Амортенция с запахом боли

Громкий хлопок раздался на всю округу, когда Гермиона рухнула на землю, пытаясь прийти в себя. Убить.убить.убить.убить.убить. Слово бежало бегущей строкой перед глазами, пока гриффиндорка отползала к кирпичной стене, ища опору. Убить.убить.убить.убить.убить. Прислонившись затылком к стене, девушка постаралась ровно выдохнуть в надежде вернуть контроль, но выдох всё равно получился рваным. Дрожащими руками Гермиона оттянула ворот водолазки. Одежда насквозь промокла от пота — Гермиону ломало. Убить.убить.убить.убить.убить. Хотелось сорвать не то что всю лишнюю ткань, а собственную кожу, лишь бы остыть. Лишь бы убрать этот зуд и жар внутри. Ведьма так привыкла к холоду, что внезапно подскочившая температура буквально сжигала девушку. Убить.убить.убить.убить.убить. Гермиона начала медленно биться затылком о кирпичную стену, пытаясь унять пожар в органах. С каждым движением удар становился всё сильнее и больнее, разгоняя пульсирующую боль по всей задней части черепа, где приходился удар. Убить.убить.убить.убить.убить. Что-то теплое и липкое растекалось по шее вниз под ворот водолазки и Гермиона догадалась, что раскроила себе затылок, но тьма и не торопилась залечивать раны в привычной манере. Грейнджер попыталась осмотреться, чтобы понять куда именно она переместилась. Знакомый переулок и красный кирпич. Гермиона вспомнила, что после того, как схватила сумку из своей комнаты, это место было первым, что пришло на ум. Ведьма понятия не имела, где территориально находилась и в Англии ли вообще, но судя по реакции организма на аппарацию в догонку к ломке — где-то далеко от Гриммо. Сумка лежала в двух шагах по левую руку и пришлось приложить достаточно усилий, чтобы доползти. Дрожащими руками Гермиона искала среди всего хлама нужное зелье. Резким движением из последних сил она достает нужный флакон и откупоривает его, выпивая содержимое. Приятный и такой нужный холод спускался по горлу, остужая всё на своем пути и стирая всю боль на несколько минут. По подсчетам ведьмы, зелье будет действовать около двух минут. Этого будет достаточно, чтобы встать на ноги и добраться до нужного ангара. Гермионе некуда было пойти и тьма сама повела её в это место, надеясь не пойми на что. Собрав крупицы оставшихся сил, Грейнджер встала на ноги, подхватывая сумку и закидывая ту на плечо. Левая лопатка ныла под тяжестью, словно плечевой сустав был вывихнут. Закапал мелкий дождь приятно охлаждая кожу. Если выложиться на максимум, путь до конечной точки займет две минуты. Переставлять ноги было тяжело и больно. Тьма мерзко усмехалась, наслаждаясь болью своей носительницы. Стояла где-то в сторонке сознания, довольно наблюдая за столь жалкой картиной. Шаг. Ещё один. Дождь начинал заливать глаза. Налипшие волосы мешали взгляду, но Гермиона не сдавалась, волоча собственное тело. По ощущениям, на плечи возложили целый материк, настолько тяжело было идти. Второй знакомый закоулок, третий, четвертый и пятый. Гермиона вновь оказалась перед железной дверью, что всего несколько часов назад стала входом в новый тёмный мир. Противный знакомый скрип, извещающий о прибытии гостей, а внутри снова никого. Переступив порог и оказавшись внутри здания, Гермиона снова рухнула на пол, отползая к металлической стене, ища хоть каплю охлаждения. Действие зелья окончено. Прикрывая глаза ведьма услышала шаги. Кто-то поднимался с минус первого этажа, медленно и вальяжно, словно никуда не торопился. Звук капель дождя, бившегося о металлическую крышу ангара, перекрывал все звуки, но Гермиона слышала шелест мантии и чувствовала кожей легкое дуновение ветра. Хотелось открыть глаза, чтобы посмотреть, кто стоит перед ней, но тьма, услышав это желание, намертво слепила веки. Хотелось сопротивляться, бороться. С самой собой, с тьмой, что сидела под кожей и была у руля, и с тем, кто оторвал ведьму от пола, начиная движение. Прежде чем Гермиона отключилась, в нос ударил непонятный, но знакомый запах, окутывая пострадавшее сознание. И последнее о чем подумала ведьма — остекленевшие глаза матери. Гермиона пришла в себя, лёжа под той самой дверью. Жар не уходил, но и не разрастался, что уже давало небольшую надежду на спасение. Тьма протягивала свои лапы к ручке, желая попасть внутрь. Желая воссоединиться. Ведьма знала кто именно ждёт её за дверью. Собирая крупицу собственных сил, Гермиона поднимается на ноги, опираясь на бетонные стены. Всё тело казалось одновременно ватным и в то же время чугунным. Конечности вяло слушались импульсов мозга, отказываясь делать шаг и протянуть руку к двери. Промогравшись ведьма замечает необычную ручку в виде лапы дракона. С утра подсказка была так близко, но в суматохе задания осталась незамеченной. Грейнджер медленно наклоняется, чтобы подобрать лежавшую сумку, затем откидывает влажные волосы с лица и готовится… К чему? Теряя терпение тьма делает шаг за ведьму и протягивает лапу, открывая дверь во внутрь. Шаг. И они снова здесь. Всё тот же полумрак, тот же мраморный пол, за исключением луж крови под ногами, тот же стол и тот же… Малфой. Он развернулся на звук хлопка двери и уставился на гостью. Всё ещё в маске. Первая мысль проскочила в голове с желанием сорвать маску и посмотреть самодовольному болвану в лицо. — Вот что ты думаешь обо мне, приходя просить о помощи? — внезапно спросил мужчина, медленно обходя стол. Он залез к ней в голову, а Гермиона этого даже не почувствовала. Насколько талантливым лиглиментом нужно быть, чтобы проворачивать подобное? А тьма тем временем упивалась звуком его голоса. Грейнджер попыталась выстроить стену, но второй ряд кирпичной кладки рухнул. Она была слишком слаба. — Вон из моей головы, Малфой, — прорычала Гермиона, сжав ладони в кулаки. Мужчина приближался ближе, осматривая ведьму. — Это было слишком легко, — ответил он. — Ты слаба. — Мне жарко. Малфой внезапно остановился: — Что? — Мне жарко, — повторила девушка, сама не понимая зачем.— Раньше тепло для меня было чем-то запредельным, а сейчас моя кожа горит. В подтверждении этих слов, капелька пота стекла вниз по позвоночнику. — И чего ты хочешь, грязнокровка? — Малфой снова начал движение. — Ты пришла сюда, чтобы я помог тебе охладиться? Ну, можешь раздеться. Гермиона начинала злиться, от чего жар становился сильнее, но злилась она не на Пожирателя, а на себя. Девушка сама не знала по какой причине вновь оказалась здесь. В прямом смысле этого слова — приползла к нему. — Мне больше некуда пойти! — огрызнулась ведьма, не отводя взгляд от маски, когда та остановилась в пяти шагах. Гермиона никогда и ни у кого больше не видела таких глаз. Таких красивых глаз. Они напоминали серое, дождливое небо, а тёмные вкрапления были схожи с грозовыми тучами. Казалось, что мужчина может кидать взглядом яркие молнии. Или убивать. — Что же случилось, грязнокровка? — поинтересовался Малфой, склоняя голову набок. — Орден выгнал тебя за проваленное задание? Очередной глупый поступок, который приведет их к поражению. — Залезь ко мне в голову и посмотри, — огрызнулась Гермиона, а сама приготовилась обороняться от посетителей сознания. — Я не получаю удовольствия от принуждения. Гермиона даже усмехнулась, приподнимая уголки пересохших губ и отводя взгляд в сторону. — Ещё скажи, что не получаешь удовольствия от насилия. — Это было бы наглым враньем, грязнокровка, а я не лгун. От чего-то в груди потеплело. Приятно потеплело. Наверное, от выдуманной честности противника. — Так что тебя привело… — Какая разница, если ты все равно меня ждал, — Гермиона бесцеремонно перебила мужчину, встречаясь с ним глазами. — Снова. Малфой скрестил руки на груди, наклоняя голову на другой бок: — О помощи принято просить вежливо, а не перебивать того, кто может тебе помочь. Гермиона, на удивление обоих, заметно стушевалась и опустила взгляд в пол. Малфой отчитывал ведьму, как маленького и непослушного ребенка. Хотелось огрызнуться, оттолкнуть и ударить мерзавца, но Гермиона лишь с поражением мысленно признаёт, что он был прав. Ей нужна была его помощь и они оба это знали. Гермиона подняла глаза. Взгляд слизеринца не покидал лица ведьмы. Он изучал противника и делал воображаемые пометки. Но были ли они противниками? В голове всплыло воспоминание с разбитым лицом Грюма и обещанием Симусу. Нет. Они не были противниками. Уже нет. — Так вот что случилось? — рассмеялся Малфой, запрокидывая в хохоте голову. — Ты избила Грюма? — Я же сказала, не лезь в мою голову! — Гермиона не сдержалась и сделала шаг вперед. Тьма под кожей встрепенулась от сокращенного расстояния. — А потом дала приглашение. — спокойно пояснил мужчина. — Но ты отказался! — парировала ведьма, тяжело дыша. Жар снова усиливался, а тьма была слишком занята попыткой соприкоснуться с тьмой Малфоя, чтобы хоть как-то облегчить страдания своей носительницы. Малфой развернулся и направился к противоположной стороне стола. Гермиона выдохнула, а тьма скривила расстроенную морду. — Так, чем я могу вам помочь, грязнокровка? — мягким и фальшивым тоном спросил Пожиратель, пародируя вежливого консультанта в магловском магазине одежды. — Вам? — Тебе и… — Малфой задумался и вальяжно махнул рукой, ища подходящее слово. — Тому, что в тебе сидит. Мужчина бездумно указал на живот Гермионы, от чего она взволнованно опустила взгляд, прикасаясь руками к влажной одежде в области пупка и ища то, о чем он говорит. — Она ощущается слишком… — он снова задумался. — Слишком горячо. Я обратил на неё внимание ещё в первую нашу встречу. На удивление гриффиндорки, в день их первой встречи на поле боя она ничего не почувствовала и именно поэтому была так удивлена своей реакцией на слизеринца этим утром. — Так, за что ты избила Грюма? — Малфой не оставлял попыток. — Ты всё ещё надеешься, что я буду отвечать на твои вопросы? — Гермиона приподняла бровь, скрещивая руки на груди. Воспоминаниями о родителях делиться точно не хотелось. — То есть, ты просишь помощи, но дать что-то взамен не можешь. — Могу, но не это. — отрезала ведьма. Малфой, видимо, обдумывал её слова, а Гермиона тем временем осмотрела его в очередной раз. То, что он не снимал маску, не давало покоя. Словно, обезличивал себя даже в уединенной обстановке. — Что ты можешь мне дать, грязнокровка? — наконец, спросил Пожиратель. — Тебе — ничего, а вот Воландеморту, скажем так, могу предоставить свои услуги. — а в голосе искорки. — И какая выгода от твоих «услуг», грязнокровка? — Я помогу истребить Орден. Малфой застыл, обдумывая предложение гриффиндорки. Взвешивал все «за» и «против» подобного союза. И дураку понятно, что «за» перетягивает этот канат с большим отрывом. Гермиона подметила, что чувствовала себя уже лучше, жар отступал и мысли становились яснее. — Заманчиво звучит, Грейнджер, — слизеринец начал снова медленно подходить ближе. — Но ты же умная девочка и должна понимать, что приведи я тебя к Тёмному Лорду, он тут же тебя убьет. — Верно, Малфой. — Гермиона сделала ещё один шаг навстречу. — В этом мне и нужна твоя помощь. Пожиратель усмехнулся, складывая руки за спиной. — Ты предлагаешь мне умолять Тёмного Лорда, чтобы он взял тебя в ряды Пожирателей? Грейнджер, ты всегда была недалёкого ума, но то что с тобой сделали… — Малфой, это и в твоих интересах тоже, — Гермиона снова сделала шаг вперед, перебивая собеседника. — Ты сам это знаешь, ты же не глупый мальчик. Ведьма чувствовала, что играет с огнём. Какой бы сильной не была её тьма, с его ей не выстоять. Но игра стоила свеч. Они уже несколько минут молчали, когда Малфой в очередной раз хмыкнул и произнёс: — Тогда с этого момента ты играешь по моим правилам. Щёлк. И Гермиона с грохотом погрузилась в темноту.

Тьма очнулась первой и стала посылать импульсы тепла к кончикам пальцев хозяйки, чтобы та приходила в себя поскорее. Не заметив никаких результатов, тьма начала рассылать жар по внутренностям Гермионы, но и это не помогло. Тьма никогда не отличалась терпением, поэтому разозлившись разлила огненный шар в районе груди. Задыхаясь Гермиона резко открыла глаза. Кромешная темнота и ничего больше. Звук капающей воды с потолка, отчего на полу образовывались небольшие лужицы. Жар в груди побуждал что-то сделать, поэтому Гермиона попыталась встать, но любое движение тела сопровождал металлический звук оков, что были закреплены на запястьях ведьмы. Темнота лишала любой возможности осмотреться и оценить масштаб происшествия. Не проводя размашистых логических исследований было понятно, что Гермиона… в плену? Грейнджер попыталась воскресить последнее, что сказал Малфой перед тем как она отключилась. — Тогда с этого момента ты играешь по моим правилам… Гермиона была так зла, слаба и самоуверенна, что позволила себя оглушить и запереть в клетке в оковах. Очередная порция гнева внутри разгоняла кровь, когда послышался звук приближающихся шагов, и спустя несколько секунд яркий Люмос озарил коридор и прутья собственного заточения. Довольствуясь каплей освещения, Гермиона мельком пробежала взглядом по тюремной камере, замечая небольшой размер помещения, несколько луж и тёмную фигуру, что отпирала решётку. Неизвестный зашел внутрь и закрыл за собой путь отступления. Не Малфой, конечно же. Обычная маска и потрёпанная форма. Гермиона подавила желание отползти подальше к стене в поисках безопасности. Маска испарилась по волшебству с лица мужчины и неизвестным оказался Амникус Кэрроу. Война и пытки собственного лорда сильно отразились на лице бойца: седые виски, глубокие морщины и выцветшие глаза. В сознании всплыл взгляд Яксли, такой же потухший и холодный. Словно подобный блеклый взор являлся визитной карточкой каждого Пожирателя Смерти. Кроме Малфоя. Казалось, его серые глаза были ярче солнца и были способны осветить самую тёмную комнату. — Очнулась, грязнокровка. — Амникус нарушил тишину, подходя ближе. Голос его был резок, а дыхание чуть подрагивало и Гермиона догадалась, что это были последствия неоднократного использования Круциатуса над мужчиной. Кэрроу выставил палочку вперед, направляя её в грудь Гермионы: — Мне нужно кое-что забрать у тебя. Пожиратель ядовито ухмыльнулся и яркий, ослепительный луч света вырвался из кончика древка, проникая в грудину Грейнджер. Внезапная вспышка вспарывала привыкшие к темноте зрачки, от чего Гермиона зажмурилась и сжалась в ожидании боли, но… Не было боли. Был только свет, что разливался по венам, вымывая всю чернь из её крови и развязывая тугой узел в районе живота. Свет словно обновлял и восстанавливал каждую клеточку кожи, не оставляя следов тьмы внутри. Гермиона открыла глаза и уставилась на черный поток, что засасывало в палочку Пожирателя. Мужчина достал из кармана небольшую склянку и одним легким движением поместил черный сгусток внутрь, закупоривая крышку. — Ну вот, — подытожил Амникус, пряча флакон под слоями мантии. — Если будешь себя хорошо вести, то получишь её обратно. На осознание произошедшего ушло около двух секунд. Горло и голосовые связки сдавила липкая рука ужаса, проникая под кожу. Гермиона сконцентрировалась на собственных ощущениях, чтобы подтвердить свои догадки. Ведьма ощутила пустоту. И она не была этому рада. Больше не было ни холода, ни жара. Не было заветного слова бегущей строкой перед глазами, не было ярости и гнева. Не было её — надоедливой соседки сознания. Был только животный страх от собственной беспомощности и хлынувшие воспоминания, которые затапливали своей трагичностью всю душу. Вот оно — тягучее осознание и последствия собственных поступков. Громкий шепот союзников об убийце и монстре в их рядах. Глаза каждого павшего от руки ведьмы. Изуродованное лицо Грюма. Обещание Симусу Финнигану. Страх в глазах Гарри и Рона. Смерть в глазах матери. Душа Гермионы была изуродована и оголена. — Ч-что… — голос был похож на скулёж побитого щенка. — Что ты со мной сделал? — О-о-о, — протянул Пожиратель, подходя ближе и едва склоняясь над пленницей. — Нравится? Гермиона подчинилась раннему желанию и отползла назад, избегая сокращенного расстояния, но Кэрроу сделал ещё один шаг, загоняя её в угол. — Я рад, что это задание доверили мне, — продолжил мужчина. — Видеть этот страх в твоих глазах… Так сладко, грязнокровка. Ну что? Куда подевалась вся твоя смертоносность? Амникус подошел вплотную и склонился над Гермионой так близко, что она чувствовала его едкое, словно кислота, дыхание на своей коже. — Вот именно, — было заметно, что мужчина начинал злиться. — Без твоей маленькой зверушки ты становишься такой жалкой и беспомощной. Надеюсь, Тёмный Лорд будет сегодня в плохом настроении и смерть ты увидишь не скоро. Резким движением Амникус поднялся и отступил, а на лице читалась брезгливость. Он развернулся и зашагал прочь, как внезапно будто что-то вспомнил: — Совсем забыл. В один широкий шаг мужчина сократил расстояние и прежде, чем Пожиратель замахнулся, Гермиона смогла прочесть в его глазах жажду возмездия. Ведьма успела слегка отвернуть лицо, когда костяшки руки полоснули щеку. — Я разрешал тебе отворачиваться?! — взревел Кэрроу. Он резким движением левой руки развернул девушку обратно к себе, а правый кулак снова набирал траекторию для удара. В этот раз увернуться не получилось. Острая и ноющая боль разливалась по левой стороне подбородка Гермионы, когда её настиг новый удар в передние зубы, от чего кровь начала заливать рот. От толчка голова ведьмы запрокинулась назад, затылком врезаясь в стену и новый импульс боли расползался по всему телу. Тёмная фигура Пожирателя расплывалась перед глазами, когда тот отходил, оценивая результат проделанной работы.  Гермиона чувствовала металлический привкус на языке и капающую кровь с подбородка.  — Это меньшее, что я должен сделать с тобой, — подытожил Амникус. — За Яксли.  С грохотом решётки Пожиратель ушел, снова оставляя ведьму одну в темноте.   Опустошение внутри ощущалось слишком ярко и болезненно. Пульс стучал в ушах, словно сердце вот-вот вылетит из груди. Страх сжирал каждую клеточку тела, словно то было лакомым десертом на праздник.  Гермиона закрыла глаза, стараясь успокоиться.  Вдох. Воздух был пропитан сыростью, запахом плесени и крови, что стекала с лица ведьмы.  Рваный выдох.  Осознание того, что Гермиона была в плену у врага, а некогда союзники и не подумают её искать. Они, вероятно, даже не догадывались, что Грейнджер молча покинула их ряды, когда унеслась прочь.  Гарри скорее всего всех успокаивал тем, что ведьме нужно остыть и та вернется с извинениями, что всё не так как плохо.  Но на самом деле всё было ещё хуже.  Оставалось только гадать сколько прошло времени с тех пор, как Кэрроу ушел и в камеру зашел кто-то новый.  Серебряная маска сверкнула в полутьме, когда Гермиона понадеялась, чтобы это был Малфой и его условия выполнены.  Разбитое лицо и внутренняя пустота заслуживают галочку в его списке правил?  Телесные повреждения стерпеть можно, это происходило не в первый раз, но то, что он забрал её силу… Это ощущалось как оскорбление, словно ведьма не заслуживала того, над чем так долго трудилась и платила за это свою цену.  — А если будет возможность избавиться от неё? — спросил однажды Рон, потягивая апельсиновый сок из трубочки.  — Ты бы согласилась?  Гермиона тогда лишь отмахнулась со словами:  — Это невозможно.  Но сама задумалась над такой возможностью — отказаться от тьмы, что стала практически родной. Без неё все будет ощущаться совсем иначе, сложнее и больнее. Гермиона боялась, что не сможет вынести этого.  И это действительно было невыносимо. Грейнджер чувствовала себя голой, униженной, уязвимой и слабой. Именно этого Малфой и добивался. Он хотел поставить её на место.  И он это сделал.  Неизвестный грубо схватил девушку под локоть, поднимая её на ноги. От резких движений боль в затылке усилилась, от чего ведьма зашипела.  — Тебя уже успели навестить посетители? — прыснул Пожиратель, когда Гермиона поняла, что его голос не был ей знаком. — Шевелись!  Пожиратель толкнул ведьму вперед, побуждая к движению. Ноги плохо слушались, поэтому первый шаг дался с трудом, но чтобы выжить нужно было двигаться.  Руки девушки всё ещё были в оковах, но соединены между собой небольшой цепью. При каждом новом шаге цепь неприятно скрипела, что напоминало ведьме о собственном унижении.  В конце коридора была лестница, ступеньки которой напоминали мраморный пол в подвале ангара. Переставлять ноги и подниматься вверх было ещё тяжелее. Подъем не занял много времени и впереди показалась обычная деревянная дверь, открыв которую Пожиратель грубо толкнул ведьму вперед.  Они оказались в просторном, тёмном и местами мрачном холле. Воздух в помещении в готическом стиле был пропитан величием и тайнами, что создавались и хранились в поместье.  Сквозь огромные окна сочился яркий дневной свет, от чего пришлось зажмурить глаза, чтобы не ослепнуть. Тёмная магия ощущалась здесь особенно остро и Гермиона подавила желание глубоко вдохнуть, лишь бы капелька чужой тьмы проникла в организм.  Грубый толчок в плечо дал понять о начале движения. Холл плавно перетекал в коридор. На стенах висело множество портретов и с каждым пройденным метром Гермиона подтверждала свои догадки в чьём доме она находилась.  Коридор казался бесконечным и ведьма начала думать, что это очередная пытка — идти, еле волоча ноги, когда Пожиратель внезапно дёрнул девушку, заставляя остановиться и повернуться к массивным дверям из тёмного дерева.  Знакомое чувство страха сдавило грудь, но Гермиона попыталась в очередной раз мысленно успокоиться. Мужчина толкнул двери, от чего те открылись во внутрь, впуская их. Грубый и неожиданный толчок меж лопаток настиг Гермиону врасплох и она влетела в помещение, приземляясь на колени.  Зашипев от боли, девушка раскрыла глаза и уставилась на всё тот же мраморный чёрный пол. Тёмная магия здесь ощущалась ещё сильнее и в этот раз Гермиона не сдержалась, сделав глубокий вдох. Чужая тьма проникала через кислород в кровь, окутывая внутренности, но этого было недостаточно.  Подняв голову Гермиона в сотый раз за день замерла от ужаса. Помещение оказалось просторным залом, схожим с подвалом ангара. Похожий стол, десяток стульев по обе стороны, за которыми были рассажены Пожиратели, похожий интерьер и Малфой, что стоял у противоположного конца стола. Гермиона узнала его, несмотря на его чертову маску на лице. В главе стола сидел сам Воландеморт, пугая своим внешним видом ведьму. Лицо, лишённое носа, было обтянуто бледной кожей, а ярко-красные глаза изучали свою добычу. Его облик напоминал живое отражение страха и зла, окруженные необъятным мраком.  Когда их взгляды встретились, тонкие и бледные губы Редлла искривились в подобии улыбки:  — Ну, наконец-то, — голос его был схож с шипением змеи. — Мы уже заждались вас, мисс Грейнджер.  Все Пожиратели развернули головы в поиске того, что заинтересовало их лорда. Гермиона заметила, что все, за исключения Малфоя, были без масок, что смотрелось весьма странно. Взгляд девушки зацепился за довольное лицо Амникуса Кэрроу.  Гнев закипал в венах, желая вырваться на свободу и встретиться с лицом Пожирателя. Хотелось сломать ему все кости, затем с помощью магии срастить их обратно и снова сломать. И продолжать эту пытку очень долго, пока мужчина не начнет умолять остановиться или убить. Хотелось пустить в него десятикратным Круцио, чтобы его мозг превратился в кашу… — Оставьте нас. — прошипел Редлл.  Все Пожиратели начали подниматься из-за стола. Обходя девушку все смотрели на неё, словно их взгляд что-то значил. Малфой остался на том же месте, что и был.  Гермиона позволила себе рассмотреть его фигуру чуть подробней, чем раньше. Он не был в привычной форме, в которой она видела его в подвале ангара. На нём была та же маска, но не было мантии. Чёрный китель на мелких пуговицах и высоким горлом спускался до середины бедра, а на плечах покоились серебрянные погоны. Серый кожаный ремень с вычурной пряжкой подвязывал китель. Без бесформенной мантии плечи Малфоя казались ещё шире. Собственный инстинкт самосохранения приказывал уносить отсюда ноги, бежать как можно дальше от этого места в поисках безопасности, но это было бы слишком ожидаемо, поэтому плотно сжав окровавленные губы, Гермиона с шипением от боли поднялась на ноги. Стоять было тяжело, но возможно.  Если бы не страх, что стучал в ушах, Грейнджер заметила бы оставшийся стержень внутри даже без тьмы под кожей.  Голова разрывалась от боли, кровь перестала сочиться из ран и застыла коркой, которая трескалась при малейшем движении и доставляла дополнительный дискомфорт. Но скулёж и зализывание ран было принято оставить на потом, сейчас нужно держать себя в руках и обрести новых союзников. — Подойди ближе, грязнокровка, — прошипел Тёмный Лорд, подзывая гриффиндорку. — Драко рассказал мне о твоём предложении. Ты действительно считаешь, что я возьму в свои ряды подобную грязь?  В его голосе слышалась усмешка.  — Я полезный союзник, — Гермиона сделала четыре шага вперед. Голос девушки не дрогнул, когда она встала в заученную позу — ноги почти на ширине плеч, а руки в замок за спиной.  — Я знаю много полезной информации, знаю ближайшие планы Ордена, все возможные укрытия и много чего другого.  Гермиона говорила твёрдо, словно вновь стояла перед Грюмом и докладывала о прошедшем задании. Навык окклюменции очень помогал в подобные моменты, позволял отгородиться от всех ненужных эмоций и сосредоточиться на одном — холод.  — Я могу вытащить это из твоей головы и убить, — со скукой произнес Лорд, откидываясь на спинку стула. Малфой стоял справа от своего господина и изучал ведьму серым взглядом.  — Можете, — подтвердила Гермиона. — Но я хороший солдат и думаю, вы наслышаны о моих успехах.  Повисла тишина. Инстинкт самосохранения пробивался сквозь стены окклюменции, приказывая Гермионе бежать, но та лишь мысленно отмахнулась.  — Без вот этого, — откуда не возьмись, на столе появилась знакомая тёмная склянка. — Ты — ничто.  Ведьма приказала собственным ногам приклеиться к полу, хотя хотелось сорваться с места и вернуть свою тьму на прежнее, законное место. Хотелось снова ощутить этот жар и холод. Хотелось… Гермиона на миг задумалась. Девушка считала, что тьма дарит ей необычайную силу, хладнокровие, подавляет страхи, отключает любые эмоции по щелчку пальцев в нужный момент, а побочным эффектом служил неконтролируемый гнев и желание убивать.  Но анализируя свое сознание без тьмы, ведьма сделала вывод, что из всего списка вернулось только чувство страха и ощутимый груз последствий на плечах. Да, в первые минуты, девушка ощущала весь спектр эмоций. Уязвимость и отсутствие агрессии, но прийдя в себя, она обнаружила привычную ярость и желание уничтожать. Может Амникус высосал не всю тьму из крови Гермионы? Или долгие месяцы прошли не зря?  Воландеморт протянул костлявую руку к склянке:  — Без этого, ты не будешь солдатом, грязнокровка, — Редлл повертел тьму девушки в руках. — Верно?  — Нет.  Ответ получился резким.  Тёмный лорд поднял свои кровавые глаза на ведьму:  — Тьма под кожей является лишь стимулятором истинных желаний и умений волшебника, — начал он. — Как думаешь, почему я забрал её у тебя, грязнокровка?  Гермиона даже на миг растерялась. Она ожидала пыток, а не лекций с вопросами.  — Я забрал её у тебя, чтобы ты могла понять, что она тебе и не нужна, — шипение его голоса было мягким.  Редлл поднялся со своего места, подходя ближе к Гермионе, пока та мысленно в очередной раз приказала себе не двигаться. Ведьма не опускала взгляда от красных глаз, что приближались.  — Почему я должен тебе верить? — спросил он, останавливаясь. — Каков твой мотив смены стороны?  Гермиона замешкалась на секунду. Она знала, что правду нужно будет вскрыть, но здесь был Малфой, который не отличался сдержанностью и любил покопаться в чужих мыслях.  — Я все покажу и расскажу, — Гермиона вздернула подбородок. — Но без его присутствия.  То место, где должны быть брови Лорда, взлетели вверх, когда тот обернулся на Малфоя.  — Ты будешь выставлять мне условия, грязнокровка?  — оборачиваясь к девушке, спросил Редлл. — Драко просил за тебя, но ты… — Всё в порядке, — внезапно подал голос Малфой. — Мой лорд.  Пожиратель склонил голову и аппарировал прочь.  Гермиона задумалась, в каких отношениях он был с Тёмным Лордом, что мог позволить себе перебить своего господина и уйти без разрешения.  — Он всегда был благородным, — по-человечески хмыкнул Воландеморт.  Редлл ворвался в сознание без приглашения. Пытаться что-то скрыть было равно тому, чтобы остаться без мозгов, поэтому Гермиона лишь резко вдохнула и убрала все выстроенные стены, приглашая Тёмного Лорда.  Его присутствие в голове ощущалось резкой болью, а перед закрытыми глазами мелькали воспоминания, которые интересовали Редлла. Убийство Яксли, обучение Гермионы, первая встреча с Малфоем, задание смертников, прибытие в Орден, новость о родителях… Вот тут он сбавил темп своих поисков, всматриваясь в воспоминания, считывая эмоции ведьмы, пока та уродовала лицо своего наставника. Воландеморт прокрутил воспоминание пять раз, прежде чем покинуть сознание Гермионы.  Девушка мысленно похвалила себя за то, что не распласталась на полу.  — Хм, — Тёмный Лорд развернулся к окну, отходя от ведьмы. — Интересно… Гермиона чувствовала как из носа текла струйка крови. И внезапно осознала, что Редлл не затрагивал воспоминаний о тактиках Ордена и подобной информации, лишь становление ведьмы солдатом.  — Ты останешься жива и будешь служить мне, пока это будет мне выгодно, грязнокровка, — Воландеморт развернулся к Гермионе. — Ты останешься в поместье Малфоя. Он будет заниматься твоим обучением, а ты будешь выполнять мои особенные приказы.  От последних слов холодок страха пробежал по позвоночнику. Оставаться с Малфоем и выполнять особенные приказы.  Воландеморт растворился в воздухе, оставляя Гермиону одну в этом душном помещении. Взгляд зацепился за оставленную на столе склянку, когда раздался треск аппарации. Грейнджер напряглась, приготовившись защищаться, но это был Малфой. До сих пор в маске.  Его бледная рука подцепила флакон:  — Это ты получишь, когда придёт время, — пояснил он, пряча тьму в карман. — Если придёт.  Гермиона склонила голову на бок и не смогла сдержаться: — Ты и спишь в маске?  Малфой лишь сверкнул глазами, складывая руки за спиной: — Когда придет время, Грейнджер. — Ты будешь меня обучать, пока я буду жить в твоём доме?  — Да.  — Ты оскорблён? — спросила Гермиона, вглядываясь в серые глаза нового союзника, пока тёмные тучки сгущались в его взгляде.  — Ты не изменилась, грязнокровка, — не двигаясь усмехнулся Малфой. — Твою привычку заваливать бестолковыми вопросами, видимо, не искоренить.  — Ты не ответил на мой бестолковый вопрос.  — Ты боишься? — Малфой склонил голову на бок в уже привычной манере.  И в голове всплыло:  — …а я не лгун. И почему-то Гермионе лгать тоже не хотелось:  — Да.  Можно было бы строить из себя храбрую гриффиндорку, да только война смыла все понятия факультетов, поэтому оставалось двигаться наощупь.  И это «наощупь» привело Гермиону в поместье Малфоев.  Но выбор уже сделан, назад пути нет.