Утерянный жемчуг

      Мэйлинь еще утром узнала у охранников гостиницы, куда этим вечером направился Чунзы. Те смеялись над ней, приняв ее за очередную воздыхательницу, а она старалась изо всех сил не раскраснеться.       Направив письмо с посыльным к господину Лиджу о месте встречи, она поторопилась туда после работы.       В Синтору пришло время дождей, и неприятный промозглый ветер забирался через воротник жакета. Зимой богатые горожане носили шубы из дорогого меха, накидывая сверху разноцветные халаты, чтобы подчеркнуть статус. Бедняки же пихали солому в подкладку верхней одежды. Кто смог накопить, покупал вату или собачью шерсть. Мэйлинь не смогла купить себе даже длинной накидки и ходила в жакете с соломенной набивкой. Когда трава намокала, от пота или дождя, – она источала неприятный прелый запах, и приходилось постоянно расшивать подкладку и набивать ее по новой. Мэйлинь ощущала себя самым настоящим огородным чучелом.       Как только приходила весна, она просто доставала солому из жакета и носила тот поверх двух рубах из грубой дешевой ткани. Чтобы хоть как-то приукрасить свой вид, она вышила на рукавах цветы из ниток, которые позволила взять хозяйка Ицин. Но все равно выглядела до безобразия убого на фоне тех, кто сейчас ходил по злачным улицам Нижнего города.       Пустят ли ее вообще в то заведение, где отдыхал Чунзы?       Мэйлинь повернула голову и увидела табличку «Призрачная кошка». Она вдруг осознала, куда намеревается пойти и резко остановилась. Забегавшись со всеми навалившимися проблемами, она только сейчас поняла, что направляется в публичный дом. Ее ноги налились тяжестью при виде роскошных ворот борделя. Вырезанные на них кошки уставились на нее выпученными глазами. Одна из дверей отворилась, и оттуда вышел мужчина, поправляя пояс на своем халате. Он довольно улыбнулся Мэйлинь и, покачиваясь, скрылся за поворотом.       Она не сможет. Она даже не в силах подойти ближе к этому зданию. Там продают женщин, продают их тела, и мужчины творят с ними все, что захотят. Это ужасное место, грязное и порочное. Что если с ней там что-то случится? Что если ей не позволят оттуда уйти? Что если кто-то ее тут заметит? Она вспомнила недовольное лицо матери, и это напугало ее сильнее любых других неприятностей. Мэйлинь нервно оглянулась, боясь увидеть знакомых.       – Мэйлинь! – Она услышала звук своего имени и замерзла на месте, как те улитки, которых недавно собирала. Только вот у нее не было панциря, чтобы спрятаться.       Этого ей мать не простит. Она сама продаст ее в бордель или забьет до смерти. А отец! Как она посмотрит ему в глаза?       – Да чего ты встала? – послышался тот же голос, и Мэйлинь поняла, что это господин Лиджу, который впервые назвал ее по имени.       Она так перепугалась, что решила будто ее зовет кто-то из знакомых сэянцев.       Линши стоял недалеко от ворот публичного дома и удивленно смотрел на сжавшуюся от ужаса Мэйлинь. Наконец, она смогла вернуть контроль над своими ногами. Еще раз оглянувшись и убедившись, что никто на нее не смотрит – хотя казалось, что вся улица глазела на такую бесстыдную девку – она побежала к Лиджу.       Линши потянул ее за руку, заведя под боковой козырек борделя.       – Давай сначала обсудим наш план. Ты скажешь Чунзы, что пришла по поводу убитого господина в гостинице. Скажешь о подвеске, о рисунке на ней. Помнишь еще его? Скажешь, что это Бию тебе о нем рассказала и что она же объяснила, где найти Чунзы. Пусть подумает, что Бию либо во что-то вляпалась и пытается утащить его за собой, либо, если они оба повязаны в этом деле, что Бию пытается свалить все на него. Тебе надо заставить Чунзы нервничать.       Мэйлинь сглотнула, не представляя, как ей самой успокоиться, прежде чем заставлять волноваться кого-то другого.       – Но, – она попыталась собраться с мыслями, – он может спросить, зачем я пытаюсь что-то узнать про убитого. Что мне тогда сказать?       – Так и скажи: в Ведомстве безопасности от тебя требуют дать пояснения. Такова процедура протоколирования.       Мэйлинь до этого времени постоянно смотрела вокруг, но услышав странное и непонятное слово, посмотрела на Лиджу. Поняв ее замешательство, он вздохнул и принялся произносить слова медленно, делая между ними паузы:       – Ведомство требует от тебя написать все, что ты знаешь о том госте. Почему? Потому что ты была первой, кто обнаружил труп. Скажи еще, что и от Бию требует того же, и поэтому она рассказала про подвеску.       Мэйлинь не понравилось, что он говорил чуть ли не по слогам. Она не поняла всего одно слово, а не забыла синторский.       – В общем, – подытожил Лиджу, – твоя задача подловить его. Понимаешь?       Решив, что Мэйлинь не поймет, что он имеет в виду, линши изобразил руками жест рыбаков, когда те подсекают рыбу.       – Рыбак из вас так себе, – не удержалась Мэйлинь, но, увидев непонимание в глазах Лиджу, тут же сменила тему, чтобы не заработать новых проблем. Она кивнула в сторону входа в бордель: – Но как нам вообще туда попасть?       – Тебе – никак, но со мной пустят. Будешь играть роль моей служанки.       – Но зачем господину ходить в публичный дом со своей служанкой?       – Ты правда хочешь знать? – господин Лиджу как-то странно улыбнулся.       – Пожалуй, нет.       Деревянные ворота при близком рассмотрении оказались не столь шикарными. Краска местами потрескалась, а древесина стала шероховатой, из-за чего вырезанные коты перестали выглядеть пугающе и походили больше на дворовых попрошаек. Да и на ручке двери, сделанной под золотой полумесяц, потерлось покрытие, и она выглядела как высохшая на солнце дохлая рыба.       Мэйлинь не была до конца уверена, что их пустят. Ей показалось, что женщина, открывшая двери совсем не рада таким гостям. Ее лицо густо покрывали белила, а сама она была одета в роскошный халат, но морщины выдавали возраст. Видимо всех певичек, кто терял молодость, ждали такие вот ворота.       Зато внутри перед Мэйлинь открылся совсем новый мир: мир неизвестных запахов, звуков и красок.       Небольшой парк перед входом в здание освещали десятки фонариков. Приятная мелодия разносилась волнами и казалось, что огоньки покачивались ей в такт. Они напомнили Мэйлинь светящихся медуз, которых однажды прибило к берегу после сильной бури. Искусственно созданный ручей протекал прямо под дорожкой, по которой она шла, он отражал появляющиеся на небе звезды. Мэйлинь будто оказалось в чьем-то волшебном сне. Неужели в столь прекрасном месте могут твориться такие отвратительные вещи? Впрочем то, что красота и мерзость способны ходить рука об руку она уже поняла, когда встретила Лиджу.       Когда они вошли, у Мэйлинь и вовсе от восторга перехватило дыхание. На потолочных балках висели огромные полотна шелковых тканей. Пространство вокруг небольшой сцены было усыпано небольшими столиками, на которых стояли фарфоровые кувшины и маленькие блюдца с засахаренными фруктами, печеньем и другими сладостями, название которых Мэйлинь не знала. По полу раскиданы атласные подушки, на которых лежали мужчины и женщины.       Мэйлинь вздрогнула и зажмурилась, увидев, как один из посетителей нагло обхватил полуобнаженное тело девушки. Она мысленно прошептала молитву богу моря прежде, чем нашла в себе самообладание снова открыть глаза. Сейчас никто ей не поможет, даже боги. Нужно собраться с духом, если она все испортит, то кто знает, не отрубит ли ей руки господин Лиджу, как той женщине за торговлю виссоном.       Она поравнялась с линши, боясь потерять того из виду. Тут так много людей и все они были удивительно прекрасны. Когда Мэйлинь впервые переехала в Синтору и пошла в дорогой квартал, то поразилась, какие белые у женщин и мужчин лица. Прям как галька на берегу или даже как рыба-лапша. Это такие маленькие длинные рыбешки, настолько белоснежные, что кажутся прозрачными. А еще на людях были очень дорогие одежды, и Мэйлинь боялась случайно прикоснуться к этим тканям.       Она вспомнила приятный гладкий шелк халата Лиджу, что коснулся ее кожи в том тесном закутке, где они прятались. Мэйлинь перевела взгляд на линши. На вороте его халата красовался серый лисий мех, отчего лицо линши казалось еще светлее. А почему у него такая белая кожа? Неужели при такой должности у Лиджу есть время, чтобы ухаживать за собой? Она никогда не видела, чтобы линши ходили по городу под зонтиками. А ведь такие, как он, точно проводят много времени на воздухе.       Мэйлинь взглянула на свои руки. За шесть лет в Синторе ее кожа тоже стала светлее. Солнце здесь было не таким жарким, разве что летом, но и то ненадолго. К тому же, почти все время она проводила внутри гостиницы. И все же ее руки не были белыми.       Кто-то резко схватил ее за плечо и сдвинул в сторону. Если бы не это, то Мэйлинь столкнулась бы с пьяным господином, что еле передвигал ногами, смеясь и расплескивая из чашки вино.       Она обернулся на того, кто держал на ее плече руку. Лиджу даже не взглянул в ее сторону, он направлял их сквозь толпу, что начала стекаться к сцене. Сложно было прочитать, что выражало его лицо в полумраке, но Мэйлинь побоялась сбросить его ладонь.       Наверное, он опасается, что она натворит бед, или бережет свою полезную вещь, как тогда, в лавке господина Лю. Несмотря на это, Мэйлинь чувствовала странное и приятное волнение в груди. Может быть, из-за музыки и красоты этого места? Все вокруг не только поражало, но и расслабляло, словно звало окунуться в мир мягких подушек, прекрасных танцев и сладких напитков. Мэйлинь никогда не пробовала вино, но видя, как оно делает людей счастливыми, была уверена, это что-то непременно вкусное.       Они прошли по узкому коридору, после чего Лиджу позвал одну из девушек. Он вложил ей в руку деньги, и та сразу стала похожа на кота, выпрашивающего кусок со стола, но линши покачал головой и что-то спросил. Девушка указала рукой в глубь коридора, и Лиджу подозвал Мэйлинь.       Все время, что они шли до нужной комнаты, по пути встречались разодетые певички. Они улыбались, странно хихикали и косились на них.       – Слушай теперь внимательно. – Лиджу посмотрел Мэйлинь в глаза, когда они подошли к одной из дверей. – Я буду здесь, за дверью. Не знаю, что за человек этот Чунзы, но не жди от него ничего хорошего. Он может попытаться напасть на тебя или...       Лиджу замолк, будто забыл родной язык и никак не мог вспомнить нужное слово.       – Случиться может что угодно, но я буду здесь. Когда зайдешь, не уходи далеко от двери, чуть что – выбегай или кричи. Ты поняла?       Мэйлинь испугалась, и по ее телу пробежал озноб, но она кивнула. Лиджу заметил это и обхватил ее руками за плечи, сжав пальцы так, что Мэйлинь стало больно.       – Если не хочешь… – в глазах Лиджу мелькнуло волнение, но тут же исчезло. – Не важно. Кричи или выбегай, – медленно повторил он.