Ты всё ещё здесь

Обязательный саундтрек: Pinhani — Bilir o beni

      Утро проходит весьма спокойно. Несмотря на аппетитный и завтрак, который принёс Кайя, Суне абсолютно не хотелось ничего есть, она лишь выпила чай по настоянию мужа.       Остаток времени до начала вечера они провели в комнате, каждый наедине со своим делом: Кайя делал наброски на планшете, а Суна пыталась хотя бы немного поспать, чтобы восстановить силы, но ей это никак не удавалось. В голове крутилось сотни мыслей, создавая давящую головную боль, несмотря на то, что вопрос обиды Кайи вроде был улажен. Но что-то внутри подсказывало, что это ещё не конец и им нужно поговорить. Суна не хотела верить, пока Кайя не проговорит всё вслух. Ещё раз.       Она с громким выдохом садится, спуская ноги на пол и прикладывает пальцы к вискам, пытаясь унять боль.       Кайя реагирует на это действие и откладывает в сторону планшет, устремляя взгляд на жену.       — Суна? — он поднимается с дивана и, подойдя к кровати, усаживается рядом с девушкой. — Я говорил, что тебе нужно поесть. Тогда от головной боли не осталось бы и следа.       — Да не хочу я, — вымучено говорит Суна и, поднимаясь от Кайи, подходит к окну, чтобы открыть его и впустить свежий воздух в комнату. — Не хочу, Кайя. Сказала же, — она раздраженно фыркает и кидает грубый взгляд на мужа, будто он её как-то оскорбил.       — Хорошо, хорошо, я понял. — он качает головой и улыбается, потому что капризное поведение Суны кажется ему милым.       — Мне нечем дышать. Стены давят, не могу больше. — раздраженно говорит Суна и оборачивается лицом к окну, делая глубокий вдох. Голову распирает от сильнейшей боли при каждом малейшем движении. — Аллах, невозможно!       Кайя настороженно на неё смотрит, явно ожидая какого-то выброса эмоций и громких фраз. Он ждёт следующих слов, чтобы не наткнуться на её агрессию, если вдруг скажет что-то не то. В любом другом случае Кайя бы непременно поспорил и предложил бы как минимум еще три варианта действий, но сейчас в нем зарождаются мысли и догадки, которые с каждым действием Суны на один процент подтверждаются. Слишком много эмоций за половину дня. Наверное, на неё так действует особняк, сойти с ума тут не так уж и сложно, однако...       — Кайя, - она подходит к нему и останавливается напротив. — Может, нам стоит выйти куда-нибудь, — звучит как утверждение, а не вопрос. Скорее, приказ. Суна могла бы выйти за пределы особняка и без Кайи, но она находит идею совместной прогулки особенно удачной, чтобы поговорить с ним наедине. Без лишних глаз, ушей, людей. Хотя Кайя и не выглядит обиженным, она всё равно хочет окончательно убедиться в том, что никаких недосказанностей между ними не осталось, и поделиться с ним своими мыслями на счёт их обоих. Пора бы уже начать доверять своему мужу.       — Как будто передо мной маленькая девочка, — Кайя не может удержаться от смеха и закрывает лицо руками. Пару секунд он сидит так, а потом глубоко вздыхает, отпуская смешок и смотрит на жену. — Интересно звучит твоё предложение. Я его принимаю, фисташка, — он кивает головой в знак согласия и подмигивает Суне.       Суну отчего-то дико злит его поведение, но она молча складывает руки на груди и кривит губы в саркастичной улыбке.       — Тогда собирайся.

***

      В парке Наккаштепе , который располагался ближе всех к особняку, в вечернее время суток было потрясающе красиво. Много зелени, небольших водоёмов, маленьких пеших дорожек с подсветкой, на которых можно было встретить как жителей Стамбула, так и его гостей. Суна не знала, почему Кайя выбрал именно это место и откуда он про него знал, но, оказавшись там, она была сильно впечатлена великолепием национального парка. Кроме того, внутри располагалась удобная смотровая площадка, с которой открывался потрясающий вид на Босфорский мост.       Остановившись около деревянной ограды, они не могли отвести взгляд от невероятного вида. Суну он завораживал и она, смотря на то, как туда-сюда снуют машины по мосту, ловила себя на мысли, что хотела бы изучить ещё подобные места в Стамбуле, влюбиться в колоритные улочки и проживать в каждой из них маленькую историю. И желательно не в одиночку.       Кайя рассказывает Суне какие-то маленькие факты об этом парке. Суна неохотно отрывается от вида и заинтересованно смотрит на Кайю. Она молча слушает его рассказ, увлеченно представляя в своей голове эти маленькие детали, о которых говорил муж.       — Кайя, на самом деле я хотела с тобой поговорить, — когда после рассказа Сонмеза, молчаливая пауза затягивается, она разворачивается к Кайе всем телом и нервно крутит ободок обручального кольца на своем пальце. Начало положено, только вот… с чего именно стоит начать? Суна даже не репетировала этот разговор в своей голове.       Кайя напрягается. На задворках сознания летает мысль о том, что разговор не сулит ничего хорошего. От этого тело мгновенно сжимается, превращается в тяжелый застывший мрамор, но Кайя не подает виду. Он думает, что Суна будет сейчас начнёт говорить о роли каждого из них в фиктивном браке, расставит между ними границы.       — Мы ведь договорились насчёт той ситуации, верно?       — Да, — твёрдо и безэмоционально отвечает Кайя, не желая даже позволять себе упоминать рядом имя Суны и Абидина.       — Отлично, — Суна на секунду отводит взгляд и мысленно облегченно выдыхает, продолжая нервно крутить кольцо на пальце. — Как думаешь, что будет с нами? — она снова переводит на его свой взгляд, ожидая, что у Кайи есть какой-то план.       — В каком смысле?       — Ну... столько событий в этом доме... Пелин с противной кузиной, Ферит, который всё ещё пытается чего-то добиться от Сейран, всё как будто вверх дном, не находишь? Что мы будем делать? Просто смотреть со стороны?       — Суна, когда я переступил порог этого особняка, я понял, что тут явно спокойно не будет, — он усмехается. — Я знал, что будет весело, но что до такого дойдет - нет. А что мы будем делать? — он повторяет вопрос жены, потирая пальцами переносицу. — Жить своей жизнью. Не собираюсь быть причастным к их разборкам, потому что своих проблем тоже немало. А разруливать чужие не входило в мои планы.       — Жениться тоже не входило в твои планы, — она хмыкает и скрещивает руки на груди, не удовлетворенная ответом Кайи. Жить своей жизнью? Каждый своей? По отдельности?       — Не входило, но... Я всё же рад, что это произошло.       — Почему? Точно, я вспомнила. Мы же с тобой союзники по мести.       Кайя резко меняется в лице, словно ему выстрелили в самое сердце. Он пару секунд вопросительно смотрит на Суну, ожидая, что она добавит что-то к своим словам, но когда этого не происходит, Кайя продолжает сам.       — Суна, о чём ты говоришь? — он вздыхает, проводя ладонями по лицу. Ему хочется сказать ей о том, что его предложение о мести тогда по большей части было лишь предлогом убедить Суну. Иначе в настоящую версию она бы точно не поверила после того, как рассказала, что слышала разговор Кайи и его матери. Но он никак не может подобрать правильные слова. Резко выпаливать ей всё о своих чувствах и желаниях будет не столь убедительно, как ему кажется. Тем более, в связи с напряжёнными между ними отношениями в последнее время. Но и молчать нельзя, иначе он своими же руками погубит то, что между ними даже не пришло в стабильную форму: доверие и зарождающиеся чувства. — Хорошо, давай объясню.       Кайя серьёзен. Он намерен покончить с затянувшимся недопониманием прямо сейчас.       — В моей жизни ещё не было человека, которому я могу доверять на сто процентов. Не притворяться кем-то, не прятаться. Но с тобой хочу быть с тобой честным. Я твой муж, но хочу им быть не только на бумаге, Суна. Я хочу узнать тебя ближе. Что тебе нравится, что тебе не нравится. Я хочу знать, какие у тебя планы на будущее, о чём ты думаешь на этот счёт. Я хочу тебя оберегать. И не только от перепалок. Думаю, это уже не просто желание тебя защитить "как союзника", Суна, — Кайя хмурит брови, но продолжает серьёзно смотреть на Суну, пытаясь убедиться, что она его понимает. — Сейчас я уверен в этих чувствах. Пару раз я задумывался о том, что будет, после того, как наша месть закончится. Но я не могу себе представить, что в итоге я не зажгусь никакими чувствами, понимаешь? Я уже чувствую к тебе нечто большее, чем просто симпатию.       Суна просто молчит в ответ на тираду Кайи. Она не может в это поверить. Внутри мыслей теперь намного больше, и она пытается поймать каждую, чтобы составить из них единое целое. Ей надоело теряться в догадках и саму себя убеждать в существовании светлой и доброй мечты о любви, которую Кайя растоптал. Она закрылась от него холодной ледяной маской и на его попытки сблизиться лишь отходила на шаг назад, опасаясь, что снова попадет в свою же ловушку. Но что получается: он только что... открылся ей?       — А как же жалость? — Суна бросает на Кайю сердитый взгляд, словно и не слышала его признания. Она не может забыть ему эти слова, они настолько сильно въелись в подкорку сознания, что теперь воспринимать новую информацию, не пропустив её через эту призму, невозможно.       — Она всё ещё говорит про жалость, — Кайя горько усмехается и качает головой. Он безоговорочно принимает свою чёртову ошибку, понимает, что Суне тяжело поверить в его слова. Но он будет стараться переубедить её. — Нет никакой жалости, нет. Понимаю, звучит чертовски абсурдно, но то, что ты услышала тогда, не было правдой. — Да, Кайя, звучит, как оправдание. Кайе хочется себя стукнуть. Странный получился монолог.       — Я поняла, хорошо. Можем идти, — она разворачивается и идёт в направлении выхода из парка.       Кайя слегка опешил от такой реакции, всё-таки ожидая продолжения разговора после своих слов. Хотя бы более развёрнутого ответа.       — Суна, что это значит? — он догоняет её максимально быстро и, поравнявшись с ней в шаге, с удивлением заглядывает в её лицо. — Не ты разве хотела поговорить? Не продолжим? Я чем-то задел тебя?       — Мне нужно уложить это в голове, Кайя, — она резко останавливается и смотрит на мужа. — А теперь, позволь, — она слегка отталкивает его со своего пути и быстрым шагом продолжает направляться к выходу.       А Кайе ничего не остается, кроме того, как следовать за своей женой и не говорить ни слова, чтобы не спровоцировать новый конфликт. Он не станет давить. Он прекрасно понимает, что она ещё не скоро поверит в его искренность.       Кайя никогда не думал, что вернется в Стамбул из Лондона, но жизнь особо интересная штука, и сейчас он был благодарен подаренному случаю за встречу с Суной. Кайя чувствовал в ней родственную душу, которая понимает его, принимает его, пусть иногда они оба совершают ошибки. Но ошибки можно простить, а потерю такого человека — нет. Поэтому Кайя теперь был максимально сосредоточен только на Суне.

***

      Прогулка затянулась и они пропускают ужин. Но Шефика ханым любезно оставила небольшое количество блюд у них в комнате. К моменту возвращения из парка Суна уже проголодалась, а противное чувство тошноты, к счастью, прошло. Поэтому она не стала себя мучать и спокойно поужинала, а Кайя в это время отправился в душ. И, как оказалось, на продолжительное время.       Прошло около полутора часов после их возвращения, и Суна уже начала волноваться за мужа, не утонул ли он в душевой кабине.       О, Аллах, и надолго он там застрял?       Чаша терпения переполняется и с огромной силой выталкивает последние капли самообладания наружу. Суна раздраженно вздыхает и нетерпеливо поднимается с места по направлению к закрытой двери ванной.       — Кайя, выходи! Кроме тебя есть ещё люди, которые хотят принять душ! — Суна барабанит по двери своими тонкими пальчиками в надежде, что это ускорит процесс выдворения Кайи из ванной. Раньше она не прибегала к таким методам, но прямо сейчас внутри неё назревала непонятная буря эмоций. И в данный момент они были далеко не радостными. Если Кайя через секунду не выйдет из душа, то Суна, скорее всего, выйдет из себя.       — И кто же? — дверь резко открывается, а Суна едва не припечатывает свой кулак в лицо виновника раздражения. На пороге перед ней появляется Кайя. От него исходит мягкий пар, и он выглядит так, будто его только что спустили с конвейера по созданию Аполлона современности. Капли воды падают с его каштановых волос, стекая беспорядочными мокрыми дорожками по мускулистой груди, по подтянутому животу, с заметными линиями крепкого пресса, и от этой картины Суна просто теряет дар речи и превращается в каменную статую, с так и застывшим на половине пути кулаком. Она быстро, но до жути стыдливо, чтобы Кайя не заметил, опускает глаза вниз и с ужасом понимает, что на Кайе одно полотенце. Одно. Полотенце. Одн…       О, Аллах.       — Суна? — Кайя усмехается, явно довольный растерянным видом своей жены. Он ловит себя на мысли, что она явно не ожидала такого, но... на это и был расчёт, — Надеюсь, ты не будешь стоять вот так до утра, — он позволяет себе выпустить смешок, а затем мягко берет сжатый кулак Суны и опускает его на всякий случай, чтобы ему не прилетело в глаз. — Так-то лучше, — его губы растягиваются в довольной, но хитрой, как у Чеширского кота, улыбке. Кайя заглядывает в лицо Суны, пытаясь прочитать в её эмоциях ответ на свой вопрос, но она по прежнему стоит как вкопанная и смотрит на него немигающим взглядом. Что это её так удивило, интересно? Разве они не муж и жена? Разве между ними не было близости? Разве это не сама Суна настояла на этом?       — Суна, — голос Кайи становиться тверже, словно он пытается вырвать жену из пучины её мыслей.       До Суны постепенно возвращается способность дышать, воспринимать звуки и краски этого мира. Хотя одно главное произведение природы уже стоит перед ней в одном полотенце. Она вздрагивает от голоса Кайи, словно её облили ледяной водой, а затем выставили на сильный ветер. Суна трясёт головой, пару раз моргает, словно прийти в себя было для неё неимоверно сложной задачей.       — Да? — она смотрит прямо в глаза Кайи, и для себя обнаруживает, что теперь в них есть нечто новое. Они черные, как очень густой и крепкий турецкий кофе, сваренный на песке. Такие же горячие, обжигающие. Суна замечала, что на солнце в глазах Кайи есть маленькие вкрапления янтарного свечения, но сейчас его взгляд стал темнее, тяжелее и глубже.       — Ты, кажется, что-то хотела? — Кайя заглядывает в лицо жены и вопросительно приподнимает брови.       — Я? А, да... — медленно тянет Суна. Она уже давно забыла о том, чего хотела пару минут назад. О душе и о своей главной миссии вечера: чтобы Кайя побыстрее покинул их ванную. Но сейчас её сознание постепенно обволакивает другой вопрос. Уголки её губ слегка приподнимаются в улыбке и она переводит взгляд на грудь Кайи, где красуется необычная татуировка. — Расскажешь, что означают твои татуировки?       Она прикасается тонкими холодными пальцами к одному из рисунков на его коже, очерчивая контур. Суна и раньше видела татуировки Кайи, но не придавала им значение, не рассматривала, не позволяла себе это сделать. А сейчас какая-то новая уверенность внутри неё требует быть смелее, и ей непременно нужно понять, выведать значение каждого рисунка.       Суна с интересом рассматривает непонятную фигурку, спина которой усыпана стрелами, продолжая водить пальцами по татуировке. Она делает это не специально, неосознанно, тянет момент, пока ждёт от мужа ответ на свой вопрос.       Кайя вздрагивает и моментально ощущает укол возбуждения от такого мимолетного прикосновения. Этот вопрос ввёл его в замешательство. Ещё пару часов назад они молча вернулись в комнату и Кайя наблюдал за хмурой озадаченностью своей жены. Ещё минуту назад его жена яростно стучала по деревянной двери в ванную , а теперь стоит перед ним такая легкая, воздушная, как фея… И ему кажется, что если продолжить дышать, то Суна раствориться вместе с этим терпким воздухом в их спальне. Ему безумно хотелось остановить этот момент и просто смотреть на неё, такую невинную в своем интересе, с маленькой складочкой между бровей, которая явно отражала какой-то внутренний вопрос. План Кайи свернул с верного направления и теперь это он стоит в замешательстве перед Суной, а не наоборот. Его одновременно бросает и в жар, и в холод от прохладных пальцев на разгоряченной после душа коже. Кайя на мгновение прикрывает глаза, втягивая носом воздух, пропитанный нежным ароматом, исходящем от Суны. Он впитывает эту нежность, по которой так истосковался, запоминает каждое её прикосновение, запечатывая его в своём сознании. Чувствует ли Суна то же самое в данный момент? Чувствует ли, что готова рассыпаться на миллионы кусочков от этой беспощадной нежности или для неё это просто интерес к его татуировкам? Тогда... осознанное ли это желание, узнать его ближе? Или мимолетное помутнение рассудка из-за инстинктивного влечения?       Суна медленно переводит взгляд на лицо Кайи и натыкается на его густой взгляд. Волна мурашек мгновенно проходит по её телу, когда она понимает, что всё это время он внимательно изучал её. Суна не может отвязаться от мысли, что в данный момент Кайя невероятно красивый. В нём есть особая магнетическая сторона, которой он хорошо управляет. И сейчас в ней читается что-то тёмное, увлекающее за собой, но при этом более глубокое, чем просто желание близости.       Кайя делает короткий шаг вперед, моментально стирая любое расстояние между ними, пальцами аккуратно захватывает тонкую ладонь Суны, которая только что очерчивала его татуировку, и прижимает её к своим горячим губам. Он смотрит на Суну так, будто пытается прочитать понять, чувствует ли она разряд в воздухе, который повис между ними тяжелым, липким облаком, вот-вот готовым обрушится на них и погрузить в бездну чувств?       От неожиданности с губ Суны слетает удивленный выдох, и внутри Кайи кровь будто начинает закипать, разносится по венам и артериям жидким металлом. Ещё никогда его так не завораживала ни одна девушка. Простым прикосновением, простым взглядом, простым вопросом. Кайе кажется, что он вот-вот разорвётся от бури эмоций внутри, и чётко понимает, что в этот момент он начинает влюбляться в свою же жену сильнее.       Суна молча смотрит в глаза Кайи, завороженная его мужской привлекательностью, считывает каждый мускул на лице. От собственных мыслей её сердце пропускает удар и начинает биться в два раза быстрее, провоцируя мелкую дрожь в пальцах.       Кайя кладет свою руку на талию жены, вжимается в неё всем телом так, что Суна отчетливо ощущает его возбуждение. Она прикрывает глаза и хватается тонкими дрожащими от волнения пальцами за предплечья Кайи, словно стоит на краю пропасти и вот-вот упадет от одного неверного движения.       Сонмез проигнорировал вопрос Суны, задвинув его в своей голове на самую далекую полку. Он ответит, обязательно, расскажет обо всех рисунках, которыми Суна так заинтересовалась. Но позже.       Повинуясь магнетическому желанию ещё раз прикоснуться к Суне, Кайя сдаётся и накрывает её губы поцелуем. Сначала мягко, нежно, изящно, боясь отказа, словно это его первый раз. А когда Суна отвечает взаимностью, его поцелуй приобретает оттенки пылкости, страсти и настойчивости. Ладонью он плавно проводит вниз по черному атласу халата Суны, размещая ладонь на пояснице.       Суна задыхается от нахлынувших эмоций, остроты поцелуя, который провоцирует приятное тянущее чувство внизу живота, и у неё начинает кружится голова. Она прижимается ближе к Кайе, поднимается ладонями выше по плечам, цепляется за его шею и зарывается тонкими пальцами в его волосах. Ей до дрожи приятно, когда Кайя проводит широкой ладонью вдоль её спины и собственнически опускает её на ягодицы, прижимая Суну ещё ближе. Ей невыносимо жарко в плену его горячего тела. Контраст прохладного атласа и распаленной кожи действует просто одурманивающие, но она заставляет себя остановиться.       Суна отстраняется от Кайи, снова заглядывая в его потемневшие от желания глаза. Она читает в них вопрос: «а что же будет дальше?». Его губы слегка припухли и это выглядит настолько чувственно, что Суна сильно прикусывает свою губу. Желание требовательным спазмом отзывается внизу живота, но Суне приходится его игнорировать. Ей нужно подумать над словами Кайи, а он бессовестно отнимает у неё эту возможность, мешая между собой разум, эмоции и влечение. Позволять поцелую перерасти в близость прямо сейчас кажется ей максимально неуместной затеей.       — Ты не ответил на мой вопрос, — Суна пытается улыбнуться, но сбившееся дыхание выдаёт её волнение. — А теперь мне нужно в душ, — она легонько тыкает пальцем в татуировку на груди Кайи и, освободившись от его стальных объятий, скрывается в ванной.       Она точно играет. Это месть? Кайя втягивает воздух сквозь плотно стиснутый зубы и возводит глаза к потолку, пока за его спиной захлопывается дверь. Либо он ничего не понимает в женщинах, несмотря на внушительный опыт, либо с Суной что-то происходит. Или она уже решила, что до конца первоначального плана, озвученного Каей во втором предложении руки и сердца, их брак будет фиктивным. Сонмезу не хотелось теряться в догадках, и он решает поговорить с Суной на этот счёт, когда она выйдет из душа.       Суна проводит в ванной почти такое же количество времени, как и Кайя. Это выходит не специально. Сначала она несколько минут стоит под прохладной водой, пытаясь унять острое желание, а затем ещё сорок минут размышляет об их разговоре в парке. На самом деле, Суне безумно надоела суета в особняке и дурные события, которые как снежный ком наваливаются на его жителей каждый день. Она ведь всегда хотела семью. Но эта мечта оказалась гораздо дальше от неё, как казалось. Возможно, ещё не поздно снова ухватиться за неё и следовать по намеченному когда-то пути, но... точно не здесь. Постоянные интриги, разборки и крики до хорошего явно не доведут. Суна ловит себя на мысли, что пока Корханы заняты Феритом, вопросом его развода и Пелин, нужно как можно скорее продумать план действий и уже начать, наконец, создавать своё счастье.       Перед тем, как заснуть, так и не дождавшись Суны, Кайя крутит в своей голове мысли о том, что её настроение меняется каждую секунду. Без сомнений, от трудного разговора, эмоции можно не сдержать, но ему кажется, что она воспринимает всё немного... остро. А затем этот поцелуй... Поэтому его теория, сформированная утром в ванной уже не кажется абсолютно невозможной. Может, Суна правда беременна? Чем объяснить тошноту, вспышки эмоций и переменчивость настроения? С этими вопросами он проваливается в глубокий сон.       Когда Суна ложится в кровать, в отличие от Кайи, ещё добрых полтора часа прожигает взглядом в потолке дыру. Сонмез уже мирно сопит около её уха, скорее всего, рассматривая десятый красочный сон. А она всё крутит в своей голове его слова: «Я хочу узнать тебя ближе. Что тебе нравится, что тебе не нравится. Я хочу знать, какие у тебя планы на будущее, о чём ты думаешь на этот счёт. Я хочу тебя оберегать». Он действительно готов строить с ней семью? Или подразумевалось другое?       Сквозь сон Кайя подтягивается ближе к Суне и неосознанно накрывает ладонью её живот, отчего она невольно вздрагивает. Сквозь тонкую ткань атласной пижамы она чётко ощущает его тепло. Суна делает короткий вдох и в темноте вглядывается в расслабленное лицо Кайи, пытаясь понять, спит ли он. Когда догадка оправдывается, Суна удобнее устраивает голову на подушке, прикрывает глаза и смущенно накрывает широкую ладонь Сонмеза своей. По телу мгновенно разливается приятное успокаивающее тепло, эффект которого не заставляет долго ждать, ведь через несколько минут Суна проваливается в сладкий сон.