Реальная сказка — 2

      Сказанные старухой слова никак не давали покоя. О каком кольце она говорила? Откуда оно появится и что за частицы? И цифра шесть сама собой всплыла в голове. Образ нищенки напомнил мачеху из сказки про Белоснежку, когда та явилась к дому гномов, и как символичны яблоки, что рассыпались из корзины. «Хорошо хоть не предложила», — рассуждала про себя Кира, а колкий взгляд маленьких, глубоко посаженных глаз, сверкнувший из-под капюшона, заставил передёрнуть плечами.       — Я говорю, что переживаю, — задрав голову, недовольно высказался Бильбо. — Ты что, меня не слушаешь?       Кира опустила голову и посмотрела на ехавшего рядом хоббита: — Не вижу смысла переживать. Побудем и уедём. Вот она, гора! Любуйся! Ты же её хотел увидеть. Слушай, ты не помнишь, сколько яблок ты поднял?       — Каких яблок? А-а-а, ты про ту старушку? Пять, по-моему. А что?       — Да так, ничего. — Кира задумалась.       Хоббит тяжело вздохнул: — Знаешь, хотелось бы и друзей повидать. Может, они про меня давно забыли? — брови соединились и губы надулись.       «Куда бы ни легла твоя дорога, да сопутствует тебе удача! Навести нас как-нибудь, когда мы отстроимся и приведём всё в порядок. Закатим такой пир — мало не покажется!» — всё это время слова Балина Бильбо хранил в сердце. Как же хотелось всех увидеть! Он начал перебирать имена гномов, а когда дошёл до Торина и его племянников, тяжело вздохнул.       — Будь реалистом. У них семьи, свои дела. И если честно, я после войны ни разу тут не была. — Хоббит вместо ответа поднял голову и глянул на Кирибриан. — Ты только посмотри, как ожила природа. И всё благодаря Йаванне. Ведь гномы безразличны к растениям. Это вы, милые хоббиты, любители всего живого. Один твой сад чего стоит!       Бэггинс засиял. Такое сравнение было настолько приятным, что щёки чуть порозовели. Нет, он не считал себя лучше гномов. Но в словах эльфийки была правда. Дети Аулэ больше ценили камень и металл. Они мастерски создавали те же растения из золота, серебра и драгоценных камней, превращая в ювелирные украшения. И если не замечать деталей и не видеть тонкостей, то шедевра не выйдет. Гномы черпали вдохновение у самой природы, но заниматься земледелием и что-то выращивать было не для них.       Извилистая широкая дорога, ведущая к горе, шла вдоль реки, вытекавшей из-под горы. Её устье образовывал огромный водопад у главных врат, которые располагались с южной стороны. Чем ближе они подъезжали, тем больше замирало сердце. Не зря её называли Одинокой. Она действительно стояла обособленно, так как со всех сторон Эребор окружали безлесные степи, что помогало гномам вести наблюдение за своими территориями и быть готовыми дать отпор врагу.       Зелёные ковры накрывали когда-то обожжённые холмы, мелкие осенние цветы радовали разнообразием. Голубое небо нависало над землёй, а вершина Эребора пряталась под ледяной шапкой. Путников встречали огромные, вытесанные из скалы статуи гномов в доспехах, с мечами и квадратными щитами.       — Это Дурин Бессмертный, — хоббит указал рукой на правую статую. — А это его сын. — Бильбо знал это от Балина, который с радостью провёл для хоббита маленькую экскурсию. — Гномы чтут своего прародителя. Говорят, что после смерти он раз за разом перерождался и каждый новый Дурин внешне был сильно похож на него.       — Ты веришь в реинкарнацию?       — А что это?       — Это то, что ты только что озвучил, — перерождение.       — Не знаю, — хоббит пожал плечами. — Так говорят гномы. А разве эльфы не перерождаются?       — Эльфы умирают и ждут суда в чертогах Мандоса. Намо решает их дальнейшую судьбу. Я лично знаю одного стражника, который вернулся в этот мир.       — Правда? — скептически поднял голову и уставился на эльфийку.       Кира кивнула: — Он участвовал в Последнем Союзе против Саурона и погиб. Если эльфы перерождаются, то почему Дурин не может.       — Дурин — один из первых гномов на земле, его сам Аулэ создал.       — Ну да, — Кира улыбнулась защитнику гномов.       — А это великие чертоги Трора, там проводились празднования и собрания, — гордо продолжил Бильбо, указывая на вход в гору. Он недостаточно много провёл времени в горе, чтобы хорошо её изучить, но кое-что всё же знал. «Тут и жизни не хватит, чтобы всё исследовать», — рассуждал экскурсовод.       — Я бывал тут как-то с отцом, — сзади послышался голос Леголаса. — Это был мой первый визит в царство гномов. Помню каменный трон, купающийся в сиянии Аркенстона. Трор от своего отца унаследовал одно из семи колец Саурона, Дурин поверил Тёмному Властелину и принял его условия, тогда и началось проклятие рода. После нападения дракона Трор передал кольцо Траину, а тот… — эльф замолчал.       — И что стало с Траином? — Бильбо развернулся корпусом, чтобы взглянуть на Леголаса.       — Спросил бы у гномов.       — Спрашивал, но они не ответили.       — Он погиб в Дон-Гулдуре, и всё из-за кольца, которое не давало ему покоя и тянуло к золоту горы. Гэндальф был тому свидетелем. Ведь Торин не первый гном, который отправился к горе убить змея. Вот поэтому мой отец посадил их в темницу. Он знал, куда и зачем они идут. Дубощита, так же, как и его отца, тянуло к проклятому золоту.       — Так вот как попали к Гэндальфу карта и ключ, — догадался хоббит. — Тогда почему Траин не убил Смауга?       — Он не дошёл до горы. Торину повезло больше, и всё благодаря хитрому хоббиту, — Леголас прищурил глаза и взглянул на кудрявую голову полурослика.       — Выходит, кольцо было создано погубить род Дурина с самого начала существования, — сделала вывод Кира. — А Смауг — очередная диверсия?       Леголас не понял последнего слова, но догадался: — Выходит, что так. Саурон хотел подчинить гномов себе, но у него не вышло. Их упрямство его подвело! Оставалось уничтожить. Цифра семь ни о чём не говорит?       — Когда-то были созданы семь родов гномов, — ответила она.       Леголас кивнул: — И где они все?       Кира поняла, что вопрос риторический, и отвечать не стала.       — А сейчас где кольцо Дурина? — продолжил Бильбо. — Торин не носил никаких колец.       — Я полагаю, у того, кто охотился за ним.       — И остальные тоже, зачем ему кольца?       — Если бы я знал. Возможно, чтобы набрать силу.       Слово «охота» заставило Киру напрячь плечи: вот и Назгулы вышли на охоту, что конкретно они знают о кольце Всевластия? Столько лет оно спокойно хранилось в Хоббитании. Голлум прекрасно знал, у кого кольцо, и направлялся в Дон-Гулдур к хозяину. От рассуждения волосы на голове зашевелились, но тут же успокоилась, ведь он теперь убедился, что у Бильбо кольца нет. Сейчас поднимать эту тему и пугать размышлениями не хотела и устремила свой взор на гору.       — А я при первой встрече с горой наблюдала только развалины. Но и то, что осталось, внушало восхищение. — Вспоминая, сравнила пещеры Гундабада. Гномы строили на тысячелетия, и даже гоблины не в силах были разрушить труд низкорослых и трудолюбивых жителей Эа.       Стражники на башнях давно приметили путников и доложили королю, который распорядился встретить гостей и сопроводить в тронный зал.       В горе было множество залов, чертогов, проходов и лестниц. В нижних залах у подножия горы находился просторный чертог, так называемый Великий Зал Траина, где ждал их, восседая на троне, Даин — рыжий, с длинной, ниже колен, бородой гном.       Даин Железностоп приходился троюродным братом Торину Дубощиту, по просьбе которого гномы Железных холмов шестьдесят лет назад пришли к Эребору, чтобы помочь отстоять гору, и участвовали в битве. А после смерти Торина и его племянников Даин стал правителем Одинокой горы.       Массивные ворота открылись и впустили путников. Ещё немного проехав, они спешились. К убранству пещеры эльфы относились равнодушно, жить глубоко под землёй было не для них. А вот Бильбо, вылупив глаза при ярком свете факелов и ламп, впитывал каждую деталь.       Подземный город сильно преобразился. Огромные колонны подпирали своды потолков, которые терялись в темноте. Некоторые стены были так отполированы, что отражали всех, кто проходил мимо. Воздух казался свежим и чистым, дышалось легко и свободно, лишь тонкий, приятный для обоняния запах истончали факелы. Легкая дымчатость, приправленная ароматом горения, цветов, сладостей и древесины.       Гномы отремонтировали и воссоздали всё, что разрушил Смауг, возвратив горе былую красоту. Слова Киры подтвердились: в пещерах не наблюдалось ни одного растения. Да и как им выжить в такой обстановке, кругом один камень и отсутствие дневного света.       — Пахнет сандалой, — шепнула Кира. — Это дерево такое, редкое из-за медленного роста, — объяснила, когда Бильбо с непониманием поднял на неё глаза. — Хотелось бы знать, где они его берут.       — У гномов имеются свои секреты, которые хранятся веками, — ответил он.       — Добро пожаловать, друзья! — сидя на троне, поприветствовал Король Под Горой. По правую руку от него, в железных доспехах, стоял Дваин — коренастый, с татуировкой на лице гном. Рядом рыжеволосый длиннобородый Глоин. С левой стороны также стояли гномы, но Бильбо их не знал. От эха, что разлетелось по огромному залу, хоббит растерялся. А Даин продолжил:       — Рад видеть вас в такой значимый для нас день! Мы всегда рады гостям.       — И я очень рад вновь оказаться в Одинокой горе, — наконец-то собрался с мыслями полурослик.       — Бильбо Бэггинс, — с боку послышались низкий немощный голос и шарканье ног. Хоббит повернулся и увидел ещё больше постаревшего осунувшегося Балина, которого под руки вели два гнома. — А я ведь не поверил, когда мне сообщили о тебе. Как же я рад видеть тебя, — гном улыбнулся. — Прошу прощения, Даин, думал, не доживу до этого дня. Мы все тебя ждали, Бильбо. — Гномы усадили старика на невысокий стул, который нёс третий и встали за спинкой. — Долго, долго тебя не было! — Тут он перевёл взгляд на эльфийку и расплылся в довольной улыбке: — А вы, Кирибриан, могли бы и навестить старика. Мы-то думали, что Смауг убил вас, пока Бард не сообщил, что вы живы.       Кира какое-то время прожила в Дэйле, пока была жива Халет, но навестить Эребор как-то в голову не приходило. — Вы тоже могли бы навестить меня в Лихолесье или в Дэйле, дорогу вы знаете, — на гномьем ответила она. — Мы же соседи.       Старик ещё шире улыбнулся: — А строить кто стал бы?!       Она не успела ничего ответить, как в зал влетела куча гномов, семерых из них Бильбо узнал сразу, это были Дори, Ори, Нори, Оин, Буфур, Бофур и Бомбур. Подскочив к хоббиту, друзья затискали гостя в объятиях, от чувств у того слёзы подступили к глазам.       — Вы его задушите, а он мне нужен живым, — заявила Кира.       Гномы как по команде повернулись к эльфийке и замерли в поклоне: — К вашим услугам, госпожа!       — Давайте продолжим разговор за столом, — король устал смотреть на картину приветствия и поднялся.       — Было бы неплохо, — отвечая, поклонился Бильбо.       День Дурина — последний день осени. В этот день на пороге зимы луна входит в завершающую четверть и встречается с солнцем, и начинаются зимние месяцы. Именно этот день был важен для Торина Дубощита, так как последний луч осени открыл им дверь в гору.       В хорошо протопленном каминами зале их ждали накрытые столы. По центру на длинных вертелах повара жарили барашков. Молодые гномы обслуживали гостей, подливали вина и подкладывали мясо. Конечно, ждать от гномов ёлки с мандаринами Кира не стала, но экзотические для этой местности фрукты с юга украшением лежали на блюдах.       — Ну, как тебе приём? — наклонившись к хоббиту, шепнула Кира.       — Я просто счастлив, теперь и помереть не страшно.       — Мы ещё поживём! — И сон с чёрным всадником всплыл в голове. — Бильбо, а где твоя кольчуга?       — В комнате оставил, а что?       — Ты не хотел бы вернуть её горе?       — С чего бы? Это подарок Торина, и если я верну, то оскорблю этим гномов.       — Ну да, — тяжело вздохнула и отвернулась. Идея выкрасть подарок и будто невзначай оставить, тем самым разрушить своё видение, пришла внезапно.       Гномы, что расселись рядом с Бэггинсом и напротив, долго вспоминали в подробностях своё путешествие, дружно гоготали, а после наперебой расспрашивали, как он всё это время жил. Бильбо сел на своего конька, и поплыло повествование во всех красках. Но про кольцо даже не заикнулся. А после гномья компания затянула ту самую песню, что когда-то пели в норе у хоббита при первой встрече; другие гномы с лёгкостью подхватили, вливаясь в большой хор. Кира никогда не слышала, как поют гномы. Это кардинально отличалось от пения эльфов, в голосах присутствовали тяжёлые, словно камни, но гладкие и звонкие, как клинки, ноты. Кто-то даже всплакнул, Бильбо достал носовой платок и шмыгнул носом.       — Куда дальше? — тихо на эльфийском спросил Леголас, сидевший по правую руку от Киры. — Может, в Мирквуд? Или Бэггинс отправится в Шир?       — В Ривенделл, — ответила Кира и взглянула на одушевившегося воспоминаниями хоббита: а хватит ли у него сил вновь пройти через горы?       Леголас будто прочитал её мысли: — Он не дойдёт. Старость так близка, неужели ты не видишь?       — Вижу, но он хотел остановиться у Элронда в Последнем приюте.       — Но на пути Мглистые горы.       — Я что-нибудь придумаю. А вам лучше вернуться, ваша миссия окончена.       — Серьёзно? — Леголас приподнял бровь на манер отца, и она тут же улыбнулась.       — Ты так похож на Трандуила. Не стоит беспокоиться, всё будет хорошо, я обещаю. Провожу и вернусь.       — Отец этого не одобрит.       — Но его тут нет, — Кира сама приподняла брови. — Я тоже не лыком шита.       — Я не понял — чем?       — Я тоже на кое-что способна.       — Интересно было бы узнать, на что.       Кира отвернулась и сделала вид, что ест. Она и сама не знала, на что способна, но так хотелось, чтобы зануда оставил их в покое. Если честно, горы пугали, но был ещё один вариант перехода — южный тракт, о котором говорил Арагорн. Разбойники всё же лучше, чем гоблины. Попасть в Мордор в лапы орков не очень-то хотелось.       Уже в своей комнате, которую выделили хозяева, хоббит никак не мог угомониться, находясь под большим впечатлением, до сих пор не веря в чудо, что застал всех в здравии. Кира успела устать от его гипервозбуждения. А хоббит, бегая по комнате, говорил и говорил.       — Я рассказал Глоину, как мы по дороге сюда встретили его сына Гимли, похвалил, каким взрослым стал его мальчик, потом рассказал, как искали эльфийский проход, про плен гоблинов и как их спасла Тауриэль. При её имени на лицах гномов повисла печаль, мне стало неловко. Они помнят её, — он остановился и посмотрел в глаза собеседнице, которая устроилась на краю кровати.       — Стоп, я это и без тебя знаю и прекрасно слышала весь ваш разговор. Ложись лучше спать.       Спрашивать, сколько он рассчитывал провести тут времени, она не стала, пусть насладится Эребором. Уложив друга и убедившись, что тот спит, Кира проверила его рюкзак, но кольчуги там не было.       «Где же она, не иголка ведь?» — задаваясь вопросом, с азартом рыскала по комнате, даже пощупала хоббита: не на нём ли? Она же не знала, что Бильбо успел отдать её на чистку прислуживающему гному, когда отлучался по нужде и чтобы переодеться.       — Бильбо, — тихо позвала, нагнувшись над ухом хоббита. Ответом было протяжное «м-м-м». — А где кольчуга?       — Там, — пробубнил, не открывая глаз, и махнул рукой в сторону двери.       — Где там?       — У гномов, я её отдал, — тут же перевернулся и громко засопел.       «Вот и хорошо», — успокоившись, что дело сделано, она покинула помещение.       Эльфийскому отряду также выделили комнаты и предоставили всё, что им нужно. Но нужно им было побыстрее покинуть гномьи чертоги. Хоббита тоже надолго не хватило, уже через неделю он настроился на обратный путь. За это время каждый из гномов попытался познакомить его со своей многочисленной семьёй. Бильбо настолько запутался в их родстве, что чуть не завыл.       — Если не сейчас, то потом придётся ждать до весны, — сообщила Кира. — Зима-то началась.       — Ага. Завалит снегом по самые уши, — рассуждал хоббит.       Кира была согласна, тем более эльфам не место в горе, она и сама устала от гостеприимных и шумных гномов. Любить детей Аулэ лучше сидя в Лихолесье. Если бы Кили не погиб, выдержала бы Тауриэль гномьи чертоги? Она бы ответила за неё, но не стала. Любовь творит чудеса, это она знала точно.       Провожать вышли все. Балин, как самый старший, пожелал удачной дороги и ещё раз предложил остаться. Бильбо соврал, что его ждут в Ривенделле, так что остаться не получится. И только когда они отъехали, он с облегчением выдохнул.       — Не думал, что это так утомительно. Ты представляешь, у Нори шестеро детей: четыре сына и две дочки. А у Бофура восемь…       — Так, Бильбо, хватит. Тут вот Леголас предлагает вернуться в Мирквуд и остаться до весны. Можем пожить у меня в избушке, — лукаво заговорила она. — Пух с Килионом будут рады.       Бильбо надул губы, он не хотел возвращаться, но горы пугали, ведь одному их не пройти. А если опять на пути встретятся гоблины? И тут он вспомнил про Голлума и затрясся. «Куда делась эта тварь?» Он коснулся горла и закашлялся.       — Я не оставлю тебя, — будто прочла его мысли. — Ты, случайно, не заболел?       — Хоббиты не болеют.       На его слова Кира хмыкнула.