадки, и потом вернуться к этому разговору с вами. Директор уверяет меня в вашем благоразумии, однако у меня есть объективные причины сомневаться в верности подобных заявлений. Несмотря на последние его слова, Гермиона просияла, радуясь, что не услышала снова категоричного "нет". — Спасибо вам, профессор, сэр... — она не знала каким ещё способом можно было бы остановить Снейпа, чтобы он остался с ней, не уходил из дома, когда помощь вдруг пришла от Гарри. Он показался в холле. — Профессор! Профессор Снейп! Куда вы пропали? — Черт побери, Поттер, — сквозь зубы, не глядя на Гарри едва слышно пробормотал Снейп. — Неужели вы уже уходите? — продолжал Гарри. — Останьтесь, Кикимер ещё не подал свой фирменный торт! — Благодарю, мистер Поттер, — вежливо, но холодно ответил Снейп. — Я не большой любитель десертов, и мне уже пора. Не успел он сделать и пары шагов, как все они услышали пьяный голос: — Сбегаешь как крыса, Снейп? По своему обыкновению? Это был Стерджис Подмор, он держал в руке бокал с тем самым жутким пойлом, которое притащил Хагрид и смотрел на Снейпа весьма враждебно. Снейп медленно повернулся к мужчине, Гермиона успела заметить, что из его рукава показался кончик волшебной палочки. — Мне плевать, как ты смог задурить голову министерству и даже Гарри, я знаю, кто ты такой! — продолжал Стерджис. — Какое вы имеете право? — задохнулся Гарри. — Как вы можете? — Уймитесь, Поттер, — криво усмехнулся Снейп, — дайте человеку высказаться. — Может ты нам поведаешь что-нибудь интересное, а, герой? Кавалер Ордена Мерлина! — глаза Стерджиса сузились. — Как, например, умерла Чарити Бербидж? Твоя коллега? В коридоре в это время уже собрались другие участники праздника, и воцарилось неловкое молчание. Все переводили взгляд со Снейпа на Стерджиса Подмора и обратно. — Как тебя вообще после всего к детям вновь подпустили? Может Министерство закрыло на это глаза, но я знаю!.. Я знаю, — гневно продолжал Стерджис, — ты был там и спокойно наблюдал, как над ней издеваются и убивают! Я знаю, Снейп, какие были её последние слова! Гермиона уловила всего на мгновение, как поменялись глаза Снейпа. Из них исчез привычный холод — и тут же снова вернулся обратно. Она не сразу поняла... Но в итоге осознание все же пришло. Боль. Вот что молниеносно промелькнуло в его взгляде. Непередаваемая человеческим языком боль. И Гермиона поразилась тому, как он прирос к своей маске, что не может дать реальным чувствам показаться на поверхности. Или точнее сказать, чувствам, говорящим о том, что у него есть сердце. Чувства, которые обличают в нем злодея, Снейп показывает без стеснения. — Прекратите! — воскликнула Гермиона. — Вы не имеете право обвинять его! Снейп дернул Гермиону за плечо, останавливая. — Скажи детям, Снейп, — продолжал Стерджис, он подходил ближе и ближе к Снейпу. — Скажи им, какие были её последние слова! Снейп прикрыл на мгновение глаза, поджал губы, лицо его, обрамленное чёрными волосами, потемнело, и сердце Гермионы сделало кульбит, она практически собственной кожей ощущала его переживания. То, что он испытал, когда на его глазах убивали коллегу. — Она просила тебя о помощи! — продолжил Стерджис. — Она умоляла тебя, Снейп! Зачем ты был там? Разве не для таких ситуаций? Чтобы спасать людей! — Откуда у тебя такие подробности, Подмор? — холодно спросил Снейп. — Тебя ведь там не было! Друзья поделились? — Да чтоб ты!.. — Стерджис стремительно выхватил волшебную палочку и попытался заколдовать Снейпа. Но все уже были наготове — Снейп отразил заклинание, а Гарри, Гермиона и Кингсли Бруствер одновременно нацелили на Стерджиса свои палочки и выкрикнули обезоруживающее заклятие. Силой трех заклятий мужчину отбросило к стене, он ударился головой и жалобно застонал. Все замерли на минуту, с палочками наготове, пока Стерджис отряхивался, приходил в себя и поднимался на ноги. — Вы так защищаете его, — устало выговорил Стерджис, когда почти принял стоячее положение. — Но вы не понимаете... — Нет, это вы не понимаете!.. — Гермиона была рассержена и готова была плевать огнём, точно превращалась в дракониху. — Если бы профессор Снейп имел такую возможность, он бы спас всех! Он спас меня в поместье Малфоев, когда после пыток Беллатриса собиралась отдать меня на растерзание Сивому! Он защищал детей от произвола Пожирателей, когда школа была фактически под руководством Воландеморта! В том числе он защитил детей с такой же родословной как у меня, запретив им в тот год являться в школу! — Верно! — поддержал Гермиону Невилл. — Отработки нам назначал у Хагрида, это же праздник, а не отработка. Отдал бы Кэрроу — нам бы пришёл конец. — Я категорически против вашей позиции, мистер Подмор, — мрачно вмешался Гарри. — Профессор Снейп всегда вёл себя так, точно от него можно было ожидать любых злодейств, а на деле все было иначе. Поступки его всегда противоречили этому образу. Альбус Дамблдор ещё в первый год обучения велел мне доверять профессору Снейпу, жаль, я был слишком упрям, чтобы осознать это тогда. Смог бы научиться у профессора очень многому. — Великий человек был Дамблдор, — пробасил Хагрид; кажется, на глазах у него выступили слезы. — И если уж на то пошло, у профессора Снейпа не стояло задачи спасать всех, это было невозможно, — продолжил Гарри. — Для него стояла задача быть рядом с Воландемортом, делать вид, что школа под контролем Пожирателей, и в нужный момент передать мне информацию. Так или иначе профессор сделал для нашего общего дела, для победы Ордена Феникса над Воландемортом и его приспешниками, больше чем кто-либо! Больше чем вы, во всяком случае, при всем моем уважении. — Ты подумай о другом, Гарри, — с мрачной улыбкой проскрежетал Стерджис. — Из-за кого вся каша заварилась в твоей семье. Именно он выдал Тёмному лорду пророчество про тебя. Из-за него убили твоих родителей! Из-за него Воландеморт охотился на тебя! — Какой приятный вечер, Поттер, — бархатным голосом проговорил Снейп. — Прямо вечер ностальгических воспоминаний. С Рождеством! Он развернулся, намереваясь уйти, но его остановил Кингсли Бруствер, положив руку на плечо. — Северус, на минуту задержись, — дружелюбно проговорил министр. — Давай зайдём сюда. Гермиона видела, что Снейп разозлился, как стадо соплохвостов. Он полоснул по Гермионе сердитым взглядом, выругался себе под нос и вернулся снова в кабинет, куда его приглашал Кингсли. — И ты, Гермиона, тоже, — улыбнулся министр. Гермиона поняла: сейчас их будут спрашивать о том, что она сказала — о произошедшем в поместье Малфоев. Раньше ни он, ни она не упоминали это происшествие, и теперь Кингсли требовались подробности. Она успела заметить, что министр дал распоряжение Перси Уизли придержать и Стерджиса Подмора. Гарри тоже пошёл вслед за Гермионой, предварительно что-то шепнув Джинни. Джинни взяла на себя гостей, пригласила всех в гостиную, а Перси и мистер Уизли отвели Стерджиса на кухню. Когда Гермиона вошла в кабинет, Снейп сидел в том же самом кресле, где его совсем недавно поцеловала Гермиона, и зло таращился в окно. — Можно мне тоже поучаствовать? — уточнил Гарри. — Ты в своём доме, — вновь дружелюбно улыбнулся Кингсли. Он закрыл дверь и посмотрел на Гермиону. Они с Гарри устроились на маленькой тахте справа от профессора Снейпа. — Какая неприятная ситуация, — вздохнул министр. Он не выбрал места куда сесть и просто оперся на письменный стол. — Я понимаю, Северус, что миссия, которую возложил на тебя Альбус, была непростой, и до сих пор, видишь, таковой и остаётся. Мы все в долгу перед тобой. — К делу, Кингсли, я уже давно пытаюсь уйти, у меня нет времени просиживать здесь полночи за пустыми разговорами, — резко ответил Снейп. — Конечно-конечно, — кивнул министр и снова посмотрел на Гермиону. — Я хотел уточнить по поводу Малфой-мэнора, Гермиона. Ты раньше не упоминала, что встретила там Северуса Снейпа. Что там случилось? Как он спас тебе жизнь? Гермиона посмотрела на Снейпа извиняющимся взглядом. По крайней мере она пыталась, чтобы он выглядел именно так. — Я тоже не слышал этого раньше, — подключился Гарри. — Я никому не говорила, — кивнула Гермиона. — Профессор просил не распространяться. Кингсли посмотрел на Снейпа. — Так что там случилось? — Это допрос, мракоборец Бруствер? — с сарказмом спросил Снейп. — Что ты, Северус, — махнул рукой Кингсли. — Был бы допрос, говорили бы отдельно с Гермионой и с тобой. Просто пытаюсь понять, что за пробел. — Ничего значительного, — отмахнулся Снейп. — Возможно ее и не успели бы убить, — он помедлил пару секунд, потом недовольно скривился и продолжил: — Драко Малфой связался со мной по каминной сети и сообщил, что в их доме все трое — Поттер, Уизли и Грейнджер. Его колотило, потому что Беллатриса собиралась вызвать Тёмного лорда и убивать людей прямо в их саду. Я вылетел за территорию замка и быстро трансгрессировал в Мэнор. Подоспел к моменту, когда Беллатриса закончила пытать Грейнджер круциатусом и собиралась отдать Сивому. Я сказал ей, что хочу допросить Грейнджер и увел в кабинет. Сам послал сову якобы от Джоркинса, который отдавал приказы Фенриру из Министерства — я давал по нему показания, — Кингсли утвердительно кивнул. — Сивый отбыл на время в Министерство. Дальше я оглушил мисс Грейнджер и судорожно пытался понять как вызволять Поттера. Даже была мысль отправить тебе патронус, чтобы кто-то прибыл в поместье. Скорее всего я бы себя выдал, но если бы Поттер оставался в подвале у Малфоев до прибытия Тёмного лорда, это уже не имело бы смысла. Но я не успел ничего сделать, Поттер и Уизли выбрались сами, с помощью домовика. Я из коридора проследил за тем, что они трансгрессировали и сам побыстрее убрался из поместья. Кингсли задумчиво смотрел на Снейпа. — Так и было? — перевёл он взгляд на Гермиону. — Да, — она кивнула. — Профессор сначала меня напугал, я думала, что он... — Гермиона замялась. — Я думала, что он сделает что-то ужасное, как и Беллатриса. Но едва закрылась дверь в кабинет, он отпустил меня, предложил воды. И сказал, чтобы я молчала. — Почему? — Кингсли посмотрел на Снейпа. — У Тёмного лорда была прямая связь с мыслями Поттера, он так и не научился закрываться, — раздражённо ответил Снейп. — Если бы мисс Грейнджер рассказала Поттеру, что я ей ничего не сделал и избавил от Фенрира, и про это узнал бы Темный лорд, у меня были бы большие проблемы. Существовала вероятность, что Лорд Воландеморт явится и сам вломится в сознание девчонки, я рисковал, но там где она, там и Поттер, так что тогда вся моя миссия и без того провалилась бы, так что пришлось рисковать. Оставалась только надежда на то, что она промолчит. — Но почему ты позже не рассказала об этом, Гермиона? — спросил Гарри. — Я... — она поджала губы. — Я не была точно уверена, почему он просил молчать. Потому продолжала молчать и позже. — А ты, Северус? — спросил Кингсли. — Почему ты не рассказал? — Не пришлось к слову, — развел руками Снейп. — Незначительная деталь. Возможно, её и не успели бы убить, так что не факт, что я её спас в прямом понимании этих слов. — Ты обычно не отличаешься ложной скромностью, — лукаво улыбнулся Кингсли. — Что-то странное. Гермиона не сводила глаз с профессора Снейпа. События вечера в Малфой-мэноре стояли у неё перед глазами, точно все происходило вчера, хотя прошло уже почти девять месяцев. Ужас сковавший все её тело от мысли о том, что пытки над ней продолжит Снейп, продолжит таким отвратительным способом и сейчас пробирал до мурашек. И как это диссонировало с тем фактом, что теперь она сама мечтала о близости с профессором так сильно, что желала бы, что бы он тогда продолжил, чтобы это шоу для Беллатрисы продолжалось. Гермиона поежилась от собственных мыслей. Это ведь бред — наверняка все было бы чудовищно и совершенно не так, как в её снах и фантазиях. Тем более, что она в тот момент и так была истерзана. — А почему ты решил ее все же спасти? — задумчиво спросил Кингсли. — Почему не оставил все как есть? Как в случае с Чарити Бербидж? Взгляд Снейпа полыхнул огнём в сторону министра. — Неуместное сравнение, — поморщился Снейп. — Грейнджер была мозгом Поттера, без неё, даже если бы мне удалось его вытащить из-под носа у Тёмного лорда, он не прошёл бы дальше сада поместья Малфоев и наверняка был бы убит в результате какой-нибудь глупой выходки ещё до встречи с Томом Рэддлом. Гарри обижено засопел, но промолчал. — Внезапные откровения мисс Грейнджер, а до этого и мистера Подмора и так задержали меня, — недовольно заявил Снейп. — Если это не допрос, то я все же желал бы откланяться. — Извините, профессор, что я сказала, — пробормотала Гермиона. — Обвинения мистера Подмора были так несправедливы, разве можно было смолчать... — Это уже не имеет значения, — равнодушно ответил Снейп. — Простите, что вам пришлось это выслушать сегодня вечером, — продолжила Гермиона. — Мы совсем не ожидали что вечер закончится так. — Прекратите извиняться, Грейнджер, — раздражённо ответил Снейп. — Не вы испортили вечер. К тому же Стерджис сказал правду, нигде не соврал. Он взглянул на Гермиону вызывающе. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, он говорил: "Да, я такой: отвратительный тип, бывший Пожиратель, причастный к чудовищным преступлениям, а ты — маленькая дурочка, которая придумала себе романтического героя". И в этот момент Гермиона осознала, что у неё большие проблемы. Очень большие проблемы. Потому что ей было все равно. Ей было наплевать, даже если бы он собственноручно убил Чарити Бербидж или Лили Эванс. Он все равно был ей необходим.